Глава 5

Путь их шел то по твердой глинистой почве, то среди высоких песчаных барханов, тогда колеса телег и ноги лошадей начинали вязнуть в песке. Только паукам дроу все было нипочем. Длина таких песчаных участков могла превышать несколько лиг, и там не было никаких ориентиров. Караванная тропа на них еле просматривалась, и как Валдис не терял дорогу – Марта понять не могла. Магический фон все также пестрил черными точками, колдовать было очень трудно. Похоже, Валдис рассчитывал только на собственную память и наблюдательность. Ведьма с уважением посмотрела на Лорда – стоит только немного отклониться вправо или влево от правильного пути и караванную тропу на песчаном участке можно уже не найти.

– А вы не боитесь потеряться? – поинтересовалась Марта у темной эльфийки, что оказалась рядом с ее повозкой. Дроу сняла повязку с лица, чтобы стряхнуть налипший песок, и ведьма вновь увидела точеный профиль аристократки. Как же ее зовут? Вспомнила – Кая!

– Мы можем двигаться по звездам. Ночью – уверенно ответила эльфийка – Так даже лучше. Не так жарко. Не понимаю, почему Валдис едет днем.

– Торопится?

– Да, ночью по этим барханам ехать сложнее, время на дорогу уйдет гораздо больше.

– Ты уже тут была? – любопытство Марта нарастало.

– Один раз – неохотно ответила Кая – С посольством в Шимзед.

Видя, что углубляться в эту тему эльфийка не намерена, ведьма перевел разговор на другую.

– Мы только что проехали какое-то сооружение. Там еще белые кости валялись. Что это было?

– Колодец – коротко ответила Кая.

– Тогда почему мы не остановились?

– Сейчас там нет воды.

– А когда будет? – продолжила приставать к эльфийке Марта.

– Поздней осенью, когда пойдут дожди – Кая ударила паука пятками, чтобы тот прибавил ход, и ведьма снова осталась одна. Оставалось только дремать и рассматривать однообразные окрестности. Казалось, этому теперь не будет ни конца, ни края. Но после полудня справа от караванной тропы вдруг начали попадаться скалы, а потом вдали открылась ровная, сияющая в солнечном свете поверхность.

– Что это? – удивленно спросила Марта, когда с ее повозкой вновь поравнялся паук эльфийки.

– Солончак – также коротко ответила Кая, обеспокоенно посматривая вверх. Паук прибавил ход, лошади начали испуганно взбрыкивать. Эльфийский вождь Каэл привстал в седле, приложив руку ко лбу. Марта тоже посмотрела вперед, но ничего необычного не заметила. Чистое безоблачное небо, жарко палящее полуденное солнце.

– Что-то случилось? – Марта повернулась к Валдису, который тоже выглядел озабоченно.

– Ветер пропал. Сворачиваем!

Отряд темных повернул вправо и, набирая ход, помчался к скальному гребню.

– Это черная буря! – к Валдису подскакал Сирил и встревожено ткнул пальцем в небо.

Ведьма присмотрелась и наконец, увидела какую-то маленькую темную точку на горизонте. Вокруг исчезли все шорохи и звуки, воздух словно стал вязким, навалилась абсолютная тишина, Марте показалось, что она оглохла. Чтобы вдохнуть горячий воздух требовалось приложить усилия. Отряд поспешно заехал за гребень.

– Кладите лошадей и пауков на землю – скомандовал Валдис, торопливо выпрягая коня Марты из повозки. Дроу спешились, люди тоже.

– Держи попону – Темный на ходу бросил Марте конское покрывало, пропахшее потом – Накинь на себя и привались к скале.

– Валдис, а ты уверен, что будет буря? – засомневалась ведьма.

– Да. И нам надо поторопиться, если хотим выжить. Посмотри сама.

Темный кивнул на небо. Черное пятнышко в южной части горизонта за короткое время резко увеличилось в размерах. И оно быстро приближалось. Солнце потускнело, светило заволокла мутная дымка.

– Снимайте вьюки, прячьте воду! – Валдис сунул в руки Марте флягу.

