13

Деревня Полуживых выросла на месте старого кладбища, которое в народе было известно как самое обычное кладбище между Стрижгородом и Лёдсбургом. Все изменилось, когда несколько предприимчивых гробовщиков поселились на его окраине и через пару лет стали монополистами в сфере производства гробов и сопутствующих деревянных «аксессуаров». Как известно, нет ничего лучше работы на дому, а если она еще и приносит доход, то такое дело становится работой мечты. Деревянный лес, находившийся под боком, обеспечивал плотников всем необходимым материалом, существенно занижая цену на их услуги по сравнению со столичными гробовщиками, которым приходилось включать в цену своего товара доставку древесины до их мастерских. Услуги кладбищенских гробовщиков вскоре стали пользоваться бешеным спросом у жителей близлежащих деревень и городов, а на кладбище потянулись и другие ремесленники. Через несколько лет рядом с кладбищем вырос маленький городок, в котором жили разные мастера: и каменщики, и портные, и флористы, и землекопы. Со временем в городке даже открылась гостиница «Мертвый сон», а бывший чиновник из Лёдсбурга основал здесь сеть рюмочных «Не чокаясь».

Вскоре на карте появился новый населенный пункт с помпезным названием Город Мертвых, и вездесущее око легендарного Министерства статистики в конце концов обратило на него свой взор, проведя в нем масштабную перепись населения. По ее итогам выяснилось, что город не может называться городом – жителей еще маловато, да и само его название противоречит статистическим данным, так как при подсчете оказалось, что количество мертвых и живых жителей в нем примерно одинаковое. После обнародования результатов Город Мертвых переименовали в Деревню Полуживых, внеся все необходимые поправки в географические карты. Жители города, конечно же, возмутились этим решением министерства и решили вынести вопрос о переименовании города в деревню на общегородское голосование, но половина населения проигнорировала это мероприятие по вполне объективным причинам, поэтому в конце концов, смирившись с решением чиновников, они поменяли все дорожные указатели на новые, но не перестали гордо именовать себя мертвогородцами назло всем законам статистики.

Городок жил своей жизнью и развивался, притягивая к себе все больше живых и не очень живых людей. Первые находили здесь работу на любой вкус, вторые же переезжали сюда на постоянное место жительства и заслуженный отдых. В целях увеличения потока туристов местные жители организовали Фестиваль мастеров, который стали проводить ежегодно. Поначалу на него съезжались только ремесленники из окрестных городов и деревень, чтобы поделиться с другими своим опытом, научиться чему-нибудь новому да и просто отдохнуть в кругу коллег. Но со временем фестиваль становился все масштабнее и однажды даже попал в число самых интересных мероприятий Плоской равнины, о которых в конце каждого года традиционно сообщала газета «Стрижгородский вестник».

В начале каждого лета после красочной и торжественной церемонии открытия фестиваля ремесленники начинали борьбу за звание лучшего мастера в своем деле. Флористы плели венки, создавая настоящие произведения искусства; землекопы рыли могилы, которые затем оценивались сразу по нескольким критериям: скорость рытья, геометрическая правильность ямы и ее эстетичность. Скульпторы состязались в создании надгробий. Но самым посещаемым и зрелищным событием, конечно же, был конкурс гробовщиков, который всегда проходил в последний день фестиваля в знак уважения к отцам-основателям города. На главной площади сооружался высокий помост, на котором выставлялись работы участников соревнований. На первых фестивалях гробы оценивались только по внешнему виду, поэтому решения судей часто не совпадали с мнением публики и вызывали много споров и разногласий. Впоследствии возникла идея учитывать еще несколько параметров, главными из которых должны были стать в том числе удобство и комфортабельность, но никто из живых не стремился попасть в ряды оценщиков по причине суеверий и прочих предрассудков. Поэтому однажды было принято решение доверить это важное дело тем, кто знает в нем толк. В жюри были приглашены представители нежити, а именно вурдалаки – те, у которых уже был опыт использования этих деревянных изделий. Упыри с удовольствием приняли приглашение, а фестиваль обзавелся еще большим количеством поклонников.

