На следующее утро встали рано, работы предстояло много – неумолимо приближались времена экстремально низких температур. В девять часов утра, ещё в темноте, приступили к делу. Моя бригада начала устанавливать навес над откопанным БМД, делали его по принципу наших подснежных переходов; перекрытием служил половой брус, на который сверху укладывали листы металлочерепицы.

К обеду полностью закрыли выкопанный котлован, установили дизельную печку прямо на днище БМД и даже выезд из котлована занавесили куском брезента. Бригада Саши без видимого результата продолжала откапывать грузовик.

После обеда Николай, Володя и я, включив печку и электрический калорифер, начали демонтаж гусениц БМД; остальные члены моей бригады были брошены на ускорение работ по откопке грузовика. Мы трудились в довольно комфортных условиях – в нашем подснежном цеху к тому времени установилась температура около –5 градусов, а вблизи печки так вообще плюсовая, хотя на улице в это время было 26 градусов мороза.

При помощи кувалды и «такой-то матери» мы довольно быстро сняли оба трака и разделили их на несколько частей, чтобы было удобно транспортировать домой. Нами было ещё не до конца решено, изготавливать полностью гусеничный движитель или использовать трак от БМД, просто, для уширения, закрепив на него профиля от рольставней. Правда, для установки на проектируемый вездеход гусениц от БМД нужно было как-то облегчить трак, а также насверлить много отверстий в его звеньях, для крепления уширяющих дюралевых полос.

Я, как человек недоверчивый и вечно сомневающийся, выступал за то, чтобы сделать оба варианта, а в процессе эксплуатации уже определиться, какой из них лучше. Свободного времени зимой было много, делать особо нечего – почему бы не изготовить оба варианта трака. Тем более что всю остальную систему (звёздочки, направляющие, катки) мы собирались использовать от БМД, дополнительно изготовив в Серпухове только переходники для снятия крутящего момента. К восьми часам вечера, с помощью вернувшихся из Серпухова ребят, мы полностью демонтировали всю гусеничную группу и поехали на лыжах домой.

Вторая бригада уже была там и отогревалась после работы на морозе. Они уже освободили грузовик от снега почти до кабины и обещали завтра к обеду полностью откопать машину. Флюр с Валерой с успехом вернулись из города и привезли всё намеченное. А Валера всё-таки наладил электроснабжение станков. Он нашёл в одном из ангаров необходимое оборудование и всё полностью подготовил для начала работ на станках.

На следующее утро встали опять рано и к девяти часам утра уже были готовы начинать работу. Мы решили, что Флюр и Володя, захватив запасы, необходимые для организации временной базы, а также несколько частей трака, снятых с БМД, отправятся в Серпухов. Там Володя на станке начнёт стачивать звенья трака, таким образом уменьшая их толщину и вес. Флюр же, опять загрузившись профилями от рольставней, приедет домой, а завтра на подмогу Володе привезёт меня или Николая. Это зависело от того, сможет ли Коля сегодня промерить все требуемые параметры и начертить нужные детали, которые хотел изготовить в Серпухове. Ребята уехали, а мы, опять разделившись на две бригады, посменно, чтобы не замерзнуть, продолжили откапывать грузовик.

Первоначально хотели прикрепить гусеницы на «Лендровер», но, во-первых, мешал сам корпус машины для свободного их движения, а, во-вторых, мы так и не придумали, как будем осуществлять повороты; вносить изменения в трансмиссию и поднимать мосты, было очень сложно, мы с этим делом не справились бы. Остановились на том варианте, чтобы использовать грузовую «Исузу». У машины была длинная база – более четырёх метров, – очень удобно, чтобы установить трёхметровые гусеницы. К тому же ведущие задние колёса находились гораздо ниже кузова, и ничто не мешало гусенице свободно двигаться. Коля так всё запроектировал, чтобы вместо задних колёс поставить ведущую звёздочку от БМД, а вместо передних колёс, для поворотов, планировалось закрепить доски для сноуборда, они были достаточно широкие, лёгкие и очень крепкие, изготовленные из композиционных материалов. Одним словом, «Исузу» нам идеально подходила, кроме всего прочего, это была совсем ещё новая машина японского производства, с пробегом менее десяти тысяч километров.

