Глава 12
Иссякающий динамизм Америки
В этой книге неоднократно доказывалось, что величайшим конкурентным преимуществом Америки всегда был ее талант к созидательному разрушению. Америка была колонизирована пионерами-переселенцами и сформирована авантюристами, готовыми на невиданные риски в погоне за лучшей жизнью. Голландский экономист Арьё Кламер однажды назвал Америку обществом караванов, находящимся в постоянном движении в поиске новых возможностей, – в отличие от европейского «общества крепостей», возводившего твердыни, чтобы защитить уже имеющееся. Во второй половине XIX в. почти две трети американцев старше 30 лет пересекли страну хотя бы раз, в то время как на подобные путешествия по своему лилипутскому островку решилась лишь четверть британцев. «Немногие из нас – уроженцы этой страны, – писал в 1849 г. Эдвард Бэйтс, при Линкольне ставший министром юстиции и генеральным прокурором. – Мы все – путешественники, приехавшие издалека за богатством или за славой». И хотя Фредерик Тёрнер опасался, что дух американских пионеров-первооткрывателей с закрытием фронтира в 1893 г. иссяк, стремление американского общества к мобильности оставалось неослабным.
Соединенные Штаты по праву считают себя страной предпринимателей, где проще всего в мире создать собственную компанию и – при должном везении и целеустремленности – превратить ее в гиганта бизнеса. Многие из величайших предпринимателей Америки появились из безвестности, чтобы выстроить огромные предприятия: Эндрю Карнеги был иммигрантом без гроша в кармане, а Джон Рокфеллер – сыном торгующего нефтью афериста. Многие самые успешные американские бизнесмены заработали свои состояния, удовлетворяя потребности самых обыкновенных людей: вспомним, как Ричард Сирс и Алва Робак создали гигантскую систему почтовой доставки заказов, обслуживавшую живущих на отшибе фермеров, или, как Рэй Крок выстроил империю на булочках и гамбургерах. Великие предприниматели Британии отмечали свой успех, сворачивая бизнес и приобретая недвижимость и титул. В Америке нет аристократии выше, чем аристократия предпринимателей.
Одновременно Америка преуспела в создании инфраструктуры, необходимой для развития современной капиталистической экономики. Она заложила основы для своего промышленного рывка, построив дороги и каналы. Она первой в мире проложила современные железные дороги, а потом и шоссе. Она первой связала все регионы страны между собой широкой сетью относительно дешевых внутренних авиарейсов.
Одна из главных причин процветания Америки состоит в том, что она признала, что разрушение – это плата за созидание. Самые либеральные в мире законы о банкротстве позволяли компаниям выходить из бизнеса. Крупнейший в мире внутренний рынок позволял людям переезжать туда, где их навыки будут вознаграждены наиболее щедро. Соединенные Штаты примирились с «городами-призраками» и закрытыми заводами, ставшими платой за прогресс.
Какая-то часть этой классической Америки жива и сегодня. На момент написания этой книги три самые высоко оцениваемые компании мира – американские технологические компании Apple, Google и Microsoft, а Amazon и Facebook занимают в этом списке шестое и седьмое места. Услугами американских компаний пользуется 61 % посетителей социальных сетей в мире. Они формируют 91 % мирового пула поисковых запросов. Они создали операционные системы, которыми пользуются 99 % обладателей смартфонов в мире. Google обрабатывает 4 млрд поисковых запросов в день. Американские компании создают инфраструктуру информационной экономики. Amazon занимает почти треть мирового рынка облачных вычислений, а отдел облачных сервисов компании вырос более чем наполовину.
Доминируют Соединенные Штаты и в глобальной финансовой сфере. Доля инвестиционных банков Уолл-стрит на мировом финансовом рынке поднялась до 50 %, в то время как доля европейских компаний снизилась, а азиатских осталась без изменений, несмотря на все их честолюбие. Под управлением американских фондовых компаний сосредоточено 55 % мировых активов, а всего десять лет назад их было всего 44 %. Самые передовые и изощренные финансовые инструменты – такие как биржевые инвестиционные фонды и ипотечные ценные бумаги – были созданы в Америке.
В Соединенных Штатах находятся 15 из 20 ведущих университетов мира, там сосредоточено более 60 % мирового венчурного капитала. Доля Америки в мировых патентах возросла с 10 % в год избрания президентом Рональда Рейгана до 20 % сегодня. Несмотря на все разговоры о росте Китая, китайские правители отправляют своих детей учиться в американские университеты (и содержат роскошные «берлоги» в Нью-Йорке на тот случай, если дома что-то пойдет не так), а самые инновационные китайские компании – такие как Alibaba – торгуются не на Шанхайской, а на Нью-Йоркской бирже.
