Капитан поднял руку, и длинная колонна остановилась перед опушкой леса. Сняв шляпу, он отряхнул ее от серой пыли и пристально, жестко взглянул на Дэнни. Никогда раньше не отваживались они на такую авантюру – забраться в самое сердце этого коварного леса, в самое средоточие его зловещих тайн. И вот теперь он сам отдает свою жизнь и жизни своих людей в руки этого мальчишки, поверив, что тот не только не обманывает, но и знает, о чем говорит.

Капитан глубоко вздохнул. За долгие годы плаваний способность разбираться в людях не раз спасала ему жизнь, и он привык доверять своему чутью. В этом ребенке не было лжи. Он, как и все остальные, просто хотел, чтобы этот кошмар подошел к концу. «А если сегодня нас всех и ждет смерть, – подумал Капитан, – так что из этого?» Ему давным-давно надоели все эти игры. Уж лучше быстрая смерть в бою, чем умирать с голоду, пока последние картофелины гниют в мертвой земле. Но Капитан не думал, что дело кончится их гибелью. С ним было больше семи десятков хорошо вооруженных людей, Питер и его демоны были разбиты, и теперь его храбрецы были готовы найти волшебницу и покончить со всем этим бедламом.

Капитан махнул рукой, и люди молча, колонной по двое, с оружием наголо двинулись в лес. Путь пошел вверх, по ровному склону, и через некоторое время привел их на возвышенность, с которой открывался вид на серые окрестные земли.

Впереди, в болотистой низине, змеились два широких мутных ручья. Капитан опустил руку на плечо Дэнни.

– Который, Дэниэл? Этот, прямо под нами? – Капитан указал вниз. – Или тот, что пошире, дальше к северу?

– Северный, – без колебаний ответил Дэнни.

Капитан был рад, что мальчик уверенно помнит дорогу. Тревожило другое: мальчишка слишком уж тих, слишком ушел в себя, и Капитан прекрасно понимал отчего. Хотелось бы ему найти способ объяснить Дэнни, что он не делает ничего дурного – совсем наоборот… «Ладно, – подумал он, – у нас еще будет время на врачевание ран, только бы выбраться с этого острова, оставить все зло позади. Может, тогда и мне самому полегчает». Капитан криво улыбнулся. «Интересно, много ли нужно времени, чтобы выкинуть из головы кошмар длиной в сотни лет?»

Вскоре колонна дошла до ручья, не встретив по пути никакого сопротивления – и даже ни малейших признаков жизни. Казалось, серый лес мертв. Капитан подал знак продолжать движение. Отряд безмолвно двинулся дальше, вдоль топкого берега, вслушиваясь в тишину, всматриваясь в заросли.

Преподобный поскользнулся – второй раз за последнюю минуту. Его личный охранник, толстомясый громила Вол (настоящая фамилия – Волленберг, служил комендор-сержантом на «Криде», пока не обратился к богу), подхватил Преподобного, но в результате оба оказались по колено в ручье. Мерзко оскалившись здоровой половиной лица, Преподобный раздраженно выдернул руку из здоровенных лап Вола.

Капитан сжал губы, тщательно скрывая улыбку. Даже здесь, среди его собственных солдат, власть Преподобного была так велика, что Капитана вполне могли бросить под плети, а то и убить по первому же его слову.

Капитан не мог и вспомнить, когда в последний раз видел Преподобного за стенами форта, а уж тем более – в такой глуши. Когда Преподобный шествовал по деревне, его плащ развевался за спиной весьма впечатляюще, но здесь, на топком берегу ручья, среди колючих кустов, цепляясь за ветки и собирая грязь подолом, превратился в серьезную помеху. К немалому удовольствию Капитана, Преподобный был вынужден махнуть рукой на приличия и подобрать плащ, будто бабьи юбки.

На исходе дня, с наступлением сумерек, Дэнни остановился. Тени вокруг сгущались; казалось, лес подступает все ближе и ближе.

– Вот.

Дэнни поднял руку, указывая вперед. Капитан сощурился, не понимая, на что показывает мальчик.

– Что там? – спросил он.

– Камни. Тут мы переправлялись. На том берегу – Лес Владычицы.

– О, вот как, – сказал Капитан. – А ее дерево? До него еще далеко?

– Нет, не очень.

Казалось бы, после всего пережитого за день Капитан должен был чувствовать усталость, но сна не было ни в одном глазу, а сердце так и рвалось из груди. Неужели его заточение длиной в несколько сотен лет наконец-то подходит к концу? Капитан с трудом сдерживал себя – ноги сами рвались вперед.