Завершив откопку грузовика от снега, после обеда приступили к возведению навеса над автомобилем; уже сделанную крышу над БМД разбирать не стали, вдруг еще нужно будет что-либо снимать с разбитого броневика. Строительные материалы у нас ещё имелись, и мы сооружали очередной подснежный гараж, используя их. Высотой гараж получился больше пяти метров и примерно такой же ширины. Вырытый въезд занавесили кусками брезента и установили внутри дизельную печку. Николай, после того как мы откопали грузовик, измерил необходимые параметры рамы, потом заставил нас поднять «Исузу» на домкратах и снять с неё все колёса, а сам ушёл в дом, дорабатывать проект вездехода. Правда, после он ещё несколько раз появлялся возле машины, уточняя вымеренные данные, и уже часов в шесть заставил нас снять ещё и барабаны с задних колёс, чтобы тоже там что-то измерить. В начале девятого вечера мы закончили все работы и отправились домой.

После принятия душа, во время позднего ужина Николай, слегка смущаясь, признался:

– Толя, извини, но я так и не закончил проектировать переходник, который нужно будет изготовить в Серпухове, поэтому завтра туда ехать пока не готов, придётся тебе одному.

Я его успокоил:

– Да ладно, всё это пустое! Ты, главное, не спеши – в таком деле нам ошибаться нельзя; ничего страшного, если будешь рассчитывать деталь несколько дней. Все равно подтачивать звенья траков до нужной нам толщины – процесс не быстрый, а в Серпухов на помощь Володе я по-любому поехал бы, так что не парься.

Закончив разговор, мы с Флюром направились спать, чтобы завтра выехать пораньше. Утром мы поднялись первыми, у остальных время подъема было в девять. Дежурная Таня заранее приготовила нам завтрак и собрала с собой готовую еду на два дня. Наконец, загрузив в сани примерно половину оставшихся звеньев от траков БМД, мы направились в Серпухов.

Когда приехали, Володю застали уже за работой. Производственный цех был пристроен с торца административного здания, там Володя, стоя у станка и закрепив в зажиме одно звено от трака, обтачивал его на абразивном круге. Его ноги обдувала тепловая пушка, установленная неподалёку. Мужик сильно обрадовался, увидев нас, и признался после бурного проявления чувств:

– Слава богу, ребята, вы приехали! Одному здесь совсем тоскливо, даже страшно. А чего? Как вспомнишь, сколько трупов лежит неподалёку… Ночью еле уснул, пришлось принять двести граммов.

Я его успокоил:

– Ну, Вован! Я тебя не узнаю! Ты же по жизни полный пофигист – ладно, не волнуйся, скоро сюда приедет Николя с чертежами, тогда тосковать и пить водку будет некогда, измотаемся так – только бы до кровати добраться. Генерал «Мороз» ждать не будет, необходимо в ближайшие десять дней закончить все дела на улице; температура скоро будет ниже минус сорока, – не то что работать – выйти на улицу не захочешь.

Переговорив с Володей, мы с Флюром включились в работу: перенесли из саней привезённые звенья от гусениц и начали, так же как и суперинтендант, их обтачивать. В станочном парке этого цеха было ещё два аналогичных станка. Мощности бензогенератора хватило на то, чтобы включить ещё одну тепловую пушку. Так мы работали до трёх часов дня, потом, после обеда, Флюр поехал домой. Мы с Володей продолжили трудиться и проработали до позднего вечера, пока, вконец замерзшие и измученные, едва доплелись до кунга, согрелись горячим чаем и, уже в полубессознательном состоянии – как я ранее и обещал Володе, – «отрубились», едва добравшись до своих коек.

