Как я уже рассказывал, отправив троих спецназовцев на другой конец Украины, в Ужгород, мы выехали из Харькова. Спрятали машину в кустах и принялись составлять реестр всех странных событий, которые с самого начала сопровождали нашу злополучную операцию. Перечень получился длинный.

Сначала была моя неожиданная «ссылка» на Гавайи, причины которой мне никто не потрудился объяснить. Задание, полученное по возвращении от командира, показалось мне тогда если и не рядовым, то ничем особенно не примечательным. Как же я оказался не прав! Не успел я напасть на след, как завертелась непонятная карусель — нападение неизвестных на квартиру резидента Службы и объявление плана «D», мое пленение бандитами, которых неизвестно кто направлял, приход ко мне на помощь таинственного дезертира, его непонятное исчезновение в Центре. Невероятно большие деньги, перечисленные на наши счета, — у каждого из нас на карточке оказалось по двести тысяч долларов. А темная история со снайпером, застрелившим Нечипоренко? Не мог обычный киллер, даже хорошо подготовленный, справиться с офицером Службы! Причем далеко не новичком.

— Мужики, честное слово, я бы никогда не сплоховал! — яростно сверкая черными глазищами, оправдывался обычно немногословный Митя-Мустафа. — Но кто мог ожидать, что он владеет приемами бесконтактного боя? Да еще на таком уровне? На меня будто танк наехал, такой был удар. Даже Боря не устоял бы…

— Неужели кто-то кроме офицеров Службы владеет этими приемами? — усомнился Мишка. — Получается…

Что, по его мнению, «получается», мы сообразили сразу, и Мишкино предположение не вызвало у нас восторга.

— Может, это дезертир? — предположил Павел.

— А если нет? — Боря, как всегда, склонен был рассматривать самые худшие варианты.

— Тогда выходит, что мир перевернулся и Служба действует против нас, — горько усмехнулся я. — Кто мне объяснит, почему у всех нас одновременно переклинило интуицию? Почему мы все проворонили покушение на Нечипоренко, налет спецназа на его институт, наш с Борей арест? Если потеря интуиции связана с чьим-то посторонним влиянием, то… Нет, не верю! Такого не бывает! Уж я, во всяком случае, должен был предвидеть все это еще за несколько дней!

Как уже говорилось, «внутренний голос» из всей нашей пятерки сильнее всего был развит именно у меня.

— Хуже того, — продолжал я, — мы с Борей допустили ошибку, не разглядели в Нечипоренко человека, не поддающегося внушению. И он еще сам оказался сильным гипнотизером!

— И теперь мы никогда не узнаем, что он хотел нам рассказать! — подхватил Боря. — А ведь наверняка он что-то знал! По его словам, покойный Назаров изобрел что-то настолько важное, что информация о его изобретении оказалась дороже двух жизней, его самого и профессора Нечипоренко.

— Трех! — поправил я его. — Ты забыл про снайпера, которого выловили из канала имени Москвы.

— Таких сейчас вообще не принято считать, — с горечью произнес Павел. — Расходный материал…

— Чувствую, за всей этой историей кроется нечто очень уж грязное, — предположил Митя-Мустафа. — Если уж кто-то, не задумываясь, кладет труп за трупом… Дай Бог, чтобы Нечипоренко оказался последним!

— Кто-то слушал наш разговор и не дал ему досказать, — сказал Боря. — Уверен, что тут не обошлось без врага. Мы все почувствовали его присутствие. Вот только куда он пропал из института?

Не найдя логического объяснения ни одному из этих странных происшествий, мы зашли в тупик.

— Нечипоренко убит, других зацепок у нас здесь не осталось, — констатировал я. — Значит, и делать нам в Харькове больше нечего. Надо возвращаться в Центр и требовать у командира объяснений. Пусть даже это будет выглядеть как провал операции, но мы все-таки не пешки, а старшие офицеры Службы и имеем право знать, во что нас втравили.

— Плохо, что наши паспорта остались у самостийных чекистов, — посетовал Боря. — И кредитные карточки. Четыреста тысяч хохлам подарили…

— Зато шестьсот осталось! — подбодрил его Мишка. — Наши-то карточки на месте! И я не думаю, что деньги достались хохлам. Наверняка ваши счета Служба заблокировала сразу после ареста.

— Если мы все-таки ошиблись и Служба осталась Службой, — сказал я, — то со дня на день сюда нагрянет команда зачистки, и чекисты забудут не только о паспортах и карточках, но и о самом нашем существовании. А если подозрения оправдаются… Тогда нам надо молиться, чтобы пропавшие деньги и документы оказались самой большой потерей в нашей жизни.

Мое предложение не встретило возражений. Мы загрузились в машину и двинулись в сторону границы. Но проехать успели всего несколько километров.