Снова появился ветер, только теперь он больше походил на ураган, а черная точка превратилась в огромную темную полосу, закрывшую собой горизонт. Марта привалилась к теплому боку лошади, чья морда была замотана старым мешком, накинула на себя попону. И в тот же момент ощутила, как по накидке ударил шквал горячего воздуха и песка. Ведьма попыталась вновь вызвать магическое Око, но то даже не захотело появиться. Марта приподняла попону, и тут же испуганно опустила. Серо-оранжевая стена песка вперемешку с мелкими кристаллами соли попыталась ворваться внутрь ее укрытия. В горле тут же запершило от горечи, из глаз полились слезы. А буря уже стонала и ревела, ураганные порывы ветра пытались вырвать накидку из рук девушки. У нее вдруг сдавило виски и заболела голова, сознание поплыло. Марта боялась упасть в обморок – тогда некому будет удержать попону.

Это сумасшествие продолжалось очень долго, Марте показалось, что целую вечность. Страх задохнуться, тяжесть песка на укрытии, жар и запах конского пота… Наконец, этот жуткий ветер стал постепенно затихать, его удары по накидке ослабли и почти прекратились. Ведьма рискнула поднять голову и выглянуть наружу. Местность было не узнать. Ложбину за гребнем, в которой они прятались, наполовину занесло песком. Из песка торчали только головы лошадей и спины пауков. К Марте, проваливаясь по колено в песок, подошел Валдис:

– Жива?

– Кажется да – ведьма почувствовала, что ее рот полон мельчайшего песка и потянулась за флягой.

– Лимс погиб – Валдис тяжело вздохнул – Еле откопали.

Рядом со скалой действительно лежал труп седовласого мужчины, в котором Марта с трудом узнала Темного Лорда. Девушка вспомнила, как Лимс шутил про ее девственность при их первой встрече. «Ехала с Тарсом, значит, уже не девушка». Ведьма вздохнула и оглянулась. Лич Тарс был как раз жив, если к нему вообще можно было применить такой термин. Сейчас он откапывал одну из лошадей.

– А можно его… ну, оживить? – поинтересовалась Марта у Валдиса.

– Труп поднять можно, но точно не здесь. Магический фон ужасен – пожал плечами Темный Лорд – И разумеется, это уже будет не наш Лимс.

К ним подошел прихрамывающий Сирил. Его морщины стали еще более глубокими, а лицо посерело от пыли, придавая Лорду жуткий вид.

– Вождь Каэл тоже мертв.

Валдис скрипнул зубами. Марта увидела, как двое оставшихся в живых дроу водили руками над телом своего вождя, который лежал между пауков. Ритуал какой-то?

– Ты заметил, что в глубине бури были астральные призраки? – поинтересовался Сирил, отряхиваясь от песка.

– Не может быть! – помотал головой Валдис – Магический фон слишком…

– Источник Каэла выпит до дна. Лимс тоже колдовал. – Сирил кивнул на труп мага – Я осмотрел его. Раскрой глаза, Валдис! На нас напали. И это сделали не Светлые!

– Кто же тогда? – Марта впервые увидела на лице Темного Лорда растерянность. Он хотел что-то ответить, но их прервали.

– Мы хотим сохранить тело вождя – дроу закончили ритуал и подошли к Валдису и Сирилу. Говорил молодой парень с косичкой и двумя заплечными мечами. Сын вождя. Кел-Танцующий-с – Мечами.

– Зачем? – интересуется Валдис – В Шимзеде нет некромантов. Эй, Тарс! Ты работал с дроу? Сможешь поднять труп?

– Смогу. Но не здесь – лич продолжал копаться в песке.

– Мои соболезнования – Темный Лорд равнодушно пожал плечами – Вождь Каэл много сделал для нашего общего дела…

– Мы слышали про астральных призраков! – истерично выкрикнула Кая – Это ближайшие стражники Аша! Они охраняют его покой в Гиблых Пустошах!

– Зачем Ашу нападать на нас? – Сирил дернул за повод, и одна из лошадей поднялась с земли. Ее ноги дрожали, из пасти шла пена. Разом встали на лапы все три паука дроу. Угрожающе нависли на Темными. В посохе Валдиса тут же засветился серп в навершии. Хотя он и еле мерцал сейчас, молодые дроу дружно сделали шаг назад. Пауки тоже отодвинулись.

