Глава 16

Дожди пришли в конце марта. Сперва они превратили замерзшие тротуары и каменистые тропы в каток, а затем, обрушившись нескончаемым потоком, согнали снег и лед в низины, где те так и остались лежать серой пеленой. Жителям оставалось лишь радоваться незначительному повышению температуры и надеяться на лучшее. Потому что дождь все лил и лил. Через пять дней он превратил недостроенные дороги в жидкое месиво, а местами полностью смыл верхний слой, обнажив острые камни и образовав глубокие промоины на поверхности, не рассчитанной на такой удар стихии. Ждущих своих седоков лошадей привязывали снаружи, они стояли, понуро повесив головы и прижав хвосты к задним ногам, автомобили на скользких горных дорогах не слушались руля и натужно ревели. Фермеры в хранилищах сельхозпродукции недовольно ворчали, а владельцы продовольственных магазинов говорили, что только одному Богу известно, почему разверзлись хляби небесные.

Марджери, которая вернулась в библиотеку после утреннего объезда промокшая до нитки, нашла там Фреда в компании девушек, откровенно пребывавших в нервном напряжении.

– В последний раз, когда дождь лил как из ведра, река Огайо вышла из берегов. – Бет выглянула из открытой двери во двор, откуда доносилось бульканье бегущей вниз по дороге воды, сделала последнюю затяжку и раздавила окурок каблуком.

– Слишком мокро, чтобы ехать верхом. Это и к бабке не ходи, – заявила Марджери. – Лично я больше не собираюсь выгонять Чарли под дождь.

Фред, который с утра первым делом проверил погоду на дворе, предупредил Элис, что сегодня не стоит отправляться на объезды, и хотя обычно плохая погода вряд ли могла остановить Элис, сейчас она отнеслась к словам Фреда со всей серьезностью. Фред перевел собственных лошадей на более высокий участок, и они стояли, сбившись в мокрую, скользкую массу.

– Я бы отвел их на конюшню, – объяснил Фред Элис, которая помогла ему с двумя оставшимися лошадьми. – Но здесь, пожалуй, будет безопаснее.

Когда Фред был еще маленьким мальчиком, у его отца погибла целая конюшня кобыл и жеребят, оказавшихся взаперти: река вышла из берегов, пока семья Фреда крепко спала, а проснувшись, они обнаружили, что над водой остался лишь сеновал. Отец со слезами на глазах рассказал сыну о случившемся. Фред в первый и в последний раз видел, чтобы отец плакал.

Фред рассказал Элис и о разрушительном наводнении, случившемся в прошлом году. Вода уносила вниз по течению дома, много людей погибло, а когда вода схлынула, жители обнаружили застрявшую на дереве, на высоте двадцати пяти футов, корову, которую пришлось пристрелить, чтобы не мучилась, поскольку никто не знал, как спустить ее вниз.

Они уже час сидели вчетвером в библиотеке, и никто особо не рвался уходить, хотя внутри делать было практически нечего. А потому они говорили о всяких пустяках: о своих детских шалостях, о том, где выгоднее покупать корм для животных, о мужчине, умевшем насвистывать разные мелодии через дырку между зубами. По словам тех троих из них, кто его знал, это был самый настоящий человек-оркестр. Они говорили о том, что если бы Иззи оказалась сейчас здесь, то непременно спела бы им песню-другую. А тем временем дождь усилился, разговоры потихоньку утихли, и библиотекарши, терзаемые дурным предчувствием, с тревогой поглядывали на дверь.

– Фред, что ты по этому поводу думаешь? – решила нарушить молчание Марджери.

– Мне все это очень не нравится.

– Мне тоже.

И тут они услышали стук лошадиных копыт. Фред кинулся к двери, вероятно решив, что сбежала одна из его лошадей. Но это был почтальон. С полей его шляпы ручьем стекала вода.

– Река поднимается, и очень быстро. Нужно срочно предупредить людей в низовьях ручья, но в управлении шерифа никого нет.

Марджери повернулась к Бет с Элис.

– Пойду принесу поводья, – сказала Бет.

Иззи пребывала в столь глубокой задумчивости, что не сразу заметила, как мать взяла у нее с коленей вышивание и неодобрительно зацокала языком:

– Ох, Иззи! Мне придется все распороть. С образцом это и рядом не стояло. Что ты творишь?! – Миссис Брейди взяла номер журнала «Вуманс хоум компаньон» и поспешно перелистала страницы в поисках нужного образца. – Ничего похожего. Здесь нужно вышивать тамбуром, а не сметочным стежком.

