Какое счастье нежиться в постели с мужчиной, которого сама выбрала! Млеть и таять, когда он держит твое лицо в теплых ладонях, зачарованно смотрит, как расширяются твои зрачки, упивается розовой нежностью твоих губ, отогревает твои руки и ноги, осторожно растирая.

Какое счастье заметить крохотные морщинки, появляющиеся у его глаз при улыбке; и поцеловать полоску бледной и нежной, как у девушки, кожи между краешком румяных губ и легкой щетиной. И обнаружить у него на подбородке шрам, оставшийся после того, как он в шестилетнем возрасте упал с дерева; а на мизинце правой руки – небольшое искривление, оставшееся после того, как он в девятнадцатилетнем возрасте выпал из дверей клуба. Узнать такие вот милые маленькие секреты про него.

В первую ночь они спят в доме миссис Чаппел, в одной из спален, предназначенных для приема клиентов. Кровать там огромная, сама размером чуть ли не с комнату, и снабжена хитроумными пружинами собственного изобретения миссис Чаппел. Анжелика сразу же стягивает с себя мокрую сорочку и без раздумий бросает на пол. Если лейтенант и увидит ее нагую, прежде чем она зароется под одеяла, то лишь мельком: желание поскорее согреться преобладает в ней над всякими мыслями о соблазнении. Да и зачем, собственно, соблазнять-то? Их повлекло друг к другу с первого взгляда, и сейчас им просто не терпится стать еще ближе. Лейтенант раздевается в бледном свете зари, сочащемся в окна «Королевской обители», и Анжелика смотрит на него из-под одеяла одним глазом, уже начиная дремать. Он поджарый и длинноногий, с рельефными мускулистыми бедрами, поросшими темными волосками.

Когда он забирается под одеяло, Анжелика уже почти спит. Она сворачивается калачиком к нему спиной, уютно устраивается в объятиях, и они лежат голые, слившись телами, но ничего больше не происходит: оба просто наслаждаются ощущением своей наготы, вот и все; его пальцы легко перебирают ее спутанные густые волосы, а ее пальцы скользят по его бедру. Он придвигает лицо ближе к ней, касается носом ее уха, приникает губами к шее, и вскоре дыхание у обоих становится медленным и ровным.

В такой позе они засыпают и в ней же просыпаются. Казалось бы, больше на сей счет и сказать нечего, поскольку все любовники одинаковы и интересны только самим себе, но в данном случае вот что примечательно: Анжелика Нил никогда прежде не испытывала ничего подобного.

А если и испытывала, то давно забыла.

Она, зарабатывающая на жизнь тем, что дает вот так себя трогать, вот так на себя смотреть, и почти всегда получающая удовольствие от телесной близости, допрежь и не ведала, какое это счастье на самом деле. Сейчас у нее ощущение, будто вся она состоит из тягучего клейкого меда – или из магнитов, или из сухого хвороста, готового вспыхнуть от первой же искры, – и она потрясена, ошеломлена так, словно с ней такое впервые. Позже она прошепчет, что никогда больше не возжелает другого мужчину: столь силен любовный наркотик, который, оседая росой на веках, делает прошлое несущественным, будущее – определенным, а настоящее – блаженным.

Анжелика и Джордж (теперь просто Анжелика и Джордж друг для друга, ибо за ночь они покончили с церемониями) остаются в постели до полудня. Они слышат в отдалении веселый щебет девушек, выезжающих в экипаже на прогулку; слышат беготню служанок, которые снуют по коридору за стеной, наводя везде порядок после вчерашнего. Какая-то настойчивая собачонка скулит и скребется у них под дверью, когда они занимаются любовью в первый раз. Потом оба немного дремлют, прежде чем снова сплестись телами. Их уединение лишь единожды нарушает служанка, которая приносит горячий шоколад с булочками и торопливо удаляется.

– Пора уходить отсюда, – шепчет Анжелика, лежа лицом к лицу с ним и водя кончиками пальцев по его ладони.

– Не гони меня, а? – просит Джордж.

– И в мыслях нет. Просто не хочу, чтобы Мамаша Чаппел следила за мной. – С минуту оба молчат. Потом Анжелика спрашивает: – Какие у тебя планы? – Их пальцы тесно переплетаются.

– В ближайшие два дня – никаких, которые нельзя было бы отменить.

Она радостно оживляется:

– И у меня никаких. Поехали ко мне.

Джордж привлекает Анжелику к себе, его ладонь уютно ложится ей на поясницу, да и вообще все части его тела как влитые вписываются в изгибы ее тела. – Давай побудем здесь сколько возможно. Ни на миг не хочу от тебя отрываться.

– У меня свои комнаты, – говорит Анжелика. – Там нас никто не побеспокоит.

– Еще немного, – просит он. – Ну хоть чуть-чуть.

Когда они наконец встают и одеваются, время уже к вечеру: солнце ушло за крыши и двор погрузился в тень. Анжелика и Джордж выходят в город с таким чувством, будто очень, очень давно там не были; все вокруг кажется незнакомым и не имеющим никакого отношения к ним двоим. Они берут наемный экипаж и всю дорогу обнимаются, целуются и перешептываются, наблюдая, как за окнами проплывает новый, неведомый мир.