В США также невероятно много лучших в мире компаний, которые не занимаются высокими технологиями или финансами: Koch Industries, Procter & Gamble, и Johnson & Johnson не уступят никому в своей сфере. Из корпоративной мясорубки 1980–1990-х гг. американские компании вышли значительно окрепшими. В результате многократных реструктуризаций и разукрупнений они избавились от лишнего жирка. Они передали на иностранный аутсорсинг работы с низкой добавленной стоимостью. Они разработали новую формулу успеха на основе идей двух величайших бизнес-мыслителей последних 30 лет. Босс General Electric Джек Уэлч в конце ХХ в. на протяжении 20 лет советовал компаниям уходить с рынков, на которых они не добились господства. Самый знаменитый инвестор XXI в. Уоррен Баффетт расхваливает компании, окружившие себя «защитным рвом» – финансовым барьером, обеспечивающим стабильность и резерв ценообразования.
Тем не менее эта высокоэффективная Америка сосуществует с гораздо более застойной страной. Взгляните на любой показатель, связанный с созидательным разрушением, – от географической мобильности (готовности к переездам) до числа созданных компаний или уровня допустимых сбоев, и вы поймете, что этого становится все меньше. Отношение Соединенных Штатов к созидательному разрушению все сложнее отличить от отношения к нему в любой другой развитой медленно растущей экономике – европейской или японской. Америка становится кламеровским «обществом крепостей», бастионы которых постепенно ветшают.
По данным Бюро переписи населения США, географическая мобильность снижается в течение 30 лет. С начала 1980-х гг. уровень миграции между штатами упал на 51 % ниже среднего для 1948–1971 гг. и с тех пор продолжает падать. Уровень переездов между округами за тот же период упал на 31 %, а уровень переездов внутри округов – на 38 %. Степень оседлости особенно поразительна для афроамериканцев: массово перебираясь с Юга в первой половине ХХ в., сейчас они буквально зарываются в землю. В 2010 г. 76 % афроамериканок рожали в том же штате, что их матери (среди белых этот показатель составил 65 %). Исследование возрастной группы из 4800 афроамериканцев, рожденных в период 1952–1982 гг., показало, что, достигнув совершеннолетия, 69 % из них остается в том же округе, 82 % – в том же штате, а 90 % – в том же регионе. В предыдущем поколении эти цифры составляли 50, 65 и 74 % соответственно.
Американцам все труднее перебираться в места, где происходит бурное развитие экономики. Типичный житель Нью-Йорка сегодня на аренду жилья тратит примерно 84 % медианной зарплаты по стране. Это делает невозможным для обычного уроженца, скажем, Канзаса перебраться в Манхэттен. Цены на жилье в успешных экономических кластерах всегда будут выше, поскольку люди больше всего хотят жить именно там. Но сегодня столицы созидания, особенно Сан-Франциско, превратились в столицы «синдрома отчуждения». Они обложились правилами и ограничениями, которые сильно затрудняют строительство новых домов или создание новых предприятий. По оценкам Се Чантая и Энрико Моретти, если бы стоимость переезда в наиболее продуктивные города Америки была бы дешевле, ВВП страны был бы на 9,5 % выше за счет отдачи от рабочих мест более высокого качества.
Другие формы социальной мобильности также пребывают в упадке. «Социальные лифты» функционируют все хуже: Радж Четти из Стэнфордского университета на основе тщательного анализа налоговых данных подсчитал, что шансы 30-летнего американца зарабатывать больше, чем его родители в том же возрасте, упали с 86 % 40 лет назад до 51 % сегодня. В 2015 г. трое экономистов из Федеральной резервной системы с коллегой из Университета Нотр-Дам провели исследование, которое продемонстрировало, что люди все реже меняют работу, и такая ситуация продолжается уже десятилетиями. Одна из причин этого в том, что людей стало сложнее уволить – в государственном секторе это вообще практически невозможно, да и работодатели все менее настроены рисковать, нанимая их. И несмотря на то, что американский рынок труда по-прежнему более подвижен, чем в большинстве европейских стран, его состояние постепенно движется в сторону европейского, где формируется четкий водораздел между ключевыми кадровыми работниками, занятость которых практически гарантирована, и растущей группой людей, находящихся вне формальных рамок рынка труда.
Соединенные Штаты также теряют суровый дух первооткрывателей, который некогда определял страну. В 1850 г. Герман Мелвилл хвастался: «Мы – пионеры мира, авангард, посланный через неизведанную пустыню, чтобы проложить новый путь в Новый Свет». Сегодня многие из потомков этих пионеров слишком боятся споткнуться, чтобы ступить на новый путь. Проблема начинается со школы. В 2013 г. школьный округ штата Мэриленд запретил среди прочего подталкивать детей на качелях, приносить домашнюю еду в школу и раздавать на территории школы приглашения на день рождения. Это продолжается в колледже, где профессора обеспечивают своих питомцев «зонами безопасности» и «предупреждениями о деликатности темы». И это распространяется на все аспекты повседневной жизни. McDonald's размещает на чашках с кофе предупреждения: «Осторожно, жидкость может быть горячей!» Уинстон Черчилль как-то сказал своим соотечественникам: «Мы преодолели века, покорили океаны, горы и прерии не потому, что были сахарными». Сегодня из-за пагубной комбинации сутяжничества, нормирования и педагогической моды сахарные люди окружают нас со всех сторон.
