Часть вторая. Припять. Глава 4. Тоннель
– Инок, а о каких маршрутах ты говорил? – с нехорошим предчувствием спросил Штопор, когда сталкеры вернулись в бар.
– Думаю, нам следует воспользоваться известным тебе тоннелем. До него ведь недалеко, верно?
– Путь аномалиями блокирован! – тут же запротестовал ветеран.
– Они скоро исчезнут, – успокоил его Инок. – В крайнем случае сделаем крюк по Диким Территориям. Обойдем.
– А что, пересидеть сутки тут, пока вояки с монолитовцами между собой не разберутся, – это уже не вариант?
– А ты сам подумай. Пока «Монолит» держит рубежи на Радаре, много ли боевиков секты в Припяти? Тем более что в подземелья так или иначе придется идти. Твой тайник ведь там?
– Там, – вынужденно согласился ветеран.
Гурон, молча слушавший их диалог, высказал мнение:
– Путь под землей опасен, но его нужно проверить. Военные и монолитовцы, если верить словам Сидоровича, совсем озверели. Втроем прорываться через их боевые порядки – плохая идея. Сидеть тут, ожидая, пока все уляжется, тоже рискованно: где гарантия, что сюда спецназ или военных сталкеров не высадят? Нам теперь все заново начинать нужно. Жизнь налаживать. Я, например, в большой мир не стремлюсь. Что я там не видел? Значит, новые маршруты нужны, жизнь ведь продолжается. – Он усмехнулся. – Не дрейфь, Штопор, прорвемся. И тайник твой отыщем, и выживших сталкеров, даст Зона, из Припяти выведем.
– Ну, да. Спасатель, тоже мне… Они по подвалам сидят…
– Все. – Инок неодобрительно взглянул на Штопора. – Вопрос закрыт двумя голосами против одного.
Винторез, услышав новость, не обрадовался.
– Куда на ночь-то глядя? Совсем страх потеряли? Хоть бы поспать дали по-человечески!..
– Выспишься еще. – Инок быстро собрал все необходимое, проверил системы бронекостюма и подытожил: – Двери за нами закрой. Утром сталкер с Кордона придет от Сидоровича. Если увидишь, не пристрели ненароком. Все, мы пошли. Удачи тебе, Винторез.
* * *
К полю аномалий вышли еще засветло.
Все трое остановились, пораженные увиденным: бесновавшиеся сплошной стеной очаги аномальной активности исчезли, оставив после себя десятка два артефактов, в числе которых над голой, потрескавшейся, спрессованной ударами гравитационных волн землей трепетно подрагивали, источая ядовито-зеленое сияние, штук шесть Черных Душ.
– Инок, ты у нас скоро провидцем станешь! – восхищенно воскликнул Штопор. – Вот это да! – В его глазах разгорался уже знакомый огонек, не принесший Бармену ничего хорошего.
Гурон, заметив реакцию ветерана на неожиданно открывшееся зрелище, придержал того за плечо:
– Остынь. Всех денег не заработаешь.
– Сам разберусь! – Штопор вырвался и упрямо пошел вперед, на ходу открывая сборку из пяти контейнеров.
– Пусть идет. – Инок тоже отцепил от пояса герметичные ловушки, предназначенные для сбора артефактов. – Оставлять Черные Души нельзя. Придется собрать. Штопор, притормози!
– Ну?
– Берем каждый по паре новых артефактов. Станешь вести себя как Бармен – пристрелю!
– А ты попробуй! – окрысился Штопор, но недвусмысленное движение Гурона, вскинувшего автомат, быстро охладило его пыл: – Ладно. По две так по две. А что с остальными артефактами?
– Собираем, – лаконично ответил Инок. – Только с ума не сходи, договорились?
– Да без проблем.
Они осторожно приблизились ко рву. Штопор уже не рвался вперед и очередной приказ Инока оспаривать не стал.
– Двое собирают артефакты, третий прикрывает. Штопор, ты первый. – Инок пошел в направлении ближайшей Черной Души.
Чем ближе к артефакту, тем тягостнее. Гнетут сознание разные мысли. Земля под ногами плотная, спрессованная, будто асфальт. От надолбов и заграждений из колючей проволоки не осталось и следа. Да и ров заметно обмельчал. Ни тел, ни оружия, ни фрагментов экипировки, все исчезло, остались лишь трепещущие, мерцающие огни…
Инок загнал Черную Душу в контейнер, и сразу стало легче. Потом все повторилось со следующим артефактом…
– Штопор, собирай. Я прикрою.
Ветеран кивнул, торопливо пошел к зеленоватой ауре, и через минуту та угасла.
Еще одна Черная Душа в контейнере.
«Надо будет Штопора надоумить, чтобы два доставших ему артефакта ученым отнес, на озеро Янтарь, – подумал Инок. – Нельзя их из Зоны вывозить».
Заметив, что Гурон наполнил свои контейнеры, Инок кивнул ему:
– Смени меня.
Невдалеке трепетала обыкновенная душа. Странно, но она образовалась примерно в том месте, где погиб контролер.
Инок загнал ее в ловушку. Затем, осмотрев ровное поле перед базой «Долга», произнес:
– Ну что, Штопор. Веди.
* * *
Зона Отчуждения. Западная окраина сектора «Свалка»
Сгущались сумерки, когда Штопор остановил продвижение группы.
Полчаса назад они миновали брошенный долговцами блокпост, свернув налево. Кислотное небо хмурилось, под облаками проносились призрачные, неясные сполохи, над отвалами радиоактивных отходов курилось марево испарений.
– Здесь, по-моему. – Ветеран под прикрытием сталкеров спустился по склону густо заросшего кустарником оврага. Некоторое время снизу, из тьмы доносился треск, затем коммуникаторы передали его хрипловатый голос: – Нашел!
– Куда идти-то? – Гурон включил систему ночного видения, но разглядеть позицию Штопора не сумел, мешали помехи, создаваемые повышенным фоном радиации.
– Ориентируйтесь на поваленное дерево.
Инок засек ориентир и начал спускаться по крутому склону. Гурон пока остался наверху, контролируя окрестности.
Жизнь понемногу возвращалась на опустевшие после выброса территории. Недалеко от оврага вот уже несколько минут мелькали силуэты псевдоплотей. Они чувствовали сталкеров, но подступиться боялись. В отличие от других тварей, тупая агрессия не была им свойственна, скорее напротив: этот вид мутантов проявлял чрезмерную осторожность, нападая на слабые, не способные к сопротивлению жертвы, а то и вовсе питаясь падалью.
Инок еще не преодолел и половины пути, как в сотне метров от оврага появилось стадо кабанов. Плоти, нервно и жалобно вскрикивая, тут же растворились в сумерках. Гурон, готовый в любую секунду отразить атаку мутантов, быстро сменил автоматный магазин. Стрелять по кабанам разрывными – занятие самоубийственное. Только бронебойными, в голову, причем первым необходимо валить вожака.
«Вот расплодится тут мутантов…» – подумалось ему. Раньше хоть сталкеры их отстреливали, а теперь? Еще парочка внезапных выбросов, и Свалка станет такой же опасной и труднопроходимой, как и Дикие Территории.
– Гурон, как обстановка? – раздался по связи голос Инока.
– Кабаны. Наверное, их привлек шум.
– Спуститься сможешь?
– Попробую. Они близко уже.
– Давай на рывок. Мы прикроем.
Гурон привстал. Мысленно прикинув расстояние до поваленного дерева и направление на него, он взглянул на детектор аномалий, шумно выдохнул и, повернувшись спиной к приближающему стаду, нырнул в овраг.
