Часть четвертая
Капитан

Красная Кость вновь поскользнулся и упал, резко дернув веревку на шее Ника. Жесткая колючая пенька впилась в кожу, и Ник сморщился от боли. Стараясь не упасть, он мог лишь беспомощно смотреть, как Красная Кость барахтается на земле, пытаясь встать. В боку Красной Кости зияла жуткая рана, и вся нога под ней, от бедра до щиколотки, была в крови. С тех пор, как он пытался убить Ника, не прошло и часа, и все же на его страдания невозможно было смотреть без боли.

Дэнни, шедший впереди Красной Кости, громко рыдал и все никак не мог заткнуться. Перед ним шел Лерой. «Почему не его ранили в бок?» – подумал Ник. Этого скота ему было бы совершенно не жаль. Впереди всех, молча передвигая ноги, тащился Питер. Что их всех ждет впереди? Об этом Ник не имел ни малейшего понятия, но не сомневался: ничего хорошего.

Впереди и позади связанных мальчишек шагали длинной колонной Пожиратели плоти. Их темная грубая кожа лоснилась от пота. В нескольких шагах от Ника устало тащилась группа пикинеров с головами убитых Дьяволов, насаженными на острия пик. Прямо на Ника уставились безжизненные глаза Дирка. Вывалившийся изо рта мертвого мальчишки язык покачивался из стороны в сторону в такт шагам.

Здесь, на открытой местности, вдалеке от лесов, Пожиратели плоти ослабили бдительность и просто шагали по длинной серой дороге, устремив вперед пустые, бездушные взгляды и волоча за собой тяжелые копья. Ник изо всех сил избегал смотреть на них – на толстые вены, змеившиеся под кожей как черви, на бугры мускулов, чешую и рога. Похоже, волшебство уродовало каждого по-своему: разнообразие обезображенных тел и лиц людей, уставших от собственных душ, казалось бесконечным.

Вокруг было влажно и душно, особенно по сравнению с лесом. По лицу Ника градом катился пот, ссадины от веревок на запястьях и шее жгло, как огнем. Язык распух и сделался шершавым, будто наждак. Ник и припомнить не мог, когда еще испытывал такую жажду. Здесь, внизу, на равнинах, земля была суха. Каждый шаг поднимал в воздух тучу пыли, и вскоре все покрылись ровным слоем мелкого, похожего на глину порошка. Ник сплюнул, чтобы очистить рот от пыли, но во рту пересохло так, что и плевать было нечем.

Охранник, однорукий коротышка с кислой рожей и россыпью гнойных прыщей на лбу, ударил Питера в подбородок тупым концом копья. Питер споткнулся, но каким-то чудом сумел удержаться на ногах.

– Не волочи ноги, пакостник! Шевели ногами-то, шевели!

Увидев, что Ник смотрит на него, человек склонился к нему. Изо рта его пахнуло тухлым мясом.

– Слышь, это ж демон. Вот этот самый, да, – он снова ударил Питера тупым концом копья. – Неужто не видишь?

Ник промолчал. Однорукий с отвращением сплюнул под ноги.

– Дурень! Ты что, слепой? Не видишь, какие уши острые? Это ж сын самого Люцифера, так-то!

Ник отвернулся.

– А вот это видал?! – охранник ткнул ему в щеку безобразной культей. – Его работа!

С этими словами он изо всех сил хлестнул Питера древком копья по ребрам. Питер болезненно крякнул. Охранник захохотал и ударил его снова.

– Бизли, довольно, – раздался хриплый усталый голос позади.

Голос принадлежал высокому человеку с тонкими усиками и острой бородкой, в широкополой, отчего-то показавшейся Нику пиратской шляпе.

– Есть, Капитан, – осклабился однорукий, толкнув Питера напоследок.

Подергав себя за бородку, капитан Сэмюель Карвер оглядел цепочку пленников. Пятерых мальчишек удалось взять живьем, а головы еще дюжины вскоре украсят стены форта. Да, с виду они казались детьми, но Капитан не обманывался на их счет и, прежде чем начать долгий марш обратно в форт, дважды проверил, что руки каждого надежно связаны, а веревки на шеях привязаны к длинной жерди.