– Пошли, – скомандовал он.

Перейдя ручей по камням, колонна двинулась в лес – вперед, к Владычице и ее дереву.

Ульфгер рассматривал Калибурн, изучая тянущиеся вдоль сломанного клинка руны. Меч выпил сегодня много крови, но на темной стали не осталось ни единого пятнышка. Скольких он выследил – десятерых, дюжину?

Он посмотрел на обугленные останки под ногами. Меч счел двоих эльфов виновными и покарал. Ульфгер глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом правосудия Аваллаха, нагнулся, поднял оброненный факел и направился к эльфийским казармам.

– Даю вам последний шанс! – закричал он, стуча в дверь рукоятью Калибурна. – Выходите и с честью предстаньте перед судом Аваллаха, или сгорите живьем, как трусы!

Он чувствовал их, всех пятерых – заперли и забаррикадировали дверь, прячутся внутри. И, конечно, не выйдут: их страх слишком силен.

Ульфгер шагнул вбок и поднес факел к дранке у дверного проема. Старое дерево тут же вспыхнуло, и вскоре из щелей в оконных рамах и стенах повалил дым.

Закрыв глаза, Ульфгер почуял, что эльфы отступают к задней стене. Упиваясь их отчаянием, их паникой, он обошел казармы и остановился у овального окна, поджидая их. «О, Аваллах, – подумал он, – ты слишком облегчаешь мне дело».

Изнутри донесся сдавленный кашель. Ставни распахнулись, наружу повалил дым. Выпрыгнувший из дыма эльф не удержался на ногах и завертелся на земле, отчаянно протирая глаза.

Ульфгер опустил Калибурн на его шею, но не отсек эльфу голову, хотя это не составило бы никакого труда. Лезвие оставило на шее эльфа лишь царапину, слегка надрезало кожу. Ульфгер уже знал: меч сам разберется, кому жить, а кому умереть, кто чист, а кто изменник. Пока что клинок приговорил всех, к кому прикасался. Эльф застонал, кожа его почернела, с шипением сползая с костей.

Вдруг бок пронзило острой болью. Ульфгер вскрикнул, упал на колено и с удивлением увидел застрявшее между ребрами копье.

Оставшиеся четверо эльфов выпрыгнули из окна и кинулись прочь.

Ульфгер вцепился в древко копья и, громко закряхтев от боли, выдернул оружие из раны. Крови не было, но рана оказалась глубокой и стало трудно дышать. Однако вскоре боль утихла, дыхание восстановилось. Ульфгер отшвырнул копье и последовал за эльфами. Те направлялись на север – в горы, в сторону Чертога Королей.

– Бегите, кролики, бегите, – улыбнулся Ульфгер. – От Аваллаха не уйти.

Ник то просыпался, то вновь погружался в сон. «Темница», в которую бросили их с Лероем, оказалась всего-навсего норой, вырытой в склоне холма. Места в ней как раз хватало на двоих. Внутри воняло мочой и потом. Лерой, сжавшись в тугой комок, забился в самый дальний и темный угол и больше не сказал ни слова. Ник отодвинулся от него как можно дальше, насколько позволяла теснота, и привалился к дощатой двери.

Сквозь щели между досками внутрь проникал свет угасающего дня – как раз достаточно, чтобы разглядеть царапины, оставленные на двери чьими-то ногтями. Ник провел пальцем по неровным отметинам. Сколько же обреченных душ провели последние дни, скорчившись в этой яме?

Темница находилась на небольшом возвышении. Внизу, ярдах в пятидесяти, виднелась деревня. Вокруг главной площади горели факелы. Сквозь щель Ник мог видеть обратную сторону креста и руку Питера, безвольно, безжизненно свесившуюся с перекладины. Время от времени мимо помоста проходили кучки женщин, выкрикивая насмешки или швыряя в Питера комьями грязи. Два охранника у помоста даже не думали хоть чем-то помешать мучительницам.

– Вот же ж пакость, – проворчал охранник, сидевший у двери, плотнее кутаясь в плащ. Голос его был груб, точно дерево, просоленное морем. – Густеет туман-то к ночи, густеет.

Дохромав до костра, стражник раздул огонь. У него не хватало правого глаза, уха и правой руки до самого плеча, а ногу ниже колена заменял грубо выструганный деревянный протез.

Запалив факел, охранник поднес его к двери и заглянул зрячим глазом внутрь.

