На следующий день в девять часов утра все мужчины вышли на работы по подготовке к длительной и дальней экспедиции в Москву. Во-первых, запланировали перелить керосин и установить привезённую вчера одну из прямоугольных ёмкостей в кузов «Урала», позади кунга. С этой точки зрения было хорошо, что вход располагался сбоку получившихся передвижных домов, хотя раньше, когда не было больших баков, найденных в Серпухове, меня это обстоятельство расстраивало. Я жалел, что часть кузова никак не использовалась, а могла бы быть хорошей площадкой перед дверью в этот передвижной домик. Теперь же я радовался – размер кузова позволял установить сюда этот прямоугольный бак – длина кунга была на полметра меньше длины кузова, и бак, как раз своей узкой частью, идеально вписывался на свободное место.

Николай с Максимом начали техническое обслуживание «газона», Флюр с Игорем поехали на нашем вездеходе за дизтопливом, чтобы наполнить устанавливаемый бак, остальные занимались «Уралом» – переоборудованием кунга, установкой позади него бака и устройством над ним дополнительного багажника. К кузову, прямо перед дверью, приварили небольшую площадку, а к ней прикрепили металлическую лестницу на шарнирах. Во время движения она просто прислонялась к кунгу и крепилась к нему специальной защёлкой.

Внутри помещения, в задней его части, начали делать, от стены до стены, двухуровневые нары. Каркас из железных уголков Сергей уже сварил, он состоял из отдельных элементов, чтобы можно было пронести всё через двери. Спальным местом служили пружинные матрасы, которые специально для этого набрали в магазине, на станции.

В итоге у нас получились две сплошные мягкие спальные поверхности шириной в два с половиной метра. В крайнем случае на них спокойно могло уместиться до десяти человек, а чтобы спать комфортно и спокойно – шестеро. Зазор между полом и нижним краем спальной поверхности составлял всего около двадцати пяти сантиметров, туда мы закатили двенадцать ящиков на колёсиках. Эти пластиковые контейнеры мы тоже взяли в магазине, они были с крышками – очень удобно хранить как вещи, так и продукты.

Дальше установили две лежанки, как в купе поездов, они тоже были двухъярусные. Верхние полки были предусмотрены, как последний резерв – если вдруг у нас произойдёт ЧП и потребуется всем покинуть дом всего лишь на одном «Урале». В обычном рейсе верхние полки должны были быть сложенными, а нижние представляли собой обычные деревянные лавки, матрасы для них хранились, как в поездах, в нижнем ящике.

Между лежанками поставили длинный дачный алюминиевый стол, его взяли из дома Володи. Между передней стенкой и дверью сделали отсек длиной два метра, в котором поместили туалет, там же установили умывальник. Все отходы должны были собираться в вёдра. Противоположный угол помещения занимала кухня, туда поставили угловой стол из кухонного гарнитура и бензиновую плитку. На верхних полках по всему периметру кухни должны были находиться запасы продуктов и воды. Дизельную печь установили возле стены туалета, выведя трубу через потолок – от входной двери она располагалась на расстоянии одного метра – над печью поместили решётчатую сушилку. Вешалки для верхней одежды сделали сразу за дверью. На верхних антресолях, я думал тоже сложить запас продуктов. По предложению Саши мы установили над кабиной «Урала» багажник, там закрепили небольшой бензогенератор, обслуживать его было очень удобно прямо с капота болотохода.

После того как закончили основные работы, возникла мысль сделать ещё две полки над баком; мы смастерили их и сложили туда лыжи, лопаты, несколько канистр с бензином и другие необходимые вещи. Этой работой занимались целых десять дней, и практически все, включая женщин.

В общем, переоборудование «Урала» отняло у нас много сил и времени. Иногда я думал, что зря мы начали ставить дополнительный бак для топлива, ведь у «Урала» имелись большие основные баки, и, судя по проведённому мной замеру расхода топлива за время перегонки машин со складов, этого запаса хватило бы на семьсот километров, но уж очень мне понравились эти сделанные из нержавейки баки; а ещё частенько приходила мысль о том, что, может быть, придётся ехать в поисках продуктов и топлива на довольно большие расстояния, и не только до Москвы, так что всё эти опасения говорили за принятое решение.