Инок и Штопор заняли позиции за массивным, неохватным, но уже порядком подгнившим стволом вывороченного с корнем пирамидального тополя. Отсюда хорошо просматривался край оврага – неровный срез тьмы на фоне горчично-коричневых облаков. Вот мелькнул и тут же исчез силуэт Гурона, раздался треск ломаемых ветвей кустарника, и в слабом, призрачном свете, сочащемся из-под небес, внезапно появились темные силуэты нескольких кабанов. Первым на край оврага выскочил вожак. Его фигура выглядела угрожающей. Здоровенный, матерый вепрь ростом с годовалого бычка резко притормозил, не понимая, куда подевался человек. Данный тип мутантов отличался необычайной живучестью и огромной физической силой, но Зона явно обделила кабанов таким немаловажным качеством, как сообразительность. Они атаковали тупо, яростно и прямолинейно, часто теряясь в ситуациях, когда намеченная жертва вдруг пропадала из поля зрения. Этим нередко пользовались кровососы. Однажды Иноку удалось наблюдать, как несколько тварей, чье логово располагалось в полуразрушенной мельнице неподалеку от базы группировки «Свобода», охотились на кабанов. Они намеренно не использовали способность к мимикрии, дав кабанам увидеть себя, довели их до яростного исступления, а затем, быстро отступив к ветхим постройкам брошенной людьми деревушки, внезапно исчезли.
Кабаны, оказавшись в несвойственной для них ситуации, растерялись. Кровососы то появлялись, то исчезали, постепенно разделяя стадо, заставляя мутантов без толку носиться по улочкам. Инок тогда затаился на чердаке одного из домов и отлично видел, как сбитые с толку кабаны были безжалостно уничтожены поодиночке.
– Не стреляй. – Он коснулся руки Штопора, наблюдая за вепрем. Тот рвал землю, вспарывая ее изогнутыми клыками, но понять, что сталкер попросту спустился на дно оврага, так и не сумел. Гурон, вломившись в чащу кустарника, затаился, вокруг разлилась тишина, нарушаемая лишь звуками мечущегося вдоль обрыва стада.
Через некоторое время разъяренные кабаны, услышав невдалеке причитающие вопли псевдоплотей, исчезли во мраке.
– Гурон, все чисто, – выждав для верности еще пару минут, произнес Инок.
– Понял, иду.
– Нервы у тебя железные, – произнес Штопор. – Я бы не выдержал, выстрелил.
– Зачем патроны тратить? Мы же не долговцы, чтобы бороться с Зоной за идею.
Штопор нервно усмехнулся.
– Считаешь, они действительно верят в то, что говорят? Разве, уничтожая мутантов, «Долг» реально влиял на ситуацию?
– Некоторым людям жизненно необходима идея, – сдержанно ответил Инок. – Особенно тут. Аномальное пространство особенно влияет на психику. Здесь души мгновенно лишаются напускной шелухи. Разве не заметил? Зона не терпит оборотней.
– В каком смысле? – Штопор вдруг побледнел.
– Все просто. – Инок усмехнулся своим мыслям. – Во внешнем мире жизнь – постоянная игра. Немногие задумываются над этим. И еще меньшее количество людей признают, что им приходится притворятся, скрывать свои мысли, делать не то, что хочется, сохранять лицо и так далее. В итоге наша истинная сущность прячется так глубоко, что ее не сразу и разглядишь. Вот ты, к примеру, ужиная вечером в ресторане, четко и недвусмысленно понимал, кто есть кто?
– Да как же их поймешь? В основном все ведут себя чинно, улыбаются друг другу. Бывают, конечно, исключения, но редко.
– Вот и я о том. А теперь припомни: заходя в тот же бар на базе «Долга», ты разве не видел, кто есть кто?
– Видел, конечно. Тут не спрячешься. – Штопор помрачнел. – Я Бармена сейчас вспомнил, – признался он. – И его ведь Зона вскрыла в конце концов. Да и сталкеры-одиночки по большинству долго не выдерживают. – Ветеран призадумался. – Примыкают к группировкам. Я раньше считал, что они защиты, безопасности ищут…
– Нет. Просто у многих быстро проходит период неопределенности. Сам ведь знаешь, как жутко бывает одному. На вере в деньги долго не продержишься, любить здесь по большому счету нечего, вот и получается, что большинству нужна хоть какая-то идея.
– Интересно, а во что верят бандиты?
– Они слабые, – неожиданно ответил Инок. – Но хотят верить в свою исключительную силу… Зона – она как срез нашей цивилизации. Только без прикрас. И чтобы остаться тут одиночкой, нужно упасть на самое дно. Понять, кто ты есть. А потом снова найти силы жить, но уже без иллюзий. Прежде всего – без иллюзий относительно себя, мотивации собственных поступков.
– Философ ты, однако… – вздохнул Штопор.
Ветки кустарника слабо зашелестели.
– Гурон? – Инок машинально приподнял ствол автомата.
– Тут я. О чем это вы беседуете?
– Да так. О вечном.
Гурон ничего не ответил. Была у Инока такая странность: любил он поразмышлять вслух, вводя в смятение неудобными вопросами. Оттого его многие сталкеры не понимали, а следовательно, побаивались.
– Ну, если наговорились, давай, Штопор, веди.
* * *
Спуск в тоннель, случайно обнаруженный два года назад Брокером, располагался под корнями поваленного тополя. Оплывший от дождей провал в земле, надежно скрытый густыми зарослями кустарника, было практически невозможно обнаружить, не зная его точного местоположения.
Внизу царил непроглядный мрак.
Штопор отворотил присыпанный землей металлический лист, под которым в тайнике обнаружился свернутый в бухту синтетический канат с завязанным через равные промежутки узлами. Разматываясь на лету, он исчез во тьме.
– Высота – метров семь. – Штопор подергал канат, проверяя, прочно ли тот закреплен на стволе вывороченного с конем дерева. – Кто первый?
Инок повесил автомат на грудь, отпустил ремень с таким расчетом, чтобы иметь возможность открыть огонь, удерживая оружие одной рукой, затем сполз в углубление, скользя спиной по наклонной стене провала, обхватил ногами канат и, уже раскачиваясь, включил подствольный фонарик.
Широкий конус света вспорол мрак.
Внизу возвышался размытый дождями бугор. Из-под него выползали рельсы железнодорожного пути. Потрескавшиеся бетонные стены тоннеля покрывали влажные пятна, кое-где ютился мох, в разломах тюбингов поблескивала зеленоватая, слегка флюоресцирующая слизь.
Детектор аномалий тут же начал издавать слабые предупреждающие сигналы.
Инок быстро соскользнул вниз, огляделся. За спиной – обвал, перегородивший тоннель. Из-под груды разбитого бетона, перемешанного с землей, виднеется край железнодорожной платформы.
Он отступил на пару шагов, включил систему ночного видения.
– Спускайтесь. Прикрываю.
Раздался шум, вниз посыпались комья земли, под сводом тоннеля мелькнул луч фонарика.
– Ну как? – Штопор присел рядом с Иноком.
– Фонарь погаси.
Слепящий луч света исчез.
Сверху снова послышалась возня, затем в подземелье соскользнул Гурон.
* * *
Над Свалкой металась беспокойная ночь.
Меж огромными холмами под нудной осенней моросью мокли сотни остовов свезенных сюда после первой катастрофы автомашин, по склонам радиоактивных отвалов, когда-то присыпанных землей, а теперь размытых дождями, блуждали сполохи призрачного света, изредка короткими вспышками, хлопками или разрядами обозначали себя аномалии, мутанты стаями и поодиночке перемещались в поисках добычи.
Казалось, что люди уже больше никогда не вернутся в захваченный Зоной сектор и тут навсегда воцарится иная жизнь – жутковатая и непонятная.
Однако мысль о полном отсутствии людей оказалась ошибочной.
Уже стемнело, когда на территории Свалки появился одинокий сталкер. Его лицо скрывала дыхательная маска, под куртку из непромокаемой ткани был поддет легкий бронежилет. Он шел осторожно и бесшумно, не обращая внимания на доносящиеся из тьмы угрожающие звуки, не оглядываясь на неясные, мелькавшие поблизости тени.
Не доходя до оставленного долговцами блокпоста, он свернул к оврагу, двигаясь уверенно, будто точно знал дорогу. На минуту задержавшись у края обрыва, он прислушался, а затем начал спускаться. Ни одна ветка не хрустнула под его ногами. Сталкер перемещался будто тень. Каждое движение, точное и выверенное, выдавало в нем профессионала того уровня, что не часто встречаются в Зоне.
Благополучно добравшись до ведущего под землю провала, он вновь остановился, прислушиваясь. Не заметив ничего тревожного или подозрительного, он воспользовался канатом, чтобы соскользнуть вниз.
