21
На следующее утро Тедди улетает в Лос-Анджелес.
Я узнаю это лишь в обеденный перерыв от Лео, когда он садится за мой столик и делает свою обычную закуску: шлепает один кусок пиццы на другой, так чтобы сыр оказался в середине, по типу пирога. Смотрится отвратительно.
– Обалдеть можно, да?
– От чего? – уточняю я, опуская свой сэндвич с индейкой.
Лео хмурится:
– Он тебе не сказал?
Нет нужды спрашивать, о ком он. И так понятно. В последнее время разговоры только о Тедди. Весь мир крутится вокруг него.
У меня со вчерашнего вечера ноет сердце. И не только из-за самой ссоры, хотя она была ужасной – самой худшей за всю нашу дружбу. Но и из-за того, как сильно перепугался Тедди при упоминании о поцелуе. Из-за того, с какой легкостью он низвел его до пустяка. Из-за того, с каким мастерством проделал в моем сердце аккуратную дырочку.
– Он в Лос-Анджелес улетел, – объясняет Лео, и я недоуменно свожу брови:
– Что?
– Наверное, дает там интервью, – улыбается брат. – Похоже, наш Тедди будет звездой.
Он принимается за свою пиццу, и по его подбородку течет кетчуп. Помню, как Лео впервые сляпал свой пицце-сэндвич перед Максом. У его бойфренда было такое лицо, что я не смогла сдержать смех. Но, к чести Макса, тот мгновенно сварганил себе подобное же безобразие и откусил от него огромный кусок. Взгляды парней встретились, и губы Лео растянулись в широченной улыбке.
– Когда он вернется? – спрашиваю я.
Брат промокает подбородок салфеткой.
– Думаю, оттуда он сразу отправится в Кабо. Неплохо он зажил, да?
Я киваю, почувствовав себя внезапно страшно усталой.
– Ты чего? – замечает мое состояние Лео.
– Мы вчера вечером поссорились.
– Вы с Тедди? – Он пожимает плечами: – Помиритесь.
– Не знаю… – Я лишь огромным усилием воли сдерживаю слезы, готовые пролиться при воспоминании о нашей ссоре. – Мы никогда еще так не ругались.
– Из-за чего?
– Из-за всего, – поколебавшись, отвечаю я.
Лео кивает, словно прекрасно все понимает. Может, и понимает.
– Все у вас будет хорошо. Вы всегда миритесь.
Однако я не уверена. Прошлым вечером Тедди отправил мне сообщение с вопросом, нормально ли я добралась до дома, но, наверное, сделал это больше из-за маминого наказа, нежели из-за беспокойства за меня. Я ответила коротким «да», и после этого он мне уже не писал. А я, даже забравшись в постель, то и дело поглядывала на мобильный в ожидании, не зажжется ли экран. Но тот оставался темен и тих, и в глубине души я понимала: ответа не будет.
После уроков, по дороге в приют для животных, где я днем по средам выгуливаю несколько сидящих взаперти собак, жаждущих хоть ненадолго вырваться на свежий воздух, пишу Тедди сообщение:
«Ни пуха ни пера».
С минуту жду, ответит ли он.
Тедди не отвечает.
Спустившись следующим утром в гостиную, вижу, что на кухне включен маленький телевизор. Телеведущая чересчур воодушевленно обсуждает варианты использования пустых банок из-под газировки. Тетя София не переваривает подобных шоу, поэтому за завтраком мы слушаем общественное национальное радио и кухню наполняют сдержанные и ровные голоса, зачитывающие мировые новости. Но сегодняшнее утро отличается от прочих.
– Я ничего не пропустила? – спрашиваю, взяв себе тост и усевшись напротив Лео.
Он качает головой.
– Всегда знал, что этот парень многого добьется, – говорит дядя Джейк, открывая холодильник.
Тетя София рядом готовит кофе. К этому времени они оба уже обычно уходят на работу, но никто из них не хотел пропустить телесюжет с Тедди.
– Это всего лишь ток-шоу, – замечаю я. – И после него, скорее всего, покажут какой-нибудь сюжет с кошачьими трюками.
– Ну, не знаю, – отвечает тетя София. – Тедди после этого может далеко пойти. Он ведь полон обаяния. И такой симпатяга.
Лео строит на это рожицу, и я благодарно улыбаюсь.
– К тому же он невероятно богат, – добавляет дядя Джейк, подойдя к столу с тарелкой. – Ему, считай, открыт путь в звезды.
– Это просто Тедди, – уже с меньшей уверенностью говорю я.
Рекламная пауза подходит к концу, за ней следует бодренькая музыкальная заставка шоу, а после на экране телевизора внезапно появляется Тедди. Он напряженно сидит на зеленом диване, сложив руки на коленях. Я вижу его – знакомый разворот плеч, нервно вздернутый уголок губ, – и сердце тут же подскакивает к горлу.
