Жизнь Пресвятой Богородицы до Её Успения

Се, Мати твоя.

Живописно открывается Назарет с гребня Галилейских гор, окружающих его со всех сторон. Кремнистые высоты скрывают отовсюду это место воплощения Божия. Путник, поднявшись по крутой стезе на вершину горы, до последней минуты не подозревает о близости этого святого места, но еще один шаг, и перед ним открывается благословенный Назарет, смиренно прислонившийся к скату горы, понижающийся к оврагу. Здесь-то, незримо для очей мира и явно лишь перед одним небом, Святое Семейство по возвращении из Египта проводило дни свои в глубокой неизвестности до тридцатилетнего возраста Спасителя.

Тихо потекла жизнь Святого Семейства по возвращении из Египта и поселении в Назарете. Праведный Иосиф стал продолжать свои занятия древодела. И Господь, будучи Сам хлебом животным, сошедшим с небесе (Ин. 6, 41), дающим жизнь и пищу всякой твари, питался вместе с Божественной Матерью Своей трудами рук бедного древодела. Но зато и Сын Божий, Господь господствующих и Царь царствующих, от самого младенчества повиновался этому бедному древоделу до того, что даже разделял труды его, и притом с таким смирением и старанием, что люди называли Его не только сыном тектона (плотника), но и просто тектоном. И какой ревностной преданностью, какой пламенной любовью одушевлены были все действия праведного обручника относительно Господа и Его Пречистой Матери! Иосиф был таким заботливым попечителем Иисуса, что и Сама Пресвятая Дева называла старца «отцом» Своего Божественного Сына.

Жизнь Преблагословенной Девы текла в тех же занятиях и при том же смирении и благочестии, как и прежде. Есть предание, что Она учила детей обоего пола. В рукоделиях Она была неутомима по-прежнему и в часы, свободные от молитв и богомыслия, тщательно занималась ими, приготовляя одеяния для Себя и Сына. личность Ее, безспорно, имела великое значение в жизни и развитии Иисуса Христа. В Ней был чудный образ религиозной чистоты и материнской нежности, и главная черта Богородицы — смирение и глубокое повиновение — отобразились в лице Христа.

Сладчайшим утешением для Нее, без сомнения, было видеть постоянно раскрывающееся Божественное величие Своего Сына. Евангелист определенно говорит, что Божественный Отрок в тишине домашней жизни, перед очами Благодатной Матери и среди неусыпных попечений мнимого отца возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости (Лк. 2, 40). Конечно, по теснейшему и нераздельному соединению в Нем естества Божеского и естества человеческого Он не имел нужды ни в охранении, ни в наставлениях, но по глубочайшему смирению и снисхождению Своему к мерам человеческим с величайшей любовью принимал их и ценил все заботы о Его спокойствии, которыми любовь нежнейшей Матери непрестанно окружала Его, стараясь на каждом шагу предупреждать Его желания. С кроткой покорностью Сына Он внимал Ее напоминаниям и следовал внушениям как словам лучшего друга, преданного Ему всем сердцем. В глубине Божества Иисусова высочайшие совершенства премудрости, святости и благости пребывали, конечно, одинаковыми, без приращения и оскудения. Но в человеческом естестве Его они обнаруживались постепенно: Иисус преспеваше премудростию и возрастом и благодатию у Бога и человек (Лк. 2, 52). Пресвятая Матерь Его вся была погружена в благоговейное внимание к тому, что видела в благодатном Сыне Своем и слышала от Него и о Нем.

Простота образа назаретской жизни Святого Семейства и мера смирения его были так велики, что Нафанаил, живший в соседней Кане Галилейской, на расстоянии одного часа езды от Назарета, даже и не слыхал об Иисусе и узнал лишь от Филиппа, что он обрел в лице Иисуса, сына Иосифова из Назарета, Того, о Ком писали Моисей и другие пророки. Из этого можно судить, насколько скромны были и жизнь Пресвятой Девы с Божественным Сыном, и само жилище Святого Обручника.

Хотя дом праведного Иосифа постоянно освящался пребыванием в нем Того, Кто больше самого храма, Преблагословенная Дева Мария по глубокому чувству благочестия в точности исполняла закон Божий. В числе заповедей этого закона была одна, повелевавшая каждому израильтянину три раза в год — в праздники Пасхи, Пятидесятницы и Кущей — являться в Иерусалимский храм для поклонения и принесения жертвы Господу. Правда, как свидетельствует древнее еврейское предание, жены могли являться в Иерусалим, могли остаться и дома, и упомянутая заповедь во всей силе простиралась только на мужей. К тому же Пресвятая Дева тогда могла опасаться гонений против Своего Божественного Отрока со стороны Архелая, достойного наследника пороков отца; но, когда дело шло о вере, мысль об удобстве, страх опасности не могли остановить Ее. Желая показать пример, с какой точностью верующие должны исполнять закон Божий и с каким тщанием родители обязаны заботиться о чадах своих, полагая в основание воспитания их благочестие, Она в лета отрочества Христа вместе со Своим обручником каждый год ходила в Иерусалим на праздник Пасхи и брала с Собой Иисуса.

Одно из таких путешествий Богоматери было ознаменовано особым событием. Иисусу Христу было в то время двенадцать лет, а в эти годы у израильтян было в обычае мало-помалу приучать мальчиков к исполнению заповедей закона Божия. В этот раз по окончании праздника Пасхи Божественный Отрок остался в Иерусалиме, сокрыв от Матери Своей и Иосифа Свое намерение, в противном случае любовь их не позволила бы им разлучиться с Ним. Отправясь из Иерусалима в толпе скромных богомольцев, состоявших, конечно, из жителей Назарета и окрестных мест, Пречистая Матерь и Иосиф были уверены, что дражайший Сын их идет с кем-либо из знакомых или родственников, и потому, нисколько не тревожась, продолжали путь свой до первого отдыха, бывшего в селении Махмас. Но здесь, обойдя все кружки отдыхавших богомольцев и не видя среди них Иисуса, они с сердечной тоской стали безпокоиться о Нем, заботливо всюду искали Его и, не найдя, тотчас опять возвратились в Иерусалим. Можно представить себе скорбное состояние сердца Пречистой Девы при безвестности, где был отрок Иисус. Не эту ли скорбь изображал премудрый Соломон в Песни песней, когда описывал томные стенания чистой горлицы: исках, Егоже возлюби душа моя, исках Его, и не обретох Его; возвах Его, и не послуша мене! Возстану убо, и обыду во граде, и на торжищах и на стогнах; и поищу, Егоже возлюби душа моя! (Прем. 3, 1–2).

Утомленная безпрерывным напряженным движением и обезсиленная печалью и страхом, Она в сопровождении Иосифа поспешила в храм с тем, быть может, чтобы излить перед Богом тоску Свою. И что же представилось глазам их? Окруженный маститыми старцами и именитыми учителями народа, юный Иисус сидел среди них и со смирением отрока слушал и с силой Господа вопрошал их. Премудрость Его приводила в удивление и ужас даже старейших учителей.

Умилительны слова нежного материнского упрека, полного сердечной заботливой любви, с которыми Пресвятая Дева обратилась к Иисусу: Чадо! что сотвори нама тако? Се отец Твой и Аз боляща искахом Тебе! Иисус Христос, выслушав слова Матери, отвечал Ей: Что, яко искаста Мене? Не веста ли, яко в тех, яже Отца Моего, достоит быти Ми? (Лк. 2, 48–49). Вот первые слова, слышимые через Евангелие из отроческих сладчайших уст Спасителя! Слова, преисполненные назидания и утешения. Ими Иисус Христос как Сын с любовью ответствовал Матери Своей и как Господь и Спаситель наставлял Ее, как бы говоря: «Напрасно вы искали Меня между спутниками, сродниками и знакомыми, Мне надлежит быть в храме, который есть дом Небесного Отца Моего, и заниматься делом спасения людей, для которого Я послан от Отца!»

Событие в храме служило весьма естественным выражением того особенного отношения Иисуса Христа к Богу Отцу, которое Он высказал в последних словах Своих и которое нисколько не исключало, как показывают последствия, повиновения Его Иосифу и Марии. Евангелист говорит, что после этого случая Святое Семейство возвратилось домой, и Божественный отрок сниде с нима и прииде в Назарет; и бе повинуяся има; и Мати Его соблюдаше вся глаголы сия в сердцы Своем (Лк. 2, 51). Последнее замечание ясно подтверждает, что Пресвятая Дева Мария совсем не сочла поступка Своего Сына непослушанием, а предугадывала высший смысл, сокрытый в словах и действиях Того, Которого рождение и младенчество были окружены рядом великих чудес. Тем не менее какая тяжкая жертва была для Матери видеть Своего Сына удаляющимся от Нее мало-помалу по долгу Своей деятельности! Можно представить, какой ряд отречений прошла Мария, какие внутренние муки испытала Она, пока чувство Матери примирилось с мыслью, что если Иисус принадлежал Ей как сын, то Он принадлежит и миру как Спаситель.

Со времени возвращения Пресвятой Девы с Сыном Своим из Иерусалима в Назарет евангельское повествование и предание умалчивают о подробностях дальнейшего их здесь пребывания. Известно только то, что спустя несколько лет после этого события обручник Пресвятой Девы Иосиф отошел в иной мир, к предкам своим, с желанной вестью, что ожидаемый Мессия пришел на землю. Предание говорит, что он умер ста десяти лет. Гроб его показывали в XII в. Даниилу-паломнику позади пещеры Благовещения, где погребал его Сам Иисус. Неизвестно, когда тело его перенесено в Гефсиманскую пещеру, где уже покоились родители Пресвятой Богородицы (при входе в пещеру место покоя Иосифа указывают в углублении налево).

По кончине Иосифа Пресвятая Дева должна была приложить труды к трудам, чтобы содержать Себя и Сына. Как была Она неутомима в Своих работах, это видно из того, что Она среди других занятий успела соткать для Иисуса замечательный по работе красный полотняный хитон без швов, который и был впоследствии постоянной Его одеждой до самой смерти Его. Лишившись в Иосифе Своего покровителя и защитника, Богоматерь всецело предалась покровительству Отца Небесного и пламенно стала ожидать открытия Царства Сына Своего. Это время наконец наступило, яко лет тридесять Господь Иисус Христос крестился от Иоанна в Иордане и затем провел сорок дней в посте и молитве в пустыне Иорданской.

После сорокадневного поста в пустыне Иорданской и победы над искушавшим Его диаволом Христос возвратился к Божественной Матери Своей в духовней силе и в сопровождении учеников и народа, последовавших за Ним от Иордана.

Приглашенный на брачное торжество в соседнюю Кану Галилейскую, Он отправился туда с Пресвятой Девой Марией и учениками. Этот брак, удостоенный присутствием Господа и Пресвятой Матери Его, по-видимому, происходил в небогатом семействе, скудные средства которого, проявившись внезапно в недостатке вина, огорчили хозяев. Человеколюбивая Богоматерь, сердобольная ко всем скорбящим, не оставила этого обстоятельства без внимания и, соболезнуя о положении новобрачных, обратилась с теплым ходатайством за них к Божественному Сыну Своему: Вина не имут (Ин. 2, 3), — сказала Она, совершая первый опыт ходатайства перед Небесным Спасителем за огорченных чад земных. Этими немногими словами Она как бы говорила Ему: «Они будут скорбеть в день радости, но Ты, Всесильный Человеколюбец, помоги им, отстрани от них скорбь и дай утешение!» Иисус Христос не нарушил должного повиновения Своей Матери. Но Своим ответом дал уразуметь Ей, что в деле посланничества Его в мир Им управляет лишь один Отец Небесный, волю Которого Он пришел исполнить, и что проявления Его Божественного достоинства имеют другую, высшую цель, чем облегчение, хотя и сверхъестественное, вещественных нужд людских. И потому, назвав Ее именем Жено, отвечал Ей: Что есть Мне и Тебе, Жено? Не у прииде час Мой (Ин. 2, 4). «Это были слова, — говорит свт. Иоанн Златоуст, — не обличения для Матери, но домостроительства, которыми Он наставлял Ее и заботился о том, чтобы чудеса совершаемы были с подобающим достоинством». Учителя Церкви в словах Господа находят следующую мысль: «Он желал вразумить нас, что по Божеству, которого величие имел намерение показать в претворении воды в вино, Он не имел матери». При этом можно думать и то, что слово Жено Господь употребил в том смысле, какой дан ему в книге Бытия, точнее в раю, то есть Жена, обетованная Богом. Божия Матерь, несомненно, знала это место Священного Писания, в Сыне Своем видела семя жены и, потому как всегда была несомненно уверена в милосердии Его, нисколько не ослабев в надежде на исполнение Своего ходатайства, сказала прислуживавшим на пиру: Что скажет Он вам, то сделайте (Ин. 2, 5). Там стояли шесть больших каменных сосудов, вмещавших в себе два или три ведра воды, потому что иудеи любили делать омовения. Христос повелел слугам наполнить сосуды и потом, зачерпнув из них воды, принести к распорядителю пира. Всемогущей волей Творца всяческих вода претворилась в лучшее вино, и таким образом недостаток угощения и печаль хозяев были совершенно устранены, к радости Всеблагой Заступницы. Ученикам же дано было удостоверение в небесном посланничестве их Учителя. Твердая вера Богоматери во всемогущество Ее Сына происходила, без сомнения, столько же от понятий о воплощенном Искупителе, составленных Ею из пророческих сказаний, сколько и из наблюдений над необыкновенными событиями, предшествовавшими Его рождению и сопровождавшими это рождение.

Пробыв в Кане некоторое время, Христос отправился с Матерью, братьями и учениками Своими в Капернаум. Святой Иоанн Златоуст говорит, что целью этого путешествия было желание Божественного Сына на все последующее время странствования Своего поместить здесь Пречистую Матерь. Как Вифлеем Он избрал местом рождения и Назарет — местом Своего воспитания, так Капернаум — местом Своего постоянного убежища, вследствие чего город этот именуется в Евангелии Его городом. Должно думать, что собственного жилища в Капернауме Божия Матерь не имела. Ее любовь и вера к Божественному Сыну побуждали Ее быть всегда, сколько можно, близко к Нему в Его непрерывном странствовании по градам, весям и пустыням, и именно за Ней следовал лик учениц.

Апостолы некогда изумились тому, что Иисус Христос беседовал с женой, отсюда видно, что Господь не имел такого общения с женами, но когда Матерь Господа сопутствовала Ему, они следовали за Ней и в нуждах служили общему Владыке и ученикам Его имуществом своим.

В Капернауме Спаситель впервые начал всенародное благовествование о Царствии Божием. Много чудес в доказательство Своего Божественного посланничества совершил Господь Иисус Христос перед глазами неблагодарных сограждан Капернаума. Но эти люди, неверием и слепотой окаменевшего сердца истощив Его милосердие, навлекли на свою родину грозную кару Его праведного суда и побудили произнести следующие слова: И ты, Капернаум, до неба вознесшийся, до ада низвергнешься, ибо, если бы в Содоме явлены были силы, явленные в тебе, он остался бы до сего дня: говорю вам, что земле Содомской отраднее будет в день суда, нежели тебе (Мф. 11, 23–24). Вследствие этого чем потом сделался гордый Капернаум! Во дни блаженного Иеронима он назывался еще городом, а с XIII столетия о нем говорят как о ничтожной деревушке, в которой было до семи рыбачьих хижин. В настоящее же время ни одна тропа не пролегает к нему. Самое место, где он стоял, определяется учеными неодинаково: таково запустение неверующего города. Правдоподобное мнение определяет местоположение его на полчаса от деревеньки Табге, на мысе Тангум. Прибрежные холмы вместо виноградных лоз покрыты густым и высоким репейником, сквозь который с большим лишь трудом можно пробраться. И из-за этого колючего леса на оконечности низменного мыса виднеются одни только груды черных камней.

Прошла первая Пасха общественного служения Господа Иисуса Христа, и Он, возвратившись в Галилею, пришел в Назарет. Войдя по обыкновению в день субботний в синагогу, Он предложил здесь поучение и заставил всех удивляться словам благодати, исходящих из уст Его. Но когда от Него потребовали чудес, какие Он сделал в Капернауме, Он заметил соблазнявшимся незнатным Его происхождением, что никакой пророк не принимается в своем отечестве (Лк. 4, 24). Вдруг все бывшие в синагоге пришли в ярость, поднялись со своих мест, изгнали Его вон из города и повели на верх горы, на которой город был расположен, с тем, чтобы оттуда свергнуть Его. Но Он, пройдя посреди их (может быть, невидимо), удалился. Предание говорит, что в то время была в Назарете и Пресвятая Богородица и по первому слуху о происходившем в синагоге поспешила к месту происшествия, но, видя неистовство толпы на уступе горы, к которой влекли Иисуса, изнемогла от испуга.

Болезненно действует воспоминание об этом событии при взгляде христианина на эту гору. Она находится на южной стороне Назарета, и к ней, почти до самой вершины ее, ведет дорога по иссохшему (большей частью) руслу ручья. Чтобы взойти на верх ее, к месту грозившего свержения, надо при конце ручья оставить ровный путь долины и не очень крутым подъемом приблизиться к ее гребню. Здесь она спускается отвесным обрывом, метров в тридцать, до неширокого карниза, или уступа, от которого идет новым обрывом в глубину, метров на сто, и упирается там своей отвесной подошвой в долину Ездрелонскую. На упомянутом уступе благочестием древних христиан создана была небольшая церковь, теперь лежащая в развалинах. Она называлась церковью «испуганной Матери». Ныне вместо нее устроен здесь католический жертвенник, высеченный в подошве верхнего утеса. Дикие, разросшиеся кусты алоэ почти совершенно заслоняют к нему доступ, и благочестие стекающихся сюда богомольцев ограничивается лишь тем, что они вырезают крестики на колючих стеблях этого растения, от чего кусты эти сверху донизу исчерчены крестиками. Что именно здесь, а не на другом месте совершилось упомянутое евангельское событие, этому, кроме предания, служат еще несомненным доказательством две находящиеся на самом уступе горы цистерны (одна малая, полная воды, вправо от католического жертвенника, а другая большая, но без воды, влево). Видно, что здесь в древнее время бывало большое стечение поклонников, когда церковь не была еще в развалинах. Кроме того, в Назарете, почти в самом конце города, находится одно очень древнее здание, помост которого углублен в землю. Здание это, с древними сводами, не имеет окон, очень вместительно внутри и, как видно, имело позади себя колодец и особые пристройки: это та синагога, в которой задумано было страшное дело свержения.

После второй с начала Своего служения Пасхи Господь, видя возрастающее раздражение фарисеев, удалился из Иерусалима к морю Галилейскому и там, выбрав из среды учеников Своих двенадцать апостолов, возвратился в Капернаум, где и сотворил множество чудесных исцелений. Но упорство и неверие врагов Его были столь велики, что самые удивительные чудеса не производили на них никакого действия. Желая ослабить влияние Господа на массы народа, книжники и фарисеи утверждали, что чудеса Иисуса Христа, невозможные для обыкновенного человека, происходят от силы действующего в Нем веельзевула, князя бесовского. Услышав эти слова и предвидя, какое вредное влияние они могут иметь на народ, Христос воспылал негодованием на клеветников и назвал такое заблуждение тяжким грехом против Святого Духа, то есть против Божественности Его Самого, Господа Спасителя, грехом, не прощаемым ни здесь, ни в будущем веке. Потом, когда от Него стали требовать знамения с неба (Мк. 8, 11), Господь назвал их родом лукавым и прелюбодейным, т. е. людьми неблагодарными и отступившими от Бога, так как они упорно не веруют Его учению после стольких чудес. Он дал им понять, до какого ужасного состояния дойдут они в своем неверии. В это время какая-то женщина из числа присутствовавших, слушая Его раскрытым сердцем, невольно возвысила голос и воскликнула в благоговейном восторге: Блаженно чрево, носившее Тебя, и сосцы, Тебя питавшие! (Лк. 11, 27). Она хотела этим сказать, как благословенна Мать такого Сына. Так начало исполняться пророчество Богоматери, что Ее ублажат все роды (Лк. 1, 48). Господь благоволил заметить, что есть более важное блаженство, более высокое благословение: блаженство — в слушании слова Божия, благословение — за исполнение его: Блаженны слышащие слово Божие и соблюдающие его (Лк. 11, 28). Путем послушания можно уподобиться Самой Пречистой Матери Его.

Враждебное отношение ко Господу Иисусу завистливых фарисеев и их злые толки о Нем стали известны Матери и братьям Его (детям Иосифа Обручника от первого брака), и они задумали увести Его домой и таким образом предохранить от опасности. Пречистая Матерь, знавшая тайну явления Сына Своего, пошла единственно по влечению материнской любви к Нему, тем более что Она уже долгое время была в разлуке с Ним; братья же пошли, чтобы взять Его домой. Придя к месту, где находился Господь Иисус, и не имея возможности пробраться к Нему за огромной толпой, они поручили сказать Ему, что Мать, братья и сестры Его пришли и ожидают Его вне дома. Конечно, злобным врагам Христа, распространявшим в народе недоверие к Его небесному происхождению, приятно было слышать указания на земные узы Его родства, когда кто-то сказал: Вот Матерь Твоя и братья Твои и сестры Твои, вне дома, спрашивают Тебя (Мк. 3, 32). Но Господь, желая внушить народу, что Он, будучи Сыном Марии по плоти, в то же время есть Сын Божий, пришедший в мир для спасения грешных, и будучи обязан Матери Своей повиновением, в то же время имеет несравненно высшие обязанности — проповедовать Евангелие, творить волю пославшего Его Отца Небесного, отвечал: Кто матерь Моя и братья Мои? (Мк. 3, 33). И, обозрев сидящих вокруг Себя, сказал: Вот матерь Моя и братья Мои, ибо кто будет исполнять волю Божию, тот Мне брат, и сестра, и матерь (Мк. 3, 34–35). «Им (то есть сродникам Христовым), — говорит св. Иоанн Златоуст, — следовало бы войти и слушать вместе с народом или же ожидать конца проповеди и потом уже подойти к Господу… Если они хотели говорить об истине учения, то надобно было бы сказать это для общей пользы вслух всем, если же о чем другом, касающемся себя, то не нужно было бы так настаивать». Давая видеть в Себе Посланника Отца Небесного, почитающего выше всего дело спасения людей и устраняющего все, что могло бы сколько-нибудь воспрепятствовать в том, Господь поставляет исполнение воли Божией выше телесного родства. Святой Амвросий, объясняя слова Господа, замечает, что в них «нет ничего оскорбительного для сродников Его, но заключается та мысль, что религиозная связь душ превосходнее, чем родство телесное».

Незадолго до четвертой с начала Своей проповеди Пасхи Господь отправился в Иудею. В эту Пасху, как видно из последующих событий, была в Иерусалиме и Пресвятая Дева. Чтобы изобразить скорбное состояние Пречистой Матери в последнее время земной жизни Божественного Сына Ее, необходимо проследить страшные события Великой Пятницы.

Ненависть иудеев ко Господу достигла высшей степени, и во исполнение предвечного совета Божия о спасении людей приблизилось время осуждения Святейшего Праведника на крестную смерть. Вместе со страданиями Божественного Сына начались страдания и Матери Его. Невыразимо тяжко было для Ее чистого сердца видеть усилия порочных и лживых врагов извратить истину безгрешного Праведника. Она болезненно страдала при виде возлюбленного Сына, окруженного безчестием и скорбями. Но вместе с тем, будучи всегда ближайшей свидетельницей Его добродетелей, Она, без сомнения, желала уподобиться Ему в твердом перенесении этих скорбей. Началом глубокой горести Ее была жестокая сердечная борьба: с одной стороны, по любви к Божественному Сыну Она не хотела бы видеть страданий Его, с другой же — повиновение воле Божией о спасении людей побуждало Ее принять все, что предопределено в предвечном совете Божием для искупления грешного мира.

Разделяя с Сыном Своим милосердие к роду человеческому, Она Сама желала, чтобы смертельно болеющий мир принял небесное врачевство. Но по материнской любви к Сыну, для Которого это врачевание стоило так дорого, Она не могла без ужаса и помыслить о способе исцеления. И пронзаемое этой борьбой сердце находило лишь одну опору — в непоколебимой вере в Бога и в надежде на Него. Таким образом, Пречистая Матерь мысленно могла следовать за Сыном Своим по страшному пути страданий Его, разделяя внутренние волнения и скорбные чувства, объявшие душу Его. Конечно, ужасные события первой ночи по взятии Господа врагами, когда Он был привлечен из Гефсиманского сада на допрос к первосвященникам и старейшинам, были глубоко и сильно прочувствованы Богоматерью в молитвенном уединении. Увидеть Божественного Страдальца довелось Ей не прежде, как во время представления Его Пилатом народу.