Было в его скупых движениях что-то зловещее.
* * *
Инок, Гурон и Штопор к этому времени уже успели углубиться в недра подземелий метров на шестьсот. Задействовав системы ночного видения, входившие в штатный набор устройств бронекостюмов, они перемещались в абсолютном мраке, который лишь изредка рассеивал неяркий флюоресцирующий свет от пузырящихся лужиц аномалий «студень».
Первым напряженной тишины не выдержал Гурон.
– Штопор, сколько отсюда до Припяти?
– Шаги не считал, не знаю, – охотно откликнулся ветеран, который чувствовал себя крайне неуютно. В последний раз он проходил тут, едва придя в сознание после выброса, практически ничего не соображая, двигаясь лишь на неистовом желании жить.
– А по времени?
– Мы шли почти сутки. Но часто останавливались, завалы разбирали, искали обходные пути…
– Тихо! – Инок застыл, подняв руку.
Впереди виднелась развязка железнодорожных путей. В сторону от основного тоннеля уходили два ответвления, ведущие в сторону Диких Территорий и к НИИ «Агропром». В Диких Землях располагалась огромная сортировочная станция, а в районе бывшего научно-исследовательского института, если Иноку не изменяла память, существовал зев разрушенного тоннеля, перегороженного обвалом.
Впрочем, и на армейских складах, где до последнего времени базировались основные силы группировки «Свобода», он также видел заблокированные оползнями уводящие под землю железобетонные пандусы, по которым проходили старые железнодорожные пути. Вне сомнения, то были элементы единого подземного комплекса, в состав которого наверняка входила и станция загоризонтного обнаружения «Чернобыль-2», расположенная юго-западнее Припяти, в десятикилометровом радиусе наибольшего радиоактивного загрязнения.
– Инок, что ты там разглядел? – раздался в коммуникаторе сиплый шепот.
– Помолчи, Гурон. Включи внешние микрофоны и слушай.
Впереди пространство подземелья расширялось, напоминая треугольную пещеру со сводчатым потолком. Рельсы исчезали в боковых тоннелях, на относительном просторе развязки угнездилась электра. Слабо потрескивая, раскинув переплетение фиолетовых разрядов, аномалия лениво пульсировала, растекаясь по ржавым рельсам.
– Треск слышу. Больше ничего…
Инок продолжал настороженно прислушиваться.
На фоне потрескивания электрических разрядов где-то на пределе слышимости, ворочал булыжники неведомый великан. Глухие звуки то стихали, то вновь раздавались аритмичной россыпью.
– Это в районе Радара, – высказал мнение Штопор. – Наверняка военные с вертушек НУРСами долбят.
Толчки стали реже, а через минуту исчезли вовсе.
Инок сделал шаг вперед. Ветвящейся электры он не опасался, отзвуки боя, идущего на поверхности, тоже можно было пока что сбросить со счетов, но напряжение не отпускало, чувство опасности лишь усиливалось.
С чего бы? Накопившаяся усталость? Не рановато ли нервишкам сдавать?
Клаустрофобией он не страдал, вокруг вроде бы привычная, даже, можно сказать, спокойная по меркам Зоны обстановка, ничего экстраординарного…
Еще один шаг…
Хриплое дыхание Гурона, отчетливо слышимое в коммуникаторе. Зеленоватые оттенки тьмы на забрале боевого шлема. Воздух едва движется, детектор аномалий, переведенный в режим «без звука», нервно подергивается, указывая на электру…
– Сзади! – Резкий вскрик Гурона прозвучал одновременно с грохотом автоматной очереди.
Яростные вспышки вспороли липкий мрак, вторя им, ударил автомат Штопора, Инок рефлекторно развернулся, фиксируя взглядом левый тоннель, заметил, как что-то блеснуло под потолком, резанул короткой очередью навскидку.
Взрыв, гаснущий всплеск пламени, сизый сгусток дыма, металлический лязг: вспоротая пулями, разорванная канистра ударилась о рельсу, отлетела в сторону и тут же плавно поднялась в воздух.
«Бюреры!» – метнулась мысль.
Под сводами тоннеля внезапно раздался рвущий рассудок вой, сталкеры инстинктивно прижались спина к спине, контролируя все окружающее пространство.
В такие секунды понимаешь, что выжить одному – нереально. Какие бы отношения ни складывались между одиночками, волей судьбы они мгновенно становились группой – либо погибали, едва успев осознать, откуда пришла смертельная угроза.
Бюреры – существа загадочные. Их мало кто видел. Опаснейшие порождения Зоны, о которых ходит больше слухов, чем правдивой информации. Говорят, они прячутся в темных, глухих уголках подземелий, используя приобретенные в процессе мутаций способности к телекинезу, чтобы охотиться. Бюрерам нет абсолютно никакой разницы, кто станет их добычей, – сталкер, рискнувший сунуться в подземелья в поисках артефактов, одинокий мутант или бредущий без цели зомби.
– Гранаты! – Гурон переключился на подствольник. – Иначе их не достать!
Три глухих хлопка прозвучали один за другим, через пару секунд ударили взрывы. Инок послал реактивную гранату в левый тоннель, Штопор в правый. Гурон произвел выстрел в том направлении, откуда они пришли.
Грохот разрывов, ноющий свист осколков, нечеловеческие вопли, продирающие по коже ледяным ознобом, – все слилось в мгновенное ощущение скоротечного боя. Из боковых ответвлений в тусклый свет электры уже выдавливало дым. Поднятые в воздух предметы упали, но через мгновенье Инок, пытливо всматривающийся во мрак, готовый открыть огонь по малейшему движению, вдруг увидел, как в нескольких метрах от него начала выгибаться одна из рельс.
Металлические костыли со звоном вырвало из гнезд, они вылетали из шпал словно пули, ударяли в потолок, высекая снопы искр.
– Назад!
Освобожденный от креплений рельс уже приподнялся в воздух. Еще секунда, и совместым усилием нескольких затаившихся вне поля зрения бюреров его швырнет в сталкеров.
Убегать поздно.
– К стенам! – Инок метнулся вбок, увлекая за собой Штопора, Гурон отпрянул к противоположной стене, и вовремя: шестиметровый погнутый рельс тускло блеснул, пролетел, медленно вращаясь, со свистом рассекая мрак, будто оторванная вертолетная лопасть, глухо ударился об пол и тут же снова начал плавно подниматься вверх.
Предугадать момент очередного броска фактически невозможно.
Инок, стреляя на ходу, ринулся вперед. Ни Гурон, ни Штопор, ожидавшие смертельного броска бюреров, не успели отреагировать на внезапный маневр товарища, а когда поняли его рискованный замысел, было уже поздно. Прошитая длинной автоматной очередью электра разрядилась, выпростав вдоль железнодорожных путей змеящиеся молнии разрядов.
В глубинах центрального тоннеля раздался душераздирающий вопль, рельс, поднятый в воздух, с глухим звоном рухнул на пол, аномалия же взбесилась не на шутку – она жалила стены, извиваясь в бешеном танце изломанных молний.
Инок застыл, не двигаясь. Смертельные разряды не дотягивались до него всего лишь на метр, но этого хватило, чтобы сталкер остался жив.
Прошло секунд тридцать, прежде чем электра начала успокаиваться.
– Все живы? – Инок осторожно отступил на несколько шагов.
– Я нормально, – скупо откликнулся Гурон.
– Бывало и лучше… – Штопор порадовался, что бронированное забрало боевого шлема скрывает выражение его лица. Боялся он подземелий и их обитателей. Боялся до предательской дрожи в ногах.
– Пошли тогда. На рельсы не наступайте.
«Действительно, задерживаться тут неразумно», – подумал Гурон. Неизвестно сколько еще бюреров скрывается в боковых тоннелях.
После внезапной, скоротечной схватки вместе с осознанием случившегося дрожью промелькнула психологическая реакция. Так часто бывает в стрессовых ситуациях: сначала действуешь, а уж после начинаешь понимать, что смерть прошла буквально в волоске от тебя, вы опять разминулись, в который уже раз?..
Центральный тоннель понемногу наполняло дымом.
Обойдя успокоившуюся аномалию, сталкеры метров через пятьдесят наткнулись на тела бюреров. Три карлика с атрофированными нижними конечностями валялись на рельсах, будто брошенные тут за ненадобностью тюки с тряпьем. Их одежда представляла собой серые, измазанные грязью, кое-где испятнанные лишайниками лохмотья. Уродливые обрюзгшие лица бюреров выглядели жутковато.
Инок остановился, присел на корточки, внимательно разглядывая одного из карликов.
– Они что, были когда-то людьми? – подавив отвращение, спросил Штопор. Ветерана, в отличие от Гурона, колотило не на шутку, в голосе проскальзывали нервные, визгливые нотки.
– Трудно сказать. – Инок стволом автомата поворошил тряпье. – Лица с человеческими чертами. Строение тела гуманоидное. Вот только одного понять не могу: с какой скоростью должен протекать процесс возникновения и накопления мутаций, чтобы на основе человеческого генома вдруг появилось такое разнообразие тварей с различными, не присущими людям способностями? Мне кажется, все должно выглядеть иначе. – Он отпустил тело бюрера. – Под воздействием радиации столь существенных и скорых перемен не происходит. В лучшем случае мы бы сталкивались с неизлечимо больными, пораженными лучевой болезнью представителями рода человеческого. – Инок говорил медленно и вдумчиво, как бы опять размышляя вслух. – Ну, еще я допускаю появление у людей, живущих в окрестностях Зоны Отчуждения или побывавших в ней, детей с деформированными генами, но и это ничего не объясняет. Искажение наследственной памяти – скорее порок, чем устойчивая мутация. Причем для каждого рожденного в Зоне или вне ее пределов мутанта изменения физического облика и анатомического строения будут разными, чаще всего – несовместимыми с жизнью. Мы же видим строго определенное разнообразие видов мутировавших существ, с четко выраженными уникальными способностями.
– Инок, это ты сейчас с кем разговариваешь? – Штопор подозрительно взглянул на сталкера. – Откуда ты такой умный взялся? Все рассуждаешь, осторожничаешь…
– У меня два высших образования. – Инок выпрямился. – Пошли дальше.
– От ответа уходишь? – Ветеран покосился на Гурона, но тот молчал, заняв позицию на левом фланге.
– Штопор, я к тебе в душу лезу? – Инок сменил автоматный магазин, убрав полупустой рожок в жесткий расположенный на поясе подсумок.
– Значит, все-таки ты не сталкер, а ученый?
– Нет. Я сталкер. Обыкновенный сталкер-одиночка. Просто у каждого свой взгляд на мир. Тебе вот достаточно простого утверждения – все, что меня окружает, создано Зоной. И точка. А меня подобный ответ не устраивает.
Штопор притих, и некоторое время они шли молча, напряженно ожидая новой смертельной опасности. Ничего другого предполагать не приходилось. Любое подземелье – это потенциальный источник проблем. Аксиома, не требующая доказательств.
* * *
Удалившись на пару километров от точки входа, устроили короткий привал.
Силы таяли. Сказывались бессонные сутки, проведенные на ногах. Большинство сталкеров в подобной ситуации обходились энергетическими напитками, но армейские бронекостюмы, выданные Сидоровичем, выгодно отличались от иных видов экипировки: в них была интегрирована система поддержания жизни. Очень дорогое даже по меркам Зоны удовольствие.
– Шею покалывает, – пожаловался Гурон.
– Зато в голове проясняется. – Инок тоже ощущал, как тончайшие иголочки вонзаются в кожу. – Автоматическая система включилась.
– Стимуляторами накачивает? А это не опасно? – забеспокоился Штопор.
– Опасно – это если ты на ходу задремлешь или вообще от усталости свалишься через несколько километров. – Инок присел, прислонившись спиной к шероховатой стене тоннеля. Снятый с предохранителя автомат он положил на колени. – Через пару минут легче станет. Я читал о таких системах. Похудеешь немного – это факт. Спать потом будешь сутки, не меньше. Но сейчас на сорок восемь часов заряд бодрости гарантирован.
Штопор ничего не ответил. Некоторое время он сидел, уставившись в одну точку, затем вдруг спросил:
– А ты, Инок, все же зачем сюда подался? Вроде бы умный, сам сказал – два высших образования. На приключения потянуло? Со скуки?
– Дураки меня достали, – лаконично ответил Инок, явно не настроенный на продолжение темы.
– Нет, ну расскажи, а?
– Штопор, ты нарываешься?
– Нет. Знаю, не принято о себе рассказывать. – Ветеран шумно вздохнул. – Но ведь вместе идем.
– А что ты хочешь услышать?
– Как что? Правду. Вот я, к примеру, и в первый и во второй раз конкретно из-за денег пошел. А ты, выходит, у нас идейный?
Инок ответил не сразу.
– Мои идеи просты, – спустя какое-то время произнес он. – Я не хочу жить там, где слова у людей постоянно идут вразрез с поступками. Ну да, учился. На юриста. А что толку в знании законов, когда они в большинстве случаев не работают? Окружающие их либо не знают, либо не хотят исполнять.
– А тут-то чем тебе лучше?
– Здесь я тот, кто есть. Не больше и не меньше. Надоело подстраиваться под разные системы. Делать хорошую мину при плохой игре. Понимаешь? Достало все.
– А бороться не пытался? – спросил Гурон.
– Пытался. Смотрели на меня, как на идиота. Мол, что тебе больше всех надо? В общем, не нашел я себя в большом мире. Резким стал. Несдержанным. Раздражительным.
– Ну, по тебе такого не скажешь, – заметил Штопор.
– Я изменился. Понял многое. А тогда мне думалось – все. Либо с ума сойду, либо бед наделаю. – Инок опять замолчал, погрузившись в мысли, затем продолжил: – Как-то раз пришлось мне мимо кладбища одного проезжать. Длинное такое, вытянулось вдоль трассы, за населенным пунктом.
– И что? – не понял Штопор.
– Еду спокойно, в потоке, машин встречных много, дорога всего в две полосы, узкая, а тут меня вдруг «десятка» обгоняет. Выскочила на встречную, а обгон ей не вытянуть, в лоб другие машины идут. Я на водителя посмотрел, чувствую – прет, как баран, навстречу смерти. Места уйти на свою полосу у него уже нет, а скорость приличная. По-хорошему, нужно бы мне аккуратно притормозить, открыть «окно» на полосе, чтоб тот не разбился, у него ведь в машине народу, что в консервной банке. И вдруг мысль, такая спокойная, отчетливая, отчужденная… Думаю: если ты придурок по жизни – ну, так езжай и дальше по встречной, кладбище рядом, прям за обочиной.
– Ну и? – Штопор заинтересованно подался вперед. – Разбилась «десятка»?
– Нет. – Покачал головой Инок. – Я притормозил, дал ему место, а самому вдруг страшно стало. Страшно за свои мысли, страшно и как-то мерзко, жутко жить, когда тебя окружают такие, как тот водитель «десятки». Он ведь ни своей, ни чужими жизнями вообще не дорожит, даже не думает о них. Я-то притормозил, он втиснулся кое-как, ушел от столкновения и тут же снова в обгон рванул, опять по встречной перед крутым поворотом трасы. Понял я тогда, что не хочу жить среди людей, которые элементарно друг друга подставляют. Каждую минуту, каждый день. Вот и ушел сюда.
– Легче стало?
– Поначалу – нет. Риск тут иной. Запредельный и еще более жестокий. Сплошной адреналин. Живешь, как будто в стремительном сне. Потом, когда меня ранило, попал на холм, где, помнишь, ночевали?
Штопор кивнул
– Илья меня выходил. А я как будто проснулся. Другим стал. Понял, что у каждого в жизни своя дорога. И идти по ней надо спокойно, не мельтешить, не злиться, быть тем, кто ты есть. Прежде всего себя уважать, тогда и другие иначе относиться начнут. А то, что я не просто за артефактами охочусь, а Зону пытаюсь понять, обосновать, хотя бы для себя, что и почему тут происходит, – это внутренняя потребность.
Инок вдруг замолчал, словно решил, что уже и так сказал слишком много.
– Привал окончен. – Его голос изменился, стал прежним. – Пошли, нечего рассиживаться.
* * *
Тоннель плавно изгибался, теряясь во мраке. Дважды сталкеры поднимались по осыпям, с трудом протискиваясь под самым сводом в узкие лазы, проделанные еще группой Брокера два года назад. Шли относительно спокойно, участки тоннеля, изолированные обвалами, были свободны от мутантов, аномалии – и те попадались редко.
«Долго так продолжаться не может», – думал Инок, поглядывая по сторонам. Пока что их везение объяснялось достаточно просто, но если верить Штопору, дальше начнется разветвленная сеть подземных коммуникаций, где наверняка полно обходных путей, а значит, и мутантов.
Преодолев очередное препятствие, они вышли к еще одной транспортной развязке.
Стоило сталкерам преодолеть лаз, прорытый под самым потолком тоннеля, как невнятные, отдаленные толчки и звуки резко обрели грубую материальность: наверху продолжался бой, видимо, силы «Монолита» до сих пор удерживали рубежи на Радаре.
Инок посмотрел вниз. Первое, что бросилось в глаза, – это обилие различных предметов и останков. Если пройденные участки тоннеля были относительно чистыми, то здесь царил натуральный бардак. Путь перегораживало несколько перевернутых дрезин, испещренных отметинами от пуль. Два боковых ответвления оказались блокированы массивными воротами, из-под свода свисали космы ржавых волос, подле баррикады белели кости, валялось разбитое оружие, тускло отсвечивали рассыпанные толстым слоем автоматные гильзы, в нескольких местах виднелись початые цинки для патронов, громоздилась поломанная офисная мебель.
Инок начал спуск вниз, Штопор и Гурон остались наверху, прикрывая его.
За баррикадой, основу которой составляли массивные перевернутые дрезины с неработающими, обгоревшими электродвигателями, пространство тоннеля вновь расширялось уже знакомым треугольным залом. Инок обследовал баррикаду. Человеческие останки, в изобилии разбросанные вокруг, не истлели, а были обглоданы – об этом свидетельствовали обрывки серо-черной камуфлированной формы и следы зубов на некоторых костях. Но более всего сталкера поразили несколько скелетов псевдособак, валявших тут же. В одном из черепов зияли пулевые отверстия.
– Ну, что там? – раздался по связи вопрос Гурона.
– Ты когда-нибудь слышал о псевдособаках, живущих в подземельях?
– Нет. Никогда.
– Вот и я не слышал. – Голос Инока прозвучал озадачено. – Но тут отбивались именно от них. – Он перелез через препятствие и увидел вполне предсказуемую картину: пространство за баррикадой усеивали останки псевдособак, среди которых обнаружилось несколько скелетов слепых псов и даже пара снорков. – Тут происходил натуральный штурм. Только не пойму, кто отбивался от мутантов? Форма незнакомая, экипировка минимальная. Бронежилетов – и тех нет.
– Серый камуфляж продается в любом магазине, в отделе «сопутствующие товары», – высказался Штопор.
– Вы исследовали боковые проходы, когда проходили тут два года назад? – спросил Инок, приближаясь к огромным воротам, запирающим вход в один из тоннелей.
– Только в первом ответвлении, – ответил ветеран. – И еще несколько раз проверяли тоннели, расположенные дальше, на подступах к Припяти. А конкретно эти – нет. Не до того было. Спешили. И лишних приключений искать не хотелось.
– Спускайтесь. – Инок обошел космы свисающих со свода ржавых волос и на короткой дистанции сумел разглядеть, что в массивных воротах есть две двери, рассчитанные под человеческий рост. Одна из них была приоткрыта, на пороге лежал высохший, мумифицированный труп, который по непонятной причине не тронули мутанты.
«Форма на нем странная». – Он присел, попробовал перевернуть лежащее лицом вниз тело, но оно как будто присохло к полу. Ощутив сопротивление, Инок не стал прикладывать чрезмерных усилий, понимая, что в лучшем случае в руках останется лишь клок непонятной униформы. – «Похоже на костюм биологической защиты». – Он поискал взглядом маркировку на ткани, но тщетно – тело пролежало тут несколько лет, и белый цельнокроеный гермокостюм успел покрыться въевшейся в него грязью, колониями цепких лишайников, утратив первоначальный цвет, превратившись в серую, местами разъеденную какими-то химическими соединениями массу.
Приоткрытая массивная дверь усилию не поддалась, но имевшийся зазор оказался достаточным, чтобы протиснуться в него боком.
«Что же тут произошло? Почему до сих пор о подземном комплексе не знал никто из сталкеров? – размышлял Инок. – Допустим, сведения о наличии в окрестностях Припяти огромной бункерной зоны были строго засекречены, но после аварии на АЭС, когда отсюда, вне всякого сомнения, вывезли стратегическое оружие, а тоннели, ведущие под землю, взорвали, никаких свидетельств о существовании заброшенного комплекса так и не появилось ни в Интернете, ни в периодических изданиях, ни в местной сталкерской сети».
Как минимум странно. Такое ощущение, что уже после аварии на АЭС кто-то приложил огромные усилия, либо засекретив, либо вовсе уничтожив источники данных по объекту военной инфраструктуры..
– Инок, что у тебя там?
– Гурон, займите позиции за баррикадой. Я осмотрюсь.
– Долго не задерживайся.
– Договорились. – Инок включил закрепленный на автомате фонарь. Система ночного видения позволяла рассмотреть лишь общие детали обстановки на дистанции в пять-шесть метров.
Луч света выхватил из мрака множество любопытнейших подробностей. Оказывается, ответвление тоннеля, расположенное за массивными воротами, кто-то кардинально реконструировал, приспособив подземелье под свои нужды. Сразу за воротами начиналась охраняемая территория. Понять предназначение квадратной площадки, достаточно просторной, расположенной между массивными ржавыми створами и выполненной из легких, но прочных алюминиевых конструкций «переборкой», было несложно: посреди нее располагался укрепленный контрольно-пропускной пункт, тоннель пересекало двухметровое двойное сетчатое заграждение, по которому ранее пропускался электрический ток.
Инока насторожила структура поста, рассчитанного на отражение нападения как со стороны старых ворот, так и с противоположного направления.
На фоне серого, потрескавшегося бетона, провисших кабелей, проложенных по закругляющимся кверху стенам тюбингов, ржавых железнодорожных путей бронированные стеклопакеты с врезанными в них шаровыми опорами, рассчитанными под автоматный ствол, и металлопластик каркаса КПП смотрелись как инородное вкрапление, фрагмент иной эпохи.
Под ногами похрустывало битое стекло, попадались россыпи автоматных гильз, пару раз в свете фонаря мелькали круговые подпалины от гранатных разрывов.
Дверь контрольно-пропускного пункта оказалась не заперта. Внутри, как и предполагал Инок, в нескольких помещениях, разделенных прозрачными перегородками, на столах возвышались компьютерные компоненты систем видеонаблюдения. Здесь все сохранилось в целости. Компьютеры на столах выглядели неповрежденными, а лишь обесточенными. Сталкер не заметил следов схватки, только подобрал с пола несколько пистолетных гильз с иностранной маркировкой.
Направив луч фонаря сквозь прозрачную стену, он увидел, что двойное сетчатое ограждение прорвано в нескольких местах. Не перекушено или разрезано, а разодрано, словно тут пронеслась разъяренная стая мутантов.
Собственно, так оно и было. Обглоданные крысами скелеты кабанов и останки слепых псов виднелись повсюду.
Найти логичное, непротиворечивое объяснение увиденному пока не удавалось, и Инок решил двигаться дальше. Со стороны ржавых ворот его прикрывали Гурон и Штопор, так что все внимание сталкера сосредоточилось сейчас на перекрывающей тоннель переборке из легкого, но прочного алюминиевого сплава.
Покинув КПП и подойдя ближе, он увидел распахнутые настежь двери переходного тамбура.
На стене рядом с входом виднелся недвусмысленный символ, означающий высший уровень опасности биологического заражения. Чуть ниже был нанесен ничего не говорящий непосвященному цифробуквенный код, видимо, шифрующий предназначение расположенных за тамбуром помещений.
Перешагнув порог, Инок осмотрелся.
