Глава 5. Компонент
Гурон пришел в сознание от частых отрывистых звуков автоматных выстрелов. Муть, плавающая в голове, не давала сосредоточиться, понять, где он находится и что произошло. Он помнил лишь ярчайшую вспышку и упругий вал взрывной волны, подхвативший его, будто щепку.
С трудом открыв глаза, он застонал. На разбитых губах запеклась кровь, бронированное забрало шлема покрывала мелкая сетка трещин. Боль в голове пульсировала, подавляя мысли, вокруг царил плотный мрак, разрываемый вспышками одиночных выстрелов.
Оружие…
Он с трудом повернул голову, выпростал руку, освободив ее из-под бетонного щебня, вслепую пошарил вокруг, но толком ничего не добился, лишь спровоцировал очередную вспышку багряной боли.
– Гурон, ты живой?! – Голос в коммуникаторе прозвучал, будто раскат грома.
– Не ори… – едва шевельнув разбитыми губами, прошептал сталкер. – Меня засыпало. Помоги…
Взрезая мрак, метнулся луч фонаря, в его свете промелькнуло нагромождение бетонных обломков и карабкающийся по ним крысиный волк – тварь величиной с собаку, но более злобная, опасная и сообразительная.
Коротко прогрохотала автоматная очередь, пули взвизгнули, высекая искры в каком-то метре от головы Гурона, одна из них угодила в крысиