– Пора спать, девочки, – объявляет поздним вечером смотритель Бозе.

На этот раз никто не спорит. Никто не возражает. Вместо этого мы лежим в кроватях с колотящимися сердцами. Как обычно, я делаю вид, что принимаю витамины, а смотритель Бозе разглядывает меня чуть дольше, чем следовало бы. Но он кажется рассеянным и несколько раз проверяет рацию. Он даже не желает спокойной ночи.

Он уходит, а я остаюсь лежать в темноте и с нетерпением смотреть на часы.

В одиннадцать сорок пять я встаю и одеваюсь в спортивную форму, не зажигая свет. Натянув кроссовки, я выглядываю в окно, надеясь увидеть какой-то признак того, что Джексон уже нас ждет. Но он, конечно, не станет стоять у ворот с включенными фарами.

Подойдя к двери, я выглядываю в коридор. На мгновение я оказываюсь в одиночестве. Но затем Сидни тоже выглядывает из своей комнаты. Следом появляются Аннализа, Марчелла и Бринн. Мы выжидаем, повернувшись к двери смотрителя. С той стороны ничего не слышно, и мы выходим из комнат – все в спортивной форме и с рюкзаками.

Мы двигаемся нервно, а наши глаза блестят. Нам нужно добыть ключ от выхода из кухни. Марчелла идет первой и ведет нас следом. Мы идем за ней, почти вплотную, заглядывая за углы и в альковы, чтобы убедиться, что никто не заметит, как мы спускаемся по лестнице. Коридор освещают лишь тусклые лампы на стенах.

Держась за руки, мы входим в темную кухню. Обычно свет проникает в нее через окно над раковиной, но сегодня на улице непроглядная тьма.

Марчелла обходит стол и подходит к шкафу, стоящему рядом с кладовкой. Она тихо открывает ящик и начинает шарить в нем рукой в поисках ключа. Она застывает на месте, а потом бросается к холодильнику и открывает его, чтобы стало хоть чуть-чуть светлее. Я вижу маленькую тарелку с печеньем, стоящую рядом с чайником. Открытую коробку чая.

Марчелла снова проверяет ящик, в ее движениях заметна паника.

– Что случилось? – спрашивает Бринн. Она озабоченно оглядывает нас. – Марчелла, что случилось?

– Его здесь нет, – шепчет Марчелла. – Тут нет золотистого ключа.

– Что? – спрашивает Бринн, тут же подбежав к ней. Она начинает шумно рыться в ящике. – Нет, он должен быть здесь.

– Есть только этот, – говорит Марчелла, протянув ей маленький серебристый ключ. Тот, который открывает лабораторию внизу.

У меня замирает сердце.

– Леандра, – шепчу я. – Она… она забрала второй ключ, чтобы мы не смогли сбежать.

Девушки в ужасе поворачиваются ко мне.

– Но почему она тогда оставила этот? – спрашивает Марчелла.

У меня нет ответа, и у нас нет времени на размышления. Каждую секунду, что мы находимся вне наших комнат, мы подвергаемся опасности.

– Давай же, – говорит Сидни, хватает меня за рукав и тащит обратно по лестнице, к нашим комнатам. – Перезвони Джексону.

Марчелла, Бринн и Аннализа идут следом – от нетерпения мы становимся безрассудными. Мы боимся, что упустим наш шанс сбежать. Мы поднимаемся по лестнице, держа в поле зрения комнату смотрителя Бозе, и спешим к нашей комнате.

– Убедись, что он уже подъезжает, – шепчет Сид – ни. – И скажи ему, чтобы взял лом, если у него есть, – дрожащим голосом добавляет она.

Мысль о том, что мы оказались заперты в академии, хотя думали, что сможем сбежать, приводит нас в отчаяние. Заставляет действовать наобум.

Я по-прежнему не знаю, как преодолеть забор, но сначала нам нужно выбраться из здания. Бросившись на кровать, я скидываю рюкзак и достаю телефон из подушки. Набираю номер Джексона.

