12
СВОЕВРЕМЕННАЯ ПОДМОГА
Погостив пару дней во дворце раджи Бадауна и заручившись его поддержкой, Мукеш с «посольством», состоящим из тридцати человек, благополучно добрался до подножий Гималаев. Здесь он нанял двух шерпов — проводников, которые повели отряд сквозь горы к границам с Патаном, расположенным в плодородной долине, окруженной массивными грядами. Мукеш сразу оценил выгодное географическое положение княжества, любезно защищенного со всех сторон природой, и даже позавидовал Ариведе: перебираться через горы мамлюкам Гури придется по множеству крутых перевалов. При всем желании, его полководец не сможет оперативно — без заторов и потерь переправить в долину армию, а слоны не пройдут вовсе…
…Целый день Алина рассматривала заснеженные горные вершины, покрытые облаками, сквозь которые пробивались розоватые лучи солнечного света, и представляла, как Николай Рерих расположился на скалистой площадке вместе с мольбертом и писал захватывающие пейзажи… Несколько раз её охватывал священный трепет. Ведь она видела туже красоту, что и он… Несмотря на разряженный воздух и сложный переход, каждая клеточка её тела впитывала чистейшую божественную энергию. То там, то здесь, в долинах между скал появлялись горные озера, образованные от таяния ледников. Облака отражались в них, как в зеркалах.
— Мукеш, я подозревала, что Гималаи красивы, но не думала, что до такой степени! Настоящее чудо природы! — без конца восклицала она.
— Запоминай, потом нарисуешь, — засмеялся тот в ответ, — открою тебе маленькую тайну: я всегда хотел побывать в Гималаях, а еще полетать над ними на вертолете.
— Твоя мечта сбылась.
— Не совсем. Вертолета у нас нет.
— К сожалению, в этом вопросе я тебе не помощник. Я не могу создать мысленным образом предмет, который невозможно одушевить. Мишра меня этому не научил. — Алина улыбнулась.
…Темнело быстро. Ночь застала путников в дороге. Проводники выбрали удобную просторную площадку. Мукеш приказал разбить лагерь. Кшатрии быстро возвели два походных шатра. Один для махараджи с супругой, другой для Канты и Ямины. Внутри шатров прямо на землю настелили шерстяные ковры, на них накидали матрасы, а матерчатые стены завесили оленьими шкурами. Рядом развели костры и подвесили над ними котелки с водой. Заодно огонь отпугивал хищников — снежных барсов, в изобилии расплодившихся в горах. Пищи у них здесь предостаточно — голубые бараны небольшими группами постоянно пасутся на отвесных скалах.
Попив чаю с лепешками и вяленым мясом, воины разложили кабаньи шкуры рядом с шатрами и улеглись. Только бдительные часовые следили за огнем да изредка посылали стрелы в сторону появляющихся с разных сторон светящихся зеленых пар глаз невидимых хищников, наблюдавших за ними в темноте.
Алина устроилась на жестком ложе, невольно вспомнила Мишру и попробовала мысленно поговорить со старцем. Увы. Скорее всего, его уже не было в живых. Поворочавшись недолго с боку набок, она прижалась к похрапывающему с усталости Мукешу и тоже уснула. Утомительная дорога давала о себе знать…
… Мощный солнечный луч пробился сквозь щель, оставленную пологом шатра. Алина открыла глаза. Рассвет над Гималаями поразил её воображение: огромный сияющий пурпурно — золотой шар медленно всплывал из-за вершины горы, словно сам Брахма выехал на божественной колеснице, запряженной огненными скакунами, решив проверить нерушимость вечного… Минут через десять воздух наполнился теплом, исходящим от огромного щедрого светила, заполонившего собой весь небосклон.
— Мукеш, просыпайся, посмотри, какая красота, — она погладила мужа по голове.
Тот потянулся, открыл глаза и посмотрел на небо.
— Действительно, красота, — он вышел.
Укутавшись плащами, кшатрии еще дремали.
— Вставайте, — распорядился махараджа, — пора в путь.
Шатры быстро разобрали, свернули, а их «начинку» сложили на повозки. Посольство последовало дальше, неуклонно приближаясь к намеченной цели.
Мукеш рассматривал дорогу и размышлял: «по таким перевалам слоны не пройдут. О них можно забыть, и об осадных машинах тоже. Так что, Гури вряд ли сможет проникнуть сюда…, только мне от этого не легче… Все удары придется принимать на себя…, нужно подумать, как их избежать…».
Временами дорога становилась настолько узкой, что людям приходилось слезать с коней, повозок, колесниц и идти пешком по тропе вдоль пропасти. Канта и Ямина безропотно шли за пад-мавати. Девадаси заранее предвкушала в мечтах прелести новой жизни, а служанка не могла оставить хозяйку. Только горные козлы, как искусные канатоходцы, балансировали на отвесных скалах — выискивали растительность и наблюдали за путешественниками, да орлы парили в небе, высматривая с высоты легкую добычу…
Несмотря на предосторожности, одна из молодых неопытных лошадей, принадлежащая наёмнику, все же оступилась и с жутким ржанием полетела вниз. Пад-мавати ойкнула и с испугу прижалась к холодной гранитной стене. Канта обхватила её тоненькой ручкой, стараясь успокоить. «Прогулка» в гости для них оказалась непростой. Только Ямина, пребывающая в раздумьях, на удивление, оставалась спокойной… Флаг Чахаманов, развивающийся на древке раджпутского копья, не давал преимущества перед простыми смертными в прохождении перевалов. Во время пути им приходилось уступать место встречным караванам купцов — пережидать их на специальных площадках, выбитых среди скал — соблюдать неписаные правила движения в горах для всеобщей безопасности.
К полудню петляющая между отвесными скалами дорога сошла вниз, и после очередного поворота перед путешественниками показалась крепость с «таможней». Кшатрии раджи Патана поклонились Мукешу и безо всяких формальностей и пошлин пропустили отряд через ворота. Алина заметила, что они тут же послали гонца — доложить, что новый махараджа переступил границы княжества. «Значит, встреча должна быть пышной…».
Проехав сквозь мощное оборонительное сооружение, очень похожее на раджпутские крепости, отряд продвигался вглубь территории. На нескончаемых полях работали крестьяне, на подступах к горам паслись овцы. В деревенских садах цвели яблони.
«Весна», — с грустью думал Мукеш, проезжая по долине, — «скоро война, и вся увиденная мною красота забудется и отойдет на второй план»…
… Ближе к городу постройки попадались всё интереснее. Посольство проследовало мимо возвышающейся над густым лесом семиэтажной башни, крытой медными пластинами, и, через какое-то время, показался высокий холм со следующей башней, воздвигнутой на массивной сферической платформе.
— Мукеш, что это?!
— Древняя ступа — грандиозное храмовое сооружение, посвященное Будде.
— Кто её построил?
— Великий индусский император Ашока. Когда подъедем поближе, тебя встретят «всевидящие ока» Будды — «стражи» долины.
— А причем здесь Будда, разве местные жители не исповедуют индуизм?
— Сейчас исповедуют индуизм, а раньше — примерно до восьмого века, как и во всём Индостане, здесь процветал Буддизм. А точнее, некая смесь двух религий. Вот с той поры и остались ступы.
— Теперь более понятно…
Вблизи сооружение оказалась еще величественнее. Его каждую сторону украшало рельефное изображение огромных человеческих глаз из металла и слоновой кости.