Окровавленный, обезображенный, покрытый ранами и облеченный в одежду поругания, с терновым венцом на голове и тростью в руке, Он был выведен к народу с словами: Се, Человек! (Ин. 19, 5). Как должна была увеличиться скорбь нежного сердца Матери от слышанных Ею лжесвидетельств, терзавших славу Сына Ее, от вопля разъяренной толпы, отдавшей предпочтение разбойнику перед чистым и невинным Агнцем и желавшей убийце даровать жизнь, а Начальника жизни убить! Удрученная горем, Она стояла около дома Пилата и с трепетом сердечным ожидала окончания этого страшного судилища. Находясь здесь, Она могла услышать голос провозвестника, объявлявшего произнесенный Пилатом приговор, и видеть поднятие тяжелого креста, который Спаситель должен был нести на Себе до места казни.

Крестный путь начался. Пройдя около ста шагов, на повороте улицы, поднимавшейся в гору, Спаситель изнемог и упал под тяжестью креста. Предание дополняет, что Пресвятая Дева при начале крестного шествия Христа обратилась к Пилату с молением о пощаде Сына. Получив отказ, Она поспешила догнать печальное шествие ближайшей дорогой и, следуя через узкий переулок, сзади дворца Пилата, встретилась на этом месте с Божественным Сыном и с замиранием сердца увидела Его изнеможение. Недалеко от этого места дорога поворачивает вправо, еще на большую крутизну. Здесь снова Спаситель изнемог, но, встреченный Симоном Киринейским, удостоил его разделить тяжкую ношу, возложенную на Него человечеством. Здесь же Он обратился к плачущим женам Иерусалимским и предварил их о горькой участи, ожидающей их. Далее, шагов через сто, где дорога идет возвышаясь, вышла из своего дома св. Вероника и освежила страдальческий лик Спасителя, отерши с него полотенцем кровь и пот.

От этого места шествие направилось по крутому подъему к Судным воротам, на которых вывешивались приговоры осужденных и которыми оканчивался с этой стороны Иерусалим. Далее начиналась юдоль мертвых, или лобное место, Голгофа. Прибыв на Голгофу и увидев все приготовления к жестокой и вместе позорной смерти Сына Своего, услышав удары молота, пригвождавшего ко кресту руки и ноги Его, увидев Его возносимым на Кресте и живо представив чрезмерные страдания Его, Матерь Божия, без сомнения, пала бы под бременем удручающего горя, если бы благодать Божия не подкрепила Ее. Она приблизилась к Распятому Сыну и с неизреченной болью души созерцала Его страдания. В то время как ученицы вси (Мф. 26, 56), оставив Его, бежали, Матерь Господа мы не видим ни в страхе, ни в бегстве, а видим Ее стоящей при Кресте Иисусове (Ин. 19, 25).

Она является выше всеобщего страха, выше своей личной опасности, выше апостольского мужества. Так, не видно было Богоматери во время славы Христовой, ни на Фаворе, ни при кликах «осанна». А теперь, когда вокруг Него не обрелось, кроме Иоанна, ни одного из множества учеников и апостолов, когда и чужие, пришедшие на позор Голгофский, не могли хладнокровно выносить печального зрелища и возвращались домой, биюще перси своя (Лк. 23, 48), Она перед очами всех безбоязненно стояла у подножия Креста… Чем же можно изъяснить это высокое мужество и крепость духа? Не иным чем, как Ее глубокой преданностью судьбам Божиим, Ее верою в Божественную силу Своего Сына, известную Ей больше всех из явных и тайных чудес всей земной жизни Его, Ее познанием Христовых таин, которые всех ранее Она постигла и всех совершеннее соблюдала в сердце Своем. Вера, упование, любовь, не естественная только, но верой возвышенная в духовную и Божественную, питали в Ней внутренний животворный свет, которого не объят и тьма (Ин. 1, 5), и смерть, и ужасы Голгофские. Немало значило и то, что Богоматерь видела вольное страдание Сына Своего, Он прежде, не таясь, неоднократно говорил о нем, и это могло несколько утолять горечь Ее страданий. Святая Церковь не раз влагает в уста Богоматери такое сознание: «Волею, Сыне мой и Творче, терпиши на древе лютую смерть. Создание бо Твое хотя спасти, смерть подъял еси».

Без всякого сомнения, и Сам Господь, видя глубокую скорбь Своей Матери, незримо давал Ей силу переносить страдания и тайно говорил Ее сердцу слова веры и упования.

Евангелист не говорит, чтобы Матерь Господа рыдала подобно женам иерусалимским. Ее рыдания возмутили бы последние минуты Сына, нежно любимого. Да и самая горесть Ее была выше слез: кто может плакать, тот еще не проникнут силой всей скорби, какую иногда испытывает сердце человеческое. Но оружие, предсказанное Симеоном в минуты Ее радости, проникло теперь всю душу Ее. Спаситель видел со Креста, какая скорбь пронзала сердце Его Матери, и взгляд на Нее был для Него новым мучением. Переходя постоянно из одного места в другое для проповеди, Он не мог исполнять домашних обязанностей сына, однако же не переставал быть надеждой и утешением Своей Матери даже в земном отношении. Теперь Пресвятая Мария оставалась одна в этом мире, оставалась Матерью уже не Иисуса, всеми любимого, уважаемого, Которого страшился сам синедрион, Который составлял предмет надежд всего Израиля, а Иисуса, всеми оставленного, поруганного, распятого вместе со злодеями. Надлежало преподать какое-либо утешение, преподать, однако же, так, чтобы оно, служа отрадой на всю жизнь, не подвергало теперь утешаемую насмешкам и оскорблениям врагов, из которых многие, находясь еще у креста, конечно, позволили бы себе дерзости, если бы узнали, что между ними находится Матерь Иисуса. И Господь не употребил этого наименования, но, обратив к Ней взор, исполненный любви, сказал, указывая на любимого ученика Своего, Иоанна: Жено! се, сын Твой! (Ин. 19, 26). Этими словами Он как бы говорил: «Я умираю, но вместо Себя оставляю Тебе возлюбленного ученика Своего и вручаю Тебя его попечению, а его — любви Твоей».

Се, Мати твоя (Ин. 19, 27), — продолжал Он, обращаясь к Иоанну и перенося взгляд Свой на Пречистую Матерь, взгляд, который был уже последним прощальным приветом к Ней Предвечного Сына. «Вот Матерь твоя, возлюбленный Мой ученик! — как бы говорит Он. — Воздавай Ей сыновнее, благоговейное, как Матери Моей, уважение, благоугождай Ей своими услугами и заботливостью об Ее житейских нуждах, исполняй свято во всем Ее волю, будь послушен Ее наставлениям, обращайся к Ней в скорбях своих и горестях, прибегай в искушениях, и ты обрящешь помощь, притекай к Ее молитвам в гонениях, и получишь утешение, защиту и безопасность во всех обстоятельствах жизни твоей! Будьте вы взаимно соединены святой любовью!»

Ученик во всей точности исполнил волю умирающего Учителя и Друга.

Кто может измерить глубину скорби Пресвятой Богородицы, предстоящей кресту, на котором пригвождено было тело возлюбленного Сына Ее? Погружаясь в эту глубину скорбных чувств, объявших чистейшую душу Богоматери на Голгофе, Святая Церковь изображает их в следующих трогательных песнях:

«Вижу Тя ныне, возлюбленное Мое Чадо и любимое, на кресте висяща: и уязвляюся горце сердцем».

«Ныне Моего чаяния, радости и веселия, Сына Моего и Господа, лишена бых: увы Мне! Болезную сердцем».

«Увы Мне, Чадо! Болезни избегши в рождестве Твоем, ныне болезненно терзаюся».

«О страшном Твоем рождестве и странном, Сыне Мой, паче всех матерей возвеличена бых Аз: но увы Мне! Ныне Тя видящи на древе, распалаюся утробою».

«Се, свет Мой сладкий, надежда и живот Мой благий, Бог Мой, угасе на кресте».

«Оружие сердце Мое пройде, о Сыне, не терпящи висима на древе Тя зрети».

«Едину надежду и живот, Владыко, Сыне Мой и Боже, во очию свет раба Твоя имех: ныне же лишена бых Тебе, сладкое Мое Чадо и любимое».

«Не изглаголеши ли Рабе Твоей слова, Слове Божий? Не ущедриши ли, Владыко, Тебе рождшую?»

«Безгрешный Сыне! Како неправедно на кресте, якоже злодей, пригвожден еси?»

«Увы Мне, Сладчайший Сыне, уязвляюся душею, на кресте зрящи Тя пригвождена посреде двою злодею, судом злодейственным».