Иззи заставила себя перевести глаза на образец:

– Ненавижу вышивание!

– Раньше ты вроде не возражала. Ума не приложу, какая муха тебя укусила? – Иззи оставалась спокойной как слон, что заставило миссис Брейди еще громче зацокать языком. – Ну сколько можно кукситься?!

– Ты прекрасно знаешь, какая муха меня укусила. Мне скучно, я здесь задыхаюсь, да и вообще, не могу понять, как вы с папой могли пойти на поводу у такого идиота, как Джеффри Ван Клив.

– Это не разговор. Почему бы тебе не заняться квилтингом? Тебе ведь, кажется, нравилось. В комоде наверху есть чудесные старые ткани, и я могу…

– Я скучаю по своей лошади.

– Она вовсе не твоя лошадь. – Миссис Брейди быстро закрыла рот и, сделав многозначительную паузу, открыла его снова. – Но я подумываю о том, чтобы купить тебе лошадь, если тебе действительно нравится верховая езда.

– Зачем? Чтобы ездить по манежу кругами? Заплетать ей гриву косичками, как дурацкой кукле? Мама, я скучаю по своей работе. Скучаю по своим друзьям. Впервые в жизни у меня появились настоящие друзья. Я была счастлива в библиотеке. Неужели для тебя это ничего не значит?!

– Ладно, не стоит драматизировать. – Миссис Брейди вздохнула и села рядом с дочерью. – Послушай, дорогая, я знаю, как ты любишь петь. Почему бы нам не поговорить с папой насчет уроков пения? Возможно, в Лексингтоне найдется кто-нибудь, кто сможет поставить тебе голос. Возможно, когда папочка услышит, как хорошо ты поешь, он изменит свое мнение. Господи, теперь придется ждать, когда наконец закончится этот проклятый дождь! Ты когда-нибудь видела такое? – (Иззи не ответила; она упорно смотрела на стену дождя за окном гостиной.) – Знаешь, пожалуй, мне стоит позвонить твоему папе. Я боюсь, что река выйдет из берегов. Я потеряла близких друзей во время наводнения в Луисвилле, и теперь эта река не дает мне покою. Почему бы тебе не распороть последние стежки, чтобы потом я могла показать, как нужно делать?

Миссис Брейди исчезла в коридоре. Иззи услышала, как мать набирает номер телефона отцовского офиса и тихое журчание ее голоса. Девушка снова посмотрела на серое небо, задумчиво провела пальцем по змеившейся снаружи по стеклу струйке и, прищурившись, поглядела на невидимый горизонт.

– Итак, твой отец считает, что нам нужно оставаться на месте. Он говорит, мы можем позвонить Кэрри Андерсон из Старого Луисвилла. Предложить ей и ее семье на всякий случай перекантоваться у нас денек-другой. Хотя одному Богу известно, что нам делать со всей этой сворой ее собачонок. Не уверена, что мы сможем справиться с… Иззи?.. Иззи? – Миссис Брейди оглядела пустую гостиную. – Иззи, ты что, ушла наверх?

Миссис Брейди прошла по коридору на кухню, где раскатывавшая тесто служанка удивленно обернулась на хозяйку. Пусто. И тут миссис Брейди увидела заднюю дверь в потеках от капель дождя. На кафельном полу лежали брейсы Иззи. Сапоги для верховой езды исчезли.

Марджери с Бет скакали по Мейн-стрит, копыта лошадей посылали вверх фонтаны воды. На недостроенную дорогу с горы стекал мутный поток, заливавший сапоги, сточные канавы бурлили, протестуя против непосильной нагрузки. Девушки ехали верхом, низко опустив головы, подняв воротники курток. На окраине города они перешли на легкий галоп, копыта лошадей вязли в болотистой траве. При подъезде к Спринг-Крику они разделились: одна свернула на правую сторону дороги, другая – на левую, спешились и, ведя лошадей на поводу, прошли вдоль домов, барабаня в двери мокрыми кулаками:

– Вода поднимается! Скорее выбирайтесь в более высокие места!