– Алло, – шепчу я, как только он берет трубку. – Кухонная дверь заперта. Нам нужен другой путь.

Девушки нетерпеливо ерзают, жестами напоминая мне поторапливаться.

– Мне осталось ехать минут пятнадцать, – говорит Джексон. Я слышу, что он в машине. – Я заберу вас. Кви со мной, и…

– Я открываю рот, чтобы сказать ему, что мы не сможем выйти, но тут в конце коридора раздается крик.

– Девочки! – ревет смотритель Бозе.

Пол словно уходит у меня из-под ног. Телефон выпадает у меня из рук, я пытаюсь его поймать, сбрасываю вызов и едва успеваю спрятать мобильник под подушку, прежде чем в дверях появляется смотритель, возмущенный тем, что мы не спим после отбоя.

– Что за чертовщина здесь происходит? – спрашивает он. Окинув нас взглядом, он замечает нашу одежду, наши рюкзаки. Его лицо темнеет, а рот кривится.

Он грубо хватает Аннализу за лямку рюкзака, заставляя подняться на цыпочки. Она вскрикивает, и я ору на него, чтобы он ее отпустил.

Смотритель Бозе обращает свою ненависть на меня и отталкивает Аннализу, так что она ударяется о стену.

– И куда же это вы собрались? – спрашивает он. И в его глазах действительно горит ненависть – желание обладать, которое превратилось в ярость. В жестокость. Он скорее убьет нас, чем даст уйти.

И все же мне ужасно хочется соврать, придумать какое-то оправдание в надежде на его милость. Но правда заключается в том, что это был наш единственный шанс сбежать. Мы не выберемся. Не сейчас. Он видел, что мы собрали рюкзаки. Надели кроссовки.

– Мы от вас уходим, – говорю я дрожащим от страха голосом. – Мы уходим от вас и никогда не вернемся. – Выговаривая эти слова, я чувствую, как невозможно они звучат. Но их все равно приятно произносить.

На мгновение смотритель Бозе кажется потрясенным, но затем он скрещивает руки на груди. Он полностью контролирует ситуацию, даже сейчас.

– И даже не поцелуете меня на прощание? – спрашивает он и смеется себе под нос.

– Мы ненавидим вас, – внезапно произносит Аннализа. Ее лицо покраснело от гнева. – Мы ненавидим вас!

Он улыбается ей.

– Ага, – соглашается он. – Но… ну, вы же понимаете, что никуда не денетесь, верно?

Смотритель кладет руку на плечо Бринн и поворачивает ее лицом к нам. Он сжимает пальцы, и она вздрагивает от боли.

– Подумайте о бедной Валентине, – продолжает смотритель. – Она тоже думала, что выберется. Она боролась до последнего. Совсем как вы.

В лице Сидни отражается страх.

– Зачем причинять ей вред? – спрашивает она. – Зачем причинять вред нам? Разве мы вам что-то сделали?

Смотритель Бозе отпускает Бринн, она тут же возвращается к Марчелле, и они заключают друг друга в объятия. Смотритель делает шаг к Сидни, но она не отступает. Она смотрит прямо на него.

– А потом и Леннон Роуз, – говорит он. – Она была чудесным маленьким созданием, не правда ли, Сид?

Сидни вздрагивает, услышав эти слова, а ему приятно причинять ей боль.

– Я знаю, что она тебе нравилась. Мне тоже. Знаешь, я предложил ей отобрать ее у них. – Он пожимает плечами, как будто все обернулось слишком плохо.

– Просто отпустите нас, – умоляет Сидни, наклонив голову. – Мы никому не расскажем. – Она пытается убедить смотрителя Бозе, думая, что у него осталась хоть капля человечности. В ответ он улыбается.

– Отпустить… вас? – спрашивает он. – Куда отпустить? Куда вы?.. – Он снова окидывает нас взглядом. – Боже. Вы и правда не знаете…

– Чего не знаем? – спрашивает Марчелла, заслоняя собой Бринн.

Он поворачивается к ней. На его лице написано недоверие.