Наверное, произошло это со всеми нами одновременно. У меня в голове будто что-то щелкнуло, и сознание полностью затопила одна-единственная мысль. Я даже не почувствовал, а твердо осознал: в Центр соваться нельзя. Нам просто не дадут туда доехать. И еще — нам нужно как можно быстрее спрятаться от Службы…

В тот же момент Мишка резко нажал на тормоз. Не потрудившись пристегнуться, я чуть не расшиб себе лоб о ветровое стекло, но возмущаться не стал. Охваченные одной и той же мыслью, мы смотрели друг на друга и молчали. Включившаяся вдруг интуиция кричала во весь голос об опасности, но умалчивала о способах ее избежать. Какое-то время положение казалось безвыходным.

…Слово «Крым» всплыло в голове само собой, подсказанное услужливым сознанием. Одновременно со словом в памяти всплыл зрительный образ, такой яркий, что я вздрогнул и тряхнул головой, прогоняя наваждение. Южный вокзал, вагон с белой табличкой «Москва — Евпатория», крепкий широкоплечий человек среднего роста с седыми висками и небольшой круглой залысиной на макушке. Он крепко сжимал мою руку и, глядя в глаза, говорил густым басом:

— Володя, я твой должник до конца жизни. Что бы у тебя ни случилось, в любых обстоятельствах знай: Семен Полубояринов сделает для тебя все! Приезжай в любое время, для тебя всегда найдется место, кусок хлеба и стакан вина. Приезжай с друзьями, обзаведешься семьей — приезжай с женой и детьми! Мы всегда будем рады! О чем бы ты ни попросил, это все равно будет меньше того, что ты сделал для меня!

Теперь я знал, что делать. Велев Мишке съехать на обочину, я приказал своим орлам расколотить камнем все мобильные телефоны и разбросать осколки по окрестностям, а сим-карты сжечь на небольшом костерке, который развели в кювете. Следом за телефонами последовали ноутбуки. Каждый из нас набрал на клавиатуре двадцатизначный код, и через четыре секунды они поплыли на глазах, а потом пластмассовые корпуса вспыхнули дымным пламенем. Было жалко расставаться с этим чудом техники, но у меня не было ни малейшего сомнения, что запеленговать по ним место нашего нахождения было проще простого.

Но это было еще не все. Маячок мог быть спрятан и в Мишкином «Лексусе». А если это сделали специалисты Службы, то искать электронного шпиона было делом безнадежным. Поэтому мы вернулись в Харьков, где разыскали приличный автосалон, торгующий подержанными машинами. Оставив Павла оформлять приглянувшийся нам двухлетний мини-вэн «Фольксваген Шаран», мы определили «Лексус» на платную стоянку, оплатив место на месяц вперед. Потом в ближайшем салоне связи обзавелись сотовыми телефонами. Разумеется, машина была оформлена по не существующему в природе украинскому паспорту. А при оформлении телефонов у нас вообще не спросили никаких документов. Похоже, правила здесь были проще российских.

Опасаясь, что три оставшиеся у нас карточки могут быть в любой момент заблокированы, мы провели рейд по банкоматам, выгребая из них наличность. Потом снятую со счетов украинскую валюту небольшими порциями меняли в обменниках на евро, доллары и российские рубли. В этих хлопотах прошел весь день, и позвонил Семену я только вечером.

В памяти нового телефона не было ни одного номера, но я в этом и не нуждался. Все нужные мне номера я хранил в голове. Из трубки при помощи современной техники их можно извлечь без особого труда, даже если она остается в моем кармане, а вот вытащить сведения из моей головы оказалось бы куда более проблематично. Потыкав пальцем в кнопки, я дождался басовитого «алло» и сказал:

— Привет, капитан! Вино у тебя с каждым годом все лучше!

После этих слов можно было уже не представляться.

— Николаевич! Наконец-то! Как я рад тебя слышать! В кои-то веки удосужился позвонить! Значит, нашел время попробовать?

Он был на самом деле рад, это я сразу определил по голосу.

— На такое дело время всегда найдется! Попробовал, конечно, даже не хватило. Так что жди в гости!

— Неужели выбрался? — восторженно прогудел Семен. — Слава богу! Когда ждать?

— Думаю, завтра, — ответил я. — Только тут такое дело, я не один…

— Да хоть пятеро!

— Пятеро и есть, — рассмеялся я. — Ты бы подыскал место, где нам остановиться.

— Нечего искать, у нас и остановитесь! — В его голосе я услышал возмущение.

— Но пятеро здоровых мужиков…

— Всем места хватит! — заявил Семен. — Я же тебе говорил как-то, что мой Васька открыл частную гостиницу. Сегодня как раз два номера освободились. Так что завтра жду!

Захлопнув крышку «Нокии», я посмотрел на ребят, напряженно прислушивавшихся к разговору, и, придав своему голосу как можно больше оптимизма, сказал:

— Ну что, орлы! В Крым?

— Ты уверен в этом человеке? — спросил Боря.

— Как в самом себе! — ответил я.

— Тогда поехали! — согласился Мишка, который никогда и никому не уступил места за рулем, и нажал на педаль газа.

По дороге я рассказал друзьям историю своего знакомства с Семеном Полубояриновым. Картинки пятнадцатилетней давности вставали перед глазами настолько ярко, что казалось, это было только вчера.