Глава седьмая. Император

Он падал. Голова его стала огромным раскаленным булыжником и тянула вниз, ни одна мысль не могла удержаться в ней без боли. Непрозрачная тьма залепила глаза липкими черными комьями, и казалось, полет будет длиться вечно.

Поэтому к столкновению с реальностью он оказался совершенно не готов.

С минуту ничего не происходило: в тишине и мраке Юкон лежал посреди просторного холодного помещения. Потом почувствовал первое дыхание жизни – из щели в стене сквозило холодным ветром. Рыжий луч солнца пробивался сквозь трещину в крыше.

Рядом кто-то пошевелился и застонал.

– Какого дьявола-то, а? – голос Тулара заполонил собой все пространство. – Эй, братец, слышишь меня? Ты живой?

Мозолистые руки схватили Юкона за плечи и так встряхнули, что тот инстинктивно попытался оттолкнуть кузнеца. В голове еще тикало и стучало, но уже не так громко. Боль, как сытый зверь, укладывалась в правом виске, урча от удовольствия.

– Порядок, – прокряхтел Юкон и сел.

Тьма стала прозрачной. Он различил всклокоченные космы Тулара, блеск черных глаз и перекошенный набок рот. И только тогда взглянул на арку, из которой они вдвоем вывалились.

Когда-то белый свод обуглился, тьма за ним застыла в немой неподвижности. И Юкон не сомневался – обратного пути больше нет. Как и самого мира.

С минуту он обдумывал случившееся. А затем, сам не зная зачем, бросился на Тулара с кулаками.

– Как ты мог?! – Он чувствовал, что теряет контроль над собой, но не мог уже остановиться. – Ты нас бросил!

– Да ты чего, братец! – кузнец с легкостью перехватил его руки и отвел подальше от своего лица. – Тихо, тихо, не буянь. И это, не вини меня. Фос так велел: если дело совсем паршиво обернется, разыскать адепта и прикончить мир этот проклятый. Ну а я ему верю – он-то поумнее меня будет, ему видней.

– Он… велел? – У Юкона даже голос сел.

– Ну да. Сказал, значит, что я дело могу хорошее сделать. Объяснил, как адепта вычислить, головастый, зараза. А еще велел тебя всеми правдами и неправдами защищать. Не больно-то хорошо у меня вышло, конечно. С другой стороны – ты ж здесь, значит, я не совсем уж оплошал, да?

Он смотрел с надеждой и тенью вины в наивных глазах.

«Все, – подумал Юкон. – Хватит. Я больше не могу».

Тулар, кажется, понял, какой эффект произвел своим признанием. Стальной захват на запястьях Юкона ослаб, а потом кузнец как-то неловко потрепал его по волосам, мол, соберись, братец. Не время сейчас нюни распускать.

– Он ведь не умер, да? – прямо спросил Юкон.

– Ну как тебе сказать… – Тулар замялся. – Не больно-то на это надейся. С другой стороны – к мертвым садам ему не привыкать. Авось обыграет Соро снова и вернется.

Но Юкон не надеялся – он помнил, как старуха сказала, что больше не выпустит воина из своих садов. И сердце у него заныло.

В темноте сориентироваться было непросто, но ощупью они вскоре нашли единственную дверь среди десятка почерневших безжизненных арок. «Здесь когда-то были переходы, – думал Юкон, двигаясь от одной арки к другой. – А теперь этих миров нет. Что с ними случилось? И как отсюда выбраться?»

Нащупав ручку, Тулар надавил на нее, потом поднажал – она скрипнула, хрустнула, но осталась непреклонна. Тогда кузнец, ни минуты не сомневаясь, врезался в дверь плечом и с треском выломал ее наружу.

Из проема хлынул неяркий свет предзакатного солнца. Юкон зажмурился и заслонил глаза ладонью. В виске снова полыхнуло. На мгновение мир померк, и Юкон снова увидел пустыню и небо, объятое огнем.

– Ну, идем? Или хочешь остаться? – спросил Тулар, уже стоя на улице. – Зря. Тут ничего так.

Юкон выбрался на залитую уходящим солнцем зеленую лужайку и подождал, пока глаза привыкнут к свету. И сквозь резь в глазах впервые увидел Луксмир во всем его неподражаемом величии.