Устроитель фестиваля, старик Гропс – почетный плотник Деревни Полуживых, – сидел в кресле гостиной своего дома и печальным взглядом осматривал гостью, которая расположилась в точно таком же кресле напротив него.

– Так вы точно не за мной? – с надеждой в голосе в десятый раз переспросил он. – Дело в том, что я не могу умереть сегодня – в последний день фестиваля. Вот если бы хотя бы завтра…

– Да хватит вам уже, – нетерпеливо махнула рукой Смерть, – я же сказала, что оказалась здесь совсем по другой причине, но, пользуясь моментом, с удовольствием посещу ваш праздник. Честно говоря, мне даже стыдно признаться в том, что я ни разу на нем не была, а ведь мы с вами в какой-то степени занимаемся одним общим делом.

– Очень приятно слышать такие слова от вас. – Старик заметно повеселел. – И вдвойне приятнее видеть вас здесь, на нашем празднике. Это большая честь для всех горожан. Думаю, что и участники соревнований тоже обрадуются, узнав, кто пришел посмотреть на их работы.

Гропс ненадолго замолчал и снова нахмурился.

– К сожалению, должен признать, что в этом году фестиваль проходит не так гладко, как обычно.

– А что случилось? – заинтересовалась гостья.

– Все началось с конкурса надгробий. Один из памятников упал на высокопоставленного гостя из Лёдсбурга и сломал ему ногу. Мы оказали ему надлежащую помощь, но на следующий день он уехал домой в очень дурном настроении, пообещав напоследок, что приложит все усилия, чтобы запретить это членовредительское мероприятие. Представляете?

– Какой наглец! – возмутилась Смерть. – Не могли бы вы вспомнить его имя? Я обязательно встречусь с ним в ближайшее время и непременно поговорю об этом.

– Нет-нет-нет! – замахал руками Гропс. – Если он еще и умрет, то наш фестиваль точно запретят!

– Умереть? Я разве говорила об убийстве?

Старик смутился и покраснел.

– Простите, просто я подумал, что под словом «поговорить» вы имели в виду…

– Что?

– Ну… вы же понимаете.

– Послушайте, Гропс, – опустила голову Смерть, взглянув на него из-под капюшона порозовевшими зрачками, – я сейчас с вами тоже разговариваю, но вы не похожи на мертвого человека.

– Простите, – снова извинился старик, украдкой приложив палец к запястью и пощупав свой пульс.

– Ладно, забыли, – смягчилась гостья. – Кстати, а какой приз получит победитель конкурса?

– О, вы напомнили мне еще об одной неприятности, которая не поддается объяснению.

Смерть заметно напряглась и, чтобы скрыть волнение, закинула ногу на ногу.

– Дело в том, – продолжил Гропс, – что каждый год мы награждаем победителя конкурса гробовщиков серебряным кубком, который заказываем в одной из стрижгородских ювелирных мастерских. Обычно я езжу за ним сам, но в этот раз у меня накопилось столько дел, что я не успел совершить эту поездку. Владелец мастерской предложил передать кубок со знакомым торговцем по имени Гольд, который как раз отправлялся со своим товаром в наши края, но его до сих пор нет!

– Ужас! – артистично покачала головой Смерть. – Неужели победитель останется без награды?

– Должен признать, что я пребываю в полном замешательстве, – схватившись за голову, пробормотал старик. – Я совершенно не понимаю, что произошло. Сомневаться в честности владельца мастерской у меня нет никаких оснований. Мы сотрудничаем с ним уже много лет, и ни разу он меня не подводил. Неужели торговец похитил кубок и скрылся с ним?

– Да бросьте. Неужели этот кубок настолько дорогой, чтобы жертвовать ради него своим честным именем?

– Что вы! Это ручная работа! Во всем мире таких больше нет, кроме тех, которые хранятся у победителей прошлых лет. Каждый год я отдаю за него тысячу двести олтыров!

– Сколько?! – встрепенулась гостья.

– Тысячу двести.

– Проклятый гном, – прошипела она и со злостью стукнула кулаком по подлокотнику кресла.

– Что вы сказали? – не расслышал Гропс.