На следующее утро, несмотря на вчерашнюю усталость, проснулись вполне бодрыми, чувствуя себя отдохнувшими. Переделав всю хозяйственную работу, которую не успели сделать вчера, плотно позавтракали и уже в девять часов утра отправились в мастерские, где работали до приезда Флюра с Николаем, затем помогли им перенести привезённые детали от гусениц, и все вместе пошли обедать.

После обеда Николай, разложив на столе чертежи и компьютерные распечатки, разъяснил нам всю идею установки гусениц на грузовик, а также поставил задачу каждому из нас по изготовлению деталей гусеничного движителя. Нам с Флюром досталось продолжать точить звенья трака, Володя и Николай, как более опытные станочники, должны были делать наиболее сложные детали будущей трансмиссии.

После этого мини-совещания началась изматывающая, потогонная работа, наперегонки с наступающими холодами. В течение шести дней мы, не разгибаясь, до девяти вечера изготавливали нужные детали. За это время Флюр три раза отвозил уже готовые комплектующие и привозил остатки разобранных гусениц, а также продукты и топливо.

Наконец к десятому сентября всё закончили и начали эвакуацию. Температура уже твёрдо опустилась ниже тридцати, поэтому решили в сани никого не сажать, тем более нужно было вывезти ещё довольно много деталей для новых гусениц. Первым Флюр отвез Николая, на следующий день с утра – Володю, после обеда эвакуировал меня и остатки изготовленных деталей. Топливо и всё жизнеобеспечивающее оборудование мы не трогали, вдруг оно нам здесь ещё понадобится.

Приехав домой, отдыхали два дня. Отмывались в горячем душе, отсыпались и интеллектуально развлекались, играя в преферанс. Больше ничего – от хозяйственных работ нас освободили. Потом, хотя температура постоянно понижалась, продолжали заниматься установкой на грузовик изготовленных деталей. В нашем импровизированном гараже, при включенной печке и работающей тепловой пушке, температура редко опускалась ниже –8 градусов. Так мы работали до 20 октября и наконец смонтировали всё необходимое оборудование для превращения грузовика в гусеничный снегоход. Оставалось изготовить сами траки гусениц и надеть их на «Исузу». Установили мы и лыжи на передние колёса, изготовив их из досок для сноуборда.

После двадцатого октября температура опустилась ниже минус сорока пяти градусов, и мы прекратили всю трудовую деятельность на улице. Работы по изготовлению траков для гусениц велись теперь в сенях. Первоначально собрали модифицированные траки от БМД и перенесли их в гараж. Потом начали изготавливать, полностью разработанные Николаем и Володей траки, исключительно из дюралевых профилей, резиновых накладок на отвалы снегоуборочной техники и деталей, изготовленных нами в Серпухове.

В сенях образовался целый производственный цех, где практически всё время и пропадало наше мужское население. Дело по созданию гибкого крепления дюралевых профилей было многотрудным и кропотливым – через каждый профиль прокладывали резиновую полосу, чтобы она выступала сантиметра на три за внешнюю поверхность трака, получался хороший грунтозацеп. Потом металлическими кольцами, нарезанными из толстых пружин, скрепляли соседние звенья, чтобы они могли свободно двигаться. Наконец всю эту конструкцию, для придания ей большей крепости и эластичности, стягивали вместе четырьмя металлическими тросиками, пропущенными в отверстия, что были проделаны в каждом профиле.

По мнению наших экспертов, такая конструкция должна была удержать «Исузу» с грузом в три тонны даже на рыхлом снегу. Что касается гусениц, изготовленных на основе траков от БМД – тут грузоподъемность нашего грузовика снижалась на пятьсот килограммов. Все эти расчеты на компьютере делал Володя, помогали ему в этом Галя и Катя.