Они с Туларом оказались на возвышенности, неподалеку от крепостных стен белого камня, которые так сверкали багряными закатными всполохами, что ослепили бы и кого-то, более привычного к яркому свету. Округлые, с узкими бойницами и зубчатым краем, они казались совершенно неприступными. Правее Юкон различил знакомый блеск – бирюзовые воды подступали к городу с запада и разбивались о белую кладку.

Стены замыкали в кольцо часть полуострова, на котором теснились домики с черепичными крышами. В центре города на холме Юкон различил каменную громаду алого цвета с четырьмя башнями, увенчанными флагами, и посудил, что именно туда им с Туларом нужно попасть.

Но Луксмир простирался намного дальше крепостных стен. Густая застройка поднималась до самого горизонта – куда хватало глаз. И даже отсюда Юкон мог оценить весь масштаб разноцветного города: исхоженными и утоптанными тропами узкие улицы пролегали по холмам и взбирались на гору, которой заканчивался горизонт. Поднимались до самого ее хребта – несколько построек одиноко маячили на самом верху теплым светом в окнах.

Чем ближе путники подбирались к крепостным стенам, тем быстрее билось у Юкона сердце. Его мир, крохотный и предельно бедный, никак не мог соперничать с тем, что он видел теперь. Обида сама собой проклюнулась в душе. Разве хоть одно праведное побуждение стоило того, чтобы заточить его в серой степи наедине с океаном? Да, раньше казалось, что чем проще – тем лучше. Был Бо, была Дурочка и бесконечная изматывающая ловля. И никакого выбора. Он не знал, что может быть иначе, как в книжках о пиратах. А выходит – может.

Дорога к городу была пустынна и ограничена лишь двумя параллельными линиями лохматых кустов в нежно-голубых цветках. Над кустами роились крылатые насекомые. Юкон рукавом утер лоб – холодное дыхание океана сюда не проникало и, несмотря на темноту, пот продолжал катиться у Юкона по вискам.

Город приветствовал путников поднятой решеткой ворот и зажженными вдоль стены факелами, из чего Юкон заключил, что вторжения никто здесь не опасается. Однако на стене прямо над воротами дежурили двое дозорных в белых плащах. Еще один обнаружился сразу за поворотом в город.

– Кто такие? – оглядев грязных, местами окровавленных и избитых гостей, сурово спросил страж. Выглядел он неопрятно: хоть плащ его слепил белизной, но из-под него выглядывал мятый воротник в желтых пятнах, редкая щетина давно нуждалась в бритве, под ногти, которыми он ожесточенно скреб щеку, забилась грязь. Рука его лежала на рукояти меча, но он не спешил ввязываться в бой. Только обеспокоенно косился на Тулара.

– Он – Козырь, – ответил за Юкона кузнец. – А я, значит, типа, сопровождающий.

Юкон поддержал его кивком. Он больше всего хотел побыстрее закончить со всеми церемониями, забраться в кровать и уснуть надолго. Так надолго, чтобы проснуться уже взрослым.

Страж побледнел, не то от страха, не то от злости, проглотил грубость со сжатыми зубами и кивнул, из чего Юкон сделал вывод, что его все-таки ждали. Втроем они двинулись по широкой центральной улице.

Дома внутри крепостных стен строили из белого камня, двух и трех этажей, а дороги, петлявшие между ними, посыпали золотистым песком. Застройка оказалась настолько плотной, что Юкон едва расходился в узких переулках с другими жителями Луксмира. Он старался не таращиться на них, но не мог – такими сильными они выглядели. Их здоровье проявлялось во всем: крепких белых зубах, загорелой коже, ухоженных чистых руках, которые в жизни не рылись в дохлой рыбе, не потрошили ее внутренности и не коптили ее в печи.

Нет, это были люди другого порядка, даже сомневаться не стоило. И Юкон понимал: жить среди них – отдельная непростая наука.

Центральная площадь располагалась к востоку от замка, посреди нее бил фонтан. Мощные струи воды вырывались из крохотного на вид золотого шарика и образовывали вокруг него прозрачную блестящую сферу. Рядом с фонтаном, несмотря на поздний час, вповалку сидели дети и подростки всех возрастов, кто с книгой в руках, кто с книгой вместо подстилки. Смех и воодушевленные разговоры парили над площадью, а сверху им вторили звон посуды, крики младенцев и одинокий перебор струн. Жизнь Луксмира кипела радостями и горестями его подданных. И казалась Юкону совершенно выдуманной.