— Остановись, — попросила Алина, — я хочу подойти ближе. Махараджа махнул рукой, и отряд спешился. Пад-мавати спустилась на землю и принялась рассматривать «всевидящие ока» с разных сторон. Лучи солнца отражались от металла, создавая иллюзию, будто сразу четыре магнетических глаза слились воедино и не выпускали её из поля зрения. Внутренним усилием она заставила себя оторвать от них взгляд и посмотрела выше. Над «оками» располагалась следующая часть башни, построенная в виде пирамиды. Она насчитала в ней ровно тринадцать ярусов, после чего, особо не задумываясь, спросила:
— Мукеш, почему у пирамиды тринадцать ярусов?
— Ты не догадываешься? Это же тринадцать божественных небес!
— Точно, я и забыла!
— Вот именно. Постройка — реальное подтверждение моим словам… Едем дальше. Невозможно останавливаться у каждого сооружения, — он обнял её и поцеловал, — нам надо добраться засветло.
Алина неохотно села обратно в колесницу и задумалась:
— Скажи, а есть ли легенда об этих «оках»?
— Есть, только не легенда, в древнее учение об эпифизе.
— О каком еще эпифизе?! — не поняла та.
— О «третьем глазе» — или глазе Шивы, Будды — крошечном органе, расположенном вблизи большой внутримозговой вены. Она же — шишковидная железа, способная вращаться, как глазное яблоко Она же получает импульсы от зрачка. У народов, живших далеко до нашей эры, шишковидная железа была отлично развита и достигала размеров перепелиного яйца. Древние египтяне, имевшие удлиненную форму черепа как раз из-за развитой железы, умели передавать и читать мысли на расстоянии. Предвидели события. «Всевидящее Око» олицетворялось у них с богом Ра. Тоже самое поверье существует и у индусов. Отсюда и появилась привычка изображать огромные глаза на ступах… Но чем прогрессивнее становилось человечество, тем быстрее уменьшалась железа. Сейчас она имеет размеры сморщенной горошины. Кстати, подмечено, что у новорожденных детей она достаточно большая, по сравнению с массой мозга, но годам к пяти уменьшается. Как ты думаешь, почему?
— Не знаю, — растерялась Алина.
— Да потому, что к этому времени дети начинают активно мыслить. Так что, не зря Мишра учил тебя отпускать мысли, и не просто так древние отводили эпифизу роль центра души и душевного равновесия. Индийские йоги считают, что он является органом ясновидения и предназначен для размышлений о перевоплощениях души.
— Да, я читала мысли Шуклы, стоя к нему спиной…
— Вот видишь! Теперь Бахадур запросто является к тебе. Мишра, при помощи упражнений и диеты увеличил твой эпифиз, и ты стала считывать информацию, приходящую из Брахмы. Любые «подарки» природы поддаются объяснению с точки зрения древних практик. Но вот с точки зрения медицины этот орган остается загадкой и вызывает множество споров…
— Ты у меня умный…
— Все еще сомневаешься в моих способностях?
— Нет, я тебя похвалила, — улыбнулась Алина и снова принялась рассматривать местность. По дороге ей попадались добротные деревянные дома, украшенные замысловатой резьбой и яркой сине-алой росписью.
— Мукеш, Раи Питхор явно проигрывает в архитектуре Патану!
— Возможно…
… Чем ближе они продвигались к городу, тем больше караванов с купцами попадалось навстречу. Мимо них проезжали то поднебесные, то раджпутские, то заморские.
— Интересно, раджа контролирует торговлю на своей территории? — спросила Алина.
— Еще бы. Ведь он получает огромные налоги как за передвижение по дорогам, так и за разрешение торговать на своих землях.
— Значит, мы угадали и с нашим «подарком», — пад-мавати оглянулась на повозку. Девадаси была равнодушна к местным пейзажам и продолжала дремать.
— Мукеш, остановимся где-нибудь, ей пора переодеться.
Махараджа приказал свернуть на небольшую поляну у дороги.
— Переодевайтесь. Мы подождем.
— Ямина, возьми, — Алина достала из сумы шелковое сари и подала девушке.
Та покорно разделась и, развернув сари, ахнула:
— Какой дорогой подарок!