Взгляд Капитана задержался на мальчишке, шедшем впереди. Огненно-рыжие волосы на его затылке слиплись от крови, и ее цвет возмущал Капитана до глубины души. Кровь этого отродья демонов была красна, тогда как кровь самого Капитана – чистая английская кровь! – сделалась черной. Так просто не должно было быть. Впрочем… в этом дьявольском месте все было перевернуто вверх дном. «Это он, – подумал Капитан. – Острые уши не оставляют сомнений». Значит, вот он каков, вождь этой банды язычников, которого они зовут Питером… Сколько же раз этот демон издевался над ними? А теперь он не просто побежден, но схвачен живьем! Капитан до сих пор не мог поверить такой удаче. Ему бы и в голову не пришло, что все может оказаться так просто.

Демоны явились рано, с рассветом, на гребне вчерашнего успеха. Это Капитан сумел предугадать и приказал всем способным держать оружие приготовиться, намереваясь захватить демонов врасплох. Его план заключался в том, чтобы укрыть основные силы за деревьями и небольшим отрядом заманить Питера в западню. Но столь хитрых планов не потребовалось. Отродья демонов явились в западню сами, будто дар, ниспосланный самим Господом. Капитан был почти разочарован. Он чувствовал себя обманутым. От этого порождения дьявола можно было ожидать большего.

– Скажи-ка мне кое-что, мальчик, – хриплым басом заговорил Капитан, поравнявшись с Питером. – Ведь ты решил сдаться? Верно? Тебе просто надоели все эти игры? Ответь мне, сынок. Утоли мое любопытство.

Рыжий уставился ему в глаза. Даже связанная, избитая, эта тварь сумела презрительно усмехнуться.

Капитан покачал головой.

– Что ж, как бы там ни было, теперь все кончено. По крайней мере, для тебя.

Один из мальчишек споткнулся и упал. Этот отличался от остальных буйной шевелюрой, связанной на макушке узлом, из которого торчала наружу красная кость, длинным шрамом поперек глаза и отвратительной с виду раной в боку. Туго натянувшаяся веревка сдавила ему горло, и он барахтался в пыли, пытаясь подняться. Капитан понимал, что имеет полное право ненавидеть их всех, но в эту минуту не чувствовал ничего, кроме жалости. За всеми этими шрамами, боевой раскраской и злобными оскалами скрывались обычные дети – или, по крайней мере, те, что некогда были обычными детьми. Капитан кое-что знал о Питере – о том, что остроухий демон крадет этих бедных парнишек из внешнего мира, околдовывает их, подчиняет своей воле и превращает в дикарей. И, несмотря на весь этот дикий вид, все они зовут маму, когда за них берется Преподобный…

Похоже, трое из пленников были новыми рекрутами. На них не было ни шрамов, ни татуировок, ни прочих зловещих отметин, и это внушало хоть какую-то надежду. Возможно, с этими есть шанс? Возможно, их удастся склонить на свою сторону, разговорить, заручиться их помощью?

Прежде Капитан уже спас нескольких мальчишек, и все они умерли страшной смертью, так и не раскрыв своих тайн. Все, кроме Билли. Билли, подобно этим троим, был из новичков. Немного доброты вкупе со страхом перед Преподобным сделали свое дело: мальчишка заговорил. Именно Билли рассказал Капитану о Питере, о Владычице и о легенде про ее заветную яблоню. Вот только Билли не знал, где искать Владычицу и ее дерево…

Вспоминать о Билли было больно – он был ребенком неиспорченным и добрым. Но вскоре превращение лишило Билли разума. Мальчишку пришлось зарезать, и это печалило сердце Капитана до сих пор.

Раненый мальчишка никак не мог подняться и задыхался в веревочной петле. Капитан вздохнул и поднял его на ноги. Не успев перевести дух, тот зарычал и полоснул Капитана яростным взглядом. Капитан покачал головой. Зачем он только сделал это? Зачем вообще тащить этого мальчишку с собой? Для подобных ему никакой надежды не было и быть не могло. Куда милосерднее было бы прикончить его на месте, избавив от грядущих мук.

Холодный резкий ветер гнал пыльный смерч по полю, заваленному сухими кукурузными стеблями. За погубленными посевами над усыпанной сажей землей возвышался форт. Длинные заостренные бревна внешней стены, тускло-серые, как и все вокруг, покосились, навалившись одно на другое так, будто вот-вот упадут.