Долговременным проектом по переделке грузовика «Исузу» в снегоход, как и текущими хозяйственными делами, мы занимались до самого Нового года. Работа была муторная, к тому же часто прерывалась, но не нашей образовательной программой, а совсем другими, весьма неприятными вещами. Столь тяжело давшееся жизненное равновесие начало раскачиваться физическим состоянием людей. Практически все начали болеть – то простуда, то обострение старых недугов, у многих сильно портилась кожа, покрываясь фурункулами. Игорь сделал вывод – скорее всего это всё от нехватки солнечного света и от однообразного питания. Как-то вечером он объявил:

– Заявляю официально как врач – нужно, когда потеплеет, обязательно съездить в Пущинскую больницу, привезти оттуда ультрафиолетовые и инфракрасные облучающие лампы и обязать каждого по двадцать минут в день находиться под этими источниками живительного света.

Может быть, это и был выход, но болели-то сейчас, а лампы можно было привезти, только когда потеплеет. Наш «совет мудрецов» долго перебирал варианты противостояния валящимся как из рога изобилия болезням; в качестве пожарной меры отменили зимний сухой закон – надеялись, что в вине присутствует достаточное количество витаминов и микродобавок, а крепкие напитки послужат дезинфекционной преградой перед болезнетворными микробами. Идея попробовать для лечения инфекций использовать и водку, скорее всего не прошла бы, но блеснувший интеллектом Коля продавил её сквозь все барьеры своим красноречивым монологом:

– Да вы что, мужики, – тут уж надо применять все мыслимые и немыслимые способы, лишь бы обуздать эту страшную эпидемию! Вы вот знаете, почему англичане подчинили себе полмира? Всё очень просто – они пили крепкие напитки – виски, джин. Во всех тропических странах, где появлялись европейцы, без этого им было никак не выжить. Не продезинфицируешь нутро – в течение месяца сдохнешь от какой-нибудь местной заразы. Да и в наше время, в той же самой Индии, если пить местную воду, гарантированно подцепишь желудочную болезнь. А будешь ежедневно принимать водочку – ешь, пей, что только твоей душе угодно. Я это знаю по себе; в молодости, когда ещё на ВПК работал, почти целый месяц пришлось поездить по этой стране. Нас было пятеро специалистов, так с одним из них – Мишкой, мы каждый день причащались, а другие слишком для этого дела «правильными товарищами» оказались. Так вот, все они вскоре заболели и их срочно эвакуировали в Москву – двоих потом похоронили. Ну а мы с Мишей отбарабанили всю командировку, заработали кучу денег и совершенно здоровые вернулись домой. Так что – глушит водка вредных микробов, это я на личном опыте проверил!

Да-а, после такой аргументированной жизненными фактами лекции трудно заблокировать решение о применении водки в качестве лечебного средства, честно говоря, в этой критической ситуации мы хватались за любую «соломинку», пусть ею теперь даже являлась водка. Может, зелёный змий хоть как-то вытащит нас из той пропасти, в которую все начинали скатываться. Для улучшения питания решили на Новый год забить одного поросёнка, тем более он уже превратился в настоящего хряка – килограммов на сто пятьдесят живого веса. К тому же заготовленный для свиней корм уже кончался.

А жизнь между тем текла по уже наигранной схеме. После отказа канализации в конце ноября мы полностью перешли на зимний режим существования, с ежедневным выносом отходов и ограничениями в принятии душа. Только график дежурств теперь пошёл насмарку – дневалил тот, кто был в этот момент более-менее здоров.

Перед Новым годом температура на улице установилась в –87 градусов. На праздник приготовили искусственную елку, её Таня прихватила в Серпухове, в подчищенном нашими мародёрами универмаге. Там же она набрала и ёлочных игрушек.

Новый год мы снова встретили за великолепно накрытым столом, лакомясь свежеприготовленной свининой, и, несмотря на то что практически все были нездоровы, праздновали всю ночь.

После Нового года в нашей жизни опять наступили серые, монотонные зимние будни, занятые непрерывной борьбой с холодом и болезнями. После 15 января и до 17 февраля температура на улице установилась ниже ста десяти градусов мороза. Нам опять пришлось ужимать своё жизненное пространство: освободили и заблокировали третий этаж, а также комнату ребят на первом, но температура в сенях не поднималась выше десяти градусов. Несмотря на это, те, кто в данный момент чувствовал себя более-менее здоровым, ежедневно ковырялись с изготовлением самодельных траков для гусениц нашего вездехода, таким образом, преодолевая трудности, мы их в середине апреля всё-таки закончили делать.

