Глава 36

Александр выключает сирену, убирает мигалку. Не снимая ноги с газа, наконец въезжает на улицу Мулен. Ставит машину в нескольких метрах от дома, выскакивает с «зиг-зауэром» в руке.

Проходит через сад, взбегает по ступенькам крыльца. Осторожно жмет на дверную ручку, та поддается без всякого сопротивления. В темном коридоре крадется вдоль стен. Слабый свет из столовой указывает ему направление.

Бесшумно двигаясь вперед, добирается до порога гостиной, где горит неяркая лампа. При виде разбитой посуды, устилающей пол, он напрягается еще больше. Несмотря на сирену, ему потребовалось время, чтобы примчаться с другого конца города.

Возможно, он приехал слишком поздно.

С крайней осторожностью он осматривает остальную часть дома. Никого на кухне и в спальне Хлои. То же в гостевой комнате.

Твою мать, где же она?

Ее похитили? Или она сбежала?

Во всяком случае, не в машине. Он заметил «мерседес» на улице.

Гомес останавливается перед последней дверью. Ванная, заперто на ключ.

– Хлоя, вы там? – шепчет он.

Приложив ухо к двери, слышит стон.

– Хлоя! Это я, Гомес. Откройте!

Напавший мог закрыться там вместе с ней.

Александр плечом бьет в дверь, та не поддается. Слышит крик с той стороны и яростно бросается на препятствие. Наконец замок вылетает под напором, и Гомес летит вперед, едва не потеряв равновесие.

– Хлоя!

Она скорчилась в углу, между ванной и раковиной. Руки зажимают уши, голова уткнулась в колени.

Он присаживается рядом, берет ее за запястья, заставляет поднять голову.

– Хлоя? Я здесь, все хорошо.

Ее лицо искажено слезами и ужасом. Зрачки расширены, губы дрожат.

– Я здесь, – повторяет он мягко. – И больше в доме никого нет. Я все осмотрел… Теперь все хорошо.

Он прижимает ее к себе, гладит волосы. Она громко дышит, вцепляется в него изо всех сил, так что ее ногти царапают ему затылок.

– Успокойтесь, – мягко говорит он. – Расскажите, что произошло…

Он помогает ей подняться, но она буквально падает ему на руки.

– Вы не ранены? – тревожится майор.

Она рыдает, не в силах выговорить ни слова. Тогда он берет ее на руки, несет на диван, садится рядом и терпеливо ждет, когда к ней вернется подобие спокойствия.

Ее блуждающий взгляд перебегает со стен на потолок, словно птица, попавшая в слишком тесную клетку. Александр с беспокойством смотрит на нее, подумывает, не вызвать ли врача.

Потом вдруг все понимает.

– Но… вы же просто под кайфом!

На журнальном столике пустые бутылки и коробки из-под лекарств. Никаких сомнений.

Лицо Гомеса меняется.

– Хлоя, вы меня слышите?

Она по-прежнему не отвечает, словно пребывает где-то в ином месте. В аду, по всей вероятности.

Бэд-трип. Не повезло с улетом.

Александра отпускает. Вместо страха, что он опоздал, внутри нарастает гнев.

– Эй! Вы меня слышите?.. Нет, конечно, вы слишком далеко, чтобы услышать!

Он берет ее за плечи, трясет, может, слишком сильно.

– Ну же, Хлоя, посмотрите на меня! Да слушайте же меня, черт!

Он силой заставляет женщину сесть, ее голова свешивается набок.

– Что именно вы приняли?

Он отпускает ее, она падает на подушки. Гомес идет в кухню, вытаскивает бутылку воды из холодильника. Нужно привести ее в чувство, и как можно быстрее.

Когда на голову Хлои начинает литься холодная струя, она судорожно сжимается в комок и испускает жуткий вопль. Она отбивается, Гомес даже получает удар кулаком в челюсть.

– Убирайся! – орет она. – Убирайся!

Майор отказывается от борьбы, падает в кресло напротив и прикуривает сигарету.