С площади вверх тянулась улица пошире. Дома расступались вдоль нее достаточно, чтобы Юкон увидел край замка с башней, увенчанной знаменем. Огненно-красный камень в отблесках факелов казался в самом деле охваченным пожаром. Желтые стекла в окнах замка напоминали глаза, и Юкон понял, на что тот походил – на дракона из истории про пирата, который нашел не отмеченный ни на одной карте утес с пещерой, полной сокровищ.

От города замок был отделен обширным садом, часто засаженным высокими деревьями и приземистыми цветущими кустами. У ворот в живой изгороди Юкон заметил еще одного мужчину в светлом плаще, безучастно взиравшего на гостей. Видимо, их сопровождающий уверил его в безопасности.

У входа в замок дежурили еще двое стражников в блестящих серебряных доспехах. Завидев гостей, они встрепенулись и развели могучие плечи.

– Кто такой? – рявкнул правый из них. – Куда идете?

– Этот парень, – провожатый Юкона ткнул в него пальцем, – утверждает, что ему нужно к Императору и что он – Козырь.

– Козырь? – стражники переглянулись. Им явно стало неловко.

– Слушайте, – Юкон снова вмешался, с каждой секундой все больше теряя терпение. – Кого еще тут надо подчинить или вернуть, чтобы меня накормили и дали выспаться?

Тулар едва слышно хохотнул за его спиной.

– Вы его того, не злите лучше, – посоветовал он стражникам. – А то он вам покажет, откуда мертвецы возвращаются. Где там ваш Император прячется?

– Его Величество трапезничает, – раздался из-за дверей тихий женский голос, и Юкон увидел немолодую женщину в жестком белом чепце и кремовом платье в пол. Она строго взглянула на него и цокнула языком. – Значит, Козырь вернулся. Но где же в таком случае Фос?

Юкон долго смотрел в ее серьезные глаза, подыскивая ответ. Ему отчего-то казалось, что любое его предположение станет пророческим. И он не смог заставить себя ответить так, как чувствовал сердцем:

– Мы расстались в одном из миров. Я не знаю, где он сейчас.

– Расстались при каких обстоятельствах? – уточнила женщина, не сходя с места.

– Не самых приятных.

Юкон неожиданно ощутил тяжесть руки Тулара на своем плече и впервые подумал, что не напрасно и неспроста повстречал его на Интермирье.

– Скажите честно, – тем временем подхватил кузнец, – вы нас долго здесь мариновать собираетесь? А то может, мы это, поищем кого-нибудь посговорчивее, раз Императору не до нас?

– Следуйте за мной, – женщина повелительным жестом указала им на главные двери, и сама вошла в них, не оглядываясь.

Юкон послушно зашагал следом за ней в замок. Она повела гостей вверх по лестнице, и стук каблуков ее закрытых ботинок, выглядывавших из-под длинного подола, приглушался темно-бордовым ковром. Юкон заметил, что она сильно прихрамывает на правую ногу.

Вслед за женщиной они поднялись на второй этаж и преодолели длинную галерею без окон, увешанную бесконечной вереницей портретов хмурых людей в многослойной одежде. Все они выглядели слишком напыщенными и Юкону категорически не понравились.

На короткий стук в дверь с той стороны раздалось недовольное: «Да, прошу». Голос был грубым и жестким, больше подходящим для приказов. Дрожь пробрала Юкона от макушки до пяток, словно даже двух слов Императора хватало на устрашение его подчиненных. И не осталось никакого желания заходить в широкие двустворчатые двери.

Но пришлось. Женщина проводила их в просторный зал с вытянутыми окнами, из которых Луксмир походил на разбитое на сотни золотых осколков зеркало. Стол рассекал помещение вдоль, длинный, обставленный стульями с обитыми красным бархатом спинками. У окна застыл высокий статный старик.

На звук шагов он обернулся. Седовласый и кареглазый, с загорелым морщинистым лицом, к спине будто прибили доску. Он стоял лицом к гостям, но смотрел в сторону. Только минуту спустя Юкон понял, что особенно сильно смутило его в облике Императора: левый глаз затянула голубоватая пелена – он был однозначно слеп.