«Сладкое Мое Чадо! Где Твоя зайде доброта светоносная? Увы Мне! Где доброта Твоя зайде, Сладчайший, где благолепие, где благодать сияющая образа Твоего, Сыне Мой любезнейший?»

Когда потаенные ученики Иисуса Христа, Иосиф Аримафейский и Никодим, желая спасти от поругания по крайней мере останки своего Наставника, испросили у Пилата позволения взять их, то по снятии со Креста Пречистого тела Иисусова, «приимши Его с плачем Мати Неискусомужная», по словам церковных песней, «положи на колену, молящи Его со слезами и облобызающи, горце же рыдающи и восклицающи: Болезни и скорби, и воздыхания обретоша Мя, увы Мне, видящи Тя, Чадо Мое возлюбленное, нага и уединена и благоуханьми помазана мертвеца.

Мертва Тя зрю, Человеколюбче, оживившаго мертвыя, уязвляюся люте утробою: хотела бых с Тобою умрети: не терплю бо без дыхания мертва Тя видети.

Ныне приими Мя с Собою, Сыне Мой и Боже, да сниду, Владыко, во ад с Тобою и Аз, не остави Мене едину, уже бо жити не терплю, не видящи Тебе…»

В подобные минуты, если бы только могли быть когда-нибудь им подобные, кто не пожелал смерти? Господь видел это, но видел и то, что взять Ее теперь с Собой значило бы оставить мир весь, а особенно учеников Своих, и без того скорбных и несчастных, истинно сирыми.

«Дивлюся зрящи Тя, Преблагий Боже и Прещедрый Господи, без славы, и без дыхания, и безобразна; и плачуся держащи Тя: яко не надеяхся, увы Мне, видети Тя, Сыне Мой и Боже!»

«Помышляю, Владыко, яко ктому сладкаго Твоего не услышу гласа, ни доброты лица Твоего узрю, якоже прежде, Раба Твоя, ибо зашел еси, Сыне Мой, от очию Моею…»

А при перенесении Пречистого тела Господа, положении Его во гроб и погребении Святая Церковь изображает сетования Пресвятой Богородицы в следующих песнопениях:

«Увы Мне! Что вижу? Камо идеши ныне, Сыне Мой, а Мене едину оставляеши?»

«Срыдайте Ми и сплачитеся горце: се бо Свет Мой сладкий и Учитель ваш гробу предается».

«Страшную вижу и преславную тайну: како в худом гробе полагаешися, мертвыя повелением возставляяй во гробех?»

«Ни от гроба Твоего возстану, Чадо Мое, ни слезы точащи престану Раба Твоя: не могу бо терпети разлучения Твоего, Сыне Мой!»

«Радость Мне николиже отселе прикоснется: Свет Мой и Радость Моя во гроб зайде; но не оставлю Его единаго, зде же умру и спогребуся Ему!»

«Душевную Мою язву ныне исцели, Чадо Мое: воскресни, и утоли Мою болезнь и печаль: можеши бо, Владыко, елико хощеши, и твориши, аще и погреблся еси волею».

«Но воскресни тридневно из мертвых, Слове, якоже рекл еси, да радующися славлю Тя!»

Наконец гроб, вместивший в себе смертные останки Иисуса, был запечатан печатью синедриона. И Божию Матерь поят ученик во своя си (Ин. 19, 27). Она идет по улицам города в сопровождении бедного и одинокого рыбаря, чтобы обитать в малом, и то в чужом, доме, в тишине, в простоте… Здесь, в этот вечер, как естественно было Иоанну, возлежащему в последнюю вечерю на груди Иисуса, говорить теперь с Его Матерью о последней беседе Его, которая всех глубже врезалась в Его сердце! А в этой беседе часто Господь говорил: дети, не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить (Ин. 14, 18–19); Я иду приготовить место вам. И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе (Ин. 14, 2–3); Да не смущается сердце ваше и да не устрашается. Вы слышали, что Я сказал вам: иду от вас и приду к вам. Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу, ибо Отец Мой более Меня (Ин. 14, 27–28); Вскоре вы не увидите Меня, и опять вскоре увидите Меня (Ин. 16, 16); Вы теперь имеете печаль, но Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас (Ин. 16, 22). Повторяя эти утешительные обещания Господа, Пречистая Матерь и Иоанн верили, что Господа Иисуса они опять увидят…

В одной из церковных песен есть слова: «Белоносяй Гавриил светел предста, яко в виде молнии, Христову гробу, и камень отвали от гроба, и страх велий содержаще Твоя стражи, и внезапу пребыша вси аки мертвии». Очнувшись, они убежали в город. Близилось утро. Мироносицы уже шли ко гробу Иисуса помазать ароматами Его тело. Замечательно, что Матерь Иисуса, без всякого сомнения, более всех исполненная любви к Нему, не принимала участия в общем предприятии прочих жен. Слагая в сердце Своем все глаголы Иисуса и о Иисусе, будучи более других внимательна к великим и чудным происшествиям Его жизни от яслей до гроба, Она, конечно, научилась более других верить Его обещаниям самым высоким, и хотя не открыто перед всеми, но в глубине своего духа исповедовала: «Не может быть, чтобы Иисус Мой умер навсегда!» С другой стороны, замечательно и то, что нигде в Священном Писании ясно не говорится, чтобы Пресвятая Богородица видела воскресшего Господа. Со времени страдания Спасителя почти до сошествия Святого Духа в Евангелии нигде даже не упоминается о Богоматери. Видно только, что все небольшое общество находится в сильном волнении: апостолы и жены ходят и спешат от одного места к другому, встречаются тут и там, рассказывают, совещаются, недоумевают и колеблются, убеждаются и вновь требуют убеждения. Сам Господь является им, находящимся то поодиночке, то в совокупности, удостоверяет неверующих, позволяет осязать Себя, вкушает с ними пищу и пр.

Словом, все действуют и принимают участие в великом событии; а Та, Которая по естественному порядку должна была бы первая принимать самое живое участие в этих обстоятельствах, остается незамеченной, в то время когда сердце Ее, пронзенное при распятии Сына и Господа оружием, должно было бы исполняться теперь чистейшей радостью. А что Она видела воскресшего Господа и радовалась о Нем даже более, чем все другие верующие, на это указывают и церковные песнопения, и святые отцы. Кому, в самом деле, могла принадлежать преимущественная радость о воскресении Господа, как не Той, Которая могла достойнее всех принять ее? Душа Пречистой Девы, глубже всех пораженная скорбью при виде страданий и смерти Сына Своего, не более ли нуждалась в утешении? И в ком другом среди небольшого сонма избранных, как не в Матери Божией, могла найтись совокупность добродетелей и духовных совершенств? Итак, по высокому достоинству Пресвятой Девы, Ей принадлежала преимущественная радость о воскресении Спасителя, принадлежала не только как Матери Воскресшего, но и как достойнейшей в сонме верующих.

В церковных песнопениях находим следующие выражения:

«Воскресшаго видевши Сына Твоего и Бога, радуйся со апостолы, Богоблагодатная, Чистая!»

«Бога, Егоже родила еси плотию, из мертвых, якоже рече, возставша видевши, Чистая, ликуй!»

«Егоже родила еси Христа, прекрасно из мертвых возсиявша днесь, во спасение всех, зрящи, чистая, добрая и непорочная в женах и красная, со апостолы радующися, Того прославляй».

«Из мертвых видевши, Богородице, Твоего Сына и Бога возставша, исполнилася еси радости».

«Восток Солнца Праведнаго показался еси, Мати Дево, Егоже видевши воскресша из мертвых, якоже рече, и мир весь просвещша, радовалася еси».

«Мертва и нага Твоего Сына висяща на древе зрящи, болела еси; абие же Сего воскресша тридневно видящи, веселилася еси, Всенепорочная».

Евангелисты умолчали о явлении воскресшего Господа Своей Матери, конечно, не без важной какой-либо причины.

И во-первых, вероятно, не было на это воли Самой Богоматери, так как три Евангелия были написаны еще при жизни Ее; а Она какой была смиренной до того, такой оставалась и по воскресении Господа. Во-вторых, явление воскресшего Сына Матери было тогда ни для кого не сомнительным, вполне естественным, и не было никакой надобности рассказывать о нем. В-третьих, свидетельство Матери о воскресении Сына по родственному союзу не только не доказывало бы истины воскресения, но еще могло бы подвергнуть его сомнению. Многие отцы Церкви были того мнения, что Богоматерь и не покидала гроба возлюбленного Своего Сына в продолжение целой субботы и первая видела явление Ангела с неба, отваленный камень, опустевший гроб, омертвение стражей, пелены, полные смирны и алоя и уже не заключавшие тела.