Хлоя съеживается, дрожа как осиновый лист. С ее губ по-прежнему вместе со стоном срываются слова, не имеющие особого смысла.

– Только этого не хватало, – вздыхает Гомес.

Его будит какой-то шум.

Измученный, Александр не сразу вспоминает, что он не в своем кресле рядом с Софи. Потому что она умерла. И он заснул у другой женщины.

У клиентки.

Он встает, спину сводит убийственной болью. Толкает приоткрытую дверь ванной и видит печальное зрелище.

Хлоя на коленях перед унитазом. Молитва, не имеющая ничего общего ни с католицизмом, ни с православием.

– Вам получше? – негромко спрашивает он.

Сам он не пил ни капли, но ощущение, что у него такое же похмелье. Хлоя встает, спускает воду и полощет рот. Взгляд копа невыносим.

– Я приму душ. Если вы можете меня оставить…

Александр перемещается в кухню, намереваясь приготовить кофе. Он зевает, едва не выворачивая челюсти, ополаскивает лицо и затылок водой из-под крана.

Три часа. Паршивая ночь.

Ищет чашки и сахар. Ставит все на поднос, это напоминает ему, как он готовил завтрак своей дорогой Софи.

Несколько минут спустя к нему присоединяется Хлоя в пеньюаре, таком же белом, как ее лицо. Длинные мокрые волосы тяжело падают ей на плечи.

Налитой взгляд тяжело давит на него.

– Я приготовил кофе. И советую его выпить.

– Спасибо, – говорит она надтреснутым голосом. – Спасибо, что остались.

– Бросить вас в таком состоянии означало бы отказать в помощи лицу, находящемуся в опасности! Как вы себя чувствуете?

– Меня мутит…

– Неужели?

Он разливает кофе, кладет сахар себе в чашку.

– Вы морочили мне голову, мадемуазель… Вы забыли сказать, что вы алкоголичка.

Хлоя уставилась на свои босые ноги. От сокрушительного стыда мгновенно подскакивает температура. Такое впечатление, что лицо надувается водородом.

– Я не алкоголичка! – защищается она. – Я… до этого я так не пила.

– До чего?

Она едва пригубливает кофе, морщится. Очень горячо.

– До того, как он превратил мою жизнь в кошмар.

– И вы решили напиваться до потери пульса? Как умно!

Ждать от него жалости бесполезно, Хлое это ясно. Он поспал едва три часа, в неудобном кресле, должен же он на ком-нибудь отыграться. Все по-честному.

– Я знаю, что это не выход, – сухо отвечает Хлоя. – Спасибо, что напомнили, очень деликатно с вашей стороны.

– Деликатность не входит в число моих достоинств. А кроме алкоголя, что вы еще приняли?

– Абсолютно ничего.

– Вот только не надо! – приказывает майор. – Со мной эти штучки не пройдут. Когда я приехал вчера вечером, вы не просто выпили. Не держите меня за недоумка, ладно? Вы были под наркотой.

– Да нет же! – стонет Хлоя.

Тошнота уступает место тупой головной боли. Каждое слово копа раскаленным копьем вонзается в ее бедную голову.

– Кокаин? Крэк? Снежок? Спидбол?.. Обкурились или укололись?

– Да ничего из этого, – измученно отрицает Хлоя. – Я даже не знаю, о чем вы говорите.

– Быть того не может, – упорствует Александр. – Один алкоголь не может привести в такое состояние.

Она закрывает глаза, откидывает голову назад. Она так устала… А теперь должна подвергаться настоящему допросу.

– Повторяю, я просто выпила, – еле слышно говорит она. – Я даже не ужинала… Приняла свои таблетки, и все.

– Какие таблетки?

– Успокоительное, которое мне прописал врач.

Гомес издает легкий смешок:

– Успокоительное? Тут уж могу присягнуть на Библии: вы приняли что угодно, только не успокоительное! Лучше бы вы сказали мне правду, мадемуазель Бошан. Иначе в следующий раз, когда вы позвоните, я не помчусь к вам.

Хлоя делает глубокий вдох и героически выдерживает взгляд копа.

– Я выпила два стакана мартини с джином и бутылку вина, – говорит она, чеканя каждый слог. – Потом я проглотила три таблетки успокоительного и капсулу изорина.

– Что это еще за штука?

– Средство от сердца.

– У вас больное сердце?

– Тахикардия Бувре. Вообще-то, ничего серьезного.

– И что же произошло вчера вечером?

– Я снова встретилась с Бертраном. Я думала, что… Я думала, у нас еще есть шанс, но…

У Александра вырывается раздраженный жест. Он коп, а не семейный психолог. А клиентка начинает всерьез действовать ему на нервы.

– Но он дал вам понять, что все кончено и обратного хода нет, так? И чтобы забыться, вы опустошили половину содержимого вашего бара и накурились черт знает какой дряни…

У нее еще не хватает сил, чтобы вспылить, но она охотно выставила бы его вон. Вот только он единственная ее надежда. И она этого не забывает.

– Я же только что сказала вам, что пила всего лишь вино и…

– Хватит делать из меня дурака, мадемуазель Бошан! Когда я нашел вас, вы бредили, у вас были галлюцинации! Вас невозможно было успокоить… Вы несли черт знает что и даже дали мне по морде!

– Не кричите, – умоляет Хлоя. – Можете обыскать дом, если хотите. Вы не найдете здесь наркотиков. Их нет и никогда не было. Но мне, конечно, трудно это доказать. Думаю, все дело в том, что алкоголь плохо сочетается с лекарствами.

Гомес улыбается, немного нервно.

– Допустим. А почему тогда вы мне вчера позвонили? Не для того же, чтобы я вас утешил после ухода вашего дружка, надеюсь? Потому что я не оказываю такого рода услуги.

Все более и более униженная, Хлоя, однако, не позволяет себе взбрыкнуть. Слишком силен страх остаться одной. Пусть уж оскорбляет, это ничего не меняет.

– Я лежала здесь, на диване, и почти заснула. Вдруг я услышала, как открывается входная дверь… Хотя она была заперта, вы понимаете. Но я услышала, как ключ поворачивается в замке. Я думала, у меня сердце разорвется! Я спряталась в ванной комнате и услышала, как он идет по коридору. К счастью, мобильник был у меня в кармане, и я вам позвонила. Он попытался открыть дверь ванной, я закричала, что вызвала полицию… Он… он сказал мне, что вернется, что игра всего лишь отложена.

– Он говорил с вами? – удивляется Гомес.

– Да. Я вернусь, мой ангел… Игра всего лишь отложена.

– Мой ангел?.. Вы узнали его голос?

Хлоя отрицательно качает головой.

– Он был странный, словно приглушенный. Потом я больше ничего не слышала, пока вы не приехали. Вот.

– Как увлекательно! – хмыкает Александр, допивая свой кофе.

– Не вижу ничего смешного! – сердито бросает Хлоя.

– Конечно, ничего смешного… А потом вы увидели кучу ужасных маленьких зеленых домовых, которые вылезали из унитаза, верно?

Хлоя ничего не отвечает, довольствуясь тем, что испепеляет его взглядом.

– Не стоит играть со мной, мадемуазель Бошан, – предупреждает Александр.

– Он приходил, говорю вам. И ушел до вашего приезда.

– Теперь, когда я знаю, что вы наркоманка и алкоголичка, я больше не склонен вам верить… Странно, правда?

– В таком случае уходите. Покиньте мой дом.

Он поглубже устраивается в кресле и сверлит ее своими инквизиторскими глазами.

– Вы боитесь только одного: что я вас послушаюсь. Я ошибаюсь?

Она складывает руки на груди, уставившись в стену.

– На самом деле мне уже все равно. Пусть придет и зарежет меня.

– Зарежет вас? На мой взгляд, он хочет сделать с вами что-то другое, – развлекается Александр.

Хлоя чувствует, как ужас леденит ее еще влажную кожу.

– Вы поменяли замки?

Она пытается вернуть себе спокойствие, прежде чем ответить.

– Слесарь придет в понедельник ближе к вечеру.

– Отлично.

– Мне показалось, что, по-вашему, это был всего лишь ужасный маленький зеленый домовой!

Гомес наливает себе еще кофе, на этот раз добавив двойную порцию сахара.

– Домовых напрасно недооценивают, уверяю вас. Особенно зеленых. Настоящие злюки.

– Если вы не воспринимаете меня всерьез, не понимаю, что вы здесь делаете, – вздыхает Хлоя.

– Я весь день занимался расследованием вашего дела, – признается он. – Если бы я не принимал вас всерьез, стал бы я терять время, как вы полагаете?

Она пожимает плечами, не находя слов.

– Единственное, что я стараюсь вбить вам в голову, это что алкоголь делает вас более уязвимой. И что нужно остановиться. И с наркотой тоже.

– Да не принимаю я никакой наркоты, черт! – орет Хлоя. – Вы меня уже достали.

Он удивлен, что она так повысила голос.

– Держите себя в рамках. Не забывайте, что вы говорите с офицером полиции. Ладно, вы чисты, никакой наркоты, хотелось бы вам верить. Зато лекарства, смешанные с алкоголем, вгоняют вас в такое же состояние, что и доза кокса. Поэтому больше никакой выпивки, договорились?

– Договорились… Могу я узнать, что вы выяснили за день расследования?

– Я расспросил ваших соседей, но никто не видел никакого мужчину, бродящего в окрестностях.

– А под каким предлогом вы их расспрашивали?

– Я сказал, что у вас была попытка взлома… Потом я навестил вашу домработницу. Она показала, где хранит связки ключей своих нанимателей. Запертый ящик, ничего не скажешь. А муж у нее ростом метр семьдесят четыре.

– Вы выяснили у нее рост мужа? – удивляется Хлоя.

– Вы же сами мне сказали, что тот тип был высоким, верно? Муж Фабьены один из тех, у кого был доступ к ключам. Поэтому я хотел узнать. Но я предполагаю, что под высоким вы имели в виду выше метра восьмидесяти, верно?

– Да.

– Хорошо… С другой стороны, я разузнал про вашего бывшего мужа. Его можно вычеркнуть из списка подозреваемых. Потому что он снова за решеткой. Догадайтесь, по какой причине?

– Супружеское насилие, – пытает счастья Хлоя.

– Мимо!.. Он избил какого-то мужика на улице. Ладно, а теперь мне пора на боковую.

– Вы можете остаться в моей спальне, – предлагает Хлоя.

Он оторопело смотрит на нее:

– Не понял?..

– Если вы хотите спать, можете занять мою спальню. Я останусь здесь.

– Мадемуазель Бошан, я не буду располагаться у вас. Повторяю, я коп, а не телохранитель. Я не нанимался к вам в личные охранники…

– Он может вернуться.

– Нет, это маловероятно, и я не могу обосноваться здесь на всю оставшуюся жизнь. Ну же, ступайте спать, как хорошая девочка, и положите мобильник рядом, идет?

Она бросает на него умоляющий взгляд, он внезапно вспоминает о вечной квартиросъемщице на Центральном кладбище, четырнадцатая аллея.

– У меня поезд завтра утром и…

Он возводит глаза к небу.

– О’кей, хорошо, я остаюсь.

– Спасибо, майор. Спальня там…

– Я знаю, где ваша спальня. Я обошел весь дом, разыскивая вашего невидимку. Но думаю, вам кровать нужнее, чем мне. Вы действительно паршиво выглядите!

– Спасибо, вы очень любезны.

– Всегда к вашим услугам. Так что я займу диван, как и положено хорошему сторожевому псу, коим я и являюсь.

Когда глаза у него закрыты, на него легче смотреть.

И Хлоя вволю разглядывает его. Без этой циничной ухмылки и безумного взгляда у него приятное лицо, все еще молодое, несмотря на признаки усталости. Мощные руки, которые Хлое неожиданно хочется взять в свои.

Он заснул на диване в странной позе.