– Все кости ломит – в туман-то. Сырость. До печенок пробирает.

Вид пустой, обезображенной шрамом глазницы был невыносим. Ник отстранился от двери.

– Что, некрасиво? – спросил стражник, растянув губы в беззубой ухмылке. – Это ваши постарались, – он ткнул пальцем в пустую глазницу. – Сперва без глаза оставили. Ничего. Слава-те, господи, второй имеется. В другой раз руки лишили. Ан нет, врешь, мне этакое жалкое увечье нипочем. Но потом наступил я в эту бесовскую ловушку – ловки вы их ставить, ой, ловки – и отхватило мне ногу по колено. Тут уж да, это мне прыти поубавило, – старик запрокинул голову и заревел, как осел. Ник замер, изумленно вытаращившись на него, и стражник умолк. – Э-э… Ты извини мои дурачества. Если не научишься смеяться над жизнью, она наверняка тебя убьет, я-то знаю, – он оглядел Ника с головы до ног. – А ты чего-то кисло выглядишь. Бьюсь об заклад, пить хочешь, да?

Проковыляв к костру, стражник наполнил мятую оловянную кружку водой из кувшина, отодвинул заслонку, закрывавшую небольшое окошко в двери, и протянул кружку Нику.

Ник недоверчиво взглянул на него.

– Бери, бери. Небось не укушу.

Ник принял кружку, выпил все до капли, утер губы и протянул кружку обратно.

– Спасибо.

Стражник приставил ладонь к обрубленному уху:

– Ась?

– Спасибо, – громче повторил Ник.

– Э-э, не на чем. Даже не знаю, чего эти-то мальчишек так мучают? По мне – головы бы вам отрубить, и все дела, так-то. Но кто старого Струпа слушать будет? Не-е. Гонору у каждого – что ты, только и знают, что обзывать друг друга грешниками. Такие все занятые, всё праведностью своей меряются… мудачье безмозглое.

Охранник сунул руку в окошко и легонько провел заскорузлыми пальцами по руке Ника. Ник отдернул руку.

Охранник поднял взгляд и нахмурился.

– Э-э, прости. И правда, нечего вонючему старому козлу к мальчишкам корявые лапы тянуть, – внезапно смутившись, старик запнулся. – Ты не думай, я и в мыслях не имел приставать. Мой Веселый Роджер уже полсотни лет не годен ни на что, кроме как отлить, и даже с этим в последнее время трудности, так-то. Просто… походи-ка с мое весь в чешуе, так и забудешь, какова на ощупь человеческая кожа, вот в чем дело-то.

Охранник помолчал, глядя в затянутое тучами ночное небо.

– А скажи-ка, парень, как оно нынче… там?

Поначалу Ник не понял, о чем речь, но тут же догадался, что старик спрашивает о мире людей.

– Звезды на небе еще есть?

Ник кивнул.

– Хотелось бы мне уметь летать. Порой даже во сне снится… Умел бы летать – улетел бы сейчас в небо от этого окаянного тумана, прямо сквозь облака, сей же час. Летал бы там и смотрел на звезды – всю ночь, до утра. Я раньше был моряком и звезды знаю лучше, чем сиськи собственной жены. Если б увидеть их еще разок… э-э, то есть, звезды, конечно, насчет женкиных сисек после стольких-то лет даже и не знаю… Увидеть бы звезды еще разок – и с меня довольно. Тогда уж можно и помирать со спокойной душой.

Охранник задвинул заслонку, дважды проверил цепочку, запиравшую дверь, поднялся и отошел к костру. Улегшись у огня и опустив голову на свернутое одеяло, он уставился в затянутое тучами небо. Казалось, старый Струп ищет в небесах хоть маленькую искорку, хоть крошечный проблеск, хоть какой-нибудь след звезд. И, как бы плохо и горько ни было у Ника на душе, в ней нашлось место для жалости к старому калеке, которому хотелось всего лишь увидеть звезды. Отчего-то сочувствовать ему было легче, чем думать о матери, об Абрахаме, Секеу, Красной Кости или о себе. Все эти мысли были слишком уж тягостны. Хотелось плакать, но не было сил. Закрыв глаза, Ник провалился в милосердный блаженный сон – глубокий сон без сновидений.

Внезапно Ник вздрогнул и открыл глаза. Что-то легонько щекотнуло щеку. Паук? Он поспешил сесть, и увидел во мраке синий огонек. Там, в щели между дверными досками, стояла синекожая пикси – да не какая-нибудь синекожая пикси, а та самая девчонка, из уборной, с растрепанной гривой белых волос.