После окончания подготовки техники к предстоящей поездке, девятого июля мы решили отдохнуть, а из работ оставить только загрузку продуктов и воды. Полностью отдыхали только те, кто отправлялся в экспедицию, остальные подбирали нам продукты и укладывали необходимые вещи в вездеходы, по списку. Ну а мы по очереди ходили в подвал – лежали на массажных кушетках, загорали, смотрели телевизор, а ещё играли в карты, и, если прямо сказать, лоб у меня просто распух от полученных щелбанов.

На следующий день, позавтракав, «шестеро смелых», как выразилась моя жена, в половине девятого утра тронулись по направлению к Москве. Я сел вместе с Колей и Володей в кабину «Урала», рулил Володя, в «газоне» ехали Саша с Флюром и Валера. Температура на улице была минус девять градусов, впервые за долгое время установилась выше –10 градусов, снега не было, и, также впервые за всё время нашей езды на вездеходах, я немного опустил ветровое стекло. Печка в кабине работала хорошо, было душновато и даже немного жарко – всё-таки мы были одеты очень тепло, хотя в кабине и сняли тёплые, зимние военные куртки.

Ехали со скоростью не более 30 километров в час. Мосты на Симферопольском шоссе практически все были разрушены, их, естественно, объезжали, иногда приходилось делать для этого большой крюк. Когда миновали поворот на Климовск, я сменил Володю за рулём, не только из-за того, что он уже долгое время управлял «Уралом», но и потому, что наша первая цель, с запланированной для этого остановкой, находилась как раз около моего дома в Бутово, и дорогу туда я знал лучше всех.

При въезде в Бутово нам открылась страшная картина повсеместных разрушений – почти половина домов, мимо которых проезжали, была уничтожена землетрясением. Впечатление несколько смягчалось от того, что толстый слой снега скрывал руины и провалы обрушенных домов. Доехав до того места, где раньше стоял мой дом, я остановился, вышел из машины и нервно закурил. Дома не было вовсе, а на его месте высилась большая, неровная снежная гора, скрывающая груду обломков.

Подошли все остальные члены нашей экспедиции и стояли молча – о чём тут было говорить. Потом Володя залез в грузовой отсек «газона» и принёс бутылку водки с тремя стаканами, налил в них граммов по восемьдесят, и мы выпили, не чокаясь, поминая тех, кто погиб в той страшной катастрофе.

После этого стали советоваться, что нам делать дальше. Начинать рыть снег, чтобы попасть к этим развалинам, не имело никакого смысла. Первоначально к своим домам и домам своих родственников хотели попасть все, но после увиденного уже никто не хотел повторения подобного испытания, и мы единодушно решили этого не делать. В итоге перед нами осталась только одна задача – поиск выживших и обнаружение хоть какой-нибудь управляющей государственной структуры.

На часах было уже два, значит, до Москвы мы добирались почти пять часов, поэтому решили, наконец, пообедать и уже чуть позже, после жаркого обсуждения, пришли к консенсусу, что самое вероятное место, где могут остаться живые люди – глубокие станции метро. Властные структуры обязательно должны были остаться в Кремле. По ходившим сплетням, там, глубоко под землёй, имелся большой бункер, снабжённый всем необходимым для длительного выживания, и к нему подходила ветка специального метро. По общему мнению, так глубоко земля не должна была промёрзнуть – у нас скважина была глубиной 87 метров, и она бесперебойно давала воду.

Решив двигаться в центр, мы начали думать, как туда лучше проехать. Наверняка, двигаясь по радиальным проспектам, мы не сможем объехать рухнувшие эстакады и мосты, да и дороги, скорее всего, завалены обломками, а если и были расчищены, то для проезда нормальных машин. У нас же радиус поворота, особенно у «Урала», был очень большой, да и высота, с учётом размера кунга, была выше пяти метров, и, если даже мосты не рухнули, он не прошёл бы ни под одним из них.

Поэтому, поразмыслив, договорились – минуя радиальные улицы и вообще в сам город не заезжая, по кольцевой автодороге добраться до Москвы-реки в районе Капотни, и уже по реке доехать до центра – до самого Кремля. Опыт проезда по Оке показывал, что и между рухнувшими пролётами мостов всегда можно пройти, даже на таком монстре, как наш «Урал». Если всё-таки не удастся проехать на больших вездеходах, тогда придётся провести разведку хотя бы на снегоходе кому-нибудь двоим из нас. Всё равно мы обязательно проверим, что творится в центре Москвы, а также есть ли в Кремле какой-нибудь управляющий центр власти.