Видела Она и Самого Воскресшего раньше Марии Магдалины, стало быть, раньше всех, но когда последовало это явление, ведают только Господь воскресший и Она, Его Преблагословенная Матерь. Далее, можно думать, что Она была с апостолами и с женами-мироносицами и в горнице Сионской, когда Господь явился всем ученикам, собранным вместе, как в день воскресения, так и через неделю после того. Можно думать, что была Она и при море Тивериадском во время чудесного лова рыбы, в котором участвовал апостол Иоанн, которому Она была поручена и который, конечно, поспешил известить Ее о явлении Господа при море.

После сорокадневного пребывания на земле по воскресении Господь явился апостолам в Иерусалиме и на горе Елеонской преподал им последние наставления и, благословляя, вознесся на небо.

Прославляя Вознесшегося, Святая Церковь представляет Богоматерь присутствующей при Елеонском событии: «Господи!

Таинство, еже от веков сокровенное и от родов, исполнив, яко благ пришел еси со учениками Твоими на гору Елеонскую, имея рождшуя Тя, Творца и всех Создателя; Той бо, в страсти Твоей матерински паче всех болезновавшей, подобаше и славою плоти Твоея премногия насладитися радости». Присутствуя на горе Елеонской и видя славное вознесение Сына Своего и Бога, Пресвятая Дева радовалась совершению дела спасения рода человеческого и тому, что Она Сама удостоилась послужить тайне домостроительства Божия.

Сион составляет южную из возвышенностей, на которых расположен Иерусалим. Святой царь Давид, отняв эту гору у иевусеев и укрепив ее, избрал местом постоянного жилища своего. Там устроена была новая скиния, на которую перенесен Кивот Завета, находившийся до этого в Кариафиариме. С тех пор все израильтяне стали смотреть на Сион как на гору Божию, гору святую, дом Божий. И хотя впоследствии храм Иерусалимский, заменивший скинию, был построен на другой библейски знаменитой горе (Мориа), но имя Сиона, тем не менее, осталось священным для Израиля и продолжало обозначать место жилища Божия.

И в Новом Завете святая гора Сион имела особенное значение. О будущей славе ее так предсказали Исаия и Михей: Будет в последняя дни явлена гора Господня, и дом Божий на версе гор, и возвысится превыше холмов, и приидут к ней вси языцы, и пойдут языцы мнози, и рекут: приидите и взыдем на гору Господню и в дом Бога Иаковля, и возвестит нам путь свой, и пойдем по нему, от Сиона бо взыдет закон и слово Господне из Иерусалима (Ис. 2, 2; Мих. 4, 1). Для новозаветной Церкви эта гора, как бы преемственно от Церкви ветхозаветной, сделалась наследницей умноженных даров благодати и связала с именем своим святые воспоминания о событиях, имеющих величайшую важность для всего человечества. На ней указывают и сейчас горницу Сионскую, этот первый христианский храм и место великих священных событий. В ней Господь по воскресении два раза являлся ученикам Своим при затворенных дверях; в ней, по вознесении Его, был избран апостол Матфий на место предателя Иуды; в ней же Преблагословенная Матерь и апостолы приняли Духа Святого.

Возле этой прославленной Сионской горницы, по свидетельству древнего предания, находился дом святого апостола Иоанна Богослова, здесь по завещанию Господа пребывала в глубокой тишине и молитвенном уединении Пречистая Матерь Его. Здесь Она рассказывала ученикам о чудесных событиях, случившихся до рождения и по рождении Спасителя и запечатленных в Ее сердце, вспоминала и ужасные дни страданий и смерти Господа, и все верующие вместе с апостолами внимали Ей, как бы слыша все это из уст Самого Господа. Повинуясь повелению Господа, апостолы пребывали в Иерусалиме с Пречистой Девой, мироносицами и другими учениками в числе 120 человек и в единой и непрестанной молитве готовились к принятию обетованного им Утешителя.

Сионская горница была как бы храмом, а находившиеся в ней составляли первую Церковь Христову. И как смиренно вела Себя в этой Церкви Пресвятая Богородица! Священное Писание упоминает Ее после всех жен, говоря о жизни учеников Господних по вознесении Его. Замечательно и то, что Ее никогда не видели среди апостолов при Иисусе, теперь же она была неразлучна с собором их. Они постоянно пребывали с Ней, чтобы восполнить лишение видимого общения с Вознесшимся Господом, и таким образом Она сделалась глубоким и смиренным средоточием их единства.

Наступил десятый день по вознесении Господа и пятидесятый после преславного воскресения Его. В этот день великого праздника Пятидесятницы, когда Пречистая Матерь находилась вместе с апостолами и другими верующими, в третий час дня вдруг в воздухе послышался сильный шум, как бы во время бури, и наполнил весь дом, где они находились, и явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили на каждом из них, и все исполнились Святого Духа.

Просвещенные Духом Божиим апостолы долгое время не оставляли Иерусалима, устраивая спасение Израилево, если же и отлучались отсюда, то ненадолго, и снова спешили возвратиться к братьям. Во все это время Пречистая Дева Богоматерь пребывала в доме усыновленного Ей Иоанна, который, будучи верен завещанию Господа, оставался при Ней постоянно как истинно нежный сын и служил Ей с безпредельной приверженностью и усердием. Только раз он должен был разлучиться с Ней, будучи послан вместе с апостолом Петром в Самарию для призвания Святого Духа на новопросвещенных. Возвратившись же в Иерусалим, он не разлучался с Пресвятой Богородицей до самой кончины Ее.

Находясь в обществе первых христиан, благоговейно уважаемая всеми как за Свое высокое достоинство Матери Господа Спаса мира, так и за Свою святость, глубину веры и знание истин евангельских, Пресвятая Дева, нигде, однако же, не выступает со словом проповеди и учительства, предоставляя это право мужам, как лицам, уполномоченным на то, — апостолам Петру, Иакову и пр. В этом случае Пресвятая Дева представила Собой высокий образец женской скромности и смирения. Все время Своей жизни по вознесении Господа Она кротко служила бедному человечеству, нищих милуя, немощным служа, сирым и вдовам попечение творя и каждый день у Жизнодательного Гроба бывая и о всем мире молясь. Такое смирение сохранила Она до самой Своей кончины, покоряясь воле Божией, оставившей Ее нести иго земной жизни несколько десятков лет, хотя душа Ее непрестанно стремилась к Божественному Сыну Ее.

В Священном Писании упоминается о Пресвятой Богородице в последний раз в повествовании о молитвенном пребывании первых верующих в Сионской горнице. Но христианское предание повествует о многих событиях из последующей жизни Богоматери. Так, оно говорит, что соизволением Царицы Небесной совершилось чудо появления Ее нерукотворенного образа в лиддском храме. Святые апостолы Петр и Иоанн, совершив апостольство в Самарию, проповедовали в этих местах слово жизни и усердием новообращенных соорудили в г. Лидде храм во имя Пресвятой Богородицы. Возвратясь в Иерусалим, они умоляли Богоматерь освятить этот храм Своим присутствием и мощным благословением, чтобы молитвы, возносимые в нем, были благоприятнее родившемуся от Нее Богу.

Пресвятая Дева изъявила согласие и, послав их снова туда, сказала: «Идите и радуйтесь: Я буду там с вами!» Апостолы отправились в Дидду и, вошедши в новосозданный храм, увидели на одном из внутренних столпов его неизвестно кем написанный образ Преблагословенной Девы, в котором Божественный лик Ее и все подробности одежды были сделаны с неподражаемым искусством и точностью. Увидев это, апостолы поняли, что это знамение есть благословение Самой Царицы Небесной, и прославили чудодействующего Господа. Вслед за этим прибыла и Пресвятая Дева и, увидев образ Свой и множество верных, молящихся перед ним, возвеселилась духом и даровала иконе благодать и силу чудотворения.