– Я думал, вы потому и пытаетесь сбежать, – говорит он. – Зачем вы вообще начали читать эту чертову книгу? Она меняет все. – Он снимает с пояса рацию.

– Чего не знаем? – спрашивает Марчелла еще раз, громче.

Смотритель Бозе поворачивается к ней, собираясь ответить, но тут – к моему ужасу – раздается звонок.

Через секунду я понимаю, откуда он исходит. Смотритель Бозе выпрямляется.

– Что это? – спрашивает он.

Телефон звонит еще раз, у меня под подушкой, выдавая, что нам удалось связаться с внешним миром.

Я и смотритель Бозе одновременно бросаемся к нему.

Мы сталкиваемся у меня на кровати, и я успеваю первой засунуть руку под подушку. Я отвечаю на звонок и тут же кричу, зову на помощь, но смотритель Бозе резко бьет меня в челюсть, так что я вместе с телефоном падаю на пол рядом с кроватью.

В глазах мелькают звезды. Лежа на жестком полу, я ошалело смотрю в потолок.

Смотритель Бозе поднимается и наступает своим тяжелым ботинком на телефон, разбивая его на куски. Он хватает меня за рубашку, и я болтаюсь в его руках, как марионетка.

Сидни бросается вперед и врезается в него с такой силой, что он выпускает меня. Я поднимаюсь, опираясь о столик.

Смотритель поворачивается к Сидни и хватает ее за горло своими огромными руками. Он прижимает ее к стене. Ее глаза широко распахнуты, она отчаянно пытается вдохнуть, царапая ногтями предплечья смотрителя.

Марчелла и Бринн умоляют его остановиться, но на него не действуют мольбы.

– Отпустите ее! – вскрикивает Аннализа. Она яростно колотит кулаками по его рукам и щеке. Но он лишь поднимает Сидни, а потом снова ударяет о стену, так что ее голова оставляет вмятину в штукатурке, а глаза расфокусируются.

Он отпускает ее, давая упасть на кровать, а затем поворачивается и хватает со столика лампу, выдернув ее из розетки. Развернувшись, он разбивает ее о лицо Аннализы, так что ту отбрасывает назад вместе с осколками стекла. Застонав, она поворачивается на бок, лежа на полу.

С криком я бросаюсь на смотрителя. Но он все так же несокрушим. Я прыгаю ему на спину, обхватываю рукой его шею и откидываюсь назад, навалившись всем своим весом.

Захрипев, он протягивает руку назад и хватает меня за волосы, вцепившись в них у самой макушки. Он перекидывает меня через плечо и бросает на пол, я вскрикиваю от боли.

По инерции я скольжу по деревянному полу, пока моя голова не ударяется о нижний ящик шкафа. Я тут же поднимаю взгляд на Сидни и вижу, что у нее на шее остались следы от пальцев. По ее щекам ручьем текут слезы.

Марчелла и Бринн нападают на смотрителя Бозе, беспорядочно колотя его руками и ногами. Я встаю и присоединяюсь к ним, чувствуя, как каждый удар отдается болью в челюсти. Аннализа поворачивается на полу, пытаясь сесть. Липкие от крови волосы закрывают ее лицо.

Смотритель – как гора, нам его не победить.

Он берет Бринн в захват и бьет Марчеллу кулаком так сильно, что она падает на пол. Затем он швыряет Бринн головой о столик, и она теряет сознание.

Но я буду драться, пока мы не вырвемся на свободу. Или пока он меня не убьет.

Я бегу на него, но он легко отпихивает меня в сторону. Споткнувшись о Бринн, я врезаюсь в столик.

Смотритель Бозе распрямляется во весь рост и наблюдает, как мы ползаем по полу, пытаясь собраться с силами. Он фыркает от смеха – я вижу брызги крови – и поворачивается к Сидни. Она отползает от него по кровати, подняв руки в попытке защититься.

Смотритель отталкивает ее руки в сторону и прижимает к кровати, словно оседлав верхом. Она пытается отпихнуть его, но он снова сжимает руками ее шею, прижимая голову к подушке.

– Оставь ее! – кричу я.