Но более всего эта зима и весна измучили дальнейшим развитием у большинства из нас различных болезней. В некоторые дни дом и вовсе напоминал инфекционное отделение больницы, где полностью царствовал наш доктор Игорь. Однако и тот иногда ломался, лёжа с большой температурой; тогда белый халат надевала его жена Надя и устраивала ежедневный обход больных, пичкая всех лекарствами и делая уколы. Не обошлось и без трагедии в нашей многострадальной коммуне. От нескончаемых болезней вконец обессилела и тихо угасла наша самая юная и слабенькая девочка, Даша – дочь Николая и Ирины. После этого Игорь весьма обеспокоился за состояние несчастной матери; перенеся такую трагедию, она практически перестала бороться с болезнями. Но, слава богу, благодаря нашей общей неустанной заботе (в особенности сына и мужа), а также редкому лекарству, вывезенному из лаборатории Гали, удалось вывести Ирину из критического состояния. Простудных заболеваний избежали только Саша с Флюром и Вика с маленьким Ванечкой, однако ребята частенько страдали фурункулёзом.

По решению Игоря начали ежедневно каждому выдавать по двести граммов красного сухого вина, как на подводной лодке. Положение со здоровьем несколько улучшилось, но к маю вино кончилось, и мы, в дополнение к отечественным витаминам, принимаемым ежедневно, начали глотать ещё и импортные.

Игорь высказал предположение, что эта череда болезней связана и с недостатком в питании, в частности овощей. Запасы картошки, моркови и капусты подходили к концу, лука оставалось совсем мало; все эти овощи мы стали очень сильно экономить, потому что других просто не осталось. Конечно, у нас был и неприкосновенный запас разных овощей, правда, совсем небольшой, но даже если и пустить его в ход – хватит максимум на месяц.

Поэтому я сразу ухватился за предложение, которое высказала Маша:

– Ребята! Нужно подумать, как в подвале сделать нечто типа огорода, с искусственным освещением.

Когда же мы все собрались 8 марта на праздничный обед в честь наших женщин, то после окончания всех тостов я продолжил начатый Машей разговор:

– Дорогие мои! Обязательно нужно начинать выращивать свежие овощи, а то мы все тут загнемся от этих проклятых болезней. Однако придётся несколько потесниться, и теперь уже надолго, потому что выращивать овощи в достаточном количестве мы сможем только в подвале, а там у нас сейчас продуктовый склад. И больше нет другого места, куда можно перенести этот склад кроме как в спальни ребят, что на первом этаже, возле сеней. Придется и наблюдательную комнату убирать, тем более что наблюдать, судя по всему, уже не за кем. Кинозал устроим здесь, в столовой. Наблюдательную комнату нужно будет разделить перегородкой пополам, в одной будут жить холостые ребята, в другой девушки. Вот завтра и начнём: сначала делаем перегородку, потом полки под продукты в бывшей комнате ребят, затем переносим продукты из подвала и готовим там ёмкости для засыпки земли под грядки. Валера спросил:

– А где же брать материал, у нас доски почти закончились?

Я обратился к Володе:

– Слушай, Вов! Не жалко тебе отдать свой бывший дом под разборку.

Он грустно улыбнулся и махнул рукой:

– Да ради бога! Я и сам приму участие в этом деле.

– Вот тебе и материалы – одной половой доски там можно снять кубов пятнадцать.

Тут задала вопрос Ирина:

– А где будем брать землю?

– А это мы все вместе подумаем, вспомним – кто что знает. Например, у меня на участке, совсем рядом с сараем, лежит восемь кубометров чернозёма. Его привезли буквально за месяц до катастрофы, и Маша из этой кучи использовала совсем немного. К Володе дней за десять до падения астероида, я лично видел, привезли целый «КамАЗ» навоза. Так же есть легкодоступный запас песка у того подвала, куда мы возим отходы.