За их спиной зашевелились местные жители, в дверях, в окнах показались испуганные лица. Люди пытались оценить, насколько велика опасность и стоит ли следовать приказу. К тому времени, как Марджери с Бет прошли по дороге четверть мили, хозяева двухэтажных домов уже перетаскивали мебель на второй этаж, остальные укладывали домашний скарб в грузовики или фургончики и накрывали брезентом транспортные средства с открытым верхом. Под ногами серых от волнения взрослых путались раскапризничавшиеся ребятишки. Люди в Бейливилле уже имели горький опыт борьбы с наводнениями, а потому со всей серьезностью отнеслись к угрозе.

Марджери, раскрасневшаяся, с прилипшими к лицу мокрыми прядями волос, постучала в последнюю дверь:

– Миссис Корниш?.. Миссис Корниш?

На пороге показалась женщина в насквозь промокшем платке, от которой буквально исходили волны смятения.

– Ой, слава богу! Марджери, дорогая, я не могу добраться до своего мула! – Она повернулась и побежала назад, махнув рукой Марджери следовать за ней.

Мул находился в нижней части загона, граничившей с ручьем. Низкие берега, и в сухие-то дни вязкие и болотистые, сейчас стали скользкими от густой желтой жижи, в которой увяз по грудь маленький коричневый с белым мул.

– Похоже, ему не пошевельнуться. Помоги ему!

Марджери дернула его за повод. Бесполезно. Тогда она налегла на него всем телом и стала тянуть его за передние ноги. Мул поднял морду, но остался неподвижным.

– Вот видишь?! – всплеснула узловатыми старыми руками миссис Корниш. – Он полностью увяз.

На помощь Марджери прибежала появившаяся с другой стороны Бет. С громкими криками она ударила мула по крупу, подпихнув его плечом под зад. Но с тем же результатом. Марджери, чуть-чуть отступив назад, посмотрела на Бет. Та покачала головой.

Тогда уже Марджери попыталась подпихнуть мула плечом. Мул пошевелил ушами, но не сдвинулся с места. Марджери остановилась, задумавшись.

– Я не могу его оставить, – сказала старуха.

– Миссис Корниш, мы вовсе не собираемся его здесь оставлять. У вас есть сбруя? И какая-нибудь веревка? Бет? Бет? Иди сюда! Миссис Корниш, вы не подержите моего Чарли?

Под проливным дождем девушки побежали за сбруей и сразу же вернулись к застрявшему мулу. Со времени их приезда в Спринг-Крик воды прибавилось, и теперь она подбиралась по траве к дому. Там, где некогда журчал на солнце веселый ручей, теперь несся, сметая все на своем пути, бурный поток. Марджери надела на мула упряжь и затянула пряжки, пальцы скользили по мокрым постромкам. Дождь шумел в ушах, так что девушкам приходилось перекрикиваться и объясняться жестами, однако долгие месяцы совместной работы придали их движениям слаженности. Бет делала то же самое, что и Марджери, только с другого бока. Наконец они дружно крикнули: «Готово!» – и пристегнули постромки к подпруге, затем накинули веревку на латунный крюк на упряжи.

Не многие мулы вытерпят, чтобы постромки пропустили им между ног, но Чарли был умным животным и не нуждался в долгих уговорах. Бет пристегнула постромки к хомуту своего коня Скутера, после чего девушки принялись дружно подстегивать своих лошадей вверх по более сухой части склона.

– Вперед! Вперед, Чарли! Давай, Скутер!

Животные начали прясть ушами, у Чарли от непривычного ощущения привязанного сзади мертвого груза глаза вылезли из орбит. Бет понукала Чарли и Скутера идти вперед, тогда как Марджери тянула за веревку, подбадривая маленького мула миссис Корниш криками, который, чувствуя, что его тянут вперед, раскачивался из стороны в сторону.

– Вот так, приятель! Ты сможешь!

Миссис Корниш, скрючившись возле мула, положила перед ним прямо в грязь две деревянные доски, чтобы дать ему точку опоры.

– Вперед, мальчики!

Скутер и Чарли напряглись, их бока заходили от усилия, копыта вонзались в землю, во все стороны летели комья грязи. Марджери, к своему ужасу, поняла, что мул миссис Корниш действительно намертво застрял в грязи. Если Чарли со Скутером продолжат вот так рыть копытами землю, то очень скоро точно так же увязнут.

Бет посмотрела на Марджери. Их мысли, похоже, сошлись.

– Мардж, придется его оставить, – скривилась Бет.

Внезапно за их спиной послышался громкий крик, и девушки дружно обернулись. К ним бежали двое фермеров из соседних домов. Крепкие мужчины средних лет, которых Марджери встречала лишь на рынке, где торговали кукурузой. Оба были в комбинезонах и клеенчатых куртках. Ни слова не говоря, они встали по бокам увязшего мула и, согнувшись под углом в сорок пять градусов, принялись тянуть за упряжь, помогая Чарли и Скутеру. Намокшие ботинки скользили по вязкой жиже.

– Давайте! Давайте, мальчики!

Присоединившаяся к ним Марджери, низко опустив голову, всем телом налегла на веревку. Дюйм. Еще дюйм. Страшный чмокающий звук – и передняя нога маленького мула наконец освободилась. От неожиданности мул вздернул голову, фермеры, натужно кряхтя, изо всех сил дружно потянули за веревку. А тем временем Чарли и Скутер тоже прилагали неимоверные усилия. Они набычились, задние ноги дрожали от напряжения, последний рывок – и вот мул миссис Корниш освободился и упал на бок. Чарли со Скутером потянули его еще пару футов по грязной траве, пока наконец не догадались остановиться. У маленького мула глаза вылезли из орбит от удивления, ноздри бешено раздувались. Качаясь, он встал на ноги, и мужчины поспешно отпрянули в сторону.

Марджери едва успела их поблагодарить. Отрывистый кивок, прикосновение грязных пальцев к мокрым полям шляпы – и мужчины уже побежали по грязи обратно спасать все, что можно было спасти. Внезапно Марджери почувствовала острый прилив любви к этим людям, с которыми выросла на одной земле и которые не способны бросить в беде ни человека, ни мула.

– Он в порядке?! – крикнула она миссис Корниш, которая ощупывала корявыми пальцами покрытые грязью ноги мула.

– С ним все хорошо! – крикнула в ответ миссис Корниш.

– Его нужно отвести куда-нибудь повыше.

– Девочки, дальше я уже и сама справлюсь. Поезжайте!

Внезапно Марджери скривилась от боли: противно заныла какая-то ранее неизвестная ей мышца в животе. Согнувшись пополам, Марджери постояла немного и на дрожащих ногах направилась к Чарли, с которого Бет уже снимала постромки.

– Ну, куда теперь? – легко оседлав Скутера, спросила Бет.

Но у Марджери не было сил говорить. С трудом забравшись на Чарли, она снова скрючилась от боли и не меньше минуты переводила дух.

– София… – неожиданно сказала она. – Мне нужно проверить, как там София с Уильямом. Если Спринг-Крик уже затапливает, значит у них наверняка все то же самое. А ты начинай объезжать дома на том берегу ручья.

Бет кивнула и, развернув лошадь, умчалась прочь.

Кэтлин с Элис грузили в тачку книги, накрывали их сверху мешковиной, после чего Фред толкал тачку по мокрой дорожке к своему дому. У них была только одна тачка, а потому нагружать ее следовало оперативно. Часть сложенных стопками у задней двери книг женщины укладывали в седельные сумки, которые затем оттаскивали, сгибаясь от их неподъемной тяжести, к дому. За прошедший час им удалось освободить библиотеку по крайней мере на треть, но вода уже дошла до второй ступеньки, и Элис опасалась, что скоро поднимется совсем высоко и им не удастся спасти все книги.

– Ты в порядке? – спросил Фред Элис, поравнявшись с ней на обратном пути.

Фред закутался в дождевик, вода стекала с полей его шляпы, оставляя за собой нечто вроде кильватерного следа.

– По-моему, нужно отпустить Кэтлин домой. В такие минуты она должна быть со своими детьми.

Фред посмотрел на небо, затем – на раскисшую дорогу, на окутанные серой мглой горы вдали.

– Ты права. Скажи ей, чтобы шла домой.

– Но как вы без меня справитесь? – всплеснула руками Кэтлин, когда Элис велела ей возвращаться к детям. – Вам вдвоем чисто физически не перенести такую уйму книг.

– Спасем то, что сможем. А ты сейчас должна быть с детьми.

Увидев, что Кэтлин мнется, Фред положил ей руку на плечо и тихо сказал:

– Дорогая, это всего-навсего книги.

