9

В окна таверны «У» уже стали пробиваться первые лучи света. В заведении было пусто, не считая единственного посетителя. Смерть сидела за столом, положив голову на сложенные перед ней руки. Она спала, и виделось ей, что стоит она посреди бескрайнего поля, по колено в ароматной луговой траве. Обдуваемая со всех сторон свежими ветрами, она радовалась как ребенок. Ее глаза-огоньки сменили привычный ярко-красный цвет на голубой с жемчужным отливом, ветер сорвал с ее головы капюшон – и волосы развеялись по плечам, впитывая в себя запахи лугового разнотравья.

Смерть раскинула руки в стороны, отбросив в траву свою косу и всем телом противясь упругим волнам ветра, бросилась бегом, подпрыгивая на ходу и вскрикивая от внезапно нахлынувшего чувства счастья. Набегавшись вволю, она остановилась и рухнула в траву. Чудесное чувство свободы заполнило все ее тело. Казалось, сейчас она распадется на миллиарды маленьких клеток и просто растворится в этом прекрасном мире, но внезапный звук шагов заставил ее вернуться в реальность. Она быстро накинула на голову капюшон и, опершись на локоть, приподняла голову над зеленым травяным ковром. В нескольких шагах от нее стоял Брык. В том же виде, в каком она его видела в последний раз, – наполовину человек, наполовину бык. В одной руке он держал скрипку, а в другой – смычок. Удостоверившись в том, что Смерть его заметила, он молча положил музыкальный инструмент на плечо и, выдохнув, провел смычком по струнам. Звук был настолько ужасным, что даже сама Смерть вздрогнула от него. Но оборотень решил на этом не останавливаться. Перехватив смычок так, как будто в его руках был не нежный музыкальный инструмент, а грубый двуручный меч, он принялся елозить им по струнам, словно намеревался перепилить их. Стоит ли говорить, что от этих звуков даже живому человеку захотелось бы умереть.

– Прекрати! – выкрикнула Смерть, вскочив на ноги и пытаясь закрыть двумя руками те места на голове, где у обычных людей располагаются уши. – Остановись!

Но «музыкант» не обращал на нее никакого внимания, продолжая своими душераздирающими звуками приносить страдания всему живому и неживому вокруг. Смерть бросилась к нему и, широко размахнувшись, нанесла удар кулаком по бычьей морде садиста. Но, как это часто бывает во сне, удар оказался настолько слабым, что тот его даже не заметил.

– Перестань, сволочь! Перестань! – кричала она, колотя кулаками по нему куда попало. – Зачем? Зачем ты это делаешь, гад?!

Но изувер не останавливался. Смерть села на землю и прикрыла лицо руками. Впервые за долгое время она ощутила на них слезы. Слезы бессилия и отчаяния. В этот момент она и проснулась.

Резко подняв голову, она несколько секунд смотрела на стол непонимающим взглядом. Затем, сообразив, что все это ей приснилось, она с облегчением выдохнула. Но вдруг ужасный звук снова раздался за ее спиной. Смерть, вздрогнув от неожиданности, вскочила на ноги и обернулась. Дверь таверны, неплотно прикрытая последними посетителями, качалась на ржавых петлях, извлекая из них тот самый невыносимый скрип и визг, который, не без помощи ее воображения, и заставил ее плакать во сне.

– Чтоб вас комары покусали между пальцев, – ругнулась она и снова села на скамью.

Перед ней стояла кружка с недопитым пивом и миски с остывшим варевом, которое за ночь превратилось в желеобразное нечто. Смерть взяла в руку кружку и приложила ее ко лбу, издав облегченный вздох. Когда похмельная головная боль немного притупилась, она, взболтнув содержимое кружки, скептически осмотрела его и, немного посомневавшись, залпом опрокинула в себя.

– Вот так лучше будет, – буркнула она и, схватив косу, прислоненную к стене лезвием вверх, покачиваясь на ходу, побрела к выходу.

Оказавшись на улице, Смерть расправила плечи и тут же зашлась в приступе кашля.

– Надо заканчивать с этими пьянками, – произнесла она, когда приступ утих.