– Зачем нам убивать Каэла? – Валдис щелкнул пальцами и серп погас – У нас погиб Лимс. Точно от таких же повреждений источника. И потом – наша миссия одобрена самим Ашем. Зачем ему убивать Каэла?! Он мог сделать это в Тар-Некросе или Суране.

– И правда, Кая – Кел успокаивающе положил руку на плечо Каи – Астральные призраки служат ведь и другим демонам Ада. Не только Ашу.

У Марты от услышанного голова кругом пошла. Оказывается, есть и другие демоны?! Об этом ведьмам почему-то никто на уроках не рассказывал.

– А что за миссия? – тихо спросила Марта.

Все хмуро посмотрели на нее.

– Наша цель… – Валдис задумался, потом тяжело вздохнул, приняв решение не скрывать от ведьмы правды – Осквернить родовой источник в замке Минэя и открыть оттуда портал для Аша.

Утром я проснулся с тяжелой головой и весь в тревожных ожиданиях. Съел на автомате все колбасу с тушеной капустой, что передо мной поставил Олаф и осторожно приступил к расспросам горбуна.

– Слушай, а как ты меня в замок провести собираешься?

– Пойдем вечером, когда в замке все уснут. Князь должен уже уехать. Конрад нас представит охране, как купцов, вызванных к княгине.

– А это не насторожит их – купцы к княгине, да еще поздно вечером?

– Так не ночью же! Вечер – обычное дело, когда господа не хотят, чтобы слуги знали по их дела. К тому же встреча с ней будет в часовне, а значит, нас вообще мало кто увидит.

– Ну, как скажешь.

Олаф по-отечески усмехается, собирая на поднос грязную посуду:

– Поди соскучились, княжич? Почти год с матушкой не виделись. Хорошая она у вас.

Меня хватает лишь на то, чтобы смущенно кивнуть головой. Врать совершенно не хочется. Осторожно спрашиваю слугу:

– Как думаешь, матушке стоит про все, что случилось, рассказывать?

– Даже не сомневайтесь! Её светлость – единственная, кому вы сейчас можете довериться. – С пылом откликается Олаф. Замолкает на несколько секунд, а потом добавляет – И спросите ее совета, как вам быть с князем. Он человек …сложный, не знаешь, чего от него ожидать.

Я снова согласно киваю и спешу перевести разговор на другую тему.

– Может, до вечера по лавкам пройдемся? Хочу к алхимикам и кузнецам зайти – нужно посмотреть, что у них есть.

– Можно и зайти. Только таких знатных лавок, как в Ируте, здесь вы все равно не найдете.

– А вдруг?

Олаф пожимает плечами, видимо не собираясь меня переубеждать, и я начинаю одеваться. Время до вечера все равно нужно чем-то занять, чтобы не сойти с ума от волнения, так почему бы не провести его с пользой?

За делами этот день пролетел совершенно незаметно. Мы обошли большое количество лавок и несколько кузниц в нижнем городе, увидели много чего интересного, кое-что нужное даже прикупили. Оказывается, если правильно задавать людям вопросы, многое можно найти и в Минэе, надо только быть настойчивым в своих поисках. Олаф был очень удивлен, когда здесь, например, нашлась селитра, или алькастова соль, как местные ее называют. А чего нет в лавках, то для вас доставят из Фэсса или Ирута, но уже за большие деньги. Торговые караваны в другие княжества – дело сейчас не только хлопотное, но и опасное для жизни и кошелька. Значит, и дерут за такой товар втридорога.

Наконец, перекусив и дождавшись, пока на город опустятся сумерки, мы отправляемся навстречу судьбе. Если честно, волнуюсь я жутко. Не знаю, как буду разыгрывать перед матерью Йена любящего сына. Стыдно врать. Но с другой стороны жалко несчастную женщину, которая одного за другим потеряла двоих сыновей. И вот что прикажете делать? Олаф чувствует мой мандраж, но понимает его по-своему – наверное, думает, что я боюсь наткнуться на кого-нибудь из родственников. Пусть амулеты надежно скрывают и мою внешность, но все равно ведь придется отвечать господам на разные неудобные вопросы. А не хотелось бы…

Но все происходит на удивление гладко. Конрада, который встречает нас неподалеку от ворот замка, я узнаю сразу, и в памяти почему-то всплывает, как он прикрывал юного Йена от страшного отцовского гнева – прятал его в одной из многочисленных кладовых, пока князь не перебесился и не сменил гнев на милость. Он не скрывает радости от моего появления, но кажется, чужая личина останавливает его от того, чтобы обнять меня по-отечески. Я сам кладу руку ему на плечо, приветствуя старого слугу:

– Здравствуй, Конрад! Не узнал? Как поживаешь? Как Тереза, как Мирт?