Обговорив всё это, в три часа дня тронулись по кольцевой автодороге в сторону Каширского шоссе, задумав напротив ТЭЦ выехать на поверхность реки. По моим воспоминаниям берег там был низкий, и с внешней стороны МКАД набережной как таковой не было, то есть ничто не препятствовало нашему выезду на заснеженную гладь Москвы-реки.

К реке подъехали, когда на улице уже стало совсем темно, поэтому пришлось сделать остановку на ночь. Рисковать мы не имели права – лезть в темноте по незнакомой пересечённой местности, было чистым безумием, – поэтому решили только при свете дня продолжать поиск того безопасного пути, по которому можно будет выехать на поверхность реки. Правда, саму эту поверхность сейчас было определить трудно, местоположение её выдавала только снежная ложбина между остатками строений, по краям ровной полосы нетронутого снега.

После увиденных разрушений и почти полной потери надежды найти следы жизнедеятельности людей, мы долго не могли уснуть, хотя Володя, чтобы снять полученный всеми стресс, достал из своих запасов сначала одну бутылку виски, потом ещё одну… Так мы сидели, распивая спиртное, почти до двенадцати часов ночи, задумчивые и мрачные. Кстати, никаких следов проезда какого-либо транспорта по кольцевой автодороге мы не заметили.

Утром встали в восемь часов, настроение было мрачное, но при этом появилось какое-то ожесточение, которое будило в нас жажду к немедленной деятельности. Разогрев уже готовый завтрак, мы наскоро перекусили и, как только стало светло, поехали искать безопасный спуск на поверхность реки. Его нашли только на территории области, отъехав от МКАД километра на три. Выбравшись на русло реки по ровной поверхности, мы двинулись к центру города.

Снег был уже слежавшийся, поэтому наши гусеницы оставляли совсем неглубокую колею. Проезд между обрушившимися пролётами мостов кольцевой автодороги, как я и предполагал, имелся, и довольно широкий, но все мосты, что мы проезжали, были разрушены. А ещё череда повреждённых или совсем обрушившихся домов, которые раньше стояли вдоль набережной реки, и нигде ни намёка на присутствие человека, следов животных или птиц тоже никто не видел.

До появления засыпанной снегом на две трети Кремлёвской стены ехали около двух часов. Подобравшись к ней ближе, мы остановились и начали через бинокли всё внимательно осматривать, но и здесь – никаких следов жизнедеятельности человека. Сама стена на видимом нами участке была в двух местах разрушена, из всех башен относительно целыми оставались две, на месте остальных – только огромные холмы снега.

После осмотра в бинокль Кремля, начали искать место, где бы мы без особых трудностей смогли выехать на территорию города. Несмотря на то что уровень поверхности русла реки относительно набережной значительно поднялся (видимо, сюда наметало больше снега), всё равно для подъёма нашего «Урала» сохранялся слишком большой угол, да и для «газона», пожалуй, тоже; поэтому, подумав, мы решили достать из буксируемых саней снегоход. Именно на нём собирались обследовать прилегающую территорию.

На разведку отправились Саша и Флюр, на всякий случай взяв с собой автоматы и по две гранаты. Ребята должны были произвести дальнюю разведку – объехать Красную площадь, потом продвинуться немного вглубь города и попытаться попасть в метро. Оставшиеся четверо должны были пробраться через пролом в стене, прямо на территорию Кремля.

Ребята на снегоходе попытались с ходу въехать на набережную, но у них ничего не вышло, пришлось из саней доставать ручной гусеничный снегоуборщик «Кёрхер» и уже при помощи него и лопат сделать более пологий въезд на набережную. «Кёрхер» мы взяли с собой для возможных раскопок снега на самой территории Кремля, а больше для пробития ходов в метро. Я почему-то думал, что Саша и Флюр не найдут целый, не обрушившийся вход в метро через здание. Однако основная наша надежда для свободного прохода в метро основывалась на мысли, что большой «Детский мир» остался, как и прежде, стоять на своём месте. Если это так, то через него легко попасть в вестибюль метро. В первую очередь разведывательный рейд Саши с Флюром должен был выяснить этот вопрос.