Помните, мы наткнулись на большую кучу, когда рыли туда тоннель? Так что смешаем этот песок с навозом и получим отличный грунт. Володя оживился и добавил:

– К навозной куче, что у меня на участке, можно легко добраться, даже не придётся шурф в снегу пробивать. Навоз лежит прямо возле стенки сарая, на его крыше снегу-то – метра два, не больше, его можно легко откидать в течение часа. Так мы попадаем в сарай, бензопилой выпиливаем отверстие в стене и можно набирать навозу, сколько хочешь.

Все с большим энтузиазмом восприняли идею об устройстве парника в подвале. Посыпалась масса предложений по организации посадок и о том, что нужно делать в первую очередь. Особенно разошлись женщины, так что мне вскоре пришлось на них прикрикнуть:

– Что за базар? Ничего не понятно! Все вопросы и предложения к Маше. Как дипломированный агроном она будет руководителем проекта. А технической его частью и, самое главное, вопросами освещения парников займётся Валера.

При всеобщем одобрении мы заранее, на предстоящее лето, освободили Машу и Валеру от всех дежурств и других хозяйственных работ, потому что дело по организации огорода в подвале являлось последней надеждой на восстановление здоровья всех членов нашего коллектива и в конечном итоге на выживание.

Ирина вспомнила, что у них на участке осталась большая куча торфа, мы и его «посчитали», а Саша внёс весьма интересное предложение:

– Давайте, когда сделаем вездеход, привезём из Серпухова один из погрузчиков, с его помощью гораздо быстрее сможем выкопать нужный грунт.

И опять разговор перешёл на обсуждение пуска нашего рукотворного детища.

В итоге договорились – как только температура поднимется выше минус тридцати пяти градусов, начать в первую очередь доделывать вездеход. Все наши планы в конечном счете упирались в необходимость его создания, включая и организацию огорода в подвале.

Чтобы что-то выращивать, требовался свет, а, значит, дополнительный расход электричества. Ставя так вопрос, мы рискуем оставить дом без электрического отопления, следовательно, нужно много дополнительного топлива для печей. А его, кроме как на барже в Серпухове, взять негде. На одном снегоходе мы физически не смогли бы вывезти столько угля, к тому же прошедшая зима была самая суровая из всех предыдущих, и мы истратили угля больше, чем планировали. Теперь на следующую зиму нам катастрофически не хватало угля. Конечно, мы смогли бы её пережить, истратив на отопление всё наше дизтопливо.

В общем, окончание праздника закономерно вылилось в обсуждение насущных проблем и путей их решения. Мы наметили программу действий на ближайшее время и на перспективу, определившись так же, чем нам придётся пожертвовать, чтобы выжить. В конце концов, до всех дошло – нельзя позволять себе расслабляться, так как скоро опять придётся работать до изнеможения. Однако перспектива наступления тяжёлых времён с бесконечной изнурительной работой никак не повлияла на ухудшение общего настроения, наоборот, ведь мы, наконец, вскрыли, можно сказать, застарелый гнойник наших проблем и наметили планы дальнейшей жизни. Вместе с тем появилась серьёзная надежда, что нынешнее бедственное наше положение нормализуется, как только мы начнём сами выращивать овощи и уже не будем так сильно зависеть от катастрофически тающих запасов продовольствия.

Для многих стало откровением, когда Маша сообщила всем о неприкосновенном фонде семян. Мы с ней договорились, что она отберёт самые хорошие экземпляры овощных культур и семена, которые раньше использовались для посадок на даче. Имелись у нас также зёрна злаковых, которые набрали в деревне. Маша разложила их по банкам и закрыла в большом железном шкафу, что стоял в подвале, в этом шкафу раньше у меня хранилось оружие и боеприпасы.