Грохоча сапогами, колонна прошла по ветхому бревенчатому мосту через небольшой ручей. Журчание воды показалось Нику настоящей пыткой. Он облизнул пересохшие губы, но на языке не было ни капельки влаги. За мостом по обе стороны дороги потянулись кресты из костей и выбеленного временем дерева. Некоторые торчали вверх под самыми причудливыми углами, другие давно попадали, наполовину уйдя в иссохшую землю. «Могилы», – догадался Ник. Сотни могил вдоль дороги – до самого форта…

Вдруг Питер впереди застонал. Вначале Ник подумал, что охранник снова ударил его, но, взглянув вперед, увидел, куда он смотрит, и ахнул от ужаса. Там, на вершине стены, чернела голова – голова Абрахама! Ник поспешил отвести взгляд, однако успел увидеть не только мертвые глаза погибшего Дьявола, но и черепа – дюжины черепов на столбах у ворот. «Сколько же их? – подумал он. – Сколько ребят погибло за этот остров?»

Со сторожевой башни у ворот послышался крик, и ворота распахнулись наружу. Внутри стояли дома, и Ник впервые увидел деревню Пожирателей плоти. Убогие крытые соломой хижины из бревен и полуосыпавшегося дерна, несколько палисадников с засохшими овощами на грядках, веревка с вяленой рыбой… Ник вздрогнул и присмотрелся внимательнее. Да, среди рыбьих тушек с веревки свисали несколько выпотрошенных и распластанных надвое пикси! И всюду, куда ни глянь, кресты – большие, маленькие, из сучьев, из колючих веток, из костей. Белые, красные, черные, украшенные прядями волос, шнурками, черепами, раковинами кресты торчали из земли, висели на крышах, на стенах, в каждом дверном проеме.

Услышав команду «разойдись», большая часть солдат отправилась по домам. Несколько охранников, оставшихся с пленниками, погнали ребят к центру селения.

Из темного дверного проема на Ника уставилась женщина. Встретившись с ним взглядом, она подняла распятие, перекрестилась и отступила во мрак. Пропустив охрану и пленников, она вновь вышла наружу и двинулась следом. Вскоре к первой женщине присоединились еще несколько и тоже крадучись, стараясь держаться поодаль, пошли сзади. Все они – почерневшие, иссохшие, сморщенные, одетые в выцветшие сорочки с длинными рукавами и ветхие платья до щиколоток – казались одинаковыми, словно близнецы. Пряди их длинных жидких волос были кое-как убраны под капоры, в тени которых зловеще мерцали широко раскрытые красные глаза.

У здания с крестом на покосившейся башенке Капитан приказал всем остановиться. Когда-то башенка была выбелена известью, но побелка давно выцвела, и доски сделались такими же серыми, как и все в форте. Оставив пленников и охрану во дворе, Капитан вошел внутрь.

Вскоре вокруг собралась целая толпа. На пленников таращились, тыча в их сторону пальцами и негромко переговариваясь между собой. Все взгляды пылали ненавистью, но толпа держалась поодаль, пока одна из женщин не протолкалась вперед. На ее шее висели целые дюжины крестиков из щепок и обломков прутьев. Ее волосы, в отличие от волос остальных женщин, были распущены и свисали вниз сальными прядями, закрывая лицо.

– Это он! – ломким старческим голосом крикнула она, указывая на Питера длинным согнутым пальцем.

Подойдя к Питеру, она плюнула ему в лицо.

Увидев, что старуха не вспыхнула адским пламенем и не обратилась в пепел, толпа осмелела. Издевки зазвучали громче и оживленнее. Кто-то швырнул в Питера ком грязи, угодив ему прямо в лицо. Вскоре грязь полетела в пленников со всех сторон. Еще одна женщина, протиснувшись мимо охраны, умудрилась расцарапать Питеру щеку, прежде чем ее отпихнули прочь. Чьи-то пальцы впились в плечо Ника. Оглянувшись, он увидел перед собой злобный взгляд одноглазого горбуна.

– Демон! – брызжа слюной, прошипел горбун. – Все вы демоны!