Кэтлин не пришлось дважды упрашивать. Она кивнула, села на лошадь Гарретта и в облаке водяных брызг поскакала вверх по дороге.

Фред с Элис проводили ее глазами и вернулись в библиотеку, чтобы отдышаться и хоть чуть-чуть побыть в сухом месте. Вода ручьями стекала с их дождевиков, оставляя лужицы на деревянном полу.

– Элис, ты не слишком устала? Это не женская работа.

– Я куда крепче, чем кажусь на первый взгляд.

– Что ж, не стану спорить, – улыбнулся Фред, и Элис застенчиво улыбнулась в ответ.

Чисто машинально подняв руку, Фред смахнул большим пальцем дождевую каплю воды под глазом у Элис. И она на секунду застыла, пораженная, точно разрядом электрического тока, этим прикосновением и неожиданно страстным выражением светло-серых глаз Фреда в обрамлении блестящих от дождя ресниц. У Элис вдруг возникло странное желание взять его палец в рот и слегка прикусить. Их глаза встретились, у нее перехватило дыхание, кровь бросилась в лицо, как будто Фред мог прочесть ее мысли.

– Помощь нужна?

Они отпрянули друг от друга, увидев в дверях Иззи с сапогами для верховой езды в руках, автомобиль ее матери был небрежно припаркован возле крыльца. Из-за стука дождя по жестяной крыше Фред с Элис не услышали шума подъехавшей машины.

– Иззи! – От смущения голос Элис сорвался. Она порывисто шагнула вперед и обняла девушку. – Ой, как мы по тебе скучали! Фред, это ведь Иззи!

– Пришла посмотреть, не нужна ли вам помощь, – покраснела Иззи.

– Это… это хорошая новость. – Фред собрался было сказать что-то еще, но, опустив глаза, внезапно заметил, что на ноге Иззи нет брейсов. – Ты ведь не сможешь идти по дорожке?

– Если только не слишком быстро, – ответила Иззи.

– Ну ладно, я что-нибудь придумаю, – произнес Фред и недоверчиво спросил: – Ты что, водишь машину?

Иззи кивнула:

– Мне, конечно, трудно выжимать сцепление левой ногой, но я всегда могу помочь себе палкой.

Фред, явно удивленный, поспешно взял себя в руки:

– Марджери с Бет вызвались объехать южную часть города. Поезжай на машине до школы и передай тем, кто живет на другом берегу ручья, что им нужно выбираться на более высокую местность. Но по пешеходному мосту иди только пешком. Не вздумай ехать на автомобиле. Договорились?

Прикрывая руками голову от дождя, Иззи бросилась к автомобилю и уже в салоне попыталась осмыслить то, что сейчас видела: Фред бережно держит в руках лицо Элис и их разделяет всего несколько дюймов. Внезапно она, совсем как некогда в школе, остро почувствовала, что снова не в курсе происходящего, но поспешно отогнала от себя эту мысль, вспомнив, как обрадовалась Элис ее приходу. Иззи! Ой, как мы по тебе скучали!

Впервые за этот месяц Иззи снова почувствовала себя настоящей. Она выжала палкой сцепление, дала задний ход, развернулась и, упрямо стиснув зубы – женщина, выполняющая ответственную миссию, – помчалась в дальний конец города.

Когда они добрались до Монарх-Крика, самого низкого места в округе, вода уже залила местность на целый фут. Вот потому-то эти земли и отдали под жилье для цветных. Почвы здесь были плодородными, но постоянно затапливаемыми, настоящее комариное болото, где летом в воздухе тучами вилась мошкара. И вот сейчас, когда Чарли спустился с горы, Марджери увидела сквозь пелену дождя Софию: с деревянным ящиком на голове она брела по воде, подол платья пузырился вокруг ее коленей. Их с Уильямом скромный скарб был свален в кучу на лесистом участке соседнего холма. На пороге, опираясь на костыль, стоял взволнованный Уильям.

– Ой, слава богу! – увидев Марджери, крикнула София. – Нам нужно спасать наши пожитки.

Спрыгнув с мула, Марджери побежала по воде к дому. София натянула веревку между крыльцом и телеграфным столбом, которой Марджери и воспользовалась, чтобы перебраться через ручей. Вода доходила лишь до колен, но была ледяной, а течение пугающе сильным. Вся мебель в доме, за которой так заботливо ухаживала София, перевернута, мелкие предметы плавали в воде. Марджери на секунду оцепенела: непонятно, что тут спасать? Она схватила висевшие на стене фотографии, книги с полки и предметы декора, сунула их под пальто, после чего начала выволакивать наружу приставной столик. У нее снова разболелся живот, боль волнами поднималась из малого таза, и Марджери непроизвольно сморщилась.