— Ты должна предстать перед Аридевой во всей красе… Подожди, сними медные браслеты. Я дам тебе золотой с сапфирами — будет твоим талисманом.
— Госпожа, у меня уже есть ваши серьги!
— Одних сережек мало. Надевай браслет, не упрямься.
Женщина послушалась.
— Теперь хорошо. Ты ему понравишься, вот увидишь…
— Благодарю госпожа… Никто и никогда не заботился обо мне.
— Не стоит благодарности…, идем обратно.
Молоденький кшатрий — тайный «вздыхатель» Ямины, аккуратно подсадил её в повозку. Отряд тронулся и через час достиг городских стен. Ворота широко распахнули. Затрубили трубы. Навстречу им выехал всадник, восседающий на марварском скакуне. Усатый мужчина средних лет был в бордовом халате с расшитыми рубинами рукавами и белой чалме с пером, закрепленным брошью с изумрудами. На плетеном поясе, обвивавшем торс всадника, висели изогнутые деревянные ножны, украшенные изящной резьбой, из которых виднелась золоченая рукоять ножа — кукре. Мужчина подъехал к Мукешу, положил руку на сердце и провозгласил:
— Приветствую махараджу Чамаханов на своей земле! Ведь наши кулы дружили исстари. Еще великий Ашока повелевал жить в мире и согласии. Не будет мира между соседями — не будет и процветающих княжеств.
— Согласен с твоими доводами, махараджа Тхакури, — ответил Мукеш, — я вместе с супругой радуюсь встрече с тобой…
Аридева с нескрываемым любопытством мужчины, разбирающегося в женской красоте, перевел взгляд на Алину.
— Приветствую тебя, светлоликая красавица, — произнес он, хитро прищурился и спросил: — как твое имя?
— Абха приветствует тебя, — ответила та и, в свою очередь, сказала:
— Думаю, что твоя супруга не уступит мне в красоте!
— Да, супруга в молодости была хороша, но так и не подарила мне сына, — ничуть не смущаясь, неожиданно легко поделился наболевшим Аридева.
— Попробуем решить проблему, — встрепенулась Алина, — посмотри на мою подругу, что сидит в повозке.
Раджа перевел взгляд на покрасневшую то ли от волнения, то ли от страха Ямину.
— Эта женщина создана для любви, — продолжила пад-мавати, — и способна родить много сыновей…
Аридева спрыгнул с коня, подошел к девадаси, снял её с повозки и поставил на землю пред собой. Ямина потупила взгляд. Неожиданно он подхватил её, посадил на коня, сам сел сзади и распорядился:
— За мной, во дворец!
Отряд последовал за раджей мимо бесчисленных храмов и деревянных домов, украшенных яркими узорами, резными карнизами и козырьками. Даже водосточные трубы местные умельцы сделали в виде фантастических чудищ, а с крыш свесили колокольчики на разноцветных длинных шелковых шнурах.
Страна, впрочем, как и сам Аридева, казалась Алине все более причудливой…
…Попасть в самое сердце деревянного дворца оказалось не так просто. Путешественники пересекли три тщательно охраняемых патанскими кшатриями внутренних двора. Вдоль их стен, расписанных сюжетами из Махабхараты, стояли молчаливые стражи — статуи богов, священных животных, птиц и, казалось, тоже наблюдали за гостями изумрудными глазами, блистающими в лучах солнца…
…Пройдя последний двор, они вошли во внутренние покои. Шудры Аридевы склонились в поклоне перед раджпутским махараджей. Распорядитель дворца провел Мукеша и Алину в комнаты, предназначенные для гостей. Ямину проводили на женскую половину, а воинов разместили в общем зале у входа в гостевые покои.
Канта принялась «приводить в порядок» хозяйку, а шудра Мукеша — хозяина.