Не успел охранник пинком отшвырнуть горбуна, как одна из женщин подскочила к Питеру и яростно вцепилась в его волосы.

– Это ты погубил моего Джона! Теперь поплатишься! Поплатишься! Господь покарает тебя собственной рукой!

Чтобы оттащить ее, одного охранника оказалось мало.

Толпа ринулась вперед, завязав сразу несколько потасовок с охраной. Охранники не могли сдержать натиск, и Ник понял, что его вот-вот забьют насмерть.

Вдруг над общим гамом раздался громкий, резкий, точно ружейный выстрел, окрик:

– Довольно! Все назад, живо!!!

В толпе заозирались. Кое-кто подался назад.

– Расступитесь! – приказал тот же голос.

Толпа недовольно зароптала, но отступила, и Ник увидел над головами верхушки почтительно поднятых шляп. Толпа раздалась в стороны, и к пленникам, сопровождаемые Капитаном, подошли трое мужчин. Двое из них были одеты в длинные плащи с капюшонами и высокие, широкополые фетровые шляпы, напомнившие Нику шляпы первых американских поселенцев. На груди у обоих висели черные деревянные кресты. Третий, лысый гигант с квадратной челюстью, был по меньшей мере на голову выше всех остальных. Его шею прикрывал окованный сталью горжет, руки были защищены стальными наручами поверх кожаного дублета.

Один из людей в плащах выступил вперед и оглядел Питера с головы до ног. Половина его лица была мертва, будто он перенес удар: немигающий мертвый глаз белел, как молоко, угол рта скривился вниз в гримасе вечной печали. В руке он держал посох, увенчанный простым золотым крестом.

– Воистину, это он! – воскликнул человек в плаще, указав посохом на Питера. – Сын самого Люцифера!

Толпа тихо ахнула. Все, как один, подались назад.

Человек с перекошенным лицом склонил голову набок и яростно взглянул на Питера зрячим глазом.

– Господь привел тебя сюда, дабы ты понес заслуженную кару. И возложил сию миссию на меня. И я не намерен оплошать перед Господом.

После этого он подошел к Дэнни, затем – к Лерою и, наконец, к Нику. Увидев на шее Ника кроличью лапку, он с силой рванул ее на себя и оборвал шнурок.

– Сатанинские игрушки!

Швырнув лапку на землю, он принялся втаптывать ее в пыль, словно гася окурок. Жесткие костлявые пальцы стиснули подбородок Ника и вздернули вверх, заставляя поднять взгляд.

– Ответь мне, дитя мое, – сказал человек в плаще, глядя зрячим глазом в глаза Ника, – помнишь ли ты имя своего отца?

Не решившись раскрыть рта, Ник кивнул.

– Посмотрим, – сказал человек с перекошенным лицом. – Отведите их в дом Капитана.

Капитан Сэмюель Карвер высоко поднял кувшин и наполнил кружку прохладной водой, исподволь наблюдая за ними – четырьмя грязными, жалкими мальчишками на земляном полу хижины. Все они смотрели на кружку, не отрывая глаз. Ничто не усиливает жажду так, как жаркая битва, а эти мальчишки ничего не пили с самого утра, а может, и дольше… Он медленно поднес кружку к губам и, звучно глотая, начал пить. Вода струйками потекла по подбородку, собралась лужицей на столе. Осушив кружку, Капитан причмокнул губами, налил себе еще воды и подтолкнул кувшин, придвигая его поближе к мальчишкам.

– Ребята, может, кто-нибудь хочет пить? – спросил он. – Прохладная, свежая – только что из колодца. В одном этому богом забытому острову не откажешь: вода здесь – просто чудо.

Конечно, никто не ответил, но взгляды мальчишек говорили красноречивее всяких слов: «Да-да, конечно, хотим! Чего там, любой из нас с радостью отдаст левую ногу за кружку воды, и «спасибо» скажет!» Но Капитану не требовались их левые ноги, а за спасение их душ (он покосился на Преподобных, сидевших за столом рядом с ним) он тем более не дал бы и ломаного гроша. Нет, все, чего хотел – больше всего на свете хотел Капитан Сэмюель Карвер – это узнать, где прячется Владычица со своей богом проклятой яблоней, и наконец убраться с этого анафемского острова ко всем чертям.

