ХХ в. был не только веком Америки, но и веком среднего американца: никогда прежде в истории так много простых людей не пользовались таким материальным изобилием и экономическими возможностями. Первые же два десятилетия XXI в. оказались более тревожными. С 2009 г. экономика Америки увязла в затяжном застое – подобно тому, как американские вооруженные силы – в затяжных войнах в Ираке и Афганистане. Двигатели великой американской машины процветания работали уже не так эффективно, как раньше. Рост почасовых объемов производства несельскохозяйственного бизнеса с 2011 по 2016 г. составил в среднем всего 0,7 % в год, а реальный рост ВВП – лишь 2,2 % в год.

Более того, стагнация порождала популистское возмущение, грозившее застопорить эти двигатели еще сильнее. Саймон Кузнец как-то заметил: «Мы, американцы, настолько привыкли к устойчивому экономическому росту в расчете на душу населения, что склонны воспринимать его как должное, не осознавая, насколько исключительный рост в таких масштабах нехарактерен в контексте всей истории человечества». Люди обычно очень плохо реагируют на потерю того, что воспринимают как должное: сначала отрицают потерю, продолжая транжирить плоды процветания, как будто ничего не изменилось, а потом начинают жаловаться и бунтовать.

Несмотря на все изменения, произошедшие с века железных дорог до информационной эры, Америка по-прежнему лучше всех в мире производит предпринимателей. Она притягивает таланты со всего мира: Сергей Брин, сын русских иммигрантов, – подобно тому, как Эндрю Карнеги был сыном бедного шотландского ткача. Она прощает неудачи: Стива Джобса с Генри Фордом (а также с Роулендом Мейси и Генри Хайнцем) роднит то, что все они обанкротились. А это стимулирует амбиции. Утверждение Марка Твена и Чарльза Уорнера о том, что «в Америке почти каждый человек имеет свою мечту, свой излюбленный план, благодаря которому он рассчитывает выдвинуться в смысле общественного положения или материального благополучия», и сейчас остается таким же верным, как и в 1873 г., когда они высказали его в предисловии к «Позолоченному веку».

Нынешнее поколение американских предпринимателей перестраивает цивилизацию так же фундаментально, как и «бароны-разбойники». Они подвержены той же мегаломании, что и антигерои Иды Тарбелл. Сергей Брин хочет выращивать мясо из стволовых клеток. Илон Маск хочет заново «изобрести» железные дороги, «выстреливая» пассажиров по герметично закрытым трубам. Питер Тиль из PayPal заявляет, что «великая незавершенная задача современного мира – превратить смерть из факта жизни в проблему, требующую решения».

Эти великие революции вполне могут заложить основы для повышения благосостояния, точно так же, как «стальная» и «нефтяная» революции в XIX в. Технология гидроразрыва пласта способствует снижению цен на нефть и газ как для потребителей, так и для бизнеса. Воздействие ИТ-революции распространяется на все более широкие сферы экономики – от информации как таковой до отрасли услуг в целом и от виртуального мира к физическому.

Источник экономических проблем Америки кроется в другом – в росте пособий и нестабильности финансовой системы.