Аридева с советниками ожидал их для торжественной трапезы…
…Приготовившись к обеду — совершив омовение и переодевшись в парадные наряды, Алина с Мукешем вошли в зал для приёмов. Массивный стол ломился от всевозможных явств, преимущественно китайских, разложенных на позолоченные блюда. Гостей, уже успевших немного свыкнуться с пышными интерьерами дворца, посадили на почетные места — с левой стороны от Аридевы. Алина заметила, что место его супруги оставалось свободным…
…Запивая сочное мясо косули кандарьей, мужчины неторопливо вели беседу об охоте. Флейтисты наигрывали приятные мелодии.
После того, как гости впервые за три дня хорошо наелись, Аридева известил Мукеша и Алину:
— Сейчас я покажу вам сокровища, копившиеся веками.
Он первым встал из-за стола и открыл потайную дверь, оказавшуюся здесь же за гобеленом.
— Идемте со мной, — попросил он более настойчиво.
Любезным гостям тоже пришлось встать, пройти по длинному коридору, и… Алина ахнула: перед ними открылся просторный зал, полностью облицованный позолоченными листами. В его центре на яшмовом постаменте восседал золотой Будда, играющий на флейте. Рядом с ним стоял бронзовый барабан, служивший алтарём для жертвоприношений. На подставках красовались золотые вазы, обрамленные драгоценными каменьями, статуэтки демонов, Вишну и Кришну, стены подпирали сундуки с позолоченными крышками, явно, не пустые… Над всем этим горели факелы, из-за чего содержимое зала, явно похожего на сокровищницу, блестело и переливалось до рези в глазах.
«Непривычное зрелище для обыкновенного человека», — решила девушка. — «Простым смертным сокровищницу показывать не стоит. Могут запросто тронуться головой…». Она посмотрела на Мукеша, спокойно взирающего на богатство.
— Достойная коллекция, — тихо сказал он ей.
— Не то слово…
Аридева наблюдал за реакцией гостей и довольно улыбался.
— Погостите у меня подольше, я покажу вам нижние помещения сокровищницы, — предложил он.
— В следующий раз, — уклончиво ответил Мукеш, — сейчас мне приходится решать проблему, связанную с войной.
— Понимаю твоё волнение, друг. Но поговорим о войне без женщин — проводим Абху на другую половину дворца, — он улыбнулся ей.
— Не буду вам мешать — погуляю в саду, — понимающе откликнулась та, взяла Мукеша под руку и чинно прошла сквозь украшенные драгоценными камнями просторные переходы. Мужчины расстались с ней в дверях. Пад-мавати прошла в сад и уселась на скамью у пруда. Парочка белых лебедей плавала по поверхности кристально чистой воды. «Повезло Аридеве, в его княжестве и думать забыли о войне…». Глядя на прекрасных птиц, нежащихся на солнце, она тоже невольно задремала…
Бахадур появился внезапно. Словно налетевший ниоткуда вихрь засосал его, переместил из небытия и опустил у ног девушки.
— Загляни вон туда, — попросил он и провел рукой перед собой, будто расчистил пространство.
Как по мановению волшебной палочки, пред ними показались узкие улочки неизвестного города — оазиса с домами и сплошными, выше человеческого роста заборами из глины. По улочкам шли женщины в черных одеждах с закутанными лицами. Торговцы — бородатые мужчины в тюрбанах наперебой расхваливали свой товар и зазывали в лавки.
— Что это за город? — поинтересовалась она.
— Газни. Идем — посмотрим, чем занимается Муххамед. — Бахадур взял её за руку и повел по каменной мостовой. — Не бойся. Нас не видят…
… Они прошли через базарную площадь и поднялись по мраморным ступеням дворца.
У входа стояли стражники. Увидев мамлюков, Алинина душа ушла в пятки от страха. Но проскользнув через приоткрытую дверь и убедившись, что их с Бахадуром действительно не видят, она успокоилась и принялась разглядывать внутренний прямоугольный двор с портиком. Дворцовые постройки чем-то напоминали греческие храмы, украшенные скульптурами. Видимо, храмы существовали еще задолго до того, как эллинов выжили с насиженных земель племена диких кочевников. «А может, архитекторы самого Александра Македонского так распланировали и украсили дворец? — неожиданная догадка посетила девушку, — доподлинно известно, что его люди успели возвести здесь несколько городов…».