Смерть хотела окончательно покинуть это злачное место, но за спиной снова раздался издевательский скрип петель. Ее пальцы сжались в кулаки, а глаза полыхнули огнем. Сорвавшись с места, она бросилась ко входу в таверну и ударом ноги выбила дверь из проема, сорвав ее с петель.

– Еще раз! Еще раз ты… – Выбросив вперед руку и грозно выставив указательный палец, Смерть собралась было произнести какое-то страшное предупреждение, но затем просто махнула рукой и медленно направилась прочь.

По данным Министерства статистики Стрижгородского района, за отчетный период прошлого года уровень преступности в регионе сократился почти на треть. В частности, заметно снизилось число разбоев и ограблений, от которых страдали обычные торговцы, на свою голову решившие посетить со своими товарами этот дивный регион. В позапрошлом году разбоев и убийств на дорогах произошло так много, что дело чуть не дошло до включения Стрижгородского района в черный список Гильдии купцов. Конечно же, это положение вещей никак не устраивало ни обычных людей, ни власть имущих. На лесных дорогах были организованы кордоны и заставы, а особо крупные караваны торговцев сопровождались вооруженными наемниками, что, впрочем, не сильно помогало, потому что лихие люди переключились на одиночных путников и продолжили грабить их и отнимать добро. Обстановка накалялась, а власти никак не могли придумать ни одного способа решения проблемы, который помог бы им избежать исключения из Гильдии купцов. И тут на помощь пришло легендарное Министерство статистики, которое буквально за один день привело показатели преступлений в норму, просто составив отчет с заниженным количеством зарегистрированных случаев грабежа. Стрижгородский район не получил черную метку гильдии, а разбойники продолжили нападать на беззащитных торговцев.

На одной из лесных дорог, неподалеку от таверны «У», только что лишившейся своей музыкальной двери, как раз и происходило очередное ограбление купца-одиночки по имени Гольд, который пожалел денег на охрану и решил, что оберег, купленный у колдуна в его родном городе, непременно отпугнет от него всех злых людей и не допустит, чтобы с ним случилось что-нибудь худое. К слову, тот колдун в прошлом работал конюхом, а когда его выгнали за беспробудное пьянство, внезапно обнаружил в себе некую силу, которую решил использовать для личного обогащения под видом помощи страждущим. Отрастив для убедительности длинную бороду, он стал собирать на улицах лошадиный навоз, лепить из него шарики, произносить над ними малопонятные слова и продавать доверчивым обывателям. Кто-то смеялся над ним, а кто-то охотно наведывался к новоявленному магу за очередным волшебным навозным оберегом, потому что на каждый товар в этом мире всегда найдется свой покупатель. Точно так же, как на легкомысленного купца сегодня нашлись свои разбойники.

– Какое сегодня прекрасное утро, не правда ли? – ухмыльнулся один из головорезов, перегородив узкую дорогу и направив на испуганного торговца арбалет. – Не хотелось бы, чтобы оно стало последним для такого прекрасного человека, как вы.

– Не соизволите ли вы спешиться и показать нам то, что заставило вас отправиться в путешествие в такую рань? – подхватил издевательский тон второй грабитель.

Побледневший торговец обреченно вздохнул и, спрыгнув с телеги на землю, приподнял край полотна, которым был накрыт его товар. Безоружный бандит, мерзко ухмыляясь, подошел к повозке и, заглянув внутрь, присвистнул.

– Наш друг везет серебро, – известил он своего подельника, который и не думал опускать арбалет, целясь точно в голову купца. – Я вижу здесь ложки, вилки, ножи… О! Ты только посмотри на это! – с этими словами он выудил из повозки невероятной красоты серебряный кубок, завернутый в шелковую ткань. – Повезет же тому, кто купит у вас этот товар. Я даже представляю, как этот человек будет сидеть на веранде своего дома, наслаждаясь прекрасным закатом, и маленькими глотками пить вино из этого произведения искусства.

Разбойник поднял серебряный кубок в вытянутой руке и закатил глаза, чокаясь с воображаемым собутыльником.

– Я бы тоже хотел иметь у себя дома такой кубок, но, к сожалению, у меня не хватит денег, чтобы его купить.