– Вы снова с нами, и у нас в гостях Тедди Макэвой, – жизнерадостно щебечет ведущая. – Самый юный победитель лотереи за всю историю США, еще двенадцатиклассник, но уже мультимиллионер.
Тедди выдает ей застенчивую улыбку. На нем светло-голубая консервативная рубашка и брюки цвета хаки. На ком-то другом такой костюм смотрелся бы нормально, но Тедди, обычно щеголяющего в джинсах и клетчатых рубахах, он делает старше и невыносимо далеким.
– Итак, Тедди, расскажи нам: каково это? – спрашивает его ведущая, закинув ногу на ногу и наклонившись вперед. – Ты выиграл сто сорок один миллион долларов. Подобный выигрыш не назовешь просто кругленькой суммой.
– Да уж, – соглашается Тедди. – На самом деле это крышесносно. И я все еще пытаюсь уложить случившееся в голове.
– И это произошло в день твоего восемнадцатилетия, верно?
– Верно. Билет был подарком. От подруги.
У меня слегка кружится голова. Дядя Джейк с противоположного конца кухни показывает мне большой палец.
– Ничего себе! – поражается ведущая. – Подарок в сто сорок один миллион долларов. У тебя замечательная подруга. Ты собираешься делить с ней выигрыш?
Тедди ерзает на диване. Я с замершим сердцем жду его ответа.
– Мы все еще не договорились на этот счет, – после короткого замешательства отвечает он. – Но я надеюсь, что она примет свою часть выигрыша. Это невероятный подарок. Подарок, который уже изменил всю мою жизнь. Мне хочется ее хоть как-то отблагодарить.
Я опускаю взгляд, боясь, что тетя с дядей наблюдают за мной.
– Ну, не забывай: на крайний случай всегда есть бриллианты, – улыбается во все зубы ведущая, и Тедди закатывается от смеха.
Это его первое искреннее выражение чувств с начала интервью. Подозреваю, что он представил меня в этих самых бриллиантах. Меня тоже тянет рассмеяться, но я знаю, что никакие бриллианты не сгладят возникшие между нами углы.
– Это да, – отвечает Тедди ведущей, посмеиваясь. – Возьму себе на заметку.
– В любом случае у тебя действительно замечательная подруга.
При этих словах в улыбке Тедди что-то меняется, из глаз пропадает блеск. Я вся леденею.
– Самая лучшая, – наконец произносит он с ноткой фальшивой радости в голосе.
– Какие у тебя планы? – интересуется ведущая. – Такие деньги и правда способны изменить всю жизнь. Наверное, их достаточно для того, чтобы осуществить все твои мечты. Так о чем же ты мечтаешь?
– Для начала, естественно, съездить в Диснейуорлд, – отвечает Тедди, и ведущая так хихикает, будто он отмочил остроумнейшею шутку. – Я все еще думаю, что делать со всеми этими деньгами. Такая сумма – большая ответственность. Я, конечно, не откажу себе в развлечениях…
– Конечно, – понимающе улыбается ведущая.
– Но также хочу сделать с их помощью что-то хорошее. И хочу порадовать кое-чем маму.
– Это так мило, – ведущая накрывает ладонью сердце. – Чем, например?
– Если я расскажу об этом по национальному телевидению, то это уже не будет сюрпризом…
Ведущая чуть ли не сияет теперь.
– Ты прав. Но я тебе вот что скажу: ей очень повезло с сыном.
– А мне очень повезло с мамой.
– У тебя есть девушка? – вдруг спрашивает ведущая. – У меня две дочери, так что…
Тедди от души смеется. Он такой красивый в эту секунду, что у меня тает сердце.
– Пока нет. Но когда-нибудь будет.
– Что-то подсказывает мне, претенденток выстроится целая очередь. – Она пожимает Тедди руку. – Спасибо за то, что уделил нам сегодня утром время. Я желаю тебе удачи, хотя, похоже, удачи у тебя и так хоть отбавляй.
Тедди все еще улыбается в камеру, когда тетя София направляет пульт ему в лоб и экран темнеет. Несколько минут никто из нас не произносит ни слова. На столе остывает кофе, падающий из окна кухни свет потихоньку тянется к нам. Давно уже пора идти в школу, но мы не двигаемся с мест.
Спустя минуту Лео начинает смеяться, и я озадаченно смотрю на него:
– Ты чего?
– Да просто… – Он качает головой. – Помнишь, как он в третьем классе описался перед всей школой?
Все мгновение молчат, а потом – одновременно – разражаются смехом. И стоит нам начать хохотать, как практически невозможно остановиться, даже слезы брызжут из глаз. Настолько Тедди из этого воспоминания отличается от того Тедди, которого мы только что видели по национальному телевидению.
– У меня такое чувство, – через какое-то время говорит дядя Джейк, пытаясь отдышаться после смеха, – что в какой-то момент тебе придется ему об этом напомнить.