– Что за бродяг ты привела? – спросил старик, брезгливо дернув носом и склонив голову к левому плечу.

– Ваше величество, – с достоинством и безупречным почтением произнесла женщина. – Это Козырь, ваше величество. Он вернулся.

Лицо старика переменилось. Он нахмурился, посуровел еще сильнее, удивительно быстро преодолел расстояние до дверей и больно схватил Юкона за плечо, будто сокол, готовый растерзать жертву на съедобные куски.

– Вернулся, – бормотал старик, удерживая Юкона на месте. – Значит, моему драгоценному наследничку в кои-то веки удалось что-то довести до конца. Спасибо, Сола, – Император махнул рукой, указав на дверь. – Вели подать обед для нашего гостя.

Тулара он предпочитал не замечать, но кузнец не ведал стеснения:

– Для меня как минимум птичку потрудитесь зажарить! – распорядился он, жадно облизнув пересохшие губы. – И вина подайте!

Женщина по имени Сола учтиво кивнула и удалилась той же походкой человека высокомерного, но отнюдь не глупого.

Старик пугал Юкона. Движения его были слишком резки, и когда единственный зрячий глаз его обращался к гостю, создавалось впечатление, что он видит не так, как другие, – насквозь.

– Садись, – старик указал на стул. Юкон покорно подчинился, Тулар плюхнулся рядом, да с такой силой, что бедные ножки протяжно заскрипели. – Мое имя Риад, а твое, значит, Юкон. Мы думали, что ты погиб. Что вы оба погибли.

– В принципе, так и было, – ответил Юкон.

– Расскажи, что произошло.

Юкон устало потер виски. Он уже кое-как успел смириться с мыслью, что его опрометчивое решение тогда, в мире океана и Бо, привело к совсем не радостным последствиям. Однако взглянуть Императору в глаза и признаться, что именно он, Юкон, в конечном итоге виноват в том, что престолонаследник снова угодил на Интермирье, оказалось невыносимо трудно.

Слушая историю об их похождениях, старик расхаживал вдоль окон, качал головой так, что темные с проседью волосы падали на морщинистое лицо, и Юкон уже не мог различить, что тот чувствует.

– Значит, – откликнулся Император, когда понял, что рассказ окончен, – Шанне удалось невозможное, но она заплатила жизнью, как и Фос. Что ж, к этому в конечном счете все и шло, – он ненадолго задумался, будто собирался развить тему, но не стал. – Нам придется собрать Совет в ближайшее время. Ты останешься в замке. Перед тем как отправиться за тобой, твой драгоценный отец просил, что бы ни случилось, оберегать тебя. Хотя будь у него побольше ума, не пришлось бы в очередной раз перекладывать на меня ответственность…

Руки у Юкона похолодели. Он медленно поднял взгляд.

– Погодите, – впервые с начала разговора вмешался Тулар. – Погодите-погодите. Это что вы хотите сказать? Что он ему впрямь отец?.. Да ну, чушь какая-то. Горазды вы придумывать.

Император взглянул на него презрительно, совсем как когда-то Стервятник смотрел на Дурочку – все равно что на ком грязи под ногами. Юкон уставился на собственные дрожащие пальцы и сжал их в кулаки. Но ведь это невозможно!

Кровь обожгла щеки оглушительной волной.

Риад тем временем переводил взгляд с недоумевающего кузнеца на мальчишку и обратно, прежде чем и до него дошло:

– Он что, не рассказал тебе? – искренне изумился Император. – Хотя, пожалуй, стоило догадаться. Извини, не хотел, чтобы все так… – Он растерянно развел руками, будто и впрямь сожалел.

Юкон не мог ему ответить. Он отчетливо ощущал себя срубленным деревом: обратной дороги нет и впереди – только медленное угасание. В лучшем случае пойдет на дрова. А точнее – на щепки.

– Ну вы и гады, – сокрушенно покачал головой Тулар. – Верь вам после этого.

И без того хрупкое терпение Императора лопнуло с хрустом сжатых в кулаки пальцев. Он коротко взглянул на кузнеца и процедил сквозь зубы:

– Я признателен вам за то, что вы проводили моего внука в Луксмир, а не утопили, как щенка дурной крови. Но теперь ваше путешествие кончено и, думаю, вам пора вернуться домой.

