Операция завершилась частичным успехом. Силы глегов были полностью выбиты с планеты. Несколько кораблей попытались взлететь, но даже не смогли подняться в стратосферу. Почти три тысячи чужаков, включая спасшихся на спасательных капсулах дагро, оказалось в плену. Это были те, кто попал под завалы, неизменных спутников тяжёлых вооружений. Глеги так и не начали исполнять угрозу казни заложников, похоже, что их командиры не отважились отдать приказ. Или забыли о нём в пылу сражения. Взрывы кораблей, ставшие серьёзной проблемой для гражданских, были организованы для предотвращения попадания священных тауоников-навигаторов в руки терранцев.

Потери среди населения Геи были сочтены приемлемыми. Тех, чьи города попали в зоны радиоактивного заражения, перевезли в наскоро возведённые лагеря. Место для тех выжгли среди эндемических лесов. Моё отделение как раз разместили в одном из подобных мест.

Гемера уже давно села за горизонт, и мерцающий узор звёзд разлился по небосводу. Купол ночи украшало призрачное сияние, свидетельство недавней космической битвы. Некоторые огни светились тусклыми остывающими углями. Это корабельные радиаторы. Другие двигались быстрее, украшенные хвостами атомного огня. Некоторые появлялись из ниоткуда и рассыпались множественными искрами. Это становились привезённые звездолётами системы орбитальной обороны.

Я глубоко вдохнул ночной воздух. Он пах горелой древесиной и непередаваемым духом чужого мира. За моей спиной раскинулся лагерь из пластодермисовых куполов и палаток. Впереди виднелась кромка леса, её держали на прицеле десятки лазеров и микроволновых излучателей. Периодически они кололи кого-то своими невидимыми иглами, тогда неведомый зверь ревел и стремился уйти от странного места, возникшего в пламени с десяток часов назад. Излучатели перехватывали всю живность, даже самую малую. Но только, когда та пересекала невидимую границу. На голосящих созданий автоматика не обращала внимание.

В моей префронтальной коре царила пустота. Лишь какие-то нечёткие мысли гуляли на периферии сознания. Высунувшись по пояс из своей брони, я автоматически вслушивался в доносящиеся до ушей звуки. Биосфера продолжала жить своей жизнью, не подозревая о силах способных на веки испепелить её. Эта дикая, неконтролируемая система поражала своей беспечностью и умиротворённостью. Хотя последнее, было, разумеется, лишь иллюзией. Незнающий пощады естественный отбор творился в жалких сотнях метрах от меня. Интересно, хоть одна местная тварь дошла до такого уровня мысли, чтобы ощутить печаль?

Раздавшиеся за спиной шаги вывели меня в реальность. Удивительно тихий для своих массы и габаритов экзоскелет прохрустел валяющимися под ногами углями. Дополненная реальность сразу подсказала мне владельца брони. Это была Касара.

— Привет, Алекс. Ты не против...

Я кивнул, указывая на землю. Она опустилась рядом на колени и выставила руки перед собой. Раздался знакомый шелест открывающегося доспеха. Касара чёрной тенью выскользнула наружу, выхватив полотнище ткани из специального отделения.

— Холодно?

— Нет, — ответила она. — Это чтобы не смущать людей. Ты бы тоже накинул на себя. Гражданские не приветствуют нудизм.

Я кивнул и набросил полотно на свои плечи. Касара, закончив с креплениями хитона, уселась на колени своего экзоскелета, положив руки на манипуляторы, как на подлокотники.

— Хорошая у нас запасная одежда, — неуверенно проговорила Касара. — Тепло почти не пропускает. Можно хоть на блоке льда сидеть, хоть на сковородке.

Я кивнул, вспоминая, что в ткань была встроена система активной терморегуляции.

Почти минуту длилось молчание.

— Алекс?

— Что?

— Я тоже.

— Тоже что?

— То, что ты сказал перед высадкой... В общем... Я тебя понимаю. Знаешь, как мне было плохо, когда Алекса валялась в биорепликаторе? Я на второй день испугалась, а что если машины не восстанавливают тела, а выращивают новые. Я имею в виду... Ну не маются со всей этой нервной проводкой, а просто берут матрицу личности и загружают в компьютер... У нас и так в голове железа полно. Зачем оставлять хоть что-то...

— Если бы было возможно такое, с нами бы не возились.

— Но ведь искины возятся не только с нами. Ну, с солдатами. Но и со всем человечеством. Да, я знаю про якобы базовое предназначение, но... Так, стоп. Я хотела о другом поговорить!

— О моей семье?

Касара отвернулась и неуверенно кивнула.

— Ты говорил, что хочешь отомстить и прочее...

— Ты хочешь сказать, что это не выход и так далее и тому подобное, — произнёс я с лёгкими нотками раздражения.

Касара покачала головой.

— Алекса ведь тебе рассказывала, почему я пошла в армию?

— Потому, что ты хотела всем помочь. Спасать жизни, но людям не место в спасателях.

— Начну с того, что ты не прав на счёт спасателей! Но... Сейчас... После того, что чужие сотворили. Когда нанесли удар... Нет, когда загнали Алексу в биорепликатор. Я захотела... И тогда на Тифоне. Мне также хотелось вогнать в этих сволочей пару очередей рельсотрона! Не ты один! — её голос дрогнул, в нём были слышны слёзы и злость. Конечно, в наш век гуманизма в полном сознании желать убить разумного.

Касара на десяток секунд замолчала. Лишь протерев лицо тканью хитона, она продолжила:

— В общем, я понимаю твои чувства. Думаю, всё отделение понимает.

— Кроме Вестат.

От Касары донёсся лёгкий смешок.

— Только от понимания не легче, — грустно продолжил я.

— Да, по... То есть... Извини, я не психолог.

Мы погрузились в молчание. Вокруг слышались голоса людей из лагеря и фауны Геи из леса. Звук шагов со стороны палаток не стал сюрпризом в отличие от их обладателя.

— Два карго по цене одного. Причём обоих фенотипов! Как же мне так повезло?

— Привет, Нантея.

— И тебе не хворать, Алекс. А это? — тауоник указала на Касару.

— Рядовой Касара Диомира. Рада знакомству.

Товарищ по отделения встала и произвела воинское приветствие. Тауоник же в ответ протянула руку. Касара приняла рукопожатие и в тот же момент Нантея приложила палец ей ко лбу. Разумеется, от такого та растерялась.

— Эм, что...

— Всё ясно. Так даже лучше! Ну, карго, кто желает отомстить?