Если понадобится, я отдам за нее жизнь, я смогу ее защитить. Я не позволю смотрителю убить ее. У меня за спиной Марчелла пытается привести Бринн в чувство, а Аннализа ползет к кровати, тоже не желая сдаваться. Мы будем драться за нашу подругу. Мы будем драться за нашу жизнь!

Задыхаясь, Сидни упирается в плечи смотрителя, пытаясь высвободиться. Но он слишком тяжелый. Слишком сильный. Выбросив руку в сторону, Сидни шарит рукой по ночному столику, пока в ее кулаке не появляется что-то блестящее. Ножницы. А потом внезапно, со всей силы, Сидни вонзает острый конец больших металлических ножниц в шею смотрителя. В воздух взлетает фонтанчик крови, едва не забрызгав мои кроссовки.

Бринн, лежащая на полу, вскрикивает, прикрыв рот рукой. Марчелла в ужасе отворачивается. Я стою, не в силах пошевелиться от потрясения, и смотрю на лужу крови, которая растекается по полу.

Смотритель, шатаясь, поднимается с кровати и падает на одно колено посреди комнаты.

– Вы все… трупы, – выдавливает он, сплевывая кровь. – Вы все.

Я в панике смотрю на Сидни, пытаясь разобраться в царящем вокруг хаосе. Понять, что мы сделали. Сидни садится на кровати, вцепившись дрожащими руками в ее спинку. Аннализа сидит на полу, прислонившись к стене. По ее лицу течет кровь, заливая рубашку.

Я отхожу к Марчелле и Бринн. Они крепко держатся друг за друга. Смотритель – как раненое животное, теперь он стал еще опаснее. Как бешеный. Стиснув зубы, он неловко пытается нашарить рукой рукоятку ножниц.

Не успев как следует осознать происходящее, я поднимаю руку:

– Подождите, – задыхаясь, говорю я.

Смотритель выдергивает ножницы.

Наверное, он сразу осознал, что натворил. Его тусклые глаза широко раскрываются, из раны внезапно вырывается струя крови. Он прижимает руку к ране, но уже слишком поздно. Пульсирующая кровь прорывается между его пальцами, вытекает у него изо рта. Задыхаясь, он тяжело падает на колени, так что содрогается пол.

Он ложится на живот. Я не успеваю отскочить, и он хватает меня за штанину, вцепившись в ткань перепачканными кровью пальцами. Он тянет меня вниз, подтягивает к себе. Я кричу. Он по-прежнему сильнее меня. По-прежнему хочет меня убить.

Марчелла тут же оказывается рядом. Она разжимает его пальцы и отталкивает меня в сторону, обнимает, пытаясь защитить. Бринн вцепляется в нас, и все мы смотрим на Бозе. Тяжело дыша. Всхлипывая. Эти звуки эхом разносятся по коридору. Неровные тени от разбитой лампы падают на стены.

Смотритель смотрит на нас снизу вверх, он отплевывается, в его горле что-то клокочет. Его кожа становится бледной, как воск, а вокруг головы скапливаются лужицы крови, которые текут в мою сторону. Гонятся за мной. Я отступаю.

– Девочки, – шепчет смотритель, словно желая оскорбить нас напоследок. Он давится словами, и кровь выступает у него на губах. Он делает последний вдох – хрип раздирает его грудь. А потом его тело внезапно обмякает, и он умирает.

Прикрыв рот рукой, я тут же смотрю на Сидни. Адреналин еще не дает нам понять истинный смысл того, что только что случилось, не дает ощутить страх, такой глубокий, что он, быть может, никогда не исчезнет. Сидни сидит на кровати, на ее шее заметны следы пальцев. Воротник рубашки разорван.

У нас не было другого выбора. Он бы убил нас.

Поднявшись на ноги, я бросаюсь к Сидни и обнимаю ее. Она плачет, уткнувшись мне в плечо. Сдавленным голосом, полным отчаяния, она шепчет:

– Я люблю тебя, Мена.

И я плачу и говорю ей, что тоже ее люблю.