Его «домой» прозвучало с таким отвращением, что Юкон невольно пригнул голову – Тулар слишком болезненно реагировал на выпады в свой адрес.

– В нору, из которой я выполз, – так ты хотел сказать? – рыкнул кузнец и рывком поднялся на ноги, так что злосчастные ножки стула заскрежетали по каменному полу. – Знаешь, я тут уже умер разок на днях, меня теперь сложно запугать. Так что изволь повежливее со мной, ясно? Мне Фос сказал за мальчишкой – кем бы они там друг другу ни приходились – смотреть, пока не буду уверен, что он в безопасности. А сейчас я совсем не уверен.

– Не сомневаюсь, что мой сын способен отдать такой дикий приказ выродку Тенебриса. Но если бы я поддерживал каждое его решение подобного толка, Луксмир уже лежал бы в руинах.

– Он вообще-то попросил, – обиделся Тулар и вдруг с размаху хрястнул кулаком по столу. – Так значит, сюда слушайте. Я его в ваши лапы загребущие не отдам. Придется сперва со мной разделаться.

– Как скажешь, – Император равнодушно пожал плечами, но потом сильным голосом человека, привыкшего к власти над людьми, скомандовал: – Стража!

Из ниоткуда вынырнули трое крепко сбитых коренастых мужчин в светлых плащах. Из них только один обнажил меч, но скорость, с которой все трое окружили Тулара, показалась Юкону нечеловеческой. Жало меча уставилось кузнецу в грудь, когда двое оставшихся прислужников Риада попытались скрутить бунтарю руки.

Но они явно недооценили его ярость.

Тулар развернулся сжатой пружиной и без колебаний отбросил стражников, как приставучих насекомых. Меч, направленный ему в сердце, нисколько его не смутил, зато угрожавший им императорский приспешник заметно растерялся. «Наверное, им никогда не приходилось сражаться с кем-то безоружным», – подумал Юкон, не без удовольствия наблюдая за неравной схваткой.

И не заметил, как Риад неслышно встал за спиной Тулара. Сверкающий серебром длинный тонкий клинок, похожий на меч Фоса, уперся кузнецу под левую лопатку, и только тогда тот замер.

– Я ненавижу проливать кровь там, где обедаю, – отчеканил Император. Юкона снова невольно охватил страх перед этим человеком, высохшим плотью, но не духом. – Поэтому прояви благоразумие.

– Нет, – Юкон решительно шагнул к новоиспеченному деду и хладнокровно ладонью надавил на клинок, заставляя Риада опустить оружие. – Он – мой друг. Выгоните его – я уйду следом. А попробуете остановить… Увидите. Кое-кто уже пытался.

– Отойди и не лезь не в свое дело, – ответил ему Император, заметно раздосадованный возникшим препятствием. – Здесь только я решаю, кто уходит и кто остается.

– Ну так скрутите мне руки, – Юкон демонстративно вытянул вперед запястья. – Ну же. Я безоружен. Чего ждете?

Император смерил его ледяным взглядом и, не колеблясь, кивнул стражникам:

– Не откажите мальчику в любезности.

Юкон из принципа (как ему хотелось думать) без сопротивления принял свой арест. Вместе с тем ситуация была занятной: Фос так стремился доставить его в Луксмир, по его словам, безопасности ради, а в итоге его сын сразу же угодил в темницу.

– Будь Фос здесь, – процедил Император, наклонившись к связанному внуку, – он бы сказал, что ты слишком многое пережил. Твой гнев мне отчасти понятен, только обращен он не в ту сторону.

– Ничего вы не понимаете, – возразил Юкон. – И не надо пытаться.

Император устало махнул рукой, и стража, наконец совладавшая с ручищами Тулара, подтолкнула двух непрошенных гостей к выходу. Один из них так пялился на Юкона, будто тот на глазах превращался в диковинного зверя и обратно в человека. И, судя по взгляду, колебался где-то между отвращением и ужасом.