– Я… я дарю его вам, – дрожащим голосом произнес Гольд.

– Правда? – искренне расплылся в улыбке грабитель, но тут же помрачнел. – Нет, я не могу принять такой подарок, так как моя совесть не позволит мне пить из него, когда мой друг, – он кивнул на подельника, – будет сидеть со мной за одним столом с деревянной кружкой.

– Хорошо-хорошо, – закивал торговец, еще надеясь на то, что грабителей можно задобрить и отделаться от них малой кровью, потеряв лишь часть своего товара. – Возьмите еще что-нибудь. Мне не жалко.

– Не жалко? – бандит продолжал глумиться над своей беззащитной жертвой. – Я так и знал, что вы добрейшей души человек. Могу ли я надеяться, что вы поделитесь с нами еще и вот этими столовыми приборами? Дело в том, что нам, по причине нашей бедности, приходится есть руками, и мы были бы счастливы, если бы в наших домах появились такие великолепные вилки и ложки.

В этот момент Гольд наконец понял, что сегодня он останется без товара и ему не стоит ждать снисхождения от разбойников. И если эту мысль он уже осознал и почти смирился с ней, то ее место в голове тут же заняла другая, еще более страшная.

– Я могу рассчитывать на то, что, если я отдам вам весь товар, вы оставите меня в живых? – вмиг охрипшим голосом произнес он.

Разговорчивый грабитель расхохотался и похлопал свою жертву по плечу.

– Понимаете ли, какое дело… Я и мой друг по своей природе люди весьма стеснительные и не любим лишнего внимания, и мы не уверены, что, при всей вашей щедрости, вы умеете еще и держать язык за зубами. Нам бы очень не хотелось, чтобы кто-нибудь узнал о нашей встрече и стал завидовать тому, что мы теперь пьем вино из серебряных кубков. Вы же знаете, какие бывают люди…

– Вы можете на меня положиться, – затараторил купец. – Я не скажу никому ни единого слова и тут же забуду о нашей встрече.

– Я очень хотел бы вам поверить, мой друг, но, к сожалению, я много раз был свидетелем того, как память людей, которых отпускали наши коллеги, наоборот, обострялась, и стоило им только добраться до города, как вскоре они возвращались обратно с компанией вооруженных завистливых людей.

Гольд хотел было что-то ответить, но вдруг увидел, что за спинами грабителей вдали показался расплывчатый силуэт. Покачиваясь и спотыкаясь, кто-то брел по лесной дороге, медленно приближаясь к месту разыгравшейся драмы. В душе торговца замаячила смутная надежда, и он решил потянуть время, рассчитывая на помощь незнакомца. Им вполне мог бы оказаться третий подельник, но, как известно, надежда умирает последней.

– Я только что вспомнил, что в Стрижгороде у меня есть один должник. Однажды я продал ему партию шелка в рассрочку, и он до сих пор со мной не расплатился.

Грабитель заинтересованно наклонил голову.

– Я мог бы поделиться с вами этими деньгами, если бы вы дали мне возможность посетить моего должника.

– Звучит неплохо, но какие у нас гарантии, что вы не вернетесь сюда с охраной?

Купец старался не смотреть в сторону приближающегося силуэта, чтобы грабители ничего не заподозрили, но в уме прикидывал, сколько шагов осталось пройти незнакомцу, пока он не догадается, что здесь происходит, и не попытается помочь жертве разбоя.

– Я понимаю ваше недоверие, – закивал торговец. – Для перестраховки я мог бы назвать вам имя этого человека и его адрес. Кто-нибудь из вас мог бы навестить его и забрать мой долг, который я с удовольствием отдал бы вам в обмен на свою жизнь.

– Вы никак не хотите понять, – театрально вздохнул грабитель. – Деньги не главное в жизни, а жизнь не измеряется деньгами. Точно так же, как и свобода, которой мы с моим другом очень дорожим, не может быть оценена просто верой в слова. Нам очень хотелось бы расстаться с вами друзьями, но я слишком хорошо знаю людей. Они редко держат слово. Я сожалею, что вам пришлось встретиться со мной – человеком, разочаровавшимся в моральных ценностях, но… Такова судьба. Благодарю вас за щедрые подарки, которыми вы одарили нас. Мы будем молиться об упокоении вашей светлой души.

Грабитель на шаг отступил от купца, давая понять своему подельнику, что разговор окончен и он может приступить к своему темному делу. Гольд посмотрел на арбалетчика, приготовившегося к выстрелу, и перевел взгляд на незнакомца, который был уже в нескольких шагах от стрелка. Внутри него все оборвалось, а надежда на чудо развеялась, как утренний туман над рекой. Все это время он верил, что его все-таки спасут и не дадут пропасть в этом лесу. На деле же оказалось, что олицетворением его надежд была не кто иная, как сама Смерть, которую он покорно ждал, пока та не подойдет к нему вплотную, чтобы забрать его жизнь после того, как стрела пронзит его сердце.

Дальнейшие события Гольд часто прокручивал в своей памяти, совершенно не понимая, как такое вообще могло произойти и кого нужно благодарить за то, что все случилось именно так, а не иначе.

Когда Смерти оставалось сделать всего три шага, чтобы поравняться со стрелком, она вдруг пошатнулась и, наступив ногой на полу своего темного одеяния, потеряла равновесие. Инстинктивно выставив перед собой руки, в одной из которых она сжимала свое знаменитое орудие труда – косу, Смерть неуклюже стала заваливаться на землю. Купец видел, как лезвие косы опустилось на спину арбалетчика и уже через мгновение ярко-красным клювом вырвалось из его груди. Стрелок, явно не ожидавший такого поворота событий, вздрогнул и тут же спустил тетиву. Стрела вырвалась на свободу и, издавая шмелиное жужжание, через мгновение окончила свой стремительный полет точно между глаз второго грабителя, который, даже не успев ничего понять, как подкошенный, рухнул на землю. Купец, не дожидаясь, пока Смерть поднимется на ноги, тут же вскочил в повозку и, огрев вожжами спину лошади, покинул место несостоявшегося ограбления, оставив после себя лишь клубы дорожной пыли.

Когда топот копыт стих, Смерть перевернулась на спину и приложила руку ко лбу. После того как она покинула таверну, головная боль, вызванная вчерашними посиделками, только усиливалась, к тому же к ней добавились головокружение и слабость в ногах, что и послужило причиной ее неуверенной походки и неудачного падения. Тяжело вздохнув и собрав все силы, она все же поднялась на ноги и тоскливо осмотрела последствия своего недомогания.

– Проклятый гном, – мрачно произнесла она. – Как пить дать принес мне вчера пропавшее пиво.

С этими словами она наклонилась над убитым разбойником, вытащила лезвие косы из его тела и положила свой инструмент на землю. Аккуратно поддев двумя пальцами душу разбойника, которая, как ткань, сотканная из паутины, колыхалась в воздухе от малейшего дуновения ветра, Смерть потянула ее на себя, стараясь отделить от уже ненужного тела так, чтобы случайно не порвать. Невесомая субстанция поддалась и через мгновение оказалась у нее в руке. Бережно сложив ее пополам и спрятав в складках своего одеяния, Смерть, проделав ту же самую операцию со вторым телом, подняла с земли косу и уже сделала несколько шагов по дороге, но вдруг остановилась. Обернувшись, она внимательно посмотрела на мертвого грабителя и, немного посомневавшись, все же шагнула к нему. Осмотревшись по сторонам и убедившись, что ее никто не видит, она разжала пальцы на его руке и поднесла к глазам серебряный кубок, о котором совсем забыл купец, спешно покидая это неприятное место.

– Хм… Красивая кружка, – проговорила она, разглядывая его со всех сторон, – не думаю, что она тебе пригодится, а вот меня она определенно избавит от мучений. Ты не будешь возражать, если я ее возьму на память о нашей встрече?

Мертвый разбойник промолчал.

– Благодарю, – кивнула Смерть. – Думаю, что в таверне в обмен на этот стакан мне нальют пару кружек «лекарства».

Она приложила холодный кубок ко лбу и, покачиваясь, побрела по дороге.