ГЛАВА 12
ЧАРЫ ДЛЯ ЖДУЩИХ ПОКОЯ
Нарыдавшись вволю, Изольда наконец смогла отогнать тень чужого прошлого, наводнившего разум мучительными картинами. Голова прояснилась, сердце перестало терзаться событиями, что произошли с кем-то другим много лет назад. Но решительность освободить несчастных пленников осталась.
Надеясь, что спутники посоветуют, как это сделать, принцесса рассказала обо всем, что случилось на Дахана-Пламен — с ней и погибшими драконами, — и кротко уставилась на ветра с приморским королевичем. Больше минуты те ошеломленно молчали, пока верховный не протянул подозрительно:
— А ты уверена, что видение — не плод сотворенного чудовищами наваждения? Может, так они усыпляют бдительность всех проплывающих мимо.
— Нет, — запротестовала Изольда горячо. — Я точно знаю: это не обман. Если бы вы только видели, как блестели в багряных всполохах их крылья, как надрывались заполненные криком глотки… я словно умирала вместе с ними, шла на дно, сознавая: мои янтарные глаза в последний раз видят солнечный свет…
Она осеклась, ссутулившись опустошенно, и Лютинг положил на девичье плечо ладонь в кожаной перчатке.
— Мы тебе верим.
— Предположим, — бесстрастно продолжил свой монолог Северный ветер, — что желтоглазый монстр не соврал и подсмотренное тобой было на самом деле… Как заставить мертвых драконов упокоиться с миром?
Принцесса вздохнула и, утерев щеки тыльной стороной ладони, утомленно присела на камень.
— Не знаю. Но мы должны сделать это во что бы то ни стало. Иначе сердце мое разорвется от скорби.
— Думаю, чешуйчатые твари выпустят нам кишки гораздо раньше. — Верховный пристально изучил клочок выжженной суши, на котором он со спутниками оказался, и в сотый раз пожалел, что разучился летать.
— Не надо так о них отзываться! — встала на защиту драконов принцесса, утирая со лба сажу, под слоем которой тонкие сливовые ветви едва обозначались.
— Тебе не мешало бы умыться, — фыркнул Хёльмвинд беззлобно, поражаясь тому, как царственно выглядит колдунья, несмотря на грязь, усталость и мокрую одежду.
— Тебе тоже. Эйалэ бы в обморок грохнулся, завидев владыку Сеам Хор, по макушку измазанным в золе.
— О да, ему понадобилось бы влить в себя минимум кадушку чая, чтобы смириться с настигшим нашу семью позором.
Оба они вымученно улыбнулись.
Но заставить смягчиться Лютинга было не так-то просто. Покуда он ощущал, что юная жена его в опасности, смех и веселье обходили стороной не по годам серьезного королевича.
— Пойдемте к башне, — промолвил он сосредоточенно. От пепла и без того тронутые сединой волосы выглядели серебристыми.
Покоряясь всегда такому твердому, лучившемуся правотой голосу, Изольда поднялась и отряхнулась. Похоже, вместо души в нутро ее мужа боги по ошибке вплавили закаленную сталь. Не для того ли, чтобы он вечно оберегал кого-то? И если под этим непутевым созданием всевышние подразумевали ее, могли бы устроить так, чтобы приморский принц хмурился поменьше.
— Не будем расходиться, — предупредил Хёльмвинд, устремляя взор на оплавленные стены цитадели. В то, что ее изувечили крылатые змеи, верилось легко, хотя в людском своем обличье они и выглядели несоизмеримо меньше.
Зато силой обладали недюжинной. Это верховный успел выяснить, пытаясь располосовать крепкие змеиные тела ветряной плеткой. Жалящая лента не оставила на них ни единого рубца, лишь тонкие бледные черточки.
— Ты видела, кто погубил драконов? — невзначай спросил у принцессы Таальвен, чеканя шаг по рыхлой почве. Эхо ее тревожных догадок не давало ему покоя.
— Я не заметила никого, только голос — странный, нечеловеческий. Так могла бы говорить терновая ведьма. — Изольда запнулась, вздымая носком сапога небольшое угольное облачко.
— Не думаю, — возразил Лютинг невозмутимо. — Разве обратился бы к тебе драконий князь, будь ты причиной его смерти?
— Кто знает… Разум стража реки после тысяч лет, проведенных в иле, вряд ли остался, как прежде, ясным. И я тогда могла выглядеть иначе…
— Как Исгерд? Вряд ли она застала те давние события, да и какой толк терновой принцессе изничтожать крылатое племя? В твоих снах она предстает справедливой правительницей.
Изольда задумалась, про себя соглашаясь с мнением мужа. Исгерд и правда не казалась ей злобной ведьмой. Потерянной — да, несчастной…
— Нет, вовсе не тьер-на-вьёр утопила драконов, — рассуждал вслух приморский королевич. — Как там говорилось в твоей песне?
— Мы ушли в зеркала вслед за ней — и не встретишь крылатых на свете… — продекламировала Изольда, без труда вспомнив нужную строчку.
— Непохоже, чтобы они уходили, — возразил Хёльмвинд, показательно подворачивая рукав разодранной до плеча туники.
— Может, это образное выражение?
— Или обман… — Таальвен, по обыкновению, предполагал самое худшее. — Так или иначе, правды нам сейчас не разведать. Давайте поищем ветряную дудку.
Он запрокинул голову, обозревая закопченный пористый булыжник, из которого некогда сложили старинную цитадель. Путники как раз приблизились к ее основанию, замерев в десятке саженей от фронтальной обугленной стены.
Зубчатые стены были изрезаны жуткими царапинами, но высились стойко, пачкая небосвод золой. Древние своды зияли дырами, как ветхое сукно, а все же укрывали постройку от дождей и жары.
— Мороз по коже, — созналась Изольда, стараясь рассмотреть, что там за узкими окошками.
— Вход, наверное, с другой стороны…
Множа отпечатки в бархате пепельного ковра, Северный ветер настороженно обошел круглые бока крепости. Спутники следовали за ним по пятам, на всякий случай прислушиваясь.
Но башня отмалчивалась. Не было ни бриза, ни легкого дуновения, чтобы оживить ее воспаленные окна-глазницы.
Наконец Хёльмвинд поднялся на крыльцо, заглянул во входную арку. Деревянные створки, когда-то запиравшие ее, давно истлели в зареве устроенного драконами пожарища.