Отрезок тоннеля, не менее сотни метров в длину, был разделен непрозрачными матовыми перегородками из ударопрочного стекла. Целый лабиринт отдельных комнат, узких коридоров, – луч света скользил по многочисленным свидетельствам внезапно остановившейся жизни.
Помещения, граничащие с переборкой, явно предназначались для проживания охраны, далее, по всей видимости, шли комнаты, отведенные для научного персонала, – свет фонаря выхватывал из мрака то разбитый ноутбук, то опрокинутый на пол стеллаж с пухлыми папками каких-то отчетов. Инок бегло просмотрел некоторые пожелтевшие бумаги, но не смог разобрать ничего вразумительного – документы сильно пострадали от влажности, к тому же их составитель явно использовал некий условный шифр.
За жилыми помещениями и несколькими рабочими кабинетами Инок обнаружил просторные лаборатории. Установленное здесь оборудование сильно пострадало, но, несмотря на учиненный разгром, по некоторым деталям было несложно понять, что исследования, проводившиеся тут, предполагали опыты над животными. Разбросанный повсюду хирургический инструмент, небольшие по размерам операционные столы с характерными фиксирующими захватами, внутренние вольеры, рентгеновские аппараты и компьютерные томографы с подвижными столами, также рассчитанными отнюдь не под анатомическое строение человека, лишь укрепляли первое впечатление.
Нехорошие предчувствия теснились в голове Инока.
Он уже не удивился, когда за лабораторными и операционными комплексами обнаружил клетки и целые загоны для животных. Никаких останков он не нашел, но буйно разросшиеся мхи, светящаяся бахрома плесени, флюоресцирующие лишайники, густо испятнавшие пол и стены, говорили в пользу большого количества органики, оставшейся тут еще со времен функционирования комплекса.
Все увиденное наводило на определенные размышления, но не давало ясных доказательств. Инок дошел до следующей переборки, перегораживающей тоннель, однако та оказалась глухой, и ему пришлось повернуть обратно.
Возвращаясь, он еще раз внимательно осмотрел некоторые из помещений, убедившись, что тут поработали мутанты. Часть перегородок была проломлена, вся аппаратура разбита, инструмент разбросан. Видимо, сотрудники загадочных лабораторий бежали, побросав все, но подтверждалось впечатление, что атака мутантов началась не извне – они, похоже, вырвались из узилищ, расположенных в дальней части изолированного отрезка тоннеля.
И еще один весьма странный факт насторожил Инока. Со всех инструментов, приборов и приспособлений кто-то педантично удалил клейма заводов-изготовителей, от табличек с серийными номерами изделий остались лишь заклепки, нигде никаких опознавательных знаков, все тщательно обезличено, как та серая с черными камуфлирующими разводами униформа, что осталась от оборонявшихся за баррикадой охранников.
Детально разобраться в проводившихся тут исследованиях помогли бы бумаги и жесткие диски компьютеров, но изымать их сейчас, чтобы унести с собой, или пытаться разобраться на месте не хватало времени.
«Сходим в Припять, а на обратном пути обязательно заберем все носители информации, – мысленно решил Инок. – Если бумаги и компьютеры не исчезли за столько лет, то полежат еще пару дней, ничего с ними не станет».
В конечном итоге все выяснится. Главное, что теперь известно, как добраться до исследовательского комплекса. Остальное – дело времени. А пока оно работало против них, – в Припяти, судя по всему, до сих пор не прекращались упорные бои, значит, какое-то количество оказавшихся блокированными в городе сталкеров сумели укрыться от внезапного выброса.
Задача, поставленная Степаном Сидоровичем, сейчас менее всего волновала Инока.
Зона изменилась, она скалила зубы и нехотя приоткрывала завесу тайн. Но все же сначала необходимо вывести из города-призрака выживших сталкеров. Иной первостепенной задачи Инок для себя не видел. Опустевшая Зона, отданная на растерзание мутантам, бандитам и рвущимся к центру военным, его не устраивала. Был в таком подходе элемент не присущих сталкеру мотивов, но события последних дней значительно сместили его жизненные приоритеты.
Зона без настоящих сталкеров – это страшно.
Почему – страшно?
Инок лишь пожал плечами. Он не до конца понимал причину постоянного внутреннего беспокойства, желания во что бы то ни стало дойти до Припяти и хотя бы попытаться выручить выживших. Что-то толкало его вперед, словно внутренний голос нашептывал: «Спеши…»
Он привык к определенному порядку вещей и не желал наступления окончательного хаоса. Сделанного торговцами уже не вернешь, все уже изменилось, но ведь в Припяти запросто могли оказаться и они с Гуроном, вернись они в Зону несколькими днями раньше. Сидели бы сейчас в каком-нибудь подвале, считая последние патроны, держа круговую оборону от натиска мутантов, монолитовцев и военных, и, наверное, тоже ждали бы помощи, надеялись бы на нее до последнего вздоха.
Подземный путь в обход Радара становился сейчас единственной дорогой, по которой могли уйти из Припяти выжившие.
«А там разберемся, что к чему…» – С такой мыслью Инок прошел через КПП, возвращаясь к основному тоннелю.
* * *
Гулкая тишина основного тоннеля казалась зловещей.
Перебравшись через баррикаду, Инок присел, переводя дыхание.
– Ну, что там? – Гурон продолжал наблюдать за сумеречным пространством.
– Биолаборатории. Много разбитого оборудования. Трупы мутантов.
– Так тут не только ракетная база была? Еще и секретные военные исследования проводили? – удивился напарник. – Хотя почему бы и нет? – сам же ответил он. – Под прикрытием стратегического объекта твори что угодно, никто не узнает…
– Мысль, конечно верная, да не совсем, – ответил Инок. – Лаборатории по многим признакам построили уже после катастрофы, когда бункерную зону покинули военные.
– Это ты как определил?
– Материал конструкций достаточно новый, не характерный для эпохи социализма. На обратном пути зайдем, изымем жесткие диски компьютеров и документы, сам все увидишь… Штопор, – Инок обернулся к ветерану, молча слушавшему их разговор, – ты вот скажи, почему так тоннеля боишься? Прошли уже километра три, но особых проблем пока не видно.
– Ага… Бюреры для тебя – не проблема? Рельсом получил бы в башку…
– Ты от ответа не уходи, ладно?
– Тут аномалий было полно. Контролеры, снорки, опять же бюреры. От кровососов отбивались. – Штопора передернуло. – Один раз в боковой тоннель сунулись, а там химеры.
– То есть сейчас у нас – увеселительная прогулка? – озадаченно поинтересовался Гурон. – Куда же мутанты подевались? Мы даже крыс за всю дорогу пару раз всего встретили.
– Мутанты тоже есть хотят, – заметил Инок. – А поживиться тут нечем. Бюреры и те наверняка последних крыс доедают.
– Остальные, по-твоему, наверх подались? – Штопор приободрился.
– Полагаю, да. – Инок посмотрел на ПДА. – Ну что, отдохнули? Тогда вперед, – скомандовал он.
* * *
Перебравшись через баррикаду, они некоторое время шли молча, осторожно ступая по податливому слою останков, перемешанных с различными обломками мебели, предметов, оружия, приборов… Кое-где зеленоватым светом пузырились флюоресцирующие лужицы аномалий «студень», реже попадались электры и жарки.
Угнетала тишина и отсутствие действия.
Жутковато. В Зоне постепенно привыкаешь к постоянному чувству опасности, оно, словно тень, всегда рядом, подле тебя, и нет для сталкера худших минут, чем затянувшаяся неопределенность.
Штопор нервно озирался по сторонам, постоянно поглядывал на ПДА, Гурон двигался молча, сосредоточенно, Инок смотрел под ноги, иногда чуть отставал, поднимая и рассматривая заинтересовавшие его предметы.
Иноком постепенно овладевало тягостное чувство. По количеству костных останков, приходящихся на один квадратный метр, становилось понятно, что в двухкилометровом отрезке основного тоннеля погибли сотни людей и мутантов. Тел не сохранилось. Сталкер видел лишь обглоданные, зачастую разгрызенные фрагменты костей, обрывки черно-серого камуфляжа, реже попадались защитные костюмы, похожие на скафандры с мягкими шлемами. Их прочнейшая ткань была изодрана, и восстановить облик экипировки удавалось лишь мысленно, по отдельным фрагментам.