Чтобы не раздражать его – или чтобы не показать, до какой степени она запугана, – она дала ему время заснуть, прежде чем присоединиться к нему в гостиной. Потому что к ней самой сон, конечно же, не шел.

У нее было ощущение, будто она проглотила литры и литры кофе вместе с амфетаминами. Уже много недель, как она забыла, что значит спать. Только если она примет убойную дозу успокоительного. Но ведь Александр здесь. Она наконец-то в безопасности и могла бы закрыть глаза, позволив себе заслуженный отдых. Но у нее не получается.

Больше не получается.

Сколько времени можно прожить без сна? И когда сердце все время бьется слишком быстро?

Она воспользовалась отключкой Гомеса, чтобы спрятать завалившийся за диван «вальтер». Чтобы он не заметил, что пистолет снова заряжен, и не конфисковал его. Потому что она и на секунду не поверит, что он может ее арестовать. Теперь, когда они знакомы…

Она на цыпочках идет на кухню и выпивает пол-литра воды. Эта постоянно мучающая ее жажда.

Бросив взгляд в окно, Хлоя замечает, что скоро рассветет. Потом возвращается к спящему копу, который так и не шелохнулся. Ее глаза снова обращены на него, до бесконечности его разглядывая. Но думает она о Бертране. Постоянно.

Сволочь, грязная сволочь.

Она все сделала бы, чтобы он вернулся. Да, она под наркотой. Да, у нее ломка.

– Почему вы не в спальне?

Она чуть вздрагивает. В полутьме безумные глаза снова открыты.

– Не могу заснуть, – шепчет Хлоя.

– Чтобы заснуть, лучше лечь в постель.

– Я пробовала.

– Попробуйте еще, – ворчит коп, поворачиваясь к ней спиной.

– Я вам мешаю?

– Мне не по себе, когда вы меня так разглядываете… Я что, вам понравился?

– У меня бессонница с тех пор, как начались эти проблемы. И я все время думаю о Бертране.

Он снова поворачивается лицом к ней, испускает долгий вздох.

– Забудьте его.

– Не получается.

– Здорово вы подсели… Долго вы были вместе?

– Шесть месяцев.

Он думает о восемнадцати годах, которые разделил с Софи. Таких коротких, таких насыщенных.

– По жизни не такой уж большой срок, – замечает он.

– Какая разница. Важно не это.

– Возможно… Что он вам сказал вчера вечером?

– Что у него свидание с другой женщиной.

– Истинный джентльмен! И вам хочется глаза выцарапать, да?

– Кому? Ему или ей?

– Обоим, мой капитан!.. Лучший способ отомстить – это найти себе другого.

– Я не хочу мстить. Я хочу, чтобы он вернулся.

Александр садится, он потерял всякую надежду снова заснуть. Проводит рукой по волосам, сдерживает зевок.

– Поверить не могу! – говорит он, качая головой. – Сижу здесь в шесть утра и слушаю мучающуюся похмельем незнакомку, которая рассказывает о своих любовных неурядицах! Наверняка мне просто кошмар снится!

– Хотите вкусный завтрак? – улыбается Хлоя.

– Думаю, я его заслужил.

– Во сколько у вас поезд?

– В девять тридцать две. С Лионского вокзала.

– Решили уехать на выходные на юг?

– Я еду на один день в район Лиона. Чтобы кое-что выяснить про вашего загадочного зеленого домового.

– Вы напали на след?

– Никакого следа. Я решил съездить в Лион совершенно случайно. Симпатичный городок, верно?

Она возводит глаза к небу.

– Почему вы не хотите мне сказать?

– Когда я его возьму, тогда и скажу, – обещает Александр. – Так что там насчет завтрака?

– Считайте, он уже на столе, – говорит Хлоя, вставая.

Едва она выходит из комнаты, Александр снова ложится на диван и закрывает глаза. Она действительно похожа на Софи. Удивительное, почти пугающее сходство. Всякий раз, когда он ее видит, у него начинает кровоточить сердце.

И однако, будь его воля, он провел бы остаток жизни, не сводя с нее глаз.