Выезд на набережную совместными усилиями сделали в течение часа, после чего ребята на снегоходе уехали в разведку. Так как нигде не наблюдалось никаких признаков присутствия человека, решили дежурного не оставлять, а всем вместе, захватив, на всякий случай, два автомата и несколько гранат, на лыжах, поехать обследовать ближайший пролом в Кремлёвской стене. После осмотра этого места, между Тайницкой и Благовещенской башнями, мы довольно спокойно перебрались через стену. Первоначально договорились объехать территорию Кремля по периметру, посмотреть, нет ли каких-нибудь следов, оставленных людьми. Разделившись по двое, разъехались в разные стороны, при этом договорились встретиться у выезда, около Троицкой башни, между Кремлёвским дворцом и зданием бывшего Арсенала.

Из-под снега виднелись только третьи этажи Сената, Большого Кремлёвского дворца и Военной школы. У Арсенала окон не было видно вообще, из-под снега выглядывали только некоторые фрагменты здания и крыши. Прекрасно сохранились и возвышались над снежной поверхностью позолоченные маковки кремлёвских соборов, а новодел – Концертный зал, был наполовину разрушен.

Встретившись неподалёку от Арсенала, мы решили сначала обследовать здание Сената, забравшись туда через окна третьего этажа. По пути сюда никаких следов на снегу никто не увидел, трубы тоже не дымили. Разбив стекло топором, который прихватили с собой, проделали проход в раме и, помогая друг другу, влезли в здание Сената. Там, подсвечивая себе фонарями, мы и ходили разинув рты до самого вечера. По сути своей, это были шикарные административные помещения, обставленные старинной мебелью. На верхних этажах мы осмотрели только несколько помещений, основное же внимание сосредоточили на первом этаже и подвале – всё искали вход в подземное убежище. Обойдя практически весь подвал и первый этаж, мы так ничего интересного и не нашли. В шесть часов вечера решили ехать обратно. По-видимому, в этом здании входа в бункер не было, следов недавнего пребывания людей – тоже; следы эвакуации имелись, но, судя по всему, очень и очень спешной, видимо по этой причине множество ценной, новейшей аппаратуры было оставлено, например, из одного кабинета мне посчастливилось прихватить очень навороченный ноутбук японской сборки.

Где-то к семи часам вечера, в полнейшей темноте, мы – голодные и злые, прибыли к своему кунгу (Саша с Флюром задерживались). А злые мы были из-за того, что совершенно бесцельно потратили целый день, а ещё больше, что теперь, пожалуй, каждый из нас уже окончательно понял следующее – на территории Кремля нет ни одного живого человека. Мифического бункера, скорее всего, тоже нет, а если и есть, оттуда давно уже все эвакуировались. А теперь он, судя по всему увиденному, набит одними мертвецами, и наши потуги совершенно бессмысленны. Наверху, на поверхности, выжившие люди обязательно бы оставили следы своего пребывания.

Мы уже заканчивали нашу позднюю трапезу, когда появились Саша с Флюром. Сев за стол и немного перекусив, перебивая друг друга, они начали рассказывать, что увидели, объезжая центр Москвы. Ну, во-первых, недавнего присутствия людей они так и не заметили, оставались только давнишние следы мародёрских налётов. На Тверской улице все магазины были разграблены. В метро они попасть так и не смогли – проходы через здания были недоступны, а без техники откопать их не представлялось возможным. Последняя попытка попасть в метро через «Детский мир» окончилась ничем – громадное здание было полуразрушено и всё завалено снегом.

Потом ребята через третий этаж залезли в слегка повреждённое здание ФСБ на Лубянке, там и провели основное время. Просматривая все этажи и подвал, ребята нашли ход в подземную часть и попытались туда спуститься, но наткнулись на сплошной ледяной затор, по-видимому, все помещения, находящиеся ниже второго подвального этажа, были ранее затоплены.

В отличие от нас, не нашедших вообще никаких следов присутствия человека, Саша с Флюром в здании ФСБ наткнулись на массу трупов, по-видимому, замерзших людей. Нашли и следы перестрелки в подвале, а то, что они обнаружили рядом с этим местом, прояснило причину подобного происшествия. А рядом находился довольно большой продуктовый склад, где ещё оставалось очень много консервированной продукции. Наши ребята не удержались и даже съели по банке консервированной ветчины, разогрев её до удобоваримого состояния на костре, который они разожгли прямо на гранитной лестнице из бумаги и обломков мебели. Ранее я заметил, что, зайдя в кунг, Саша положил какой-то пакет на печную решётку.