«Откуда она взялась? Что ей здесь нужно?» – удивился Ник, потирая лоб, будто пытаясь массажем вновь запустить заклинившие в голове шестеренки.

Пикси взмахнула крылышками и едва заметно замерцала, испуганно оглядываясь вокруг, словно ее в любой момент могли схватить чьи-то невидимые руки.

Ник был рад, что с ней все в порядке. Он через силу улыбнулся ей, и, к его удивлению, она склонила голову набок и улыбнулась в ответ.

«И все-таки, что ей здесь нужно?» – подумал Ник. Между тем пикси упорхнула и скрылась из виду. Приникнув глазом к щели, Ник понял все. Дверной засов снаружи удерживала на месте только цепочка, накинутая на длинный загнутый гвоздь. Сам Ник не смог бы до нее дотянуться, и пикси дергала цепочку вверх изо всех сил. Неужели надежда есть?

Однако цепочка была слишком тяжела для такого маленького создания. Пикси едва могла сдвинуть ее с места, но, упираясь ногами в доску, дергала и дергала. С каждым рывком цепочка понемногу сдвигалась вверх, но всякий раз громко звенела о засов.

Ник взглянул на калеку-охранника, лежавшего у костра. Догорающие угли зловеще мерцали в густом тумане. Подбородок охранника покоился на груди, трудно было сказать, спит он или бодрствует.

Цепочка звякнула снова. Пикси задумалась, замахала крылышками, качнулась в воздухе взад-вперед, как будто набираясь храбрости. Ник вспомнил мертвых пикси, вялившихся на веревках рядом с рыбой. Что же за ловушки эти люди придумали для них?

Пикси снова приземлилась на цепочку и вопросительно взглянула на Ника. Ник быстро закивал, подбадривая ее, безмолвно умоляя не сдаваться. Цепочка уже едва держалась на гвозде. Пикси закусила губу, уперлась обеими ногами в доску, потянула, что было сил – и цепочка соскочила с гвоздя! Пикси закувыркалась в воздухе. Цепочка упала вниз и громко лязгнула о дверь.

Ник метнул взгляд в сторону старика-охранника, не сомневаясь, что тот проснулся и все было напрасно. Но охранник даже не шелохнулся. Он спокойно лежал у костра, его грудь мерно поднималась и опускалась, и Ник поблагодарил господа, вспомнив, что старик глуховат.

Теперь, когда цепочка была сброшена, оставалось только разобраться с засовом. Просунув пальцы в щель, Ник медленно, дюйм за дюймом, принялся сдвигать засов в сторону. Наконец деревянный брус с глухим стуком упал на мягкую землю. Ник, не торопясь, отворил дверь, выскользнул из темницы и присел на корточки в тени. Сердце стучало так, будто вот-вот разорвется. «Что дальше?»

Пикси зависла в воздухе перед самым носом Ника, сделала губами долгое смачное «пр-р-р», ухмыльнулась до ушей и взмыла в небо. Миг – и крохотный синий огонек исчез в тумане. Ник невольно заулыбался. С этого момента пикси могли таскать у него еду, когда захотят.

Ник не сводил глаз с охранника, готовясь напасть, если тот вдруг проснется. Но нет, старик только мычал да храпел во сне. Наверху, выше по склону, в каких-то двадцати ярдах от Ника, темнела задняя стена форта. В таком тумане проще простого проскользнуть незамеченным, перелезть через стену и исчезнуть…

«Все. С меня хватит, – подумал Ник, направляясь к стене. – Хватит с меня всего этого безумия – Пожирателей плоти, Дьяволов, Владычиц, а особенно Питера… Питера?» Ник остановился. Туман Владычицы подступал все ближе и ближе, серебрился, мерцал в мутной ночной дымке, тянул призрачные щупальца сквозь щели между бревнами стены. От него веяло пылью и сыростью. Ник сразу же вспомнил того мальчишку в найковских хайтопах, лицо, навеки застывшее в крике ужаса, и скрипнул зубами. «А получится ли? Смогу ли я сам пройти сквозь Туман?»

Будто в ответ на его сомнения, из Тумана донеслись негромкие, едва различимые детские голоса. По спине пробежал холодок. Может, показалось? Ник бросил взгляд в сторону площади – туда, где на кресте висел Питер, и понял: вариантов выхода всего два, и оба – хуже некуда.

– Вот блин, – прошептал он, притопнув от досады, и поспешил назад. – Ну, Питер… Ну, только посмей меня подвести.

Беззвучно ступая по мягкой сырой земле, Ник подкрался к охраннику у костра. «Глупо, – подумал он. – Валить отсюда надо, пока не поздно». Копье охранника стояло рядом с костром, у высокого пня. Ник подхватил оружие и направил острие в грудь старика. «Давай, – сказал он себе. – По-другому никак. Если проснется, сбежать не даст. Давай, один хороший удар, и…» И все же Ник сомневался. Конечно, этот человек убьет его и глазом не моргнет. «Но, – подумал Ник, опустив копье, – он дал мне воды. Он – просто несчастный старик, застрявший в этом кошмаре так же, как я. И, если я его убью, он никогда больше не увидит звезд…»

Тут Ник почувствовал на себе взгляд и оглянулся. В дверях темницы стоял Лерой. Не двигался, не издавал ни звука – просто стоял и смотрел. Что у него на уме? Впрочем, плевать. Ник осторожно вытащил меч стражника из ножен и, с мечом в одной руке и копьем в другой, тихо двинулся к площади.

Добравшись до высокой поленницы, Ник укрылся в ее тени. Что дальше? За спиной что-то негромко стукнуло. Ник вздрогнул и оглянулся. Позади, рядом с ним, стоял Лерой. Ник вскинул меч, направив острие в его горло. Лерой съежился, но не сдвинулся с места.

– Чего тебе? – прошипел Ник, не опуская меча.

– Дай копье. Я с тобой.

– Нет, – прошептал Ник.

– Да, – ответил Лерой, повысив голос.

Ник приставил острие меча к его горлу:

– Заткнись.

С площади донесся женский смех, и Ник разглядел сквозь стелющийся над землей туман несколько темных фигур. Одна из них чем-то швырнула в Питера и закудахтала.

Ник взглянул Лерою в глаза.

– Я иду вытаскивать Питера.

Лерой кивнул.

Проклиная собственную глупость, Ник отдал Лерою копье.

Остановившись перед какой-то деревянной постройкой, Капитан помолчал, глядя на лижущие небо языки пламени, и оглянулся на Дэнни.

– Дэниэл, что ты об этом скажешь?

Мальчик только пожал плечами. Казалось, он озадачен не меньше остальных.

– Мы на праведном пути! – громко изрек Преподобный. – Господь сокрушает наших врагов, его могучая длань ведет нас. Вот, вот тому свидетельство! – он указал на скорченные дымящиеся тельца на земле. – Сам Господь сжег их огнем небесным!

«Господь или нет, а кто-то сжег», – подумал Капитан. Он, конечно, надеялся, что это Господь, но скверное предчувствие подсказывало, что тут поработал кто-то другой, и с этим кем-то лучше не встречаться.

Он подобрал один из валяющихся мечей и осмотрел его. Прекрасный, мастерски выкованный клинок. Странно, что его бросили. Но странностей вокруг и без того было предостаточно. Капитан опустил факел к влажной земле. Земля была сплошь усеяна отпечатками маленьких ног – следами остроухого народца, а, может, и этих дьявольских мальчишек, но среди них имелись и следы огромных сапог, при виде которых Капитану стало не по себе. Он поставил в один из этих следов ногу. След оказался значительно больше.

– Куда дальше? – спросил Капитан, склонившись к Дэнни.

Дэнни указал вперед, на двор, начинавшийся за горящим зданием.

– Стройся! – заорал Капитан. – Вперед!

Ник вжался спиной в стену хижины. Через улицу, у хижины напротив, замер Лерой. Ник подал ему знак оставаться на месте и заглянул за угол – медленно, стараясь не делать резких движений, как учила Секеу.

На площади стояли два охранника, но вряд ли они кого-нибудь стерегли. Забыв о своих прямых обязанностях, они старательно развлекали парочку женщин. Одну из них Ник узнал – это была Ева, та самая, что объявила его демоном. Ник заскрипел зубами и чуть не застонал.

Ева тыкала пальцем в сторону Питера и что-то шептала остальным, тесно склонившимся друг к другу. Очевидно, что-то смешное – ее приятельница фыркнула и поспешно прикрыла рот ладонью. Стражники тоже едва сдерживали смех.

Вдруг Ева подняла брови и вытаращила глаза, будто осененная божественным озарением. Выхватив у одного из охранников копье, она указала древком Питеру в пах и оглянулась на охранников и свою приятельницу, приглашая их оценить идею. Те замерли в предвкушении. Ева ткнула Питера в пах, и все четверо зашлись в припадке беззвучного смеха, изо всех сил стараясь не расхохотаться вслух.

Лицо Питера дрогнуло. «Значит, все-таки жив», – подумал Ник.

Ева еще сильнее ткнула Питера в пах, и на этот раз он застонал. Охранники загоготали вдвое громче прежнего.

Ник кивнул Лерою и бросился вперед, сам удивляясь быстроте собственных ног. Первый из охранников даже не успел заметить нападения. Ник спрыгнул с помоста, взмахнул мечом, вложив в удар весь свой вес, и перерубил шею Пожирателя у основания. Голова охранника отлетела в сторону и угодила прямо в грудь Евы, сбив ее с ног. Оброненное ею копье со стуком покатилось по булыжникам. При виде Ника глаза ее едва не вылезли из орбит, словно она и вправду увидела демона. Она разинула рот, чтобы закричать, и Ник вогнал меч ей в глотку. Острие клинка с мерзким хрустом вышло из ее затылка, но Ник не почувствовал ничего, кроме удовольствия. Наступив старой ведьме на грудь, он выдернул меч, и Ева забилась в грязи, корчась в предсмертных судорогах.

Ночную тишину расколол пронзительный визг. Подружке Евы не отказали ни голос, ни ноги. Она уже мчалась прочь с площади, без умолку визжа на бегу. Ник оглянулся на Лероя. Тот вырвал копье из груди второго охранника, и оба повернулись к Питеру.

– Живо! – крикнул Ник, вспрыгнув на помост.

Питер разом открыл глаза.

Ник коснулся веревки лезвием меча, но в последний миг придержал руку.

– Питер, ты обещал отвести меня назад. Помнишь? Поклянись сделать это. Клянись снова, прямо сейчас, или останешься тут.

– Клянусь, – с ухмылкой прохрипел Питер.

Ухмылка не внушала доверия, но Ник с Лероем мигом сняли Питера с креста и прислонили к помосту.

– Воды, – проскрипел Питер, растирая запястья.

Ник метнулся к разведенному охранниками костру и принес фляжку. Питер запрокинул голову и принялся жадно пить. Вода хлынула на его подбородок, потекла по багровым, вспухшим следам ожогов на груди. Его заклеймили раскаленным железом пять раз.

Неподалеку послышались крики людей. Приятельница Евы не умолкала, вопя на весь мир о нашествии орды демонов, дьяволов и прочей нечисти. Ник выдернул из гнезд несколько факелов и швырнул их на ближайшие крыши. Соломенные кровли задымились и вспыхнули ярким пламенем.

Подобрав меч одного из охранников, Ник сунул оружие в руки Питера, обнял золотоглазого мальчишку и поднял его на ноги.

– Питер, идти можешь?

– Посмотрим, – ответил Питер. Казалось, он оживает прямо на глазах.

Лерой подхватил Питера с другой стороны, и все трое поспешили покинуть площадь. Поначалу Питер спотыкался на каждом шагу, но вскоре ноги начали его слушаться, и он – пусть слегка неуверенно – пошел сам.

Из-за угла навстречу выскочила женщина. Увидев мальчишек, она застыла на месте. Питер оскалился и шикнул на нее. Женщина судорожно вцепилась в крестики на шее и бросилась бежать, едва не падая с ног.

Сзади слышались крики и лязг оружия. Вдруг из хижины впереди выступил человек в длинном плаще. Выставив вперед факел, он сощурился в темноту. Это был Преподобный – тот самый, с кротовьей мордой.

– О, как здорово, – сказал Питер, оттолкнув Ника с Лероя и окончательно утвердившись на собственных ногах. – Сейчас поиграем!

– Что за непотребство тут творится? – рявкнул Преподобный, поднимая факел.

Стоило ему разглядеть мальчишек – и раздражение на его лице сменилось ужасом.

– Дьяволы! – ахнул он.

Губы Питера скривились в зловещей улыбке.

– Верно, Дьяволы.

Швырнув в него факелом, Преподобный кинулся прочь. Питер отбил факел в сторону, так, что огонь не причинил никому никакого вреда, и устремился вперед. Даже прихрамывая, он настиг Преподобного в три прыжка и сбил с ног, ударив мечом сзади под колени. Скорчившись в грязи, Преподобный схватился за колени и завизжал. Питер подобрал его факел и шагнул к нему.

Оглянувшись, Ник увидел, что на площади уже полно народу.

– Питер, не время для игр, – сказал он.

– О, время для игр всегда найдется, – холодно, жестко ответил Питер.