Капитан встал, обошел стол, и, задумчиво теребя бородку, взглянул на мальчишек. Интересно, что у них в прошлом? Ему очень давно не удавалось взять живьем кого-либо из этих маленьких дикарей, а уж разговорить хоть одного… Последние новости из внешнего мира он слышал от Билли. Сколько же времени прошло с тех пор? Билли утверждал, будто колонии не только отложились от Англии и сделались новой страной под названием «Соединенные Штаты», но что эти так называемые «соединенные» штаты теперь воюют друг с другом, причем – подумать только! – из-за рабства. Может, воюют и до сих пор? В этом Капитан сомневался, но все же хотел бы получить ответ и на этот, и на великое множество других вопросов. Но ничего, на это еще будет время. Пока что Капитану предстояло убедить хотя бы одного из пленных, что помогать ему – в их же интересах.

– Мне очень жаль, – начал он, – что вам пришлось претерпеть столько страданий.

Капитан ничуть не кривил душой. Все эти мальчишки – даже дикарь с костью в волосах и множеством шрамов на лице – были обычными детьми, пока не попали в лапы рыжего демона. Им всего-навсего не посчастливилось столкнуться с этим золотоглазым отродьем Сатаны.

Глотнув воды, Капитан причмокнул губами.

– Я был бы рад разделить с вами воду. Но я приглашаю к столу только друзей. Кто из вас согласится стать моим другом? Кто согласится выпить со мной?

Никто из мальчишек не шелохнулся и не проронил ни слова, но все они не сводили глаз с кружки.

– Верность – черта, достойная всяческого уважения. Но верность, основанная на лжи, в корне ошибочна. Уверяю вас: от этого Питера вы слышали лишь половину правды. Так не окажете ли мне любезность, не позволите ли изложить всю правду без изъятий?

Капитан вопросительно поднял брови и обвел взглядом лица мальчишек.

– Нет возражений? Хорошо. Прекрасное начало!

– Многие годы назад я согласился доставить этих добрых людей, – Капитан широким жестом указал на Преподобных, – этих святых людей, в Новый Свет. За ними следовала группа поселенцев, стремившихся лишь к одному: избавиться от религиозных гонений и мирно исповедовать свою веру на новом месте.

Слегка поклонившись в сторону Преподобных, сидевших за столом с мрачными непроницаемыми лицами, Капитан в миллион первый раз задумался: какое же беззастенчивое богохульство, какой чудовищный плотский грех Господь мог счесть столь непростительным, что обрек его на целую жизнь – да не одну, далеко не одну! – среди этих фанатиков. Может, тех четырех португальских девок, трех сестер во главе с мамашей, нанятых, чтобы насладиться их прелестями одновременно? Или бочонок причастного вина, украденный из монастыря? Или имя самого Господа, упоминавшееся Сэмюелем Карвером всуе столько раз, сколько на небе звезд? Это было выше его понимания. Он просто не в силах был выдумать грех, достойный заточения на необитаемом острове вместе с этой шатией. Должно быть, дело было в чем-то, совершенном им в прошлой жизни.

Отбросив в сторону эти мысли, Капитан продолжал:

– Два шторма подряд заставили нас далеко отклониться от курса. Припасы подходили к концу. Множество жизней унесли болезни. Все мы безмерно устали от долгого плавания. И вот, вскоре после того, как мы покончили с последними порциями дождевой воды, впереди показался этот берег. В тот день я пал на колени и целовал эту землю! Никогда, никогда в жизни я не был так рад чувствовать под ногами земную твердь!

Святые были полны решимости добраться до Джеймстауна, пока погода не переменилась. Поэтому мы разбили лагерь, намереваясь набрать свежей воды, пополнить запасы продовольствия и как можно скорее продолжить плавание. И тут явились демоны.