После этого рассказа Саша встал, взял этот пакет, достал из него какие-то консервные банки и две бутылки французского коньяка «Курвуазье» более чем двадцатилетней выдержки, следом показались: двухкилограммовая жестяная банка чёрной икры и ещё кое-какие консервированные деликатесы – балык, крабы, ветчина. Выложив всё это на стол, он заявил:

– Хотя всё печально и, по-видимому, людей в Москве сейчас нет, но обмыть нахождение такого склада просто необходимо. Одной чёрной икры там банок пятьдесят, а может, и больше.

Нас очень вдохновила находка продуктового склада, и настроение здорово повысилось уже после распития первой бутылки коньяка, несмотря на отрицательные результаты по поиску живых людей. Обсуждая, уже за второй бутылкой, наши планы, мы решили, что завтра все вместе попытаемся откопать при помощи снегоуборщика вход в метро и посмотрим, что там творится. После этого забираем, сколько сможем увезти, консервов со склада и уезжаем домой. Кремль договорились больше не обследовать, хотя Коля, набравшись коньяка, бубнил что-то о хранилищах Алмазного фонда и Оружейной палаты, но я его слегка отрезвил:

– Сейчас даже самый большой и редкий бриллиант не стоит одной банки тушенки. А спасать наследие, пусть даже великое, нам теперь совершенно не с руки – самим бы выжить и спасти наших детей.

После этих слов Николай угомонился и занялся активным поглощением чёрной икры, намазывая её толстым слоем на кусок лепёшки.

На следующее утро проснулись в восемь часов и уже в половине девятого вышли на работу. Мы начали при помощи снегоуборщика расширять и сглаживать угол вырытого ранее подъема для выезда на набережную, чтобы хотя бы на «газоне» смогли проехать в город. Срезали эту снежную гору до обеда; снегомёт снегоуборщика на расстоянии метров десяти от выкопанной нами выемки навалил большой, метра два высотой, снежный сугроб.

Пообедав, уже спокойно, на «газоне», вместе с буксируемыми им санями, выехали наверх, на набережную. Поставив в сани снегоуборщик, договорились в первую очередь откопать вход в метро и начать с того, что был совмещён с подземными магазинами комплекса «Охотный ряд». Хоть объём работ там был больше, чем у входа на «Библиотеке Ленина», но нам хотелось заодно посмотреть, не осталось ли каких-нибудь нужных нам вещей в подземных магазинах.

Примерное местоположение входа относительно гостиницы «Москва» хорошо помнил Саша, они здесь частенько встречались Викой. Действительно, пройдя несколько раз снегоуборщиком и выкопав траншею полутораметровой глубины, мы наткнулись на кончики знака «М», что позволило уже окончательно сориентироваться. Потом Валера с Николаем, посменно, с помощью «Кёрхера», начали копать в снегу траншею шириной два метра. Такой ширины её делали специально, чтобы стенки не мешали снегоуборщику выкидывать снег, особенно с большой глубины. Остальные ребята, чтобы не терять время, решили поехать на «газоне» в здание ФСБ на Лубянке и уже начинать перевозить коробки с консервами к «Уралу».

Приехав туда, установили на лестнице в подвал бензогенератор. Наших удлинителей как раз хватило, чтобы осветить сам склад и дорогу до первого этажа. Мы начали носить продукты в ту комнату, где было окно, через которое и попали в здание. Занимались этим делом до наступления полной темноты, а когда аккумуляторы наших фонарей совсем разрядились, носить коробки стало очень неудобно, и нам пришлось прекратить работу. Перенеся бензогенератор уже к «газону» и установив освещение, мы в течение получаса загрузили сани и часть грузового отсека, после чего поехали к «Уралу», ругая себя, что не додумались взять ещё и третий бензогенератор, хотя такого случая предусмотреть мы, конечно, не могли. Второй, самый маленький наш бензогенератор, который обычно стоял на багажнике, над кабиной «Урала», мы оставили ребятам. Когда подъехали к базовому лагерю, Валера с Колей уже были в кунге и готовили ужин, нам оставалось только умыться и сразу садиться за стол. Перекусив, мы выгрузили привезённые коробки прямо на снег, чтобы пока не забивать ящиками с консервами наше жильё.