– Живы, и слава Единому. – Лицо его вдруг мрачнеет – Про старшего моего сына слышали?

– Слышал. Прими мои соболезнования.

– И вы, княжич, примите мои. Жаль Ульриха, хороший воин был, смелый, и князь из него неплохой получился бы. Не было в нем лишней жестокости.

Я киваю, и наш разговор быстро затухает – мы подходим к въездным воротам в замок. Массивная кованная решетка уже опущена на ночь, ворота наглухо закрыты, и для прохода осталась лишь небольшая дверца, оббитая железом. Стражники настороженно оглядывают нас, но слова Конрада служат для них пропуском:

– Это купцы к княгине по важному делу. Командир должен был вас предупредить.

– В главный дом?

– Нет, Ее светлость распорядилась проводить их в часовню.

– Проходите.

Прежде, чем попасть в основной внутренний двор замка, нам приходится пройти под длинным гулким сводом проездной арки, потом миновать пару небольших замкнутых дворов и лишь после этого выйти на широкую открытую площадь, мощенную булыжником. На меня потоком обрушивается узнавание, теперь кажется, что здесь мне знаком каждый камень. Но в основной жилой корпус, где расположены все парадные залы и жилые покои, мы не идем, сразу сворачиваем в сторону и дальше проходим по крытой галерее, а потом и через лабиринт узких мрачных коридоров. И если в галерее на стенах еще горят светильники, то в коридорах царит полная темнота – ночью здесь мало кто ходит. О том, чтобы применить магию и создать на ладони факел для освещения дороги, не может быть и речи. Конрад достает масленый светильник и зажигает фитиль, но толку от него немного – его света хватает лишь на то, чтобы не пропустить следующий поворот. Наконец, мы снова выходим на улицу и попадаем в еще один небольшой закрытый двор. Память подсказывает, что именно здесь расположена часовня замка и корпус со старыми гостевыми покоями, которыми давно уже никто не пользуется из-за ветхости. Сердце замирает, а потом пускается вскачь, когда из дверей часовни показывается невысокая женская фигура с такой же масляной лампой в руке. Поседевшие от горя волосы, заострившиеся черты лица… Мы медленно идем навстречу друг другу, и замираем на расстоянии десятка шагов. Мои спутники расступаются, женщина с тревогой и надеждой всматривается в мое лицо, хотя в неверном свете ламп, наверное мало что можно рассмотреть. Я снимаю амулет. Она неуверенно шепчет.

– Йен…?

В глаза появляются слезы, княгиня застывает, непроизвольно зажав рот изящной рукой, чтобы не вскрикнуть.

Мое тело помимо моей воли срывается с места и бросается на призыв этого тихого родного голоса. Его невозможно остановить. Это сильнее меня. В этот момент мне кажется, что я сейчас умру, если не прижмусь губами к ее рукам. И колени мои сами собой подкашиваются и опускаются на брусчатку двора перед княгиней, когда я слышу тихий женский всхлип и ее материнское на выдохе:

– Мальчик мой… слава Единому, ты жив!

Мы стоим, обнявшись посреди двора, и я вдыхаю запах, знакомый с детства. В голове уже все смешалось – я сам больше не понимаю, где мои воспоминания, а где воспоминания Йена. Каким-то непостижимым образом две совершенно разные женщины из разных миров слились для меня в одну, и отныне нет для меня человека роднее в этом мире, чем она. Это и дань моего уважения к Йену, и его последний бесценный подарок мне. Я мысленно обещаю ему заботиться об этой хрупкой женщине до своего последнего вздоха.

– Ох, ну вставай скорее, пойдем в дом! Не нужно, чтобы тебя кто-то здесь увидел.

Княгиня приходит в себя быстрее, чем я. Берет меня за руку и ведет за собой в дом. Я послушно следую за ней, пытаясь прийти в себя и осознать, что же сейчас произошло. В голове полный сумбур. Растеряно оглядываюсь на Олафа с Конрадом, вижу, что их глаза подозрительно блестят в неверном свете ламп. Сумасшествие какое-то… Как такое может быть?! Йен давно мертв, мне в наследство от него остались только обожженное тело и его воспоминания, но никак не чувства. И вдруг такой взрыв чужих эмоций, мгновенно превратившихся в мои собственные. Непостижимо…

Мы заходим в комнату с низкими сводчатыми потолками, которая далека от моих представлений о княжеских покоях. Узкие окна со свинцовыми переплетами, темная мебель, хоть и покрытая резьбой, но очень скромная. Единственные украшения здесь – красивые кованые подсвечники и красочный яркий гобелен, прикрывающий голую стену. Стены комнаты покрыты старой штукатуркой, местами уже потрескавшейся и облупившейся. Все это я успеваю разглядеть, пока княгиня скидывает с плеч легкий плащ и оборачивается ко мне.

Рассматривает мои шрамы и ожоги. Ее огромные голубые глаза полны ужаса и сострадания. Я сочувствующе смотрю на нее. Да, зрелище не для слабонервных – я и сам порой вздрагиваю, когда вижу себя в зеркале. И хорошо еще, что она не видела меня сразу после неудачной инициации. Но мать быстро приходит в себя. Вижу, как усилием воли она убирает руку ото рта и на секунду прикрывает глаза, заставляя себя успокоиться. Удивительно стойкая женщина! Она молчит какое-то время, потом подходит и снова решительно обнимает меня. Заглядывает мне в глаза, словно в душу и ласково произносит:

– Все неважно, пока ты жив. Мы справимся. Для тех, кто любит тебя, твои шрамы не имеют никакого значения, а глупцы и негодяи пусть боятся. Ты будущий князь, и тебя будут судить по делам, а не по внешности.

От ее веры в меня в душе растекается тепло, и на глаза наворачиваются слезы. Но плакать я давно разучился. Поэтому лишь с благодарностью снова целую ее руку и пытаюсь улыбнуться.

– Да матушка. На мне эльфийский целительский амулет, со временем он уберет повреждения. Два месяца назад все было гораздо хуже, я даже ходил с большим трудом.

– Ты должен все мне рассказать. Все! А сейчас мы для начала поужинаем, и потом уже решим, что нам делать дальше. Сегодня ты переночуешь здесь, а утром Конрад выведет вас из замка.

– Отец надолго уехал?

– Дня на два, на три.

– Опасно – помотал головой я – Переночую в городе.

Пока мы разговаривали с княгиней, Олаф с Конрадом накрыли стол для позднего ужина, выставив на нем серебряную посуду и приборы. По высоким кубкам разлили вино из золотого кувшина, на средину стола выставили блюда с закусками. После всех придорожных таверн и постоялых дворов с их грубой глиняной посудой, фамильное столовое серебро на белоснежной скатерти казалось мне сейчас вершиной цивилизации. И ничего, что вся посуда и приборы были непривычно массивными и тяжелыми, а местная вилка вообще имела всего два зубца – я все равно чувствовал себя как в дорогом ресторане. И поданные нам на ужин блюда, конечно, тоже отличались в лучшую сторону от тех, что были до этого в нашем меню: мясной рулет с зеленью и орехами, запеченная с пряными травами рыба, копченый свиной окорок и какие-то ярко-оранжевые отварные овощи, по вкусу отдаленно напоминающие картофель. В голове само всплыло странное название этого овоща – клум. Все было очень вкусно приготовлено, а любимое матушкино фэсское вино – вообще выше всяческих похвал. Нашу трапезу освещало несколько магических светильников. Тоже весьма не дешевое удовольствие.

Я довольно быстро приноровился к тяжелым и не слишком удобным столовым приборам и вскоре уже мастерски управлялся с ними, ловя на себе одобрительные взгляды княгини. Если я не ошибаюсь, то у Йена с этим как раз были небольшие проблемы, что постоянно вызывало за столом насмешки старшего брата. Что ж, одним поводом для насмешек теперь меньше.