Несколько женщин вне себя от ужаса прибежали в лагерь, крича о демонах в человеческом облике. Будучи наслышан об американских туземцах и их диких обычаях, я поначалу решил, что это – просто женская истерика, но от увиденного у меня застыла в жилах кровь. То были не индейцы из местных племен, но в самом деле демоны! Омерзительные создания – рогатые и хвостатые, остроухие и золотоглазые, полулюди-полузвери, не иначе как выбравшиеся из бездн самого ада – и они шли на нас! Мы закричали, требуя, чтобы они шли прочь, однако ж они упорствовали. Мы и представления не имели, какой злой волшбы ждать от них – порчи, мора, чумы? Видя, что они не поворачивают назад, я выстрелил в того, кто шел первым – и едва не заплакал от счастья, увидев, что они воистину смертны. В тот день нам удалось отбить нападение.

Мы поняли, что оказались на заклятых землях, и решили покинуть их немедля. Но, не успели мы свернуть шатры, явился туман. Подобного я не видел за все двадцать лет, что странствовал по морям – туман, да такой густой, что его можно было пощупать! И этот туман был живым. Он кишел лицами мертвых и жуткими тварями, для описания коих мне в жизни не хватит слов. Он выполз из леса и окутал корабли. Стоя на носу, я не мог разглядеть кормы! Пытаться плыть сквозь этот туман, среди скал и рифов, было бы все равно, что броситься за борт и утопиться. Именно тогда я начал подозревать, что шторм занес нас в само чистилище.

Над островом день и ночь без умолку гремели барабаны. На моих глазах храбрецы, не моргнув глазом выходившие на бой с пиратами, падали на колени и молили Господа указать нам путь, в море. Но пути не было. Туман окружал нас со всех сторон. Посему мы укрыли женщин и детей на кораблях, вырыли траншеи, приготовились к обороне и отдали себя на волю Господа.

Они явились в первые же рассветные часы. Целая орда демонов бросилась к нам из леса, и я чудом сумел остаться на месте: в глубине души мне больше всего на свете хотелось бежать, бежать прямо в море и утонуть, только бы не видеть этих чудовищ. Они устремились в атаку. Под их поступью дрожала земля, воздух был полон их жуткого воя и криков. Я не колеблясь вышел бы на бой с любым из людей, но это были не люди. Это были дети самого Сатаны! Ноги мои дрожали так, что я едва мог направлять мушкет в цель. Мужчины, воины плакали, не скрываясь, на виду у всех! Но Господь уберег нас в тот день. Зачем? Не знаю. Не думаю, что из милосердия. Знаю одно: мы отразили атаку орды демонов, а все остальное неважно.

Капитан откашлялся и глотнул воды.

– Некоторые сказали бы, что лучше бы нам погибнуть в тот день. Не сомневаюсь, многие из нас побросали бы мушкеты и сдались, если бы только знали, что за ужасы ждут нас впереди.

Капитан сделал паузу, вспоминая, сколько раз за те первые дни подумывал перерезать себе вены. Лишь страх за свою бессмертную душу да надежда еще хоть раз увидеть перед смертью своих сыновей удержали тогда его руку.

– День за днем мы ждали, когда же рассеется туман. Дети, женщины и даже взрослые мужчины боялись сойти с кораблей. Однако жизнь на борту сделалась невыносимой, а туман и не думал редеть, и мы были вынуждены начать обживаться на острове.

Но Капитан Уильямс с «Форсайта» и большая часть его команды решили, что лучше рискнуть выйти в море сквозь туман, чем снова ступить на этот берег. Они подняли якоря, и «Форсайт» исчез в этой клубящейся серой стене. Что сталось с ними? Этого нам уже не узнать никогда. Но вскоре мы услышали их крики и жуткие звуки – будто людей пожирают заживо. Со временем крики сменились стонами, затем – жалобными мольбами. Так прошло множество долгих часов, и вдруг все разом стихло. Но порой, по ночам, когда туман подступает с моря, подбирается к самым дверям, мы до сих пор слышим их голоса и голоса всех павших, слышим их стоны и мольбы отправиться в этот зловещий туман и спасти их.

Мы начали расчищать землю и строить форт, сажать зерно и разводить скот. Мы изо всех сил старались выжить, надеясь, что следующий день окажется днем, когда мы сможем уплыть. Но остров изводил нас, как только мог: уничтожал посевы, напускал мор на стада, а на людей наслал чары, покрывшие нашу кожу чешуей, изуродовавшие наши тела и превратившие нас в чудовищ. Многие от этого повредились в уме, сделавшись кровожадными убийцами, и их пришлось истребить.