– Больше ничего не спасти! – крикнула она Софии. – Вода прибывает слишком быстро.

– Но это все, что у нас есть! – В голосе Софии звенело отчаяние.

– Тогда делаем еще одну ходку, и на этом все, – закусив губу, ответила Марджери.

Уильям ковылял по затопленной комнате и, держась за стены, собирал самую необходимую кухонную утварь – сковородку, разделочную доску, две миски, – сжимая их в широких ладонях.

– Этот дождь когда-нибудь закончится? – спросил он, заранее зная ответ.

– Уильям, пора уходить, – бросила Марджери.

– Я хочу захватить что-нибудь еще.

Но как сказать инвалиду, гордому и независимому человеку, что от него нет никакого проку?! Как сказать ему, что он больше мешает, чем помогает, и своим присутствием в доме подвергает опасности их жизни? Однако Марджери, проглотив все невысказанные слова, потянулась за коробкой со швейными принадлежностями Софии, сунула коробку под мышку, вышла во двор и, схватив по дороге с крыльца деревянный стул, кряхтя от натуги, потащила его на клочок сухой земли. Затем отволокла туда же гору одеял, подняв их над головой. Одному Богу известно, как они потом будут их сушить! Марджери опустила глаза, чувствуя, как протестует матка. Теперь вода доходила ей до промежности, полы длинного пальто облепили бедра. Неужели за последние десять минут вода поднялась на три дюйма?

– Нужно уходить! – крикнула Марджери Софии, которая, опустив голову, направлялась обратно к дому. – Нет времени!

София кивнула, ее лицо исказилось от горя. Марджери с трудом выбралась из воды, настойчиво тащившей ее назад. Чарли, привязанный к столбу, нервно топтался на месте, демонстрируя желание поскорее убраться отсюда подальше. Мулу не нравилась вода, он никогда не любил ее, и Марджери улучила секунду, чтобы успокоить его:

– Я понимаю, приятель. Ты у меня молодец.

Она кинула последние пожитки сверху на общую кучу, накрыла ее брезентом и задумалась, удастся ли перетащить вещи повыше. Неожиданно глубоко внутри что-то зашевелилось, она замерла и с удивлением поняла, что это было. Марджери положила руки на живот, снова почувствовав шевеление, и на нее вдруг нахлынули чувства, которых невозможно было точно описать.

– Марджери!

Обернувшись, она увидела Софию, вцепившуюся в рукав брата. Внезапно набежала нагонная волна. Теперь вода доходила уже до пояса. И вода эта вдруг стала черной.

– О боже! – ахнула Марджери и, повернувшись к Софии, крикнула: – Оставайтесь пока там!

София с Уильямом осторожно спустились по залитым водой ступенькам. Одной рукой София держалась за веревку, другой крепко обнимала брата за талию. Мимо них с ревом неслась черная вода, несущая заряд такой интенсивности, что казалось, даже воздух дрожал. Уильям, изо всех сил сжимая костыль, пытался нащупать дно вздувшейся реки.

Марджери, спотыкаясь и падая, бегом спустилась с холма. Она не сводила глаз со своих друзей, пробиравшихся к ней через поток.

– Ладно, продолжайте идти! Вы справитесь! – заорала Марджери, остановившись на самом краю.

Но тут – трах! – веревка ослабла, сбив с ног Софию с Уильямом, и их тотчас же закрутило течением. София завизжала. Раскинув руки, она упала вперед, на секунду исчезла из виду и, появившись вновь, умудрилась схватиться за куст. У Марджери сердце ушло в пятки. Она легла на живот и обняла Софию за мокрую талию. Отпустив куст, София вцепилась в протянутую ей руку, и вот уже через секунду Марджери втащила подругу на берег, где сразу же повалилась навзничь, а София, вся с ног до головы заляпанная грязью и черным илом, тяжело дыша, опустилась на четвереньки.

– Уильям! – запричитала она.

Обернувшись на голос Софии, Марджери увидела, как Уильям, уже по пояс в воде, отчаянно тянется к веревке. Его костыль бесследно исчез.