– Да так… Вспомнила старого приятеля, с которым давно не виделась, – заерзала на кресле Смерть. – Так что вы там говорили?… Ах, да. Торговец пропал. Думаю, что вам не стоит переживать. Сами знаете – всякое может случиться в Деревянном лесу.

– Вот именно этого я и опасаюсь. Вдруг он стал жертвой грабителей? Тогда мы останемся без главной награды, а это здорово ударит по репутации нашего фестиваля.

– И такое возможно, – задумчиво кивнула Смерть, – но я думаю, что причина его отсутствия гораздо банальнее, и торговец еще объявится.

Вся эта ситуация ей совершенно не нравилась. В любой момент пропавший купец мог объявиться в деревне и рассказать Гропсу о том, как все было на самом деле. Конечно же, торговец не знал, что произошло с кубком, но он видел, что Смерть осталась на месте ограбления после того, как он оттуда сбежал. А что, если купец через некоторое время вернулся обратно и обнаружил, что кубок пропал? Тогда у него не останется никаких сомнений в том, кто именно его присвоил. Отправиться в таверну «У» и потребовать обратно кубок тоже не представлялось возможным. Во-первых, соревнования начнутся через пару часов, и Смерть просто не успеет вернуться обратно до церемонии награждения, а во-вторых, она получила за него десять олтыров, которые там же и пропила. Не было никаких оснований для отмены сделки. И все из-за этого проклятого пива, к которому она пристрастилась несколько лет назад.

День, когда она впервые попробовала алкоголь, Смерть помнила отлично, как будто это случилось вчера. Был конец осени, стояла отвратительная погода – с неба сыпались мелкие и противные капли дождя, вокруг которых кружились огромные хлопья первого снега. По щиколотки увязая в грязи, она добралась до покосившегося домика, стоявшего на окраине какой-то деревеньки. Запах свежеоторванной от тела души всегда безошибочно приводил ее к месту трагедии – так случилось и тогда. Толкнув жалобно скрипнувшую дверь, она вошла внутрь и тут же увидела цель своего прибытия. Невесомая ткань души, не видимая ни для кого, кроме нее, колыхалась над телом пожилой женщины, чье бездыханное тело лежало в кровати. Рядом с ней, держа ее за руку, прямо на полу сидел худощавый седой старик. Услышав звук открывшейся двери, он повернул голову и уставился красными от слез глазами на незваную гостью.

– Нет, – одними губами прошептал он. – Я не отдам.

С этими словами он поднялся на ноги и решительно шагнул навстречу Смерти. За тысячи лет своей работы она уже привыкла к таким сценам, поэтому, не обращая внимания на старика, направилась к кровати, чтобы забрать ткань души и отнести ее туда, где из нее сошьют новое произведение искусства, которое подарят новому маленькому человеку, желающему посетить этот мир с визитом.

– Ты не возьмешь ее! – выкрикнул старик и, раскинув руки в стороны, преградил ей путь.

– Она уже мертва, – пояснила Смерть. – Ты ничем ей не поможешь.

– Нет! – как будто не слыша ее, снова выкрикнул старик. – Не приближайся к ней!

Смерть остановилась и, слегка опустив голову, взглянула в глаза этого смелого человека. В них не было ни капли скорби и отчаяния – того, что она привыкла видеть в глазах людей, чьи дома посещала ранее. Глаза старика горели решимостью, он был готов пойти на все, лишь бы не подпустить к своей любимой темную гостью. Даже понимая, что она уже мертва, он не хотел, чтобы чьи-то чужие руки касались его жены. Он готов был защищать ее даже от простого взгляда в ее сторону.

– Человек, – медленно произнесла Смерть, – мне нужно взять то, что по праву принадлежит мне. Поверь, так будет лучше.

Но старик не хотел ее даже слышать. Помотав головой из стороны в сторону, он бросился на Смерть и толкнул ее в грудь. Человек был стар, и в его руках совсем не осталось сил, поэтому от такого толчка гостья лишь отступила на шаг. Ее зрачки полыхнули алым пламенем – еще ни разу она не встречала никого, кто осмелился бы поднять на нее руку. Не понимая сути ее ремесла, люди просили ее, уговаривали и молили, но чтобы оказать сопротивление… Нет, такое случилось впервые.