Поставив ногу на грудь Преподобного, он вонзил меч в его плечо и резко провернул. Преподобный закричал, и Питер глубоко вогнал горящий факел в его разинутый рот.

– Вон они!!! – закричали на площади.

При виде горстки людей, хромающих следом, Ник с удивлением отметил, что все это – калеки. И тут его осенило: все здоровые ушли с Капитаном на поиски Владычицы! И все же, если эти люди – калеки они или нет – настигнут их, на этом все и закончится.

– Питер! – заорал Ник. – Владычица! Подумай о Владычице!

Напоминание отрезвило Питера. Оставив охваченного пламенем Преподобного кататься по земле, он вместе с Лероем и Ником побежал к воротам.

Вскоре путь им преградили еще пятеро. Все они тоже были калеками, но, судя по их виду, настроены были решительно.

Питер издал жуткий вой и кинулся в бой. В свете факелов Ник увидел их лица – те же лица, что смеялись и глумились над ним, пока он захлебывался в клетке для испытания водой. Он тоже взвыл и рванулся вслед за Питером. К собственному удивлению, он не чувствовал ни малейшего страха – одну лишь неодолимую жажду расплатиться с врагами за все.

Нику достался Пожиратель плоти, стоявший с краю – на деревянной ноге, с крюком вместо кисти. Он держал пику на изготовку, но явно не ожидал от Ника такой стремительной и безрассудной атаки. Быстрым, едва уловимым движением отбив пику в сторону, Ник скользнул ему за спину. Пожиратель плоти хотел было обернуться, но прежде, чем он успел хотя бы поднять ногу, Ник вышиб из-под него деревяшку. Пожиратель плоти опрокинулся на спину, и Ник перерубил ему шею, вновь не почувствовав ничего, кроме удовлетворения.

Тем временем Питер расправился сразу с двумя, затем они с Ником одновременно свалили врага, оказавшегося между ними, оставив его корчиться в луже черной крови.

Раздался крик. Одновременно обернувшись, Питер с Ником увидели, как последний Пожиратель плоти вонзает меч в живот Лероя. Лерой пошатнулся, схватившись за живот, скривился от страшной боли и упал на колени.

Ник прыгнул вперед и рубанул Пожирателя плоти сзади по шее. Тот отмахнулся мечом, но не попал, и Питер прикончил его ударом в спину.

Отодвинув засов, Ник с Питером навалились на створки ворот и распахнули их наружу. Питер на миг задержался, чтобы подобрать чей-то нож и заткнуть его за пояс. Затем они с Ником подхватили Лероя, закинули его руки на плечи и скрылись в ночной темноте.

Отсветы факелов плясали на высоких отвесных стенах каньона, заканчивавшегося тупиком. Казалось, сплетение лоз, преградившее путь колонне, шевелится, извивается, точно клубок змей. Капитан покосился на шедшего рядом:

– Что скажешь, Бизли?

– Не очень-то мне это нравится, сэр.

– Именно. Мне тоже, – согласился Капитан, задумчиво покрутив ус. – Ни в малейшей степени. Может, поискать обход? Послать несколько человек вон туда, наверх. Или…

– А теперь в чем загвоздка, Капитан? – раздался раздраженный голос позади.

Капитан обернулся и увидел Преподобного с Волом, проталкивавшихся вперед сквозь строй.

– Что за проволочка? – спросил Преподобный, остановившись и заглянув в узкий каньон. – Ах, тут тупик…

Он схватил Дэнни за ворот и рывком развернул его лицом к себе.

– Мальчик, ты полагаешь, это смешно? Ты, видно, решил поиграть с нами?

– Нет! – закричал Дэнни. – Дверь прямо здесь. Клянусь. Клянусь!

Капитан положил руку на плечо Преподобного.

– Преподобный, прошу вас…

Тот скосил взгляд на плечо, и Капитан поспешил убрать руку.

– Простите, ваше преосвященство, – сказал Капитан, – мальчик говорит, что дверь спрятана за этими лозами.

Преподобный прищурился и взглянул вперед.

– И как?

– Пока не знаем.

– А почему? – рявкнул Преподобный. – Чего вы ждете? Ступайте и проверьте.

– Всему свое время, ваше преосвященство. Прежде нужно убедиться, что путь безопасен. Незачем подвергать жизни людей бездумному риску.

– Вздор! Сам Господь направляет наш путь!

– В таком случае, не согласится ли ваше преподобие пойти первым?