– Мне не перебраться! – крикнул он.

– Он умеет плавать? – спросила Марджери.

– Нет! – взвыла София.

Марджери, путаясь в полах намокшего пальто, побежала за Чарли. Она где-то потеряла шляпу, волосы водопадом падали на лицо, и Марджери приходилось постоянно откидывать мокрые пряди, чтобы хоть что-то видеть.

– Ну ладно, малыш, – сказала она, снимая поводья с шеста, – мне нужна твоя помощь.

Она потащила мула за собой к берегу и вошла в воду, вытянув в сторону руку для равновесия и осторожно пробуя ногами дно в поисках препятствий. Поначалу Чарли изо всех сил упирался, прижав уши и выкатив побелевшие глаза, но, понукаемый Марджери, все-таки сделал нерешительный шаг, затем – другой, огромные уши ходили туда-сюда, откликаясь на голос хозяйки. И вот мул стал прокладывать себе путь по воде против течения. Когда они добрались до Уильяма, тот уже начинал захлебываться, обеими руками цепляясь за веревку в поисках точки опоры. Уильям слепо схватился за Марджери, его лицо – застывшая маска ужаса. Марджери крикнула, пытаясь перекричать рев воды:

– Уильям, просто обними мула за шею, хорошо?! Обними его за шею.

Уильям повис на муле, прижавшись к нему всем своим крупным телом. Марджери со стоном развернула мула среди бушующего водоворота в сторону берега, и животное пошло по воде, каждым своим шагом выражая молчаливый протест. Черная вода теперь доходила Марджери до груди. Испуганный Чарли задирал морду, пытаясь прыгнуть вперед. И тут на них обрушилась очередная волна. Бушующая вода оторвала ноги мула от дна. Марджери, потеряв почву под ногами, испугалась, что сейчас их тоже ко всем чертям смоет потоком, но внезапно снова почувствовала дно и увидела, что Чарли сделал неуверенный шаг в сторону берега.

– Уильям, ты в порядке?

– Я здесь.

– Чарли, хороший мальчик! Давай, малыш, вперед!

Время, казалось, остановилось. Они медленно, дюйм за дюймом, продвигались вперед. Марджери понятия не имела, что там у них под ногами. Перед ними проплыл одинокий ящик комода с аккуратно сложенной одеждой, за ним – другой, а следом – маленькая мертвая собачка. Марджери фиксировала происходящее будто со стороны. Черная вода стала живым дышащим существом. Она хватала Марджери за пальто, перегораживая дорогу, требуя подчинения. Безжалостная, оглушающая, вызывающая страх, который комом стоял в горле. Посиневшая от холода Марджери прижалась к каштановой шее Чарли, ее голова билась о мощные руки Уильяма, а все существо сосредоточилось только на одном:

– Марджери, ты как, в порядке?

Она почувствовала широкую ладонь Уильяма у себя на плече, так толком и не поняв, кому он хочет помочь: ей или себе. Мир вокруг нее, казалось, скукожился, и в нем остались только она, Уильям и мул, а еще рев воды в ушах, голос Уильяма, шепчущий незнакомую молитву. Чарли отважно боролся с бушующей водой, на его тело обрушивалась какая-то чудовищная сила, происхождения которой он не понимал, каждые несколько шагов почва уходила из-под ног, снова и снова. Мимо них пронеслось бревно, слишком большое, слишком быстро. У Марджери горели глаза от воды и попавшего в них песка. Словно в тумане, она увидела, что София в отчаянии тянет к ним руки, будто собираясь вытащить на берег всех троих. Внезапно с берега послышался чей-то голос. Мужчина. Несколько мужчин. Марджери уже практически ничего не видела. Ни о чем не думала. Одна окоченевшая рука вцепилась в короткую гриву Чарли, другая – в его уздечку.

Пожалуйста.

А затем мул рванул вперед и вверх, и Марджери почувствовала на себе чьи-то сильные руки, которые тянули ее за плечи. Ее тело – будто выброшенная на берег рыба, и дрожащий голос Уильяма: «Слава Богу! Слава Богу!» Марджери, почувствовав, как река неохотно ослабляет хватку, едва слышно пробормотала ледяными губами те же слова. Ее сжатая в кулак рука, с запутавшимся между пальцами конским волосом, машинально легла на живот.

А затем все померкло.