… Они долго блуждали по переходам полуразрушенного дворца, где вход в другое крыло был почему-то замурован. Она не стала расспрашивать Бахадура, опасаясь, что их могут услышать. Даже тихие шаги и разговоры челяди гулко отдавались эхом среди мраморных стен… Они продолжали блуждать, разглядывая лепнину и статуи, пока, наконец, не наткнулись на личные покои повелителя. Алина сразу узнала Муххамеда, лежащего на кровати. Его бледное лицо то и дело искажала гримаса боли. Он издавал жалобный стон и откидывался на подушки. От грозного вида султана осталось лишь воспоминание. «И этот человек претендовал на роль моего любовника», — невольно подумала Алина.
Зловещий одетый во все черное мужчина сидел у изголовья кровати больного. Лица его не было видно.
— Кто находится рядом с Муххамедом? — поинтересовалась Алина, — врач?
— Нет. Айшма — дэв — демон мести, ненависти и разрушения. Он устроил ему язву желудка. Вот поэтому султан и не воюет. А сегодня произошло прободение — сквозной прорыв стенки желудка с кровотечением в брюшную полость, от чего возникает перитонит.
— А где его преданный пес — Айбак?
— Вероятно, в крепости. Давай, подождем. Вдруг появится…
Они присели на мягкую софу и откинулись на шелковые подушки, в изобилии разложенные вдоль стены.
Алина наблюдала за демоном. Как только он подносил костлявые руки с длинными изогнутыми когтями к животу Муххамеда, тот морщился и издавал громкие стоны.
— Не пойму, зачем он его мучает?
— Султан отвечает перед небесами за совершенные грехи — раджпутский вардж постепенно уничтожает его при помощи демона. Нельзя владеть тем, что тебе не принадлежит по праву.
— Он при смерти?!
— Да.
… Дверь в покои султана открылась. Кутб-уд-Дин перешагнул через порог и поклонился повелителю.
— Плохо мне, Айбак, — простонал тот, — утешь меня хорошей новостью.
— Муххамед, мы обучаем новых наёмников — готовимся к походу. Скоро весь Раджастан будет нашим.
— Ты уже произносил такие слова, но проиграл последний бой.
— Я завоюю для тебя новые земли, повелитель. Если нет — казнишь меня сам.
— Мне не доставит удовольствия казнить тебя — самого преданного воина. Лучше погибни на поле боя. Узнав об этом, умру и я.
— Повелитель, ты будешь жить! — с пафосом провозгласил Айбак и поправил перстень на пальце.
Повелитель застонал и с трудом выдавил из себя слова:
— Не будь самоуверенным. Не забывай: нашей судьбой распоряжается Аллах…
Демон на время прекратил пассы — внимательно слушал разговор и скептически улыбнулся.
Неожиданно налетевший ветер ударил в резную решетку окна — предупредил о своем появлении и рванулся в комнату, обдав присутствующих мощной волной холода.
Бахадур не удержался и громко чихнул. Одна из тонких, дрожащих от колебания воздуха невидимых оболочек, разделяющих разные миры, треснула и пропустила звук. Видимо, Айшма — дэв услышал его — встал, блеснул зелеными зрачками, угрожающе оскалил зубы и направился в сторону дивана.