Вскоре все концы вселенной прославили Матерь Божию, многие из новопросвещенных христиан приходили в Иерусалим из дальних стран, чтобы увидеть Ее и насладиться Ее беседой. Как жаждали отдельные христиане этого счастья, можно видеть из письма св. Игнатия Богоносца, написанного из Антиохии к Иоанну Богослову. «Многие жены у нас желают посетить Пресвятую Деву, — писал св. Игнатий Богоносец, — чтобы услышать от Нее о многих и чудесных тайнах. У нас пронеслась о Ней слава, что эта Дева и Матерь Божия исполнена благодати и всех добродетелей». В другом послании к Иоанну тот же св. Игнатий Богоносец говорил о себе: «Более же всего желаю увидеть Матерь Иисуса, о Которой говорят, что Она во всех возбуждает к Себе удивление, почтение и любовь, так что все горят желанием увидеть Ее. Да и как не желать увидеть Пресвятую Деву и побеседовать с Той, Которая родила истинного Бога?» Из этих слов видно, как сильно желали мужи апостольские видеть эту одушевленную святыню Божию. Высота святости и величие Богоматери проявлялись в Ней сквозь покров Ее глубочайшего смирения. Кто удостаивался видеть Ее, тот чувствовал высокое счастье и необъяснимое блаженство. В послании св. Дионисия Ареопагита к апостолу Павлу Она именуется Богоизбранной, Святейшей всех духов небесных; один взгляд на Нее услаждал благочестивую душу так, что с этим чувством не могло сравниться никакое из земных удовольствий.

Когда по клевете иудеев осужден был на смерть (34 г. по Р.Х.) архидиакон Стефан и побиваем камнями при потоке Кедронском, Пречистая Дева и святой апостол Иоанн Богослов стояли по ту сторону потока и прилежно молились ко Господу, да укрепит первомученика в терпении и примет душу его в руки Свои. Когда Ирод Агриппа (44 г. по Р.Х.), начав преследовать христиан, обезглавил Иакова, брата Иоаннова, заключил в темницу Петра и хотел также предать и его смерти, тогда апостолы с соизволения Богоматери признали за лучшее оставить Иерусалим и решили кинуть между собой жребий, кому в какую сторону отправиться для евангельской проповеди. Исполненная более всех Божественной ревности, Пречистая Матерь Божия также пожелала иметь участие в этом жребии и получить удел для проповеди Евангелия. Ей досталась земля Иверская (то есть Грузия). С радостью приняв этот удел, Она стала готовиться к отправлению в Иверию, но Ангел, явившийся перед Ней, возвестил Ей, что страна, доставшаяся Ей в удел для проповеди, просветится впоследствии. Что же касается до Нее Самой, то Она должна остаться теперь в Иерусалиме, так как Ей предназначен труд просвещения другой страны, о которой воля Сына и Бога Ее объявится в свое время. Всегда послушная воле Божией, Пречистая Дева поступила согласно извещению Ангела, и в то время, когда апостолы отправились, куда каждому из них указывал жребий, Она осталась в Иерусалиме с Иоанном и Иаковом, братом Господним.

И как отрадно было для Пречистой Девы Богоматери пребывание в Иерусалиме! Здесь было столько мест, освященных присутствием Ее Божественного Сына, Его учением, наконец страданиями, смертью, преславным воскресением из мертвых и вознесением на небо! Если все эти святые места были безконечно дороги душе всякого верующего, то еще с более глубоким чувством смотрела на них Сама Богоматерь. Она часто посещала эти места и особенно любила уединяться там, где Спаситель претерпел вольные страдания и смерть.

Со слезами материнской любви Она припоминала здесь те скорбные события, которые, пронзив сначала оружием Ее сердце, впоследствии сделались источником славы для Сына Ее и несказанного утешения для Нее Самой. Здесь дражайший Сын Ее был избит и поруган, чтобы поругать диавола… Здесь Он был увенчан терновым венцом, чтобы восприять венец вечного царства. Здесь Он нес крест, чтобы распять на нем грехи человечества. Здесь был вознесен на Крест, чтобы многих привлечь к Себе. Но при гробе Его сердце Ее исполнялось неизъяснимой сладости: здесь Он, как Бог, воскрес, смертью Своею разрушив смерть!

Предание прибавляет, что некоторые из иудеев, ненавидевших христиан и зорко наблюдавших за всеми их действиями, донесли первосвященникам и книжникам, что Мария, Матерь Иисусова, ходит каждый день на Голгофу и там, перед бывшим гробом Иисуса, преклоняет колена, плачет и воскуряет фимиам. Первосвященники приставили стражей ко гробу и приказали им строго наблюдать, чтобы никто из христиан не смел приходить к этому месту; если же они увидят там Матерь Иисусову, то немедленно убили бы Ее. Зоркая стража бдительно подстерегала Пресвятую Деву, но сила Божия скрывала Ее от воинов, не допуская их до лицезрения Благодатной, так что они ни разу не видели Ее, хотя Она по Своему обыкновению ежедневно продолжала приходить ко гробу. Пробыв таким образом долгое время у гроба, стражи поклялись, что ко гробу никто не приходит и что они во все это время никого там не видели.

Рука Божия чудесно сохраняла Пресвятую Деву от христоненавистного синедриона и книжников и все их злобные намерения сокрушала незаметно для них самих. И хотя, живя в Иерусалиме, Матерь Божия была, как овца среди волков и как лилия среди терния, но, всецело преданная воле Сына Своего, Она проводила жизнь Свою бодрственно, безстрашно и утешительно, не скрываясь от народа, но действуя для преуспеяния и назидания стада Христова.

Предание сообщает подробности путешествия Пресвятой Богородицы к Лазарю, чудно воскрешенному Господом и проживавшему на о. Кипр. Лазарь был рукоположен апостолом Варнавой в епископа. Он сердечно сокрушался, что давно лишен счастья видеть Матерь Божию, между тем как сам не смел прийти в Иерусалим, боясь гонения иудеев, хотевших некогда убить его. Матерь Божия, узнав об этом, написала к нему утешительное послание, прося прислать за Нею корабль. Лазарь несказанно обрадовался, получив это послание, и благоговейно удивлялся великому смирению Благодатной. Корабль был немедленно снаряжен и отправлен к Пресвятой Деве, и Матерь Божия с Иоанном и некоторыми другими спутниками отплыла к о. Кипр. Плавание началось благополучно, и корабль понесся по пучинам Средиземного моря. Уже немного оставалось пути до Кипра, как вдруг подул сильный ветер, и корабельщики при всех усилиях и искусстве не могли справиться с кораблем. Ветер, крепчая, перешел в бурю, и корабль, не слушаясь более земного кормчего, отдался указанию перста Божия и понесся в сторону от Кипра. Увлеченный силою бури в Эгейское море, он быстро промчался между многочисленными островами Архипелага и без повреждения и малейших потерь пристал у берегов Афонской горы.

Пресвятая Дева, уразумев, что в этом неожиданном случае проявляется воля Божия на предреченный Ей Ангелом жребий, вышла на берег неведомой Ей страны. Гора Афонская в то время была наполнена идольскими капищами, среди которых выдавался огромный храм Аполлона, где совершались разные гадания, волшебства и другие языческие волхвования. Но как только корабль, несший на себе Пречистую Деву, приблизился к берегам Афона, злые духи, находившиеся в идолах, проговорили, принуждаемые высшей силой: «люди, обольщенные Аполлоном! Спешите сойти с горы и идите в Климентову пристань встретить и принять Марию, Матерь великого Бога Иисуса».

Народ устремился к берегу моря и там увидел приставший корабль и с него сошедшую Боголепную Жену. С благоговением приблизились язычники к Пресвятой Деве и расспрашивали: как Она родила великого Бога, какое имя Его и где Он обретается? Богоматерь возвестила им о тайне воплощения Господа Иисуса Христа, раскрыла силу евангельского учения, истолковала цель пришествия Бога на землю и описала страдания Его, славу воскресения и восшествие Его на небо. Все с трепетом внимали Ей и, прославляя Бога и Матерь Его, пожелали немедленно принять крещение.

Святая Проповедница сотворила здесь много чудес, которыми укрепила веру новопросвещенных. Оставив для назидания новообращенных одного из сопутствовавших Ей мужей апостольских, Она перед Своим отплытием с Афона, благословляя народ, сказала: «Это место да будет Моим жребием, данным Мне от Сына и Бога Моего! Да почиет благодать Его на этом месте и на живущих здесь с верою и благоговением и сохраняющих заповеди Сына и Бога Моего! Все нужное для земной жизни они будут иметь в изобилии и с малым трудом, и будет уготована им небесная жизнь, и не оскудеет к ним милость Сына Моего до скончания века. Я буду Заступницей этому месту и теплой о нем Ходатаицей перед Богом!»

После этого Пресвятая Дева села на корабль с Иоанном и прочими спутниками и отплыла к Кипру.