– Она – моя жизнь, – глядя прямо в глаза Смерти, проговорил старик. – Не смей подходить к ней. Не смей трогать ее своими костлявыми пальцами. Не смей смотреть на нее. Оставь нас в покое!

– Глупый человек, – прошипела гостья, – неужели ты не можешь понять, что я здесь не для того, чтобы убить твою жену? Мне нужно лишь взять ткань ее души, чтобы дать ей возможность продолжить свое существование в будущем! Я хочу лишь позаботиться о ней, а ты, человек, хочешь мне в этом помешать.

– Ты врешь! Врешь! – закричал старик и снова шагнул навстречу Смерти, схватившись слабой ладонью за черенок косы, которую та держала в правой руке. – Не смей трогать ее! Убирайся!

Смерть резким движением рванула косу на себя, но не смогла вырвать. Человек отчаянно держался за нее в надежде на то, что без косы Смерть не сможет исполнить свой долг.

– Я все равно завершу свое дело, хочешь ты этого или нет, – выкручивая косу из рук старика, произнесла она.

Чувствуя, что у него не хватит сил на эту борьбу, человек обхватил орудие незваной гостьи двумя ладонями и, застыв на мгновение, снова взглянул ей в глаза.

– Ты думаешь, что можешь всё? Думаешь, что сможешь отнять у меня мою любовь просто так? Нет, у тебя ничего не выйдет! Ты пришла сегодня, чтобы насладиться моей болью и страхом? Знай, ты их не получишь. Нет, ты не увидишь моего смирения, но ты узришь то, чего боишься как огня. Ты увидишь Ее Величество Любовь. Смотри же! Она тебя не боится! Мы тебя не боимся!

С этими словами старик, еще крепче схватившись за косу, дернул ее на себя, одновременно с этим сделав шаг вперед. Лезвие косы, как нож сквозь масло, прошло сквозь впалую грудь старика, разрезая последние нити, на которых еще держалась ткань его души.

– Тебе нас не разлучить, – прошептал старик и рухнул на пол.

Вечером того же дня Смерть в одиночестве сидела за столом таверны «У» и смотрела перед собой застывшим взглядом. Ей еще никогда не было так горько и тоскливо. Тысячи лет она занималась своим ремеслом, бережно собирая души и обеспечивая им новую жизнь; она стойко сносила все проклятия и наговоры в свой адрес, но никогда еще не видела такой безграничной любви одного человека к другому. Любви, которая смогла заставить дряхлого старика восстать против нее, зная, что их силы не равны. Любви, ради которой человек, не сомневаясь, пожертвовал своей жизнью. Любви, которая впервые окропила кровью ее рабочий инструмент, практически сделав виновником убийства.

В тот вечер Смерть впервые познакомилась с алкоголем. Она и раньше видела, как угрюмые люди, лишь попробовав его, становились веселыми и беззаботными, но она никогда не позволяла себе даже мысли стать такой же. Гибель старика вывела ее из равновесия, и Смерть напилась. Страшно напилась. Она смутно помнила, как кричала на посетителей таверны, размахивая косой, как затем плакала, закрыв лицо руками, как ломала столы и стулья, бросая их в стены что было сил. Уже под утро, покачиваясь и что-то бормоча себе под нос, сидя прямо на земле у опушки Деревянного леса, она делала то, что раньше не могло даже прийти ей в голову. Аккуратно разложив на земле две души – старика и его любимой жены, она сшивала их одной нитью, чтобы они навсегда остались вместе. Так, как они и хотели. В тот момент ей стало немного легче. Тогда она еще не знала, что отныне алкоголь станет неотъемлемой частью ее жизни, способом забыться и стереть из памяти невыносимые воспоминания об этом печальном дне. Она и не подозревала, сколько страшных дел натворит в его цепких объятиях.

– Но на этом мои неприятности не заканчиваются.

Голос Гропса вырвал Смерть из ее мрачных воспоминаний.

– Простите? – непонимающе наклонила она голову, потеряв нить разговора.