В этот день Валера с Колей тоже работали до наступления темноты. Они сделали траншею глубиной более трёх метров и закончили, только когда снегоуборщик уже больше не смог выбрасывать снег наружу – стены выкопанной траншеи были слишком высоки. Валера высказал на этот счёт своё мнение:

– Завтра нужно всем заняться откопкой входа в метро. Теперь наступает время ручного труда, когда важна каждая пара рук. А склад с продуктами, он никуда не денется – как лежали эти консервы столько лет, так пускай ещё полежат.

Николай продолжил его мысль:

– Придётся рыть в снегу ход глубиной ещё метров пять, а может, и больше, потому что лестница входа в подземный вестибюль тоже засыпана снегом. Слава богу, что снег хорошо спрессованный, не осыпается, не нужно делать защитную опалубку, да и вырезать снежные блоки достаточно просто.

Выслушав ребят, Флюр заметил, обращаясь к Володе:

– А ты говорил – «зря взяли сани для снегохода, с появлением роторных снегоуборщиков эра погрузчика и “саней-самосвала” кончилась». Эх! Надо было ещё и погрузчик с собой привезти.

Саша обобщил все разговоры о рытье прохода в подземные магазины и метро следующим заявлением:

– Значит, получается, что завтра Батя с Флюром будут заниматься привычным для себя делом – перевозкой и разгрузкой снега, ну а нам придется поработать вместо погрузчика, хорошо хоть траншея широкая – есть, где развернуться.

Я тоже не остался в стороне от этого разговора:

– Теперь вы поняли? Чёрная икра, тем более в таких количествах, просто так в руки не даётся – за каждую съеденную икринку придётся бросить лопату снега. – Я выразительно глянул на Николая и продолжил: – Исходя из этой логичной мысли, Коля должен в одиночку очистить от снега всю территорию Кремля, чтобы, наконец, добраться до места своей вожделенной мечты – Алмазного фонда.

И тут все начали друг друга подкалывать, пока Володя не прервал прения, предложив:

– За предстоящую работу не съесть ли нам, друзья, по большому бутерброду с икрой…

Мы с энтузиазмом поддержали идею, и он торжественно выставил на стол уже наполовину опустошённую банку с икрой, с размаху воткнув в неё столовую ложку. Пришлось, по второму разу за этот вечер, разогревать чайник, после чего все наконец угомонились и улеглись спать.

Следующим утром, в девять часов мы уже все вместе раскапывали вход в подземные магазины и метро. Работа шла, конечно, медленнее, чем с погрузчиком, но двигалась, тем более что у нас не было перерывов на обогрев. К восьми часам вечера мы всё-таки пробили вход в подземный переход между метро и торговым комплексом «Охотный ряд». После этого все работы были завершены, и мы, крайне уставшие, поехали к себе в кунг, где уже безо всякого удовольствия поужинали деликатесными бутербродами и улеглись спать.

Наутро завтракали тем же, чем накануне ужинали – суперделикатесами, только на этот раз он был оценён по достоинству; ребята заметили, что икра после заморозки «совсем не потеряла вкуса», правда «вкуса» этого никто не мог вспомнить.

После «царского» завтрака, захватив фонари и кое-какой инструмент для вскрытия запертых помещений, мы вошли в тоннель. В первую очередь договорились проверить станцию метро. Дойдя до верхнего вестибюля станции, увидели несколько замёрзших трупов людей. Саша с Флюром начали спускаться по эскалатору вниз и метров через десять наткнулись на сплошной лёд; нижние помещения и тоннели были ранее затоплены водой, которая потом замёрзла.

По-видимому, во время землетрясения были повреждены тоннели под рекой, и вода затопила метро, а также все находящиеся глубоко под землёй, сооружения, связанные с московской подземной транспортной системой. Именно такой вывод я сделал, сопоставив факты затопления глубоких подвалов здания ФСБ и той станции метро, где мы сейчас находились, а также, скорее всего, уничтожения кремлёвских противоатомных бункеров. Ходили же слухи о втором, секретном метро, одна из веток которого упиралась в Кремль и была связана с бункерами. Именно пользуясь метро-2, правительство могло незаметно эвакуироваться на аэродром Внуково.