— Здесь лестница.
Ступени вились вверх — до того мелкие, что по ним пришлось бы шагать чуть ли не боком, а голову пригибать, чтобы не расшибить лоб о нависающую каменную спираль.
— Тесно, — пожаловался верховный. — Дождитесь, пока я поднимусь, а то втроем не развернуться.
Изольда смиренно повременила несколько секунд и ступила на узкие камни, придерживаясь за стену. Лютинг сопел за плечом.
Путь был недолгим — лестница быстро кончилась, выведя путников на свет. И, жмурясь от вечернего солнца, принцесса разочарованно воскликнула:
— Пусто!
Каменная площадка, венчавшая крепость, и правда была пустынной.
Замешкавшись на миг, терновая колдунья перешагнула последний завиток подъема, шаркнула по булыжному полу, припорошенному гарью.
— Как такое возможно?
Верховный ветер замер у кромки низкого зазубренного парапета — лицо отрешенное, ладони белеют на фоне каменной кладки.
— Ни один смертный не сумеет вынести ветряной рог за пределы башни. А если брать в расчет суровых тварей на дне Дахана-Пламен, то поверить в похищение станет еще сложнее.
— Куда же делась реликвия? — Тонкая фигура поравнялась с Хёльмвиндом, нависшим над пропастью. Чтобы уберечь его от опасности, принцессе хотелось обхватить узкую талию покрепче, оттащить северного владыку от хлипкого ограждения. Но она лишь положила руку рядом с его рукой.
— Хороший вопрос… — Верховный качнулся, отгоняя назойливое желание шагнуть со стены. Тело помнило, как это делается, и убеждало, что вновь станет невесомым, лишь на секунду ощутив прозрачную легкость воздуха.
— В полу у входа я заметил люк, — сообщил Таальвен Валишер, разрушив наваждение. — Может, рог спрятали в подполье?
Легкие шаги вновь огласили шелестом винтовую лестницу. Изольда испытала настоящее облегчение, когда ее муж спровадил ветра прочь.
Но не успели они с Лютингом скрыться в витках каменной спирали, как послышались шум и страшный грохот. Что-то заскрежетало, загудело, а затем знакомый охающий голосок взвыл во всю глотку:
— Не пущу, и не надейся! Только через мой труп!
— Ирифи! — вмиг догадались принцесса с Таальвеном.
Пока они торопливо спускались, цитадель заполнялась воплями и стенаниями. И вдобавок каким-то странным треском, словно Пыльный вихрь швырял о стену тяжелые металлические побрякушки.
— Хёльм? — Изольда первой спрыгнула в темное затхлое подземелье, задохнувшись клубами пепла.
— Дзынь! — Тяжелый бронзовый кубок пронесся мимо ее уха и жалобно звякнул о камень.
— Проклятье! — чертыхнулся Таальвен, рывком прижимая девушку к полу. Сразу под окошком люка громоздилась груда хлама, за которой стоило спрятаться, чтобы сохранить голову целой.
— Именем северною владыки я приказываю тебе прекратить!
Оказывается, все это время Хёльмвинд укрывался за ржавым прогнившим сундуком. Даже свернувшись в три погибели, он чудом за ним уместился.
— Вжх! — прошелестел в воздухе какой-то предмет, присыпав спину ветра комьями земли.
— Ты больше не верховный! Погляди на себя, господин! Что она с тобой сделала?
— Сейчас ты вредишь мне намного больше. И если не остановишься, клянусь, я развею тебя в прах!
Но маленький Ирифи был неумолим.
— Я спасаю тебе жизнь, повелитель! Отправляйся назад, пока еще возможно. Верни то, что у тебя отняли, и лети домой.
— Рано или поздно у тебя кончатся снаряды, — процедил Хёльмвинд зловеще. — Тогда я изловлю твое тщедушное тельце и вытряхну из него жизнь!
Будто в насмешку над угрозами, в переднюю стену ларца угодил фарфоровый кувшин и со звоном рассыпался, заставив Изольду крепко зажмуриться. Впрочем, в душной каморке и так не было видно ни зги. Оставалось загадкой, как Таальвену удается следить за зачинщиком беспорядка.
— Горе мне! — надрывался Ирифи, расшвыривая древние боевые копья направо и налево. — Лучше бы я не дожил до этого дня!
— О да!
Когда осколок очередного, пущенного наугад снаряда задел плечо Лютинга, принцесса вознамерилась действовать.
— Ирифи, — позвала она приглушенно, силясь набрать в легкие побольше воздуха. Сделать это было сложно, поскольку приморский королевич своим весом придавил ее к грязному полу. — Это я — Изольда… Если успокоишься, обещаю выслушать тебя и помочь чем смогу…
— А я приложу тебя о булыжник, как только поймаю, желчно добавил Хёльмвинд, сводя на нет ее усилия.
— Не обращай на него внимания! — Она уперлась ладонями в широкую мужскую грудь, заставляя своего защитника посторониться. — Поверь, Хёльм тебя не тронет. И никто из нас, но для переговоров нужно сложить оружие…
— Переговоров? Переговоров?! — захлебнулся рыданиями сморщенный старичок. — Беседами несчастью не подсобишь… Все худшее уже свершилось.
Тем не менее метать горшки и печные ухваты прекратил.
От всей души жалея вихря за пролитые слезы, Изольда выглянула из-за укрытия.
— Не нужно плакать. Давай-ка лучше мы по очереди выберемся из подземелья и подождем тебя во дворе. Покажешься, как будешь готов. Вот мое слово: никто и пальцем тебя не тронет.
— Полоумный сморчок, — зашипел змеей Хёльмвинд. — Да я прикончу его, едва поймаю.
— В знак добрых намерений, — голос Изольды вновь сделался повелительным, — Северный ветер покинет подвал первым.
— Еще чего!
Верховный и сам прекрасно понимал: лучшего способа, чем переговоры, чтобы утихомирить безумного баламута, не сыскать, но гордость его отказывалась спускать унижения с рук какому-то безродному вихрю.
С другой стороны, сидеть за ненадежной баррикадой крайне неудобно: шея и колени уже ныли, в глазах было полным-полно сажи. Так что Хёльмвинд, сцепив зубы и пообещав себе однажды обязательно наказать старикашку, позорно ретировался. Вслед за ним подполье покинула принцесса, нащупав в темноте косую стремянку. Лютинг выбрался последним — в три прыжка, потирая ушибленное плечо.
— Мы уходим, — мирно сообщила Изольда. Спутники ее, не в пример хмурые, потопали прочь из крепости.
— А теперь выходи ты, Ирифи.
— А не то выволоку за шкирку! — Ветер мстительно сверкнул взглядом.
— Тс-с! — Грозный вид Изольды сводили на нет грязь и зола. — Мы ждем тебя.
Прельщенный ласковой теплотой ее голоса, Пыльный вихрь повозился немного в своей норе, а затем робко показал из люка седую макушку.
— Куда ты пропал? Мы искали тебя у подножия Ветряного царства…
Он горестно помотал головой.
— Откуда ты знал, что мы явимся на остров? — расспрашивала дальше принцесса. — Ведь ты дожидался нас, верно?
— Да. — Ирифи понурился. — Но до последнего надеялся, что вы не придете. Это значило бы, что она по-прежнему спит, как и полагается.
— Кем полагается? — теряя терпение, выпалил ветер.
— Законами справедливости!
— Да ты, верно, растерял остатки разума в толще колдовского зеркала!
Вихрь боязливо попятился, и Изольда волком глянула на нарушителя перемирия.
— Не слушай его. Хёльмвинд просто расстроен… Скажи лучше, куда делся ветряной рог?
— О! — Бесцветные глаза старичка полыхнули лихорадочным триумфом. — Я надежно спрятал его в темнице — вам троим ни за что не найти!
— Но ведь подземелье совсем крошечное… — Терновая колдунья дружелюбно подняла руки и сделала в сторону вихря осторожный шажок. — Неужели твой повелитель не отыщет здоровенную трубу в тесноте подвала? Не лучше ли на время вверить горловину рога мне? Я обязуюсь хранить ее, пока мы не поймем, чем она так угрожает Хёльмвинду…
Ирифи задумался. Страхи и мнимые опасности столетиями подтачивали его неспокойный разум, немудрено, что порой странные решения казались вихрю верными. Кроме того, девушка с терновым венцом на лбу говорила так доверительно, что речам ее хотелось верить.
— И ты не отдашь реликвию господину? — Он поджал болтающиеся над землей худые щиколотки.
— Нет, пока не удостоверюсь, что жизнь его в полной безопасности.
— Этого не будет, покуда верховный находится в пределах Тьер-на-Вьёр!
— Ирифи, — тонкий стан Изольды легонько качнулся, — знаешь ли ты кого-нибудь могущественнее терновой ведьмы, кому можно доверить волшебный предмет? Наверняка нет. Так что позабудь о страхе и скорее вручи его мне…
Пыльный вихрь всхлипнул надрывно, отправляясь в подземелье за припрятанной вещицей. К несчастью, он помнил другое создание, столь же грозное и опасное, как тьер-на-вьёр. Но поведать об этом не мог ни одной живой душе.
* * *
— Отдай его мне, — в который раз заворчал ветер, поглядывая на толстый кошель на поясе принцессы.
— Нет, я ведь дала Ирифи слово.
— С каких пор обещание, посуленное безумцу, чего-то стоит?
Изольда уперла руки в бока, но тут же беспомощно опустила их.
— Давай хотя бы попробуем разузнать, о каких несчастьях твердил горемычный вихрь. Он ведь хочет уберечь твою жизнь.
— Да что ты? — окрысился Хёльмвинд, вытряхивая из волос крупицы земли и осколки битой посуды.
— Пусть и делает это немного неуклюже… — Изольда все пыталась оправдать симпатичного старичка. — Прошу, не набрасывайся на него. В конце концов, нет ничего плохого в том, что горловина рога пока побудет у меня. Но если ты настаиваешь…
Она потянулась к мешочку, привязанному на боку, и ветер испустил долгий протяжный вздох.
— Ох, ладно, оставь… Может, хваленые чары терновника сгодятся хоть на что-то полезное.
— Вот и славно! — Колдунья просияла, ничуть не обижаясь на заносчивый тон. — И раз мы прекратили не стоящий внимания спор, давайте лучше поговорим о драконах.
Бесстыдно подслушивавший Ирифи взволнованно встрепенулся, закувыркался в воздухе.
— О драконах? О тех, что спят в водах проклятой реки?!
— Тебе что-то о них известно? — подал голос Лютинг. Пока его жена пререкалась с негодующим верховным, он напряженно придумывал способ убраться с обугленного острова. К сожалению, тщетно.
— Сто шестнадцать мшисто-медных панцирей, фейлан! — с жаром затараторил вихрь. — Двести тридцать два крепких перепончатых крыла. Янтарные, топазовые глаза, величавые шеи… Все загублено, изъедено рыбами на дне Дахана-Пламен. Кара на наши головы за то, что не сумели уберечь крылатых! Но что мы могли — безразличные к вершащемуся во внешнем мире?
Выдергивая спутанные космы, он заметался над островом, не прекращая стенать и корчиться. Под ветряными порывами набухали целые облака черной взвеси.
— Можно им чем-то помочь? — спросила Изольда, натягивая плащ на лицо.
— Нет. В мертвые тела не вдохнуть жизнь…
— Я не хочу оживлять их. — Из-под алой ткани виднелись одни голубые слезящиеся глаза. — Лишь подарить страдальцам покой. Нет такой тюрьмы, которую нельзя разрушить, особенно если владеешь волшебством.
Пыльный вихрь неожиданно замер, закивал, не удосужившись перевернуться всклокоченной головой вверх. Костлявые колени смешно торчали из оборванных штанов.
— Твоя правда!
— Так значит, есть возможность освободить пленников? — Требовательный, полыхающий зеленью взгляд пригвоздил старичка к месту.
— Ох и страшно ты смотришь, фейлан, душа в пятки уходит!
Таальвен внутренне содрогнулся. Но на чудаковатые высказывания Ирифи никто давно не обращал внимания.
— Как избавить крылатых от мук? — подхватила Изольда. — Прошу, ответь. От этого зависит наша судьба!
Старичок моргнул, глубокомысленно послюнявил палец и, подлетев к принцессе почти вплотную, объяснил поучительно:
— Во власти терновника давать жизнь и отнимать. Когда колдовские ветви завьются погребальным узором и напитаются чернотой, когда шипы прорастут сквозь чешуйчатую плоть и полую драконью кость, тогда в измученных телах не останется искры, что позволяла им двигаться, обрекала на страдания в подводном узилище… Пусть терновник раскрошит древние черепа и прочные костяные пластины. Ему одному по силам…
— Что? — Изольда не поверила своим ушам. — Ты предлагаешь начисто стереть их с лица этой земли? Но как сотворить такое со ста шестнадцатью телами, хаотично разбросанными по всему дну?
Вихрь взлетел к небесам, поведя костлявыми плечами. По всей видимости, разглагольствовать ему наскучило.
— Пусть катится к буранам, — пожелал Хёльмвинд вслед. — Все равно в его блаженной болтовне правда и выдумка так перепутались, что концов не найти.
— Думаю, насчет власти терновника он не сочинял. — Принцесса решительно распрямила спину, обвела глазами кольцо глубокой реки. — И раз иных догадок на сей счет не сыскать, предлагаю проверить.
— Хочешь запрудить реку сливовыми зарослями? — уточнил Таальвен Валишер, утаптывая ногой пепел.
Изольда кивнула. Раньше ей не доводилось делать подобное, и лишь боги ведали, хватит ли мочи использовать нужное количество магии. С другой стороны, шипастые побеги не раз возводили стены вокруг нее по собственному желанию. Значит, творить такое им не составляло труда.
— Я пойду с тобой, — вдруг заявил Лютинг. — Постою за спиной, пока ты будешь колдовать.
По настойчивому тону принцесса поняла: муж ее опасается, как бы могущество терновника не захлестнуло колдунью. Ведь его понадобится много, а тьер-на-вьёр, терпеливо ожидающая шанса вырваться на свободу, всегда настороже.
— Хорошо…
Нельзя сказать, что от неусыпного присутствия Таальвена Изольде становилось легче. Напротив, руки и ноги немели, в горле словно застревал плотный тугой комок. Но совладать с невидимой ведьмой получалось намного лучше. Так что пускай сторожит…
Северный ветер предусмотрительно отошел подальше. Магия терновой колдуньи неизменно вызывала у него смятение и трепет. И как бы Хёльмвинд ни желал помочь, интуиция заставляла убраться подальше, когда голубые глаза принцессы заливало теменью. Уж лучше он понаблюдает за Мак Тиром, в который раз отважившимся крутиться под носом у ворожащей девушки, — невероятное безумство, на которое нельзя смотреть без восхищения.
— Готов? — полюбопытствовала Изольда буднично, словно собиралась ловить рыбу или купаться.
Таальвен кивнул, вслед за женой отправляясь к речной каемке. Как только подошвы их сапог коснулись мокрого песка, из глубины вынырнул бдительный драконий князь.
— Я должна поговорить с тобой, — крикнула колдунья, и страж Дахана-Пламен поманил ее на глубину чешуйчатой рукой.
— Ну, пойдем, — промолвил Лютинг, беря спутницу под локоть. В башмаках у обоих тут же премерзко захлюпало. Едва высохшие одежды вновь пропитались влагой.
Пришлось забрести в мутную толщу по пояс, прежде чем драконий князь смог подплыть к ним и встать на черный речной песок.
— Кажется, я знаю, как положить конец вашим мытарствам, — заговорила Изольда приглушенно. — Но хорошо подумай, прежде чем я начну. По завершении колдовства от твоего народа ничего не останется. Только безмолвный бесполезный прах. Хочешь ли ты этого?
Некогда сильный могучий дракон замолчал, сверкнул топазовым взором. Очи его видели бессчетное множество закатов и восходов, наблюдали, как растут и ширятся горы, наползая на шершавую каменную твердь. Крылатому было ведомо, как рождались в Тьер-на-Вьёр новые моря и чудесные озера… Он умел прорицать будущее, был велик и мудр, и бесконечно утомлен.
— Хочу покоя, — затрепетал в багряной пасти змеиный язык.
— Как повелишь… — Принцесса кивнула, с усилием вытаскивая из ила увязшие подошвы. — Тогда возвращайся на дно. Скоро ты получишь желаемое.
Безучастный драконий князь устремил на юную колдунью взор, шагнул ближе. На нечеловеческом лице не было ни сожаления, ни страха. Грезилось, что через мгновение за спиной его раскроются грозные бронзовые крылья, а в глотке забурлит пламя. Но наваждение сгинуло, так и не воплотившись.
— Ты, — с шипением выдохнул он, — будешь править Тьер-на-Вьёр — от клыков Ан-Альеж на востоке до Звездного моря на западе… Сотни долгих веков… Тайны истоков древней магии, зеркальных озер и другие станут тебе доступны… Но ты никогда не вернешься домой!
Он вскинул когтистый указательный перст, и принцесса с трудом удержала в груди невольный возглас.
Но пугаться было некого. Огласив последнее пророчество, пленник Огненной реки с головой погрузился в пепельный поток. Миг — и на пыльной глади не осталось даже кругов.
— С-славно. — Слегка заикающаяся девушка поплелась на берег. От волнения сосало под ложечкой, и она не заметила, как Таальвен украдкой убрал ладонь с рукояти.
Наконец мокрые, ежащиеся от холода, они выкарабкались на сушу. Опустившись на колени, принцесса погрузила ладони прямо в остывшую золу.
— Прошу, терновник, явись на мой зов, — зашептала она, — помоги упокоить тех, кто нуждается в твоей защите…
И сосредоточенно сомкнула веки, не зная, что еще предпринять. Подол ветряного плаща, черный от копоти, сиротливо улегся на песок, светлые локоны, подрагивающие от пробуждающихся чар, лениво рассыпались по спине.
— Даруй им смерть, — бормотала Изольда, отчаянно надеясь, что колдовство послушается, прильнет к бледным запястьям сухими браслетами.
Но тревожилась она напрасно. В этой пропитанной древними чарами стране магия отвечала на зов почти мгновенно, буйно разрастаясь, если ей позволяли. В мгновение ока колючие путы оплели Изольду и двинулись дальше — на мелководье. Задержавшись на поверхности на секунду, могучие корни взрыхлили речное дно, заплелись по нему, словно ползучие стебли кувшинок. Хотя вряд ли безобидные цветы, способные разве что спутать незадачливому пловцу ноги, сумели бы нанести подобный ущерб.
Сливовые побеги наводняли реку, кинжалами прошивали тела утопленников, вспарывая плоть. Как и предвещал Ирифи, они крошили драконьи кости в пыль, сминали черепные коробки. Фигурные ребра под их натиском ломались, как стебли осоки, но жадным ветвям было мало. Будто чудовищные щупальца, они росли, змеились, пока не заполонили собой все русло. И вот уже непролазная смертоносная стена защищает остров с южной крепостью от непрошеных гостей. Едва ли кто-нибудь рискнет штурмовать ее.
Разогнув спину, Изольда изумленно поглядела на творение собственных рук. Странно, она и не уследила, как перекинулись колючие стебли с ее бедер и плеч на речную гладь. Кажется, дело сделано: ни один дракон не уцелеет после столь яростной атаки.
Теперь требовалось отозвать чары обратно. Иначе путники будут заперты на острове, как в ловушке.
— Ш-ш-ш, — уговаривая шипастый клубок отступить, вновь заворожила колдунья. — Довольно…
Но управлять разросшимся терновником оказалось не так-то просто. Ветви продолжали множиться, наползать на противоположный берег. Колючки на них достигали исполинских размеров.
— Подчинись, — застонала Изольда, закусывая почерневшие губы. — У тебя нет собственной воли!
Она чуяла: в этой изнуряющей борьбе тьер-на-вьёр ей не помощница. Открестившись от своей магии на время, ведьма молчала, предоставив Изольде самой постигать науку управления волшебством. С каким же трудом она ей давалась!
Но ни одно существо или сила, будь то человек либо чары, лишенные разума, не устояли бы против безграничной воли, что бурлила в отважном сердце. И в конце концов, сливовые ветви дрогнули, сдались на милость своей хозяйки.
Наблюдая, как они уползают из вспененной воды, Таальвен выдохнул с облегчением. Он знал, что принцесса выстоит, верил всей душой. Сомневался лишь в том, сколько попыток для этого понадобится. На их с ветром счастье, колдунья училась быстро. Минет год, и она свыкнется со своими чарами, примет их как частицу собственного естества… Если тьер-на-вьёр не помешает.
— Правильно, — проговорила принцесса, заставляя последние тоненькие стебли втянуться в чернильные полосы на руках. Все так, как и должно быть.
Обозревая вспаханный вдоль и поперек берег, она попыталась встать, но колени предательски ткнулись в золу.
— Ох, тина и кости!
Предвещая наперед, что она откажется от помощи, Лютинг все же подступил и протянул жене ладонь.
— Я не собираюсь падать в обморок.
Губы его тронула кривая улыбка.
— Сегодня нет.
Прошли времена, когда Изольда терялась в забытьи после каждого всплеска колдовства. Больше она не намерена соскальзывать за границы разума.
Ухватившись за протянутую руку, принцесса, шатаясь, поднялась. Перед глазами мгновенно заплясали черные точки. Но приморский принц просто шел рядом, незаметно подстраиваясь под ее неровный шаг, Подрывать едва затеплившуюся веру колдуньи в себя ему не хотелось.
Кое-как Изольда доковыляла до крепости. Вечер давно выстилал небо звездными блестками и теперь почти окончил свою привычную работу. Смеркалось.
Не обращая внимания на первые звездочки, принцесса упала на каменное крыльцо и заявила, обращаясь к Хёльмвинду и Ирифи — порядком потрясенным:
— Теперь драконы оплаканы и с почестью погребены. Можем переправляться назад. Осталось разыскать еще две башни.
— Я бы с радостью покинул это место, — наконец сподобился ответить Северный ветер, — но ты в щепки разнесла то, на чем мы собирались плыть.
Принцесса озадаченно оглядела отмель. И, завидев развороченный вдребезги челнок, ни с того ни с сего захихикала.
— Ох, наш несчастный корабль… о нем-то мы позабыли… Храбрые путешественники с горкой трухлявых обломков вместо плота…
Напряжение последних часов схлынуло, лишив ее остатков сил. Но колдунья все смеялась, ухватившись за живот, размазывая слезы по замызганным щекам.
— Ай, не могу больше! — Чтобы не задохнуться, пришлось повалиться на спину и несколько раз наполнить горящие легкие воздухом. — Погибаю!
— А она точно придет в себя? — на всякий случай уточнил верховный владыка неведомо у кого.
Приступ Изольды виделся ему едва ли не таким же безумием, как недавние бесчинства у реки.
— Если нет, — Лютинг лениво оперся о каменную кладку цитадели, — сунем ее в мешок.
— У нас нет мешка. — Верховный осмотрелся.
— Тогда доверим Ирифи нести принцессу до следующей башни.
— Мне? — Пыльный вихрь с содроганием отшатнулся. После расправы над змеями, свидетелем которой он стал, несчастному требовалось время, чтобы прийти в себя. — Я не удержу терновую ведьму!
— Никто не будет меня тащить, — восстановив дыхание, внесла ясность Изольда. — Эти двое просто издеваются над нами.
Она сползла с невысокого порога и подмигнула пришибленному Ирифи.
— Пересечем реку вплавь. Всем нам не помешает отмыться как следует, так что купание пойдет на пользу.
Ловкие пальцы принялись сплетать волосы в косу: в воде неприбранные космы наверняка станут лезть в глаза.
— Ты хорошо плаваешь, Северный ветер? — насмешливо полюбопытствовал Таальвен Валишер.
— Лучше, чем ты с этой железякой. — Верховный ехидно указал на меч.
— Жители приморских земель учатся нырять с раннего детства, доставать со дна жемчуг и ракушки… Легкий клинок для меня не помеха.
— Посмотрим…
— А знаете что? — положила конец их драчливым препираниям принцесса. — Давайте заночуем на этом берегу…
— Место понравилось? — мгновенно поддел Хёльмвинд.
— Нет. — Она смущенно опустила голову. — Тело совсем не слушается. Боюсь, доползти до берега — все, на что я сейчас способна.
От такого простодушного объяснения верховный потерял всякий интерес к дальнейшим издевательствам. Таальвен же будто того и ждал.
— Разобьем лагерь под крыльцом, — распорядился он. — Дрова для костра у нас уже есть.
— Сотни веков эти многострадальные земли не видели пламени, — вклинился в разговор Ирифи. — Неужто рука твоя не дрогнет, высекая искру, фейлан?
Приморский королевич не ответил, отправляясь за обломками деревянного ялика.
* * *
— Ты ведь бывал здесь раньше, не так ли? — между делом полюбопытствовала Изольда, сплетая из гибких ивовых прутьев основу для будущей лежанки. Не то чтобы ей требовалась постель помягче, но раз Таальвен Валишер натащил в лагерь ивняка, почему бы не обустроить уютное местечко хоть на одну ночь?
Ирифи выдернул длинную нить из подола своего ветхого плаща и принялся наматывать ее на узловатый палец. На вопрос он не ответил.
— Задолго до того как Хёльмвинд увидел Вею Эрну во сне, ты о ней знал. Затем без карты и провожатого отыскал южную цитадель, нока мы не задумывались о своем будущем походе, а еще подсказал, как помочь томящимся в темнице драконам… Признайся, в Тьер-на-Вьёр ты не в первый раз?
— Проклятое королевство… — Выцветшие глаза бесцельно обшарили соседние ольховые заросли, обступившие болотистую пойму Дахана-Пламен.
— Я же вижу, как ты прячешь правду за мнимым безумием. — Принцесса наморщила лоб. — Возможно, если показать тебя Розе Ветров…
— Тс-с! — Пыльный вихрь неожиданно затрясся и прижал морщинистые ладони к горлу — там, где его обхватывала тугая петля диковинного украшения. — Ни слова, ни мысли! Нужно молчать…
Нечесаная голова беспокойно завертелась по сторонам, выискивая воображаемых слушателей. Но кроме Ирифи с принцессой, у огня не было никого: Лютинг час назад отправился на поиски ужина, Северный ветер тоже запропастился куда-то, не желая проводить вечер в компании ненавистного сородича.
— Все в порядке… — Колдунья понизила голос и, сосредоточившись на непослушных стеблях, ловко вывязала еще один слой древесной перины. — Мне ты можешь довериться. Обещаю сохранить твои тайны.
— Тайны… — сдавленно повторил вихрь.
Не похоже было, что он до конца понимает, о чем твердит девушка. Окутанные пеленой думы то прояснялись, то снова тонули в призрачных образах.
— Но если уста твои не в силах вымолвить заветные слова, молчи. Я не стану обижаться. — Принцесса принялась за новую ветку. — С Таалем в прошлом случалось подобное. Правда, тогда он еще был волком, которого я заколдовала, и не мог поведать о своем проклятии ни единой живой душе. Пытаясь нарушить мой запрет, он обычно начинал рычать — вот так.
Изображая свирепого хищника, Изольда оскалилась и смешно зарычала.
— Наверное, это должно было приводить всех возможных собеседников зачарованного принца в бегство, но мне даже нравилось наблюдать, как рождается из волчьей груди этот мягкий баюкающий звук. Странно, да?
Нахохленный Ирифи покосился на нее отрешенно. Ему явно было не до воображаемых волков. Но принцессу не смутила подобная рассеянность. Кому еще она могла поведать о своей смехотворной тоске по Таальвену Валишеру, терновой магией превращенному в зверя, — Хёльмвинду, Лютингу Мак Тиру? Ну уж нет! Первый ее на смех поднимет, второй взглянет с упреком — совершенно справедливо.
— Потому, мой друг, я не стану осуждать тебя за безмолвие. Но если захочешь поговорить…
— Не могу-у! — Вихрь бедственно сунул голову в складки своей одежды и подлетел на несколько саженей, завывая надсадно. — Жалкие отступники ни на что не способны-ы! Пыль и немощь остались от прежнего величия, тени и суета! Ай, горьки плоды постыдных деяний…
Чем выше он поднимался, тем надрывнее становился надломленный горем голос. Но в конце концов вопли растворились в вечерних сумерках.
— Ирифи? — Принцесса трижды обозвала себя черствым сухарем за то, что начала этот разговор. Дернуло же ее выпытывать о секретах седовласого вихря, когда и дураку понятно: выдать их мешают глубинный необъяснимый страх и душевные страдания, помутившие его рассудок. Ох, не потерять бы бедолагу вновь. А то, чего доброго, отобьется от спутников.
Она поднялась и, морщась, размяла затекшие ноги. Привычным жестом ладонь легла на поясной кошель. Горловина ветряного рога проступала сквозь плотную ткань. Пока вещица хранится у Изольды, вряд ли Пыльный вихрь покинет их маленький отряд.
Обретя в этой мысли слабое утешение, принцесса подкинула в огонь хвороста и снова уселась за рукоделие. Нехитрая монотонная работа хорошо успокаивала.
Через четверть часа явился Северный ветер — бесшумный, как снежный покров над пиками Сеам Хор. Оглядев стоянку издалека, он пристроился у костра и спросил одобрительно:
— Как тебе удалось от него избавиться?
— От кого? — Ветви под сбившимися пальцами тревожно хрустнули.
— По-моему, ответ очевиден, ведь от одного из отсутствующих здесь тебе не отделаться так просто…
Изольда с укором поджала губы. В обсуждении Лютинга у него за спиной ей виделось нечто неправильное. Пускай подобные мысли иногда и посещали ее, негоже подкреплять их словами.
— Что же случилось? — Верховный быстро провел ладонью над пламенем, забавляясь на ветряной манер. — Ты прокляла его, обратила в песчинку?
— Вовсе нет, — буркнула принцесса с досадой. — Никак не возьму в толк, отчего ты так взъелся на несчастного старичка?
— Действительно, отчего же? — Хёльмвинд царапнул колючим взглядом бархатную синь небес, враждебно скрестил руки. — Может, потому что вихрь сотни лет скрывал от меня правду о прошлом моих предков? Или пытался помешать разбудить Розу Ветров? А стоит ли упоминать, что он намеревался убить меня на острове посреди Огненной реки?
— Вряд ли он желал тебе навредить, — возразила Изольда примирительно. — Скорее не нашел лучшего способа убедить покинуть эти колдовские земли…
— Старый дурак, — подытожил Северный ветер уже не так сердито. — Нужно было запереть его в подземельях сторожевой башни.
Изольда со вздохом отложила ивовые прутья и уселась поближе к огню.
— Он и так заперт, в каком-то смысле — в мрачных чертогах собственного пошатнувшегося разума. А вместе с ним обретаются фантомы, запрещающие бедняге говорить…
— Ты считаешь, ему есть о чем нам сообщить?
Принцесса зябко подтянула колени к груди.
— Думаю, Ирифи бывал в Тьер-на-Вьёр прежде… Неспроста он в мгновение ока находит здешние дороги и ответы на наши вопросы. Но стоило спросить об этом, как вихрь умчался — расстроенный до слез.
— Покувыркается в облаках и вернется, — хмыкнул равнодушно верховный. Обвинять Изольду в бестактном обращении с полоумным сородичем ему бы и в голову не пришло. А вот умозаключения ее Хёльмвинда заинтересовали. — Почему ты уверена, что этот блаженный раньше посещал Терновую страну? Он ведь мог узнать о ней из своих заплесневевших книг.
— Мог, — пространно согласилась принцесса. — Но без тайны здесь не обошлось. Мне самой когда-то приходилось умалчивать правду, и теперь я чую страх сболтнуть лишнее за версту. Он словно удавка на шее — душит, сковывает язык…
— О чем ты больше всего боялась рассказать? — внезапно поинтересовался ветер. — О своем заколдованном королевиче или о том, что рискуешь остаться терновой ведьмой навсегда?
Изольда дернула плечами, отгоняя непрошеный колкий озноб. От прозрачного взора тщетно было прятать взгляд за веером опущенных ресниц.
— Мои тревоги больше не имеют значения — они настигли меня, и от терновых чар не избавиться. А Лютинг Мак Тир…
«Получил наконец желаемое», — пронеслось в мыслях, но принцесса не позволила непрошеным словам соскользнуть с языка.
— …Освободился от пут заклятия… и у нас появились новые поводы для опасений.
Северный ветер одарил ее задумчивым взглядом, вторившим его размышлениям, и вдруг сменил тему, выразительно уставившись на ивовую перину.
— Готовишь супружеское ложе?
— Вовсе нет! — вспыхнула колдунья, приминая лозу на самодельной лежанке. — Решила скрасить вечер за рукоделием.
— Получилось сносно.
При иных обстоятельствах сомнительная похвала была бы с негодованием отвергнута, но вниманием принцессы нынче владели тревоги поважнее.
— Как думаешь, — неловко выдавила она, утыкаясь взглядом в плетение, — я… в общем… хороша собой?
Робкий вопрос обескуражил не только саму колдунью. Возможно, потому долгое время внешне невозмутимый Хёльмвинд подбирал ответ. Но в конце концов, не найдя достойного, произнес, прячась за спасительной мантией сумерек:
— Почему ты не спросишь у своего мужа?
— Нет. — Принцесса прижала ладони к щекам. — У кого угодно, только не у Лютинга. Он… понимаешь…
Объяснения зашли в тупик. Но верховный владыка не желал сдаваться.
— Он что? Выпорет тебя за праздную болтовню, съест?
— Нет, разумеется… — Лежащая у колен колдуньи вязанка по воле девичьих пальцев заплелась в тугие косички. — Как такое вообще пришло тебе на ум?
— Иногда ты глядишь на Мак Тира со столь неподдельным ужасом, что сами собой напрашиваются куда более невероятные догадки.
Онемевшая Изольда смешалась окончательно, не смея скользнуть на тропу опасных размышлений. Ни в коем случае нельзя признавать правоту Северного ветра, иначе придется выискивать оправдания странному своему поведению. А их нет, ведь чем сумел напугать ее сдержанный и всегда спокойный Таальвен Валишер — не людским же обликом?
— Уверяю, твои впечатления ложные — я не боюсь Тааля, просто не привыкла к нему, оттого избегаю личных разговоров…
— А со мной, выходит, откровенничать не стесняешься? — тут же вывернул наизнанку ее признание верховный, за что был с осуждением осыпан щепками, оставшимися от обломанной ивовой лозы.
— Прекращай насмехаться, иначе я больше никогда не доверю тебе ни единого секрета! — Пунцовая, как мак, Изольда натянула свой плащ. — И лучше позабудь все, о чем я тут наболтала…
Чтобы отвлечься, она смела с подола мусор и выпрямилась во весь рост.
— Где же, в конце концов, Таальвен Валишер?
Все еще пребывая в крайней задумчивости, Хёльмвинд усмехнулся и потер окольцованную сухим браслетом руку.
— Явится, не переживай.
Запястье будто затекло. Но погруженная в размышления принцесса не заметила этого.
— Ты слышишь его?
— Нет. Просто знаю. Невозможно по доброй воле оставить девушку, которая так ослепительно красива.
— Замолчи, больше ни намека на эту тему! — Она тряхнула распущенными волосами, помалу возвращая прежнее душевное равновесие. — И дернуло меня вести задушевные разговоры с самым острым на язык ветром среди живущих.
— Но я серьезно, — запротестовал верховный без тени улыбки. — Это ответ на твой вопрос: Изольда Мак Тир хороша собой настолько, что ни человек, ни иное существо не посмеют утверждать иначе.
— О, Хёльмвинд, ты совершенно невыносим!
Он незаметно накрыл отяжелевшую ладонь покрывалом и поудобнее устроился на дорожных мешках.
— Не знаю, что заставило тебя сомневаться, но, если желаешь, можем спросить при случае какого-нибудь князя или короля. Хотя бы и болотного…
Принцесса отмахнулась и навострила уши, чтобы первой различить в темноте эхо далеких шагов. Но вместо них слышались только отрывистая птичья перекличка да редкий плеск в водах разлившейся по весне Огненной реки.
* * *
Таальвен вернулся как раз вовремя, чтобы уберечь свою жену от бесплодных скитаний в густом мраке. Еще минута, и даже рассудительные уговоры Хёльмвинда не смогли бы ее удержать.
Оказалось, приморский королевич забрел в болото в поисках еды и целую вечность из него выбирался. Дахана-Пламен в этих местах затопила перелески и долины, выйдя из берегов после щедрых весенних дождей. Идти вдоль ее русла стало небезопасно.
— Завтра заберем влево от речного рукава, — бросил Лютинг, счищая грязь с перепачканных сапог.
На огне уже дымилась наваристая похлебка.
— Можно попросить Ирифи подняться повыше и глянуть, в какую сторону идти. — Изольда запрокинула голову, стараясь высмотреть маленького вихря среди рваной перины облаков. — Конечно, если утром он возвратится.
— Снова улетел? — вскинул бровь принц.
— Из-за меня. — Изольда виновато спрятала руки за спину.
Пока густое варево в походном котелке закипало, она наскоро поведала о своей неудавшейся беседе с Пыльным вихрем.
Таальвен Валишер не стал ее журить и вообще не придал значения покаянным признаниям. Гораздо больше его волновал блеск голубых глаз, в которых ясно читалось, что Изольда переживала из-за его затянувшегося отсутствия.
«Ты ждала меня, принцесса?» — вопрошал его изумрудный взор, который приходилось прятать, чтобы не будоражить и без того не знающую покоя девичью душу. Ради такого стоило провести в топях целый день.
— Я ждала… — Изольда попробовала ароматную похлебку на вкус и блаженно зажмурилась, — что поход вниз по течению будет не таким сложным. Чем дальше, тем больше глубоких балок и буреломов… Выбраться на ровную землю — отличная идея. Что скажешь, Хёльмвинд?
Северный ветер слабо качнул головой, неспособный думать ни о чем, кроме иссушающего жара, пятном расползавшегося вверх по предплечью. Пальцы скрутило, дыхание само по себе замедлилось.
— Что с тобой? — насторожилась Изольда. Среди людей, пожалуй, она одна могла отличить болезненную бледность на лице верховного от обычной, присущей всем северным ветрам.
— Н-ничего, — процедил он, стиснув зубы. Получилось неубедительно.
Тут уже Лютинг подступил к верховному, нарочно улегшемуся под низким деревцем, как можно дальше от света костра. Чтобы определить причину его мучений, много ума не требовалось.
— Покажи руку. — Принц присел рядом на корточки.
— Не могу… — Ветряной голос отдавал болезненным звоном.
— Не можешь поднять? — Мак Тир осторожно потянул за край одеяла, которым Хёльмвинд накрылся до подбородка.
— Даже сдвинуть на вершок.
— И ты молчал весь вечер? — принялась сокрушаться принцесса. — Может, это лихорадка или еще какая-нибудь напасть, угрожающая жизни?
— Нет. — Пытаясь подняться, Северный ветер оперся о землю ладонями и мгновенно сморщился. — Буран и вьюга! Никакая это не болезнь, а браслет…
— Браслет? — Не церемонясь, Изольда повалила его на полупустые сумки. Еще секунда, и рукав ветряной туники был закатан по локоть. — Он ведь выглядел иначе!
Тщедушные стебельки, бывшие некогда обычной лозой, свитой в сухое кольцо, ожили, впились плотоядно в белую Хёльмову кожу. Казалось, мертвые сучья пытаются врасти прямо в плоть, оставляя на ней сапфировые кровоподтеки.
Не отдавая себе отчета, Изольда вцепилась в опасное украшение и отдернула ужаленную ладонь.
— Ай!
На пальце выступила капелька черной крови.
— Не трогай! — ахнул верховный — слишком поздно. Разозленный вмешательством колдуньи браслет туже сомкнулся вокруг посиневшего запястья. — Эйалэ тебя разрази!
Предвосхищая новую отчаянную попытку своей жены освободить ветра, Таальвен Валишер поймал ее за локоть.
— Послушай его, будет только хуже.
— Вы что, оба умом тронулись? — вскипела принцесса. Чудилось, она различает, как хрустят завитки браслета, глубже вгрызаясь в податливую плоть. — Нужно снять эту штуку немедленно!
— Бояться нечего, — прошипел, задыхаясь, Северный ветер. — Это всего лишь магия Вей Эрны.
— Всего лишь магия? — пришла в негодование принцесса. Наблюдать, как ее друг прижимает искалеченную руку к груди, было невыносимо. — Она тебе кости переломает!
— Нет… — Он скорчился, не в силах больше терпеть.
Теперь горело не только запястье и плечо — жар окутал все тело, опалил легкие. Хёльмвинду казалось, он вот-вот задохнется, но сопротивляться ветер не мог. Все члены будто окаменели, налились свинцом. Могущественная сила запустила в него вездесущие когти и тянула куда-то вниз, сквозь землю, прочь из бесполезной телесной оболочки…
— Роза ведь обещала, что придет к нему во сне, — продолжала заламывать руки Изольда. — А это больше похоже на агонию!
Она опустилась на землю рядом с верховным, судорожно глотающим воздух. Снять браслет снова не пыталась — слишком глубоко он увяз в его теле, вместо этого приложила прохладную ладонь к покрывшемуся испариной лбу. Но Хёльмвинд не почувствовал легкого прикосновения.
— Может, ветряная владычица, как обычно, не слишком четко выразилась? — Таальвен хмуро уставился на злосчастное украшение на запястье верховного. — У нее и раньше возникала путаница с деталями…
— Не понимаю… — недоумевала терновая колдунья. — Зачем так мучить его?
— Потому что иначе она не умеет?
Хёльмвинд, давно потерявший нить разговора, не различавший голосов, глухо застонал.
— Это похоже на чары, которые Вея Эрна применила, чтобы «одолжить» ветряную силу, — продолжил приморский принц. — Помнится, в тот раз ветру тоже досталось.
— Не хочешь же ты сказать, что теперь ему придется терпеть снова и снова, как Роза захочет поговорить?
Собственная догадка привела Изольду в ужас. Одинаково сложно было поверить в незаслуженный удел Хёльмвинда и в то, что ветряная владычица избрала столь жестокий способ общения со своим подопечным.
— Быть не может! Наверняка что-то пошло не так. — Изольда заботливо уложила Хёльмвинда на подушку из походных сумок. — Может, мне поколдовать над ним немного?
— Скверная затея, — прозвучал категоричный ответ. — Если, конечно, не собираешься убить его.
Лютинг отвлекся от созерцания истыканной тонкими сучьями Хёльмовой руки и сочувственно поглядел на ветра. Должно быть, магия ветряной повелительницы причиняла ему немалые страдания. Видят боги, приморский королевич не желал их верховному. Но прямо сейчас он не ощущал ни в себе, ни в своей жене-ведьме власти хоть как-то исправить плачевное положение. Оставалось только ждать.
— Ждать? — повторила Изольда обреченно, кое-как успокаиваясь тем, что чертополоховый браслет перестал рвать запястье ветра на куски. — Просто оставить его на растерзание ненасытного волшебства?
— По крайней мере, Роза ни в кого его не превращает…
— Ох, Тааль. — Принцесса беспомощно обхватила себя за плечи. Как и прежде, шутки Люгинга не вызывали у нее смеха.