Княгиня София Тиссен оказалась приятной в общении, милой и очень умной женщиной. Чем дальше я на нее смотрел, тем больше недоумевал, чего папаше Тиссену не хватало, и каких еще женщин ему вообще нужно? Плодить на стороне бастардов при такой жене?! Подозреваю, что он просто чувствовал себя неуверенно рядом с такой умницей, понимая, что выглядит на ее фоне неотесанным чурбаном. С высоты своих 33-х лет я смотрел с искренним восхищением на эту красавицу. Легкая седина оказалась не столь критична, а морщины не так уж и заметны. Сколько ей сейчас – сорок с небольшим? Я бы и сорока княгине не дал. Безупречная осанка, стройная фигура, а какие утонченные манеры у этой женщины – ей хотелось любоваться и любоваться! Можно только догадываться, как бесило Ульриха и Йена пренебрежение отца их матерью и постоянное присутствие в замке его любовниц и своры бастардов, оскорбляющее честь княгини, подарившей мужу законных наследников.

У княгини было еще одно необыкновенное качество – эта женщина умела слушать, как никто другой. Она с таким тактом внимала моему рассказу обо всех наших приключениях, так к месту задавала совершенно правильные и умные вопросы, что я окончательно проникся к ней доверием. Узнав, что я все-таки прошел инициацию и стал магом, матушка в волнении поднялась из-за стола и начала мерить шагами комнату. В ее светлой голове явно зрел какой-то план, и я совсем не удивился, когда она решительно заявила:

– Йен! Как ты знаешь, чтобы принять магию рода и стать настоящим наследником должны быть выполнены два обязательных условия.

– Дай догадаюсь – я откинулся на стуле, отпил замечательного фэсского вина – Надо иметь магических источник.

– И кровь рода – закончила за меня мать – Все это у тебя есть.

Мы помолчали, каждый обдумывая свое.

– Ты должен срочно принять родовую магию Тиссенов – княгиня вернулась за стол, заглянула мне в глаза – Подожди возражать, прежде выслушай меня.

Женщина сделала небольшой глоток вина, собралась с мыслями и приступила к изложению своего плана.

– Сын, боюсь, что у нашего замка больше нет настоящего хозяина. Твой отец сделал роковую ошибку, когда решил, что может добиться победы над Меркусом, применив запретные знания. Сначала он скупал книги по темной магии и изучал ее возможности, потом дошло дело до применения проклятых амулетов. А закончилось тем, что он превратил нашего Ульриха в мерзкого лича, погубив его бессмертную душу. И все это время он постепенно терял связь с родовой магией замка, потому что источник светлой силы не терпит Тьмы, она оскверняет его и разрушает. Защищаясь от нее, источник начинает обрывать связь с носителем. А сам замок после этого постепенно начинает разрушаться. Если конечно на смену прежнему хозяину не приходит новый.

– Матушка, но я не могу стать новым хозяином при живом отце! – я помотал головой – Источник не примет меня.

– Примет. Потому что у него фактически уже нет хозяина. Альбрехт Тиссен еще хозяин всего Западного Эскела, но увы! – не своего собственного родового источника.

– Но что скажет отец?

Княгиня задумалась. И я тоже. Неужели матушка дворцовый переворот затеяла? Да, нет…! Она и сама прекрасно понимает, что пока это нереально. Княжество в состоянии войны, Тиссены отлучены от церкви, мне еще и 16-ти нет. На кого нам опереться при перевороте? Ну, приму я магию рода, замок подчиниться мне. А дальше-то что? Запереться в нем и сидеть здесь тихо, как мыши под веником, ожидая когда нас возьмут измором?! Нет, если София и думает о перевороте, то скорее всего будет действовать тоньше, изящнее и без спешки. Для начала вернет меня в замок, чтобы снова влить в придворную жизнь, и найдет единомышленников среди недовольных баронов и военных. Потом, попробует добиться того, чтобы отец официально назвал меня своим наследником. С церковниками она видимо и так тайно общается за спиной отца, и разумеется, у нее будет поддержка сильного союзника – кузена Марция. Останется приструнить бастардов и разобраться с дядюшкой Фридрихом, который просо так не отступит. Вот только тогда мне можно будет за переворот браться. Боюсь ли я влезать во все это? Нет, не боюсь. Мне здесь все чужие и жалеть я никого не намерен – Йена они все не очень-то жалели! Но и бездумно свою голову подставлять тоже не намерен. «Торопиться не надо!» – как говорил небезызвестный товарищ Саахов. Всему свое время.