Когда Саша с Флюром поднялись наверх, то были весьма удивлены фактом затопления метро. Они были уверены, что вариант аварии и прорыва воды в метро должен быть обязательно предусмотрен проектом. Они точно знали, что в метро имеются мощные заслонки, которые в критической ситуации перекрывают тоннели. Я тоже слышал о заслонках и еще о том, что тоннели находятся ниже станций, и, если происходит прорыв воды, она не идёт сплошной стеной, сметая всё на пути, а заполняет сначала низкие места и только потом подходит к станциям. То есть полной неожиданностью для персонала метро появление воды не должно являться – всегда можно успеть закрыть заслонки и включить мощные насосы. Обо всём этом рассказывал мой питерский приятель – работник метро, который участвовал в ликвидации одного такого прорыва воды в тоннель. Так что подобная катастрофа, произошедшая в московском метро, также явилась для меня поразительным фактом. Оставалось предположить следующее – сильнейшее землетрясение, произошедшее после взрыва супервулкана, перекосило заслонки так, что они не смогли перекрыть тоннели. К тому же электростанции были разрушены, а мощностей резервных генераторов не хватило на работу насосов и других аварийных систем. Эту догадку я и высказал вслух. Особо эту теорию никто критиковать не стал – факт, как говорится, налицо, и совершенно бессмысленно теперь рассуждать, почему не сработала защита метро, особенно по соседству с замороженными трупами. Поэтому надолго мы там не задержались, поспешили покинуть это страшное место.

После посещения вестибюля метро направились в помещения торгового центра, предварительно установив бензогенератор в тоннеле, недалеко от пробитого входа. Протянув удлинители вглубь торгового центра, зажгли несколько стоваттных прожекторов, немного осветив это царство мрака и холода. Температура здесь была раза в два ниже, чем на поверхности – по ощущениям – где-то –20 градусов.

Разбившись по двое, начали по секторам просматривать все магазинчики. Везде был полный разгром, видно, тут хорошо поработали мародеры, хотя больше было разломано и разбито, чем унесено. Все закрываемые рольставнями магазины были варварски вскрыты. В процессе обследования мы с Володей наткнулись на магазин электрических инструментов и оборудования, там, в подсобном помещении, нами было найдено два мини-бензогенератора мощностью девятьсот ватт, весили они меньше десяти килограммов. Мы обрадовались подобной находке, сразу их вытащили и поставили рядом с работающим генератором, к этому месту мы заранее договорились выносить все понравившиеся товары, и здесь уже образовалась из них небольшая кучка.

Кроме генераторов из этого магазина Володя прихватил два автомобильных ресивера мощностями в триста и шестьсот ватт. Потом мы ещё долго ходили по торговым точкам «Охотного ряда». Из всей массы оставшихся там товаров я выбрал только пару красивых, женских золотых швейцарских часов, в подарок Маше и Вике. Володя тоже что-то нашёл в подарок для Гали. Больше мы ничего не обнаружили для себя интересного и вернулись к генератору.

Количество принесённых сюда вещей к этому времени значительно возросло и, пока никто не появился, мы начали относить все эти товары в «газон». Минут через десять после того как всё отнесли, подошли остальные ребята. Володя при виде их удачно пошутил:

– Вы как караванные ослы, то же стремление к большим тюкам и тот же интеллект!

После этого высказывания немного поспорили, но всё-таки решили заканчивать с этим сумасшествием по истеричному сбору никому не нужных вещей, тем более что я заявил:

– Большинство этих тряпок и безделушек придётся выбросить. В первую очередь берём продукты.

Единственное, что я одобрил из одежды, так это термобельё производства США, найденное Сашей и Флюром. Однако набранные вещи мы всё же отвезли к «Уралу» и сложили в снег около ящиков с продуктами.

В этом торговом центре мы пробыли до шести часов вечера, пропустив время обеда, теперь все были голодные как шавки, поэтому устроили продолжительный ужин, во время которого обсуждали достоинства всех набранных нами вещей. В конечном итоге признали – с собой нужно брать только маленькие генераторы, ресиверы и термобельё, без всего остального вполне можно обойтись. Так, за обсуждением всего увиденного под землёй, мы просидели до одиннадцати часов вечера. Завтра решили заниматься только перевозкой продуктов и ни на что другое больше не отвлекаться.