Тогда я еще не знал о Владычице и ее черной волшбе, но все понимали, что где-то рядом источник великого зла – он-то и мучает нас своим колдовством. Окрестные леса кишели злобными тварями, и даже деревья были одержимы бесами. Чтобы заставить зло отступить, мы начали жечь их. Мы были полны решимости в случае надобности уничтожить весь остров – все, что угодно, только бы избавиться от этой чертовщины. И это подействовало. Лес начал гибнуть, нечестивый народец – исчезать. Зла становилось все меньше, и у меня появилась надежда.

Позже Билли рассказал мне о Владычице, и все стало ясно. Стало очевидно: и лес, и обитающие в нем твари – все это ее волшба, и, стало быть, наши старания не напрасны. Мы поклялись не останавливаться, пока не отыщем ее или не сотрем с этой земли все следы ее волшебства до последнего.

Вот теперь вы знаете всю правду. Вы сами можете видеть: мы в ловушке. Нас терзают, мучают, преследуют на каждом шагу. И сверх того, будто мало нам всех этих мук, колдунья призвала на подмогу этого демона, Питера, чтобы похищать, обманом завлекать сюда детей. Чтоб околдовывать их и заставлять убивать! Чтоб вынудить нас убивать детей ради спасения собственных жизней! – Капитан сделал глубокий вдох. – Взгляните на меня. Под этой ужасной кожей я – человек, отец двоих сыновей. Неужели вы думаете, будто мне хоть раз в жизни хотелось причинить вред ребенку? Вы хоть представляете себе весь ужас моего положения? Разве вы не видите, что такое этот Питер? Как они с Владычицей используют вас? Как охотно жертвуют вашими жизнями? Конечно, вы видите, вы понимаете это! Да?

Капитан на минуту умолк, предоставив мальчишкам возможность подумать, проникнуться сказанным.

– Мы хотим лишь одного – покинуть этот богом забытый остров. Так загляните же в собственные сердца! Кто из вас согласен помочь мне?

Сложив руки за спиной, Капитан вернулся к своему месту за столом, поставил перед собой две кружки. Медленно, не торопясь, наполнив кружки водой, он подтолкнул одну из них к противоположному краю стола и обвел взглядом лица мальчишек.

– Ну же, не робейте. Кто из вас выпьет со мной по кружке воды?

Мальчишки молчали.

Капитан и не ждал, что хоть один согласится – по крайней мере, так скоро, еще не успев понять, что поставлено на кон. Он оглянулся на Преподобных. Подумать только – люди, некогда в борьбе за чистоту веры бросавшие вызов королям и папам, превратились в жалких суеверных глупцов…

– Первопреподобный, – Капитан склонил голову, отвесив легкий поклон в сторону человека с перекошенным лицом, – полагает, что каждый из вас одержим нечистым духом. Священный долг избранника божия призывает его попытаться спасти ваши души. Но экзорцизм – предприятие, требующее высочайшего мастерства. Ваше преосвященство, могу ли я просить вас посвятить этих мальчиков в более тонкие нюансы вашего искусства?

Первопреподобный кивнул и поднялся. Мальчишки настороженно уставились на него.

– Как известно, – бесстрастным тоном исследователя начал Преподобный, – в случае одержимости демоном одержимого должно подвергнуть ряду пыток, дабы вынудить демона отступиться. Тело одержимого должно сделаться в высшей степени негостеприимным – настолько, чтобы демон был более не в силах пребывать в нем. Мы начинаем с испытания водой, как с процедуры, причиняющей одержимому наименьший ущерб. Одержимого просто удерживают под водой, пока он не захлебнется – неоднократно, если это представляется нужным. Если демон, согласно нашим суждениям, не оставит одержимого, мы переходим к клеймению раскаленным железом или помещению конечностей одержимого в огонь. Если и это не приводит к успеху, пробуем ломать кости, начиная с пальцев и постепенно переходя к костям рук и ног. Наконец, если все примененные методы не помогают, мы сжигаем одержимого на костре, поскольку это – единственный надежный способ очищения его души.