– Я говорю, что кубок – это еще не всё. Буквально вчера мне сообщили, что у нашего неизменного председателя жюри конкурса, вурдалака Зельца… Даже как-то неприятно об этом говорить… У него отвалилась нога.

– О, это у них обычное дело. Вам не стоит об этом беспокоиться.

– Да, но в таком случае мы не можем привлечь его к судейству, так как оно не будет объективным. Разве можно беспристрастно оценить удобство гроба, если у того, кто его оценивает, не хватает одной части тела?

– Совсем об этом не подумала, – кивнула Смерть, – но разве нельзя найти ему замену?

– Можно, но дело в том, что у Зельца богатейший опыт в этом деле. Его хоронили пять раз.

– Пять раз? – усмехнулась темная гостья. – Думаю, что это обычные выдумки. Я не помню ни одного такого случая.

– Я вас уверяю – это чистая правда. К сожалению, у Зельца есть одна пагубная привычка: он много пьет и каждый раз напивается до потери сознания. Так, что даже его соплеменники не могут определить – жив он или мертв. Именно по этой причине его ошибочно хоронили несколько раз. Я познакомился с ним совершенно случайно на нашем кладбище, когда он в очередной раз выполз из свежей могилы и спросил у меня, где здесь можно раздобыть огуречного рассола. После того как я узнал его поближе, я понял, что лучшего судьи для конкурса гробовщиков нам не найти, и сразу же предложил ему это почетное место. Поначалу он категорически отказывался, но тогда мне пришлось пойти на хитрость и предложить ему бочонок пива за участие.

Темный овал капюшона заскучавшей Смерти дрогнул и медленно повернулся в сторону Гропса.

– Против такого довода он не смог устоять, – продолжил тот, – и с тех пор Зельц участвовал в каждом фестивале в качестве судьи, а на церемонии награждения мы торжественно вручали ему бочонок пива. Мне кажется, что это очень символичная традиция, которая олицетворяет единение наших народов. Лучший гробовщик получает кубок, а представитель нежити – бочонок пива. Только представьте – зрители аплодируют, вурдалак вскрывает бочонок и наливает пиво в кубок победителя. Они по очереди пьют из него, обнимаются и веселятся…

– Достаточно, – нервно сглотнула Смерть, – поверьте мне, я очень хорошо представила эту картину.

– Так было всегда, но в этом году что-то пошло не так, – вздохнул Гропс. – Пропажа кубка, неприятность с ногой Зельца… Фестиваль под угрозой срыва, и я совершенно не понимаю, что со всем этим делать.

Смерть снова погрузилась в размышления, покачивая ногой и почесывая свой подбородок с таким звуком, от которого даже у видавшего виды Гропса по спине поползли мурашки.

– А что с бочонком? – как можно равнодушнее произнесла она.

– В каком смысле?

– Его вы хотя бы не потеряли?

– Слава богам, хотя бы с ним всё в порядке, – облегченно вздохнул Гропс. – Этот купец должен был забрать его у давнего друга нашего фестиваля – пивовара Крафта, но тот, не дождавшись его, отправил к нам свою супругу вместе с бочонком. Вчера ночью она доставила его без приключений и задержек.

– Крафт, – тихо произнесла Смерть.

– Возможно, вы слышали о нем. Его ферма расположена на Западной дороге севернее Деревянного леса.

– Краем уха, – пожала она плечами.

– Я бы с удовольствием вас познакомил, но, к сожалению, он заболел и в этом году не сможет к нам приехать.

– Не стоит переживать по этому поводу. Рано или поздно я познакомлюсь с ним сама.

В комнате повисла неловкая пауза, чем поспешила воспользоваться Смерть, которая получила всю необходимую информацию и уже порядком устала от причитаний Гропса.

– Раз уж так вышло, что я оказалась здесь, – поднявшись с кресла, произнесла она, – я не останусь в стороне и попробую вам помочь.

С этими словами она направилась к двери.

– Но как вы мне поможете? – удивился старик.

– Ешьте меньше жирного и мучного, – на ходу бросила она и захлопнула за собой дверь.