На следующий день после праздника мы опять начали просыпаться утром по будильнику и продолжили проводить работы в доме по запланированной схеме. На улицу пока не выходили – не давали морозы в пятьдесят градусов.

Вскоре мы полностью очистили подвал от запасов продуктов, перенеся всё в бывшую спальню ребят и сени. Для скорейшего выхода из преследующих нас болезней, для улучшения питания закололи ещё одного хряка, теперь у нас опять была свежая свинина. Кроме этого, увеличили время ежедневных тренировок на спортивных тренажерах. Еще поставили в подвал, дополнительно, три большие лампы на 500 ватт, предназначенные для уличного освещения, благо их у нас была целая коробка.

Валера занялся разводкой проводов для подключения ламп, которые должны были освещать будущие грядки. Он подсчитал, что над каждым квадратным метром огорода должно висеть по одной такой лампе, к ним планировалось добавить и те, что дают ультрафиолетовый и инфракрасный свет. По его расчетам требовалось только на освещение не менее тридцати киловатт мощности. Мы с ним пришли к выводу, что придётся везти из Серпухова дизельную электростанцию. Там была такая – на пятьдесят четыре киловатта, и весила она около двух тонн. Мы надеялись, что наш новый вездеход сможет её дотащить. С вводом этого вездехода в действие можно было бы дополнительно привезти и дизтопливо, тогда вполне реальным становилось рассчитывать на два или даже три урожая овощей в год.

В апреле, когда температура начала подниматься выше минус тридцати пяти градусов, мы занялись установкой гусениц на грузовик «Исузу». Решили ставить произведённые нами траки. Провозились с этой работой больше недели. После того как установили гусеницы и завели машину, мы все, кроме Вики, оставшейся дома с маленькими детьми, вышли к месту её стоянки, и буквально прыгали от радости, когда Николай на ней медленно выехал из подснежного гаража и сделал большой почётный круг, огибая посёлок.

Я встал на лыжи и пошёл посмотреть, как сильно вездеход продавливает снег. Оказалось – меньше, чем я на этих самых лыжах. Когда Коля подъехал к ожидавшей его толпе, его улыбка рассказала окружающим всё лучше любых слов. Вездеход хоть и смотрелся смешно из-за выступающих траков гусениц, но, по словам Коли – «вел себя на снегу лучше всяких похвал». Единственный минус – очень большой радиус поворота. Но этот недостаток – сущая мелочь, по сравнению с тем, сколько можно было привезти груза, к тому же всюду теперь простиралась прямая заснеженная равнина, предоставляющая широкое поле для любого манёвра.

Это событие было решено хорошо отметить. Женщины приготовили всю оставшуюся свинину, Володя расщедрился на несколько банок рыбных консервов, включая красную икру. К сожалению, все вина у нас закончились, осталось только несколько бутылок шампанского, но это был новогодний запас. Водку пить не стали – опять вступил в силу сухой закон. Но мы и без алкоголя славно посидели в этот вечер, как в старые добрые времена пели песни и даже танцевали.

Тогда же договорились, что завтра устроим отдых, а с послезавтрашнего дня опять начинаем проводить экспедиции в Серпухов. Сначала перевезём погрузчик, следующим рейсом нужно будет доставить дизельную электростанцию, а уже потом начнём возить уголь.

Весь следующий день мы играли в карты. Правда, из столовой нас отправили в комнату Николая, чтобы не мешали остальным смотреть фильмы.

Даже Вика, уложив Ваню спать, периодически наведывалась в столовую поболтать и посмотреть кино. Наш парень был на редкость спокойным, совсем не скандальным малым и с очень хорошим аппетитом. «Прожорлив, как тля», – шутила Вика, а я бесконечно радовался подобным свойствам характера моего «куркулёнка». За всё время с момента рождения Ванька, в отличие от нас бедолаг, ни разу не захворал и был всегда очень активным. Это касалось и молодой мамочки – ведь ей доставались только самые лучшие продукты, включая различную зелень и лук, выращиваемые Машей в горшках.