Несмотря на все прошедшие годы, Капитан не уставал удивляться тому, с каким хладнокровием – будто описывая процесс сбивания масла из молока – Преподобный способен рассуждать о пытках детей. Но это-то и делало его слова столь действенными, и Капитан с радостью отметил, что рассказ Преподобного не пропал даром: от него не укрылись ни быстрые взгляды, украдкой брошенные мальчишками друг на друга, ни страх в их глазах.

– Но есть и другой путь, – добавил Капитан. – Путь, позволяющий избежать всех этих неприятностей. Некое простое действие, которое могло бы доказать, что вы – не пешки в руках Сатаны. Быть может, кто-нибудь из вас может указать нам местопребывание Владычицы и ее колдовского дерева? Этот несложный акт определенно подтвердил бы, что вы в самом деле властны над собственными душами и не нуждаетесь в болезненных процедурах экзорцизма.

Капитан подождал и, видя, что мальчишки молчат, добавил:

– О, еще вам следует знать: стоит экзорцизму начаться – и шансов прекратить его почти не останется. Ведь Преподобный отлично знает, что демоны исполнены обмана и хитрости. Что хитроумный демон непременно заговорит, как ребенок, и скажет все, что угодно, только бы прекратить пытки. Поэтому подумайте хорошенько, мальчики. Как только вы покинете мою хижину, вы – в руках господа. Подумайте, не теряйте времени зря. Другого шанса не будет.

Капитан подошел к окну и отдернул занавеску. Снаружи донесся стук молотков.

– Уже готовят клетку для испытания водой? – спросил Капитан, обращаясь к Преподобным.

Первопреподобный кивнул.

– Дела Господа не терпят промедления.

Капитан вздохнул.

– Да. Воистину, не терпят.

Он еще раз оглядел мальчишек. Длинноволосый со шрамом на лице – хорошо, если доживет до вечера. Но для него в любом случае не оставалось надежды. Двое в середине явно были напуганы, но упрямо молчали. А вот в круглолицем упрямства не чувствовалось. Его взгляд так и плясал, метался между Преподобным, кружкой и остальными мальчишками. Этот, похоже, все понял правильно.

Капитан отошел от окна, поднял кружку и встал перед мальчишками.

– Итак, кто из вас примет мое угощение?

Он обращался ко всем четверым, но смотрел только на мальчишку с круглым лицом.

Губы мальчика дрогнули, словно он силился что-то сказать. Капитан поставил перед ним кружку и развязал ему руки. Не отрывая взгляда от воды, круглолицый прижал руку к груди и потер ссадины от веревок на запястье.

– Пей, – подбодрил его Капитан. – В этом нет ничего дурного.

Мальчишка закусил губу, сморщился, будто от боли, и медленно потянул дрожащую грязную руку к кружке.

– Дэнни, нет! – прошипел мальчишка, сидевший рядом.

Точно обжегшись, Дэнни отдернул руку. Но Капитан улыбнулся. Он понимал: мальчишка сдался. Взяв кружку, Капитан поднял Дэнни на ноги, отвел его к столу и усадил в кресло. Положив руку на плечо мальчика, он отдал ему кружку.

– Все хорошо, – мягким, успокаивающим тоном, каким обычно говорил с собственными детьми, сказал он. – Все кончилось. Весь этот кошмар. Все эти ужасные дела, к которым тебя принуждали. Всему этому конец.

Дэнни схватил кружку обеими руками и поднес ее к губам. Он сделал большой глоток, и еще один, и еще, захлебнулся, закашлялся и, наконец, не выдержал и зарыдал. Капитан наполнил его кружку вновь.

– Мелкая мразь!!! – заорал мальчишка с красной костью в волосах.

Капитан кивнул. Один из охранников шагнул к длинноволосому мальчишке и с силой пнул его в живот. Тот скрючился вдвое и застонал, но не отвел от Дэнни яростного взгляда.

Двое остальных смотрели на все это со смесью растерянности и отчаяния на лицах.

«Дело сделано», – подумал Капитан, мысленно вздохнув с облегчением.

– Вот и мой помощник, – сказал Капитан, кивнув Первопреподобному. – Благодарю вас, ваше преосвященство. Остальных предаю в ваши беспристрастные и сострадательные руки.

Преподобные повели мальчишек к выходу.

«И да смилуется над ними Господь, потому что эти безумные фанатики не смилуются», – подумал Капитан.