— Уходим. — Бахадур вскочил, провел рукой перед собой — попытался закрыть нечаянно образовавшийся проход в другое измерение, но не успел. Демон протянул руки и, видя перед собой расплывчатую тень, попытался схватить её. Бахадур увернулся, крепко взял Алину за руку и рванулся к выходу из спальни. Айшма — дэв не отставал — бежал за ними. Девушка успела мысленно возвести позади себя стеклянную стену, которая остановила демона, но только на миг. Он с разбегу стукнулся о неё лбом и пробил. Раздался треск, на мраморный пол со звоном посыпались осколки…
— Шива, Парвати, помогите! — в отчаянье крикнула Алина и через секунду услышала приближающееся грозное жужжание. Появившийся неизвестно откуда отряд пчел, возглавляемый царицей Бхаватарини, плотно облепил преследователя. Он яростно отбивался, но не тут-то было. Пчелы каждую секунду выпускали острые жала и вонзали их во все возможные места сквозь одежду демона. Тот сдался быстро — закрыл голову руками, опустился на колени и затих…
… — Госпожа! — в ту же секунду пад-мавати очутилась на скамейке возле пруда. Ямина трясла её за плечо. — Госпожа, очнитесь! Похолодало. Идемте во дворец!
Алина встала со скамейки, взяла Ямину под руку и спросила:
— Как с тобой обращается Аридева?
Девадаси встрепенулась. — Он повелел мне явиться в его покои сегодняшней ночью.
— Хороший знак…, постарайся, для начала, понравиться ему, а позже родить ему сына. Тогда ты станешь любимой наложницей, а позже, возможно, и супругой, подарившей наследника.
— Постараюсь.
Ямина проводила Алину до дверей гостевых покоев и вернулась на женскую половину…
…Махараджи расположились на террасе — сняли обувь и устроились на мягком пушистом ковре у стены, подложив под спины подушки и опершись руками на полукруглые валики. Приятный теплый ветерок обдувал их лица. Шудр поставил на низенькую подставку кальян, заправленный водой с травами, разжег уголь и тихо удалился. Прямодушный раджа Тхакури неспешно втянул в себя дым и начал беседу — рассказал, что нападений с другой стороны Гималаев давно не было. Его родственники в своё время позаботились об этом — один из них взял в жены дочь правителя Тибета.
Мукеш потягивал ароматический дым, слушал и не перебивал… ждал, когда можно вставить вопрос о помощи. Вскоре Аридева сам заговорил о ситуации на границах Раджастана:
— Что слышно о Муххамеде? — аккуратно спросил он.
— Готовится к наступлению.
— Сколько у тебя обученных кшатриев?
— Две акшаукини, состоящие из преданных воинов, другая акшаукини из Аджмера и люди Ратхора, которых я только недавно подчинил себе.
— Маловато.
— Да. Именно по этому поводу я и приехал с визитом.
— Я знал, что рано или поздно, раджпуты попросят у меня помощи.
— Надеюсь, моя пушка понравились тебе? — недвусмысленным намеком ответил Мукеш.
— Несомненно. Ты можешь поставить мне партию такого оружия?
— Могу, но при условии, что сначала мы объединим наши владения и заключим военно-политический Союз. Я хорошо заплачу тебе, Аридева.
Тот улыбнулся:
— Я зря показал вам сокровища?
— Почему зря? — удивился Мукеш.
— Мне не надо от тебя денег. Помочь раджпутам — мой долг. А союз мы, считай, уже заключили. Я помогу тебе объединить княжества, в том числе и наши, что находятся в долине. Подтверждаю свои слова действием: завтра же велю объявить жителям, что идет набор наемников в освободительную армию и отправлю гонцов на другую сторону реки — в Бод. Они тоже пришлют своих кшатриев. Еще я дам тебе еще одну обученную акшаукини, сундук с золотыми монетами и мешки с серебром. Платить им будешь сам.
— Благодарю, Аридева.
— Не стоит благодарности, друг. Ты должен понимать, почему я так поступаю: допустить врага на земли Раджастана — значит допустить и к границам священной долины.
После таких слов Мукеш облегченно вздохнул. Действительно, переговоры прошли более, чем гладко. Правда, сначала раджа показался ему легкомысленным человеком. Но первое впечатление оказалось обманчивым. Теперь Мукеш переменил мнение — решил, что Аридева лёгкий в общении человек. Весьма редкое качество для повелителя…
— Ты правильно поступаешь, друг, — ответил ему Мукеш.