Княгиня многозначительно на меня смотрит, а потом задает мне очень интересный вопрос, заставляющий меня задуматься:

– Йен, а как ты думаешь, почему твой отец не уничтожил паладинов силой источника? Почему легат Гийомс безнаказанно применял в этих стенах свою магию?

Действительно, почему? Зачем князь купил железного монстра и держал его при себе в надежно укрепленном магией рода замке? Похоже, мать права. Она уже к тому моменту перестала полностью подчиняться князю, начала отвергать хозяина замка, осквернившего себя Тьмой.

С княгиней мы проговорили до полуночи. И что приятно удивило – тему принятия родовой магии она больше не поднимала. София не уговаривала меня и совсем не пыталась давить своим материнским авторитетом. Вместо этого попросила подробно рассказать ей, как мы встретились и подружились с Густавом в Микении. Непутевого племянника София по-настоящему любила и искренне оплакивала его гибель. Когда я рассказал ей всю историю, матушка не выдержала и горько расплакалась, мне стоило большого труда ее успокоить. Но судя по ее осведомленности, княгиня вовсе не отрезана от мира, и хотя якобы живет затворницей, состоит в оживленной переписке со своим кузеном Касиусом Марцием и его родней. Многие подробности наших с братом приключений она уже знала от него и без меня. И сама сообщила мне интересные новости. Оказывается, Главный инквизитор лично проводил расследование гибели княжича и даже побывал в храме Айрана, но его попытка очернить меня перед фэсским князем и переложить ответственность с больной головы на здоровую, с треском провалилась. По словам княгини, двоюродный дядюшка зла на меня не держит и очень хочет встретиться, чтобы узнать о геройской гибели сына из первых уст.

Потом разговор у нас плавно перешел на других родственников, и в частности на дядюшку Фридриха. Этот хитрый интриган времени здесь зря не теряет и уже вовсю заигрывает с военными, обиженными на князя за поражение в последней битве. Ведет с ними сочувствующие беседы, угощает наемников вином в кабаках, щедро раздает милостыню раненым и калекам. А еще дядюшка ну очень сильно сокрушается, что в Минэе позакрывали храмы! Прямо чуть ли не плачет крокодильими слезами от переживаний за судьбу простого народа. Что впрочем, не мешает ему всячески подлизываться и к старшему брату. Между делом он умудряется гасить ссоры буйных «племянников», и вообще заделался в замке этаким миротворцем и всеобщим любимцем. Понятно, что все эти его «жу-жу-жу» неспроста. Но подстрекательских разговоров он не ведет, и ни в чем крамольном пока замечен не был. А значит, и выслать из Минэя этого хитрого жука князю пока особо не за что.

Ближе к концу нашего разговора я уже и без матушкиных намеков начинаю понимать, что мне кажется пора вступать в борьбу и официально появится в замке. Откладывать дальше нельзя. Интуиция просто вопит, что здесь назревают какие-то серьезные события – а значит, нужно держать руку на пульсе, а не оставаться сторонним наблюдателем. И библиотека. Туда мне необходимо попасть, и чем скорее, тем лучше. Судя по памяти Йена, там очень неплохая подборка книг по магии – несколько стеллажей. А у меня с теорией полная беда и Лукас не сильно может в этом помочь. Он больше практик.

Прощаемся мы тепло, долго стоим, обнявшись на пороге матушкиных покоев. Если честно, то и уходить отсюда особенно не хочется. Княгиня нежно гладит меня тонкими пальцами по щеке и ежику отросших волос, а в ее голубых глазах светится такая всепоглощающая материнская любовь, что в горле ком застревает.