Лазарь, получив сведение о времени отбытия Приснодевы из Иерусалима и не имея долго никаких известий о Ней, сокрушался великой скорбью. Не зная ничего о случившемся на Афоне, он боялся, не потерпела ли Пречистая какого бедствия от бывшей бури, и не мог не чувствовать страха и тоски, ожидая Ее прибытия. Но вскоре печаль его превратилась в живейшую радость, когда он увидел давно желанную Благодатную Посетительницу. Пресвятая Дева передала ему обо всем происшедшем во время отсутствия его в Иерусалиме и с особенным чувством радости и благодарения Богу рассказала об успехе Своей проповеди на Горе Афонской.

Утешив Лазаря и благословив находящуюся там Церковь, Матерь Божия возвратилась в Иерусалим, к радости всех с нетерпением ожидавших Ее верующих. Здесь посетил Ее св. Дионисий Ареопагит, также желавший получить от Нее благословение и наставление. Будучи знаменитым гражданином языческих Афин, достигнув благодаря знатности происхождения, учености и дарованиям своим высших правительственных степеней, он едва лишь услышал слова жизни из уст святого апостола Павла, всем сердцем и умом усвоил Евангелие. Стремясь со времени обращения к Христовой вере видеть Пречистую Деву, Дионисий предпринял далекое путешествие. При виде Благодатной он не знал меры восторгу своему и благодарил Бога. И другие верующие по-прежнему во множестве стекались к Богоматери, и Она всех принимала, радовала и благословляла. Немощным Она возвращала здоровье, печальных утешала, грешников исправляла и всех утверждала в вере, укрепляла в надежде и проливала в сердце каждого сладость Божественной любви.

Но ублажаемая и прославляемая всеми, Приснодева Сама горела желанием наслаждаться вожделенным лицезрением Сына Своего и Бога. Она приносила теплые и слезные молитвы, чтобы Господь благословил взять Ее из этой земной юдоли в Свои горние селения. «Когда, — взывала Она, — узрю Я прелюбезного Сына Моего? Когда предстану престолу славы Его? О, пресладкий Сын и Бог Мой, время помиловать Меня, Матерь Твою, без зрения лица Твоего здесь сетующую! Изведи из темницы тела душу Мою, ибо как жаждет олень источников водных, так стремится душа Моя к Тебе, Бог и Сын Мой!» Со времени воскресения и вознесения Господа, когда Божество Его открылось во всей своей силе и мир стал преклоняться перед именем Распятого, Пресвятой Деве естественно предстояли величайшая слава и поклонение как Матери Сына Божия, Спасителя человеков.

Никто, конечно, не был достойнее Ее этой славы, равно как никто не употреблял бы эту славу так свято, как Она. Но эта слава и поклонение лишали Ее желаемого, ближайшего сходства с Ее Божественным Сыном, Который терпел на земле лишь одно безславие. Теперь, когда основание и устроение первой Церкви уже совершилось и христианство, а с тем вместе и слава Ее стали распространяться по всему миру, Она по чувству безмерного смирения тяготилась этой славой и начала умолять Сына Своего взять Ее с земли. Но венец славы, всецело повергаемый Матерью к престолу Сына, вскоре преславно украсил Ее главу. И как, по словам апостола, Отец Небесный превознесе Сына и дарова Ему имя, еже паче всякаго имене, так и Сын превознес Пречистую Матерь Свою выше всех творений — небесных, земных и преисподних.

Посещая часто гору Елеонскую, Пресвятая Дева долго там молилась. Здесь так же, как на Голгофе, все вызывало воспоминания в Ее сердце: и сад Гефсиманский, сохранивший память последней молитвы и кровавого пота Божественного Сына Ее, и поток Кедронский, поивший Его своими струями, и лежащая далее долина Иоасафатова, усеянная могилами Израиля и хранящая в самом названии своем великое значение, и пещерный склеп Гефсиманский, где покоился прах Ее родителей и праведного обручника Ее, и над всем этим гора, с вершины которой вознесся на небо любимый Сын Ее! Уподобляясь Ему, Она часто целые дни и ночи проводила в молитве посреди масличного сада. О чем молилась Она? Молилась, без сомнения, о скорейшем распространении спасительной веры в Сына Ее по всему лицу земли, молилась об обращении к вере и познанию истины погибавшего в неверии и ожесточении иудейского народа, молилась о новых Церквах, которые в разных странах и у разных народов созидались апостолами, молилась, без сомнения, и о всех будущих Церквах, которые будут созданы их учениками и преемниками, следовательно, молилась и о нас. Но все молитвы Ее оканчивались прошением о скорейшем разрешении Ее от уз плоти, чтобы видеть всегда лицом к лицу Того, Который по вознесении Своем на небо не являлся Ей уже более. Об этом как на Елеоне, так и на Голгофе чаще всего Она молилась, возводя слезные очи Свои к небу.

Однажды, во время такой пламенной молитвы о скорейшем отрешении от тела, перед Приснодевой предстал Архангел Гавриил и с сияющим радостью лицом возвестил Ей волю Божию о Ее успении, которое совершится через три дня. «Сын Твой и Бог наш, — говорил небесный вестник, — ждет Тебя со всеми Архангелами и Ангелами, Херувимами и Серафимами, со всеми небесными духами и душами праведных, чтобы взять Тебя, Матерь Свою, в горнее Царство, где Ты будешь жить и царствовать с Ним вечно!»

В знамение же торжества Благодатной над телесной смертью, которая не будет иметь над Ней власти и от которой Она должна воспрянуть как от тихого сна к безсмертной жизни и славе в свете лица Господня, Архангел вручил Ей райскую ветвь от финикового дерева, сияющую небесным светом, сказав, чтобы эту ветвь несли перед гробом Преблагословенной в день погребения пречистого тела Ее. Пресвятая Дева несказанно обрадовалась этой вести и от всего сердца возблагодарила за нее Творца и Сына Своего. Повергшись перед Ним, Она говорила: «Не могла бы Я быть достойной принять Тебя, Владыко, если бы Ты Сам не явил эту милость Рабе Своей. Но Я сохранила вверенное Мне сокровище; и молю Тебя, Царь славы, огради Меня от области гееннской, да не причинит она Мне вреда. Небеса и Ангелы всегда трепещут пред Тобой; тем более человек, из земли созданный и не имеющий ничего доброго, кроме того, что он получает от Твоей благости». Если Господь, по словам Священного Писания, открывал Своим святым и апостолам кончину их, то еще достойнее и праведнее было сподобиться такого предвестия Благодатной и Пренепорочной Матери Его. Кому же скорее и приличнее принести к Ней эту радостную весть, как не тому из высших Ангелов, который, всегда предстоя перед Богом, был предвозвестником Приснодеве всех таин небесных? И хотя жизнь Ее могла окончиться и иначе, потому что если Енох и Илия были взяты на небо, не испытав смерти, то неужели в этом предпочтении было бы отказано Матери Того, Кто сказал: Аз есмь воскрешение и живот; веруяй в Мя, аще и умрет, оживет (Ин. 11, 25)? Но Ей должно было подобно Ему умереть, быть во гробе и в третий день силой Его всемогущества воскреснуть, чтобы сбылись слова псалмопевца: Воскресни, Господи, в покой Твой, Ты и Кивот святыни Твоея (Пс. 131, 8). Она должна была иметь обыкновенный исход человеческий, да не сочтется привидением истина вочеловечения и да не сомневаются люди проходить на небо теми же вратами смерти, которыми прошла и Царица Небесная, разделяя участь земнородных. Господу было угодно, чтобы Пречистая Его Матерь вкусила смерть, подобно всем людям. «Нужно, — замечает св. Иоанн Дамаскин, — чтобы тело через смерть, как бы через огонь в горниле, подобно золоту, очистившись от всего мрачного и от грубой тяжести брения, восстало из гроба нетленным, чистым и озаренным светом безсмертия». «Если непостижимый Плод Ее, для Которого существует небо, добровольно подвергся погребению подобно смертному, то и безбрачно родившая Его отвергнет ли погребение?» — поет Святая Церковь. «И Богоматерь покоряется закону смерти, хотя, впрочем, только по видимости; отходит и Она в землю, хотя, впрочем, только на краткое время. Она по смирению не хотела бы пребыть совсем непричастной смерти, когда Пребожественный Сын Ее вкусил смерти» (свт. Филарет Московский).

По совершении последней молитвы на горе Елеонской и по принятии благовестия об успении Своем Пресвятая Богородица возвратилась домой. Все поколебалось от Божественной силы, окружавшей Ее. лицо Ее, и без того всегда сиявшее благодатью большей, чем лицо Моисея, теперь озарилось еще блистательнейшей славой.