Преподобный полоснул Капитана жестким взглядом, но не сделал ни шагу вперед.

– Вот ты, – Преподобный указал на Бизли. – И ты. Идите и проверьте, что там.

– Ваше преподобие, – резко начал Капитан, – я отказываюсь позволить…

– Капитан! – Преподобный крепко сжал губы. – Вы вступаете на опасный путь.

Капитан глубоко вздохнул. Ах, как ему хотелось дать этому святоше по морде, лучащейся непобедимым высокомерием!

– Мои извинения, ваше преосвященство. Я лишь хотел сказать, что путь опасен, и нужно продвигаться с осторожностью.

– Вы достаточно ясно высказали свои опасения, – отмахнулся Преподобный.

Но Бизли и его товарищ Джон не двигались с места. Они смотрели на Капитана, ожидая, что скажет он. «Надежные ребята», – подумал Капитан. Он знал, что может положиться на этих двоих в борьбе с любым врагом, включая и всех этих фанатиков. Большая редкость по нынешним временам. Слишком уж многие подпали под влияние Преподобных…

Преподобный гневно уставился на обоих.

– Вы слышали, что я сказал? Сам Господь взывает к вашему мужеству. Ступайте. Немедля!

Капитан прочел в их взглядах безмолвные проклятия, но оба подчинились, отлично понимая, что иначе Преподобный, ни секунды не колеблясь, прикажет прибить их гвоздями к первому попавшемуся дереву.

Бизли и Джон медленно двинулись в каньон, обследуя скалы, камни и кусты в поисках ловушек. Дойдя до конца без происшествий, оба вздохнули с облегчением и отодвинули стебли, прикрывавшие дальнюю стену каньона. На камне за стеблями был вырезан круг.

– Есть, кэп! Что-то есть! – крикнул Бизли, оглянувшись через плечо. – Похоже, тут…

Нечто длинное взвилось в воздух, захлестнуло руку Бизли и дернуло его к скале. Поначалу Капитан решил, что среди лоз пряталась змея, но тут же понял, что двигалась именно лоза. Шипастые плети схватили обоих, обвились кольцами вокруг рук, ног, шей и груди, точно удавы. Джон с Бизли отчаянно завопили, и Капитан рванулся вперед, но вовремя заметил, что лозы по обе стороны каньона распрямляются, тянутся к нему, и остановился.

Глаза Бизли вылезли из орбит, он пронзительно завизжал. Раздался явственный хруст костей. Стебли лоз потянулись в стороны, выворачивая руки и ноги жертв самым неестественным образом. Отчаянный крик, отражаясь от скал, эхом заскакал над каньоном. Лозы скрутили тела людей, точно мокрые тряпки, разрывая их пополам. Кровь, кишки и ошметки плоти несчастных обрызгали листья, растеклись омерзительными лужами по белым камням внизу.

«Колдовство, – подумал Капитан. – Вот она, рука Владычицы».

Люди в панике зашумели и бросились назад, толкаясь на узкой тропе.

– Стоять!!! – скомандовал Капитан. – Марк, Томас, Энтони! Всем стоять! Смирно!

Люди остановились, тревожно озираясь по сторонам.

Капитан посмотрел на Преподобного. Не выдержав обвиняющего взгляда, Преподобный отвел глаза. «Ну, теперь ходи с оглядкой, – подумал Капитан. – При первой же возможности выпотрошу, как рыбу».

– Это мальчик, – ожесточенно сказал Преподобный. – Он обманул нас! Вол, возьми мальчишку и отведи туда, к лозам!

– Нет, – сказал Капитан, смерив Преподобного испепеляющим взглядом. – Не вам обвинять мальчишку.

– Капитан, мое терпение на исходе! Я…

Капитан отвернулся от него, выхватил у одного из своих топор, поднял факел и устремился к лозам.

– Капитан! – воскликнул Преподобный. – Остановитесь!

Но Капитан не обратил на него внимания. Он подошел к лозам, ткнул пламенем факела в листву, отгоняя метнувшиеся к нему шипастые плети, и обрушил топор на основание толстого стебля у самой земли. Лезвие глубоко вонзилось в стебель, и в воздух взметнулась струя красной жидкости. «Кровь», – ничуть не удивившись, подумал Капитан.

– Делай, как я! – гаркнул он.

Люди двинулись за ним, рубя и сжигая смертоносные растения. Вскоре лозы бессильно корчились в предсмертных муках на дне каньона, и Капитан увидел прямо перед собой круглую дверь, вырезанную в отвесной скале.