— Я не спешу с выводами. Время покажет…
…Кальян потух, и Аридева предложил:
— Идем в бассейн — искупаемся, потом шудры ублажат нас.
— Пожалуй, соглашусь на массаж, — ответил Мукеш.
— Как пожелаешь, — Аридева не возражал выбору гостя…
Мужчины встали и неспешно направились во внутренние покои…
* * *
… Через неделю, пролетевшую в переговорах с соседями — раджами, любезно устроенными Аридевой, и в отборе новобранцев, посольство тронулось в обратный путь, сопровождаемое нескончаемой вереницей тысяч наёмников. К вечеру сразу на нескольких площадках перевала загорелись костры. Воины, расположившиеся на одной из них, с воодушевлением распевали гимны о доблести и храбрости. Мукеш слушал их с трепетом в душе и еще более уверился, что победа останется за раджпутами…
… По дороге к наёмникам присоединились еще и кшатрии раджи Бадауна и Ратхора. Так что, Мукеш вернулся в Раи Питхор с солидным войском. Тохар Гати тоже не терял времени даром. К возвращению махараджи он успел прикупить обученных слонов и доставить из Аджмера бронзу и медь. Плавильщики продолжали трудиться и днем и ночью.
В первый же день после возвращения в Раи Питхор, Мукеш распорядился раскинуть шатры вдоль городских стен, ибо места в гарнизоне уже не хватало, а затем устроил учения. Новые воины оказались выносливыми. Чему он был нескончаемо рад, но не успокоился — решил добавить тренировки. Он чередовал виды нагрузок: то заставлял новобранцев «давать кросс» на несколько километров с корзиной песка за спиной, то, вместо гантелей, поднимать корзины поменьше, щедро нагруженные камнями.
«Им бы автоматы на плечи и кирзачи на ноги», — вспоминал Мукеш своё нелегкое обучение…
После таких тренировок наёмники падали на землю и тут же засыпали. Пару часов их не трогали, но после пробуждения плотно кормили по специальной системе, тоже придуманной махараджей. Результаты не заставили себя ждать. Буквально через три месяца у воинов появились стальные мускулы. И копья они бросали гораздо дальше, чем прежде, и арбалеты не дрожали в их руках.
Мукеш отдал распоряжение продолжать занятия, а сам отправился проверять, как обстоят дела на границе с Пенджабом. Тохар Гати успел доставить туда пушки с ядрами и устроить арсенал в лесу. Крестьяне помогли вырыть траншеи и замаскировали их ветками. В окопах дежурили кшатрии, готовые в любой момент отразить нападение. Каждую ночь Махараджа отправлял дозоры на территорию противника и с нетерпением ждал их возвращения, в душе жалея о том, что нет рации. Утром дозорные докладывали: «на той стороне границы все тихо». Тишина была только на руку Мукешу…
… Еще два месяца прошли в непрерывных тренировках. За это время кольчужных дел мастера успели изготовить новые слоновьи и людские доспехи, после чего Махараджа устроил генеральное учение — убедился, что воины подготовлены отлично и назначил дату нападения. О дате знали только доверенные лица — военачальник и командиры акшаукини. Разведка и на этот раз постаралась — кинула «дезуху» через крестьян. Так что, захват Лахора начался неожиданно. Айбак даже и помыслить не мог о таком возможном «подарке», полагая, что Мукеш будет лишь охранять свою территорию.
Алина тоже «трудилась не покладая рук» — силой мыслеобраза создавала отряды двойников-призраков и посылала их в разные места. Псевдораджпуты появлялись то там, то здесь. Командиры мамлюков кидали на борьбу с материализованными тенями своих людей. Те отчаянно сражались с «воздухом». Когда большую часть войска. Айбака рассеяли по княжеству в погоне за призраками, Мукеш начал боевые действия.