Наконец, с тяжелым вздохом я отстраняюсь, целую матушке руку и спешу покинуть замок. Обратную дорогу проделываем с Олафом и Конрадом в полном молчании. Только тихие шаги раздаются в ночной тишине. Мы уже почти миновали галерею, когда под ее своды с шумом вваливается какой-то всклокоченный парень, тянущий за собой за волосы упирающуюся девушку. Девушка громко рыдает, размазывая слезы по лицу, парень явно пьян, потому что то и дело спотыкается и при этом грязно матерится. В неверном пламени светильников я с удивлением узнаю в нем помощника придворного мага – Жакуса. Того самого тощего парня, что на площади использовал поисковый амулет. Он тащит девушку в нашу сторону, и нам уже не разминутся с ними. Да и поздно – эта пьянь заметила нас и орет во все горло:

– Вы кто такие и что здесь делаете?

– Жакус, это я, Конрад! Ты, что не узнаешь меня? И куда ты тащишь Марису?

Маг обводит нас безумным пьяным взглядом и вдруг, размахнувшись, бьет кулаком Конрада в лицо:

– Молчать тварь! Ты предатель! Бросил своего князя.

Конрад падает, деваться некуда, я без размаха в ответ бью Жакуса в челюсть. Тот удар держит. Взвизгивает, мотает головой, разбрызгивая кровь. Но чтобы удержать равновесие, вынужден отпустить волосы девицы. Та, надо отдать ей должное, шустро подхватывает свои юбки и с завидной скоростью исчезает в одном из темных коридоров, выходящих в галерею.

– Ты кто такой?! – глаза мага наливаются кровью, я вижу магическим зрением, как он вызывает око и формирует атакующее заклинание – Йен!?! Княжич??

Конрад поднялся с пола и, держась ладонью за разбитую бровь, попытался утихомирить разбушевавшегося мага:

– Жакус, Жакус, успокойся!

– Стража!! – маг размахнулся и в нас полетел воздушный кулак. Уровня так восьмого. Эх! И почему я не взял свой ас-урум? Ставлю на автомате магический щит, атакующее заклинание развеивается мелкими вихрями. Но Конраду и этого хватает. Он опять падает на пол.

Краем глаза вижу, как Олаф незаметно скользнул за ближайшую колонну. Что дальше делать – непонятно. Ас-урумом я бы развалил поганца на раз. Но ввязываться с ним в магическую дуэль? Сейчас прибежит стража и нашпигует меня болтами из арбалетов. Никакой щит не поможет.

Тем временем воздух перед магом вновь сгустился и он вдарил по мне с обеих рук. Две эфирные стрелы. Седьмой уровень. Щит предательски затрещал, у меня из носа побежала кровь. Я влил в защиту еще энергии.

Но это, кажется, только раззадорило озверевшего Жакуса, и он тут же начал плести что-то уже совсем мощное. Начал …но не успел. За его спиной как призрак появился Олаф, в чьих крепких руках хищно блеснула смертельная гаррота, а через мгновенье горе – маг уже забился в судорогах, безуспешно пытаясь отодрать от своего горла тонкую струну.

Я перевел дух и медленно развеял щит. Криво усмехнулся, глядя, как Олаф хладнокровно затаскивает еще не остывший труп мага в какую-ту неприметную кладовку. Вот так и погибают самонадеянные глупцы. Швыряться боевыми заклинаниями и при этом не выставить вокруг себя элементарной защиты?! Нет, Жакус точно был идиотом!

– Паршивый был человек – вторит моим мыслям Конрад, со вздохом снова вытирая кровь с рассеченной брови. – Вы его, княжич, даже не жалейте. Он как с бастардами связался, совсем оскотинился.

– А что придворный маг Фридус?

– При Фидусе-то он шелковый. А вечером как выпьет…

Да уж… Девушка видно далеко не первая жертва распоясавшегося чародея. Конрад заверяет меня, что ее завтра же утром не будет в замке, он отправит Марису на недельку с обозом по селам за провизией. А там глядишь, и все уже уляжется.

– Княжич, а вы почему ас-урум не взяли? – мы быстрым шагом, почти бегом шли по галереям замка. Олаф возглавлял наш отряд.

– Боялся застать тут отца. Если бы он увидел клинок инисов, да еще отмеченный Айраном, как думаешь, что князь бы сделал?

– Отнял его!

– Именно!

Дальше до ворот мы добрались без приключений. Крики Жакуса никто не услышал, стражники играли в кости и, увидев с нами Конрада, только махнули рукой в сторону ворот, не отвлекаясь от своей игры. Олаф осуждающе покачал головой. Распустился в замке народец без хозяйской руки…