– Юкон, – позвал Риад, когда они с Туларом уже почти миновали порог. Тон его едва заметно смягчился. – Я хочу, чтобы ты кое-что знал. К несчастью, самые важные качества в моем драгоценном отпрыске были неразвиты. Ты вряд ли поймешь сейчас, но я скажу правду: возможно, ты потерял далеко не лучшего отца. Так что не трать силы на скорбь, они тебе еще пригодятся.

Юкон среагировал мгновенно, позабыв о том, что руки связаны. Он хотел ударить, как когда-то Стервятника – так сильно, чтобы вышибить дух. Стражник схватил его за запястья и удержал от бегства. Юкон только и смог, что сдавить зубы, лишь бы не выдать жгучей боли в кистях.

– Как же вы с ним похожи, – прошипел старик ядовитой змеей. – Не зря меня предупреждали – кровь сильнее воспитания. Тебя ничто не изменит.

Юкон промолчал. Император, тяжело дыша, отошел к столу и схватился за спинку стула, будто боялся упасть. Он выглядел слабым, по-настоящему слабым и подавленным. Но в тот момент Юкон не ведал жалости.

– Если бы я знал, что и кто меня здесь ждет, – выплюнул он, чувствуя, как горчит слюна, – лучше бы сразу отправился с Шанной в Тенебрис.

И, не взглянув на деда, сам направился в коридор.

– Эй, братец, – сказал ему Тулар тихо, когда их вели длинными извилистыми галереями вниз, под землю. – Ты полегче на поворотах-то. Он, конечно, не сильно приятный малый, но тебе ж тут жить. Забывать об этом не стоит, это даже я понимаю.

– Не лезь ко мне, – огрызнулся Юкон. – Я сам решу, кого мне бояться.

Он устал, ноги подкашивались, висок пульсировал болью, запястье тоже ныло, как и сердце.

«Я не буду об этом думать, – повторял он про себя, минуя коридор за коридором и не разбирая ничего вокруг. – Я просто не буду об этом думать. Не сегодня. А может, вообще никогда».

Внутри него клокотала густая ядовитая ярость, она жгла горло, жгла сердце и глаза. Слез он позволить себе не мог, хотя и понимал, что ему, наверное, стало бы легче. Не понимал только, от чего больнее: от того, что неизвестно, потерял ли он отца, или от того, что Фос оказался слишком малодушен для правды. По сравнению с ним Бо уже не выглядел таким уж обманщиком. Бывают предательства похуже. И скоро Юкон начнет делить их на категории.

Они спустились по узкой лестнице, завернули за угол и очутились прямо у подножия темно-серой, очевидно очень древней статуи мужчины с грубыми чертами лица. Длинный крючковатый нос едва не доставал до верхней губы, тяжелый лоб нависал над бровями, из-под которых на мир взирали маленькие каменные глаза. Отчего-то вид статуи заставил Юкона остановиться и рассмотреть ее внимательнее.

– Это Орбис, создатель Луксмира, – объяснил Тулар, заметив внимание Юкона. – Наш отец, как многие считают.

Юкон вздохнул. Отец. Может, так даже лучше – пусть этот безликий серый камень станет его единственным отцом. Он, по крайней мере, точно не погибнет и не предаст.

Еще этажом ниже оказался продолговатый зал без окон. Тьму прореживали слабые огоньки огарков свечей, спертый воздух пах пылью и потом. А вдоль стены протянулись одна за другой комнаты с решетками вместо дверей. Одну из них стражник распахнул и толкнул внутрь Тулара – весьма грубо, а следом Юкона – куда мягче. «Все-таки кровный родственничек», – злорадно отметил Юкон.

– Располагайтесь, – ухмыльнулся один из стражников. – Чувствуйте себя как дома.

Второй велел развернуться к решетке спиной, чтобы развязать веревки. Юкон долго тер запястья, прежде чем онемение в пальцах прошло.

Исполнив приказ, стражники уже собирались уйти, но Юкон успел напоследок их спросить:

– Вы тоже рады, что Фос умер?

– Снова? – удивился тот, что был грубее. – Сколько можно.

– Он столько дел натворил и столько бед принес своему отцу, что для него будет лучше никогда сюда не возвращаться, – добавил тот, в котором еще теплилась совесть.

Юкон промолчал, не в силах понять, откуда в нем вдруг взялось столько самообладания.

Но в ту минуту отец точно мог бы им гордиться.