Трагедия разыгралась много лет назад. Возможно, биологические исследования проводились тут еще до Первого выброса, положившего начало современной Зоне.
Вряд ли люди и мутанты погибли от удара аномальной энергии. Любому сталкеру известно, что подземелья – самое надежное укрытие на период выброса. Причина их гибели вроде бы очевидна. Свидетельств яростного столкновения людей с различными порождениями Зоны хватало с избытком. Достаточно посмотреть на испещренные отметинами от пуль бетонные стены. Вопрос скорее в другом: кто, когда и в каких целях создал тщательно засекреченный исследовательский центр. Его организаторы вложили немалые средства в обновление старой ракетной базы и предприняли все, чтобы нигде не появилось даже косвенного упоминания о наличии в недрах Зоны таинственных лабораторий.
Затем произошла непонятная катастрофа, научный персонал погиб, военизированные подразделения охраны разделили участь ученых. Примечательно, что среди останков нет ни одного фрагмента экипировки современных сталкеров. О чем это говорит?
Связаться бы сейчас с Сидоровичем, задать ему вопрос: почему за два года никто так и не воспользовался открытой группой Брокера подземной тропой?
– Штопор?
Ветеран остановился.
– Ну?
– Как ты считаешь, почему торговцы не снаряжали новых групп для походов в Припять?
Штопор вздрогнул.
– Они не знали о подземном пути, – нехотя признался он. – Брокер был очень осторожным. Никому ничего не рассказывал. Есть тропа в обход Радара, и все. А где она проходит – ни звука.
– А тебя, когда вернулся, Бармен разве не расспрашивал?
– Расспрашивал, конечно. Только я действительно попал под удар выброса и был… неадекватен. Даже притворяться не пришлось. Хотел только одного: продать артефакты и свалить из Зоны.
– То есть ты стоял на том, что ничего не помнишь?
– Ну да. Что я, дурак? Во-первых, у денег есть свойство заканчиваться, а информация о тоннеле по определению тянет на немалую сумму. Во-вторых, я тогда подумал: ну его, этот тоннель. Сколько сталкеров сгинет по пути к Припяти?
Инок кивнул, хотя последний довод в устах Штопора звучал несколько натянуто. Ветеран не относился к той категории сталкеров, кого заботит чужая жизнь.
– А может, тебя припугнули? – продолжал допытываться Инок. – Мол, расскажешь кому – убьем.
– Ерунды не говори, – огрызнулся Штопор. – Когда это в Зоне кого-то запугивали? Пулю в лоб и все. Молчание гарантировано.
– И то верно, – поддержал Штопора Гурон. – Инок, ты не в том направлении копаешь.
– Да не копаю я. Так, мысли вслух.
– От твоих вопросов настроение портится, – недовольно проворчал Штопор.
– Потерпи уж. – Инок поравнялся с ним. – Ты ведь нам толком ничего не рассказал. Что за артефакт – «черный маятник»? Какая аномалия его порождает?
– Не знаю, – отрезал ветеран. – Не помню. Никаких новых аномалий мы не встречали. А артефакты Брокер сразу по контейнерам упаковал. Два в тайнике спрятал, два с собой забрал.
– И ты не вскрывал контейнеры на обратном пути? Как же ты узнал, что они от воздействия контролеров защищают?
– Контейнеры я не вскрывал! Так и принес Бармену запечатанными. А свойство артефактов я только предположил.
– Почему?
– Вот заладил, «что» да «почему»! – Штопор не просто злился, он постепенно терял контроль над своими эмоциями. – Меня ни один контролер на обратном пути не тронул! Что еще мне оставалось думать?
– И Бармен тебе на слово поверил?
– Вот у него и спроси! Все, тему закрыли!
Инок пожал плечами.
– Ладно, закрыли.
Толчки тем временем стали сильнее. Со свода то и дело срывались камушки, несколько раз с резким, громоподобным звуком по стенам и потолку пробегали новые трещины.
– Как перед выбросом, – встревожено заметил Гурон, остановившись перед очередной транспортной развязкой тоннелей.
Инок включил фонарь, осмотрел стены.
– Смотрите, указатели направлений!
Действительно, на стенах из-под пленки копоти и органических отложений проступали буквы.
– Гурон, помоги! – Инок принялся очищать налет.
Постепенно буква за буквой в свете фонаря появилась читаемая надпись:
«Комплекс радиолокационного загоризонтного обнаружения „Чернобыль-2“.
– Левый тоннель ведет к Радару… – Гурон не завершил начатой фразы, ее окончание заглушили несколько пистолетных выстрелов.
– Штопор, ты что творишь?!
– Крысы! – Ветеран отпрянул к стене, продолжая стрелять, пока в обойме не закончились патроны.
Несколько крыс остались лежать на шпалах, остальные прыснули в стороны. Штопор рванул с плеча автомат.
– Да угомонись ты! – Инок схватил его за печи.
Ветеран дернулся, потом обмяк.
– Что тебе крысы-то дались? С десяток всего! Они даже ботинок бронекостюма не прокусят!
– А мне что – смотреть, как они под ногами шныряют, да?! Ждать, пока крысиные волки сюда подтянутся? Ты же сам знаешь, что крысы большими стаями охотятся!
– Шум поднимаешь, – уже спокойнее ответил Инок. – Выстрелы их привлекут гораздо быстрее. В руки себя возьми! До Припяти уже недалеко…
– Инок, на Припять пойдем или к Радару заглянем? – спросил Гурон, посматривая на покрытый трещинами ненадежный свод тоннеля.
– Что нам у Радара делать? Прямо двигаемся. – Инок обернулся к Штопору: – Ты мне скажи…
– Инок! Сюда взгляни! – Гурон перебил напарника, указывая на странное сочетание букв и цифр, оканчивающееся изгибающейся указующей стрелкой.
Сталкер подошел ближе.
– Код. Я нечто похожее у входа в разгромленный лабораторный комплекс видел.
– Стрелка указывает на Радар. Выходит, и там какие-то исследования проводились?
Инок взглянул на товарища.
– Гурон, а как ты думаешь, Выжигатель Зона сконструировала? Или люди?
В этот момент серия тяжких ударов потрясла землю, стены тоннеля задрожали, небольшие трещины, покрывавшие бетонную поверхность, вдруг начали расширяться, лопаться, вниз посыпались комья земли и мелкий щебень, в ограниченном пространстве подземелья мгновенно всклубилась едкая белесая пыль.
Сталкеры не успели придти в себя от неожиданности, как несколько лучиков серого дневного света проникли в подземелье, а вместе с ними ворвались звуки яростного, бушующего прямо над головой боя.
* * *
– К стенам! Штопор, прикрой! Снорки! – Голос Гурона, прозвучавший в коммуникаторе, слился с грохотом нового, уже гораздо более серьезного обвала, натужным воем вертолетных лопастей и отголосками перестрелки.
Инок отпрянул к стене, пытаясь сориентироваться.
Клубы бетонной пыли разметало внезапно возникшим сквозняком. Хотя нет, это скорее порыв ветра рванул вдоль тоннеля, открывая взгляду картину происходящего: несколько десятков квадратных метров свода рухнули, а в образовавшийся провал, кренясь на один борт, истекая черным дымом, выбрасывая языки пламени, неуклюже опускался военный вертолет.
Его пилоты были мертвы, мгновенная картинка, зафиксированная взглядом, не оставляла сомнений: часть секций разделенного металлическими дугами колпака кабины разбита, внутри мешанина из приборов, на уцелевших сегментах – кровь.
Огромные лопасти пару секунд месили воздух подземелья, затем чиркнули по бетону, разлетелись, переломившись в нескольких местах, а мгновением позже бронированный корпус боевой машины врезался в пол.
Чудовищной силы взрыв потряс подземелье.
Скрученный в спираль сноп пламени, отмеченный прожилками черного дыма, рванул вверх, зацепил свод, выбивая наружу фонтаны сгорающей земли, бетонных обломков, кусков арматуры, затем за доли секунд энергия взрыва трансформировалась в прозрачно-оранжевый пузырь, который лопнул, прокатившись по тоннелю ревущим валом огня, ударная волна разметала тела сталкеров, размазала о стены нескольких очумевших снорков, отразилась где-то в глубинах подземных коммуникаций и вновь вернулась, расшвыривая горящие обломки вертолета.
Инока спас бронекостюм, заблаговременно, еще в самом начале спуска в подземелья переведенный на замкнутый цикл жизнеобеспечения. Сталкера контузило, сильно ударило об стену, но не убило, – у него лишь перехватило дыхание от сокрушительно удара, да реальность на мгновенье отдалилась, став зыбкой…
Инок попытался встать. Бронированное забрало покрывала копоть, в ушах, несмотря на защиту шлема, стоял звон, коммуникатор не работал, но автомат он не выронил. Одной рукой Инок провел по бронестеклу, стирая частички сажи, другой перехватил оружие за цевье – автоматный ремень тлел, истекая сизым дымком.
– Гурон! Штопор!
Тишина.
Среди обломков вертолета начал рваться неизрасходованный боекомплект, и Иноку пришлось плашмя рухнуть на пол. Хвала Зоне, летчики успели израсходовать все НУРСы, но и самопроизвольного подрыва снарядов автоматической пушки хватило для полного букета ощущений. Оглушительные хлопки следовали один за другим, стены тоннеля кромсало разрывами, несколько осколков хлестнули по бронекостюму Инока.
Через минуту шквал пошел на убыль.
Сталкер с трудом поднялся на ноги, подобрал автомат, отключил ставшую помехой систему ночного видения, и дымный сумрак тоннеля, смешанный с серым полуденным светом, дохнул в лицо. Инок откинул бронированное забрало, через которое почти ничего не видел, сорвал дыхательную маску и заорал:
– Гурон!!!
Тишина в ответ. Дышать трудно, воздух пропитан едким дымом, пылью, частичками сажи.
Инок закашлялся, судорожно натянул маску дыхательного аппарата, затем, прижимаясь к стене, обошел горящие обломки вертолета и, постоянно озираясь, приступил к поиску товарищей.
В огромном проломе, куда вытягивало дым, внезапно промелькнули две стремительные тени. Инок краем взгляда уловил движение, резко развернулся и заметил двух снорков, боком, по-крабьи несущихся на него: один перемещался по полу, лавируя меж горящих обломков, второй передвигался по противоположной стене тоннеля.
Автомат Инока ударил двумя оглушительными, длинными очередями. Снорка, приготовившегося к прыжку, отшвырнуло назад, но феноменальная живучесть твари лишь нашла очередное подтверждение. Сталкер успел заметить, как пули разбили глазницу старого противогаза (снорки по непонятным причинам всегда прятали лица под истрепанными, дано не функциональными элементами химзащиты), тварь закрутилась на месте, разбрызгивая кровь, но уже через пару секунд, протяжно подвывая, мотая головой и прихрамывая, вновь ринулась в атаку.
Тем временем второй снорк, совершив стремительный рывок по радиусу закругляющейся кверху стены, прыгнул, сбоку обрушившись на Инока, едва не сбив его с ног, полосуя когтями грудные бронепластины защитной экипировки.
Инок подался назад, резко развернулся, пытаясь стряхнуть с себя снорка, но тот держался крепко, – нижними конечностями обхватил жертву, а верхними рвал неподатливую броню на груди противника. Рефлекторным движением сталкера отбросил бесполезный автомат, левой рукой врезал в морду твари, а правой выхватил пистолет, приставил его к голове снорка и выстрелил несколько раз подряд, пока вцепившееся в него тело не выгнулось в предсмертной судороге.
Отодрав от груди подыхающего снорка, Инок с силой отшвырнул его в сторону и присел, поднимая с пола автомат. Резкая боль в ребрах заставила его сжать зубы.
Где же второй?
Дым мешал детальному восприятию – раненый снорк появился внезапно, попытался прыгнуть, но неудачно. Инок заметил его в последний момент, но все же успел отпрянуть в сторону, вспоров распластавшееся в прыжке тело мутанта выпущенной в упор автоматной очередью…
Кровь и холодный пот заливали лицо. Дыхательная маска сбилась, горло уже пощипывало от едкого дыма, в голове гудело после яростной скоротечной схватки, системы бронекостюма, похоже, оказались сильно повреждены, потому что автоматика никак не отреагировала на травмы.
Немного придя в себя, Инок взглянул вверх. Над головой зиял огромный провал, но самое неприятное заключалось в другом: фрагменты рухнувших перекрытий блокировали тоннель, отрезав его от подземных коммуникаций, ведущих к Припяти. Гурон со Штопором не отзывались. Голова разламывалась от боли…
Инок присел на обломок вертолета и вдруг отчетливо осознал, что остался один.
На поверхности по-прежнему бушевал бой: звуки ураганной перестрелки, тяжкие судороги разрывов, ритмичные, звонкие очереди крупнокалиберных пулеметов БТРов, стрекот вертолетных двигателей, – все сливалось в единое ощущение непримиримой схватки.
«Схватки за что? – внезапно подумал Инок, дрожащими пальцами активируя погасший во время взрыва ПДА. – За счастье, даруемое мифическим Исполнителем Желаний? За строчку победного рапорта – „Зона зачищена“?
Он ждал включения ПДА в смятении души. Если Гурон погиб, то ни один Исполнитель Желаний уже не вернет ему верного боевого товарища. И он сам станет другим. Так, по частичкам, медленно и незаметно, в череде потерь погибает рассудок.
Дисплей, наконец, осветился. Зеленый, обведенный кружком, маркер ПДА Гурона то появлялся, то исчезал, взмаргивая по ту сторону серой, изломанной линии, обозначившей завал. Инок не отрываясь смотрел на трепетную точку, пытаясь понять, движется она или нет.
«Похоже, что сигнал статичен…» – Мысль прошла на грани отчаянья. Маркер ПДА Штопора вообще не просматривался, но это еще ничего не означало. Только персональный детектор Гурона, оснащенный мощным передатчиком, был способен сгенерировать характерную метку. Завал, перегородивший тоннель, существенно осложнил связь, но радиомаяк, работающий попеременно на нескольких частотах (ПДА Инока был настроен именно на них), позволял достаточно точно позиционировать товарища.
Он на самом краю осыпи по ту сторону…
Инок долго и неотрывно смотрел на экран, погрузившись в горестное оцепенение, как вдруг… маркер чуть сместился!
На душе мгновенно потеплело.
Крохотная засечка некоторое время слегка подрагивала, смещаясь едва ли на миллиметр то в одну, то в другую сторону, затем мерцающий маркер начал медленно удаляться,
Гурон жив!.. Жив и движется к Припяти, продолжая начатый маршрут!
Правильно сообразил, что разбирать завал – бессмысленная трата времени. Молодец! Лишь бы прорвался… В городе у них была заранее оговорена точка встречи, на случай если вдруг придется разойтись, – в Зоне ведь всякое бывает.
«Да при любом раскладе отыщу его по радиомаяку…»
Инок встал, ощущая, что внезапно отпустившее нервное напряжение оглушило, еще более усугубив последствия контузии.
Надо двигаться. Идти к цели. Нечего сидеть…
Отогнав гложущие мысли о судьбе товарищей, он осмотрелся. Теперь для него оставался лишь один путь, один способ прорваться на другую сторону неожиданной преграды, – идти боковым тоннелем, который выведет его если не на окраину города-призрака, то хотя бы в тыл позиций монолитовцев, обороняющих Чернобыль-2.
Сменив автоматный магазин, он включил фонарь и шагнул в плотный мрак бокового ответвления. Большинство электронных систем, интегрированных в бронекостюм, так и не перезагрузились после взрыва рухнувшего под землю вертолета, но действовать по старинке, используя ПДА, фонарь, зрение и интуицию Иноку было не привыкать.
Все внимание сталкера сосредоточилось сейчас по ходу движения, и он не заметил, как вслед за ним, сохраняя приличную дистанцию, в тоннель проскользнула загадочная тень.
Это был тот самый незнакомец, что накануне вечером проник в лаз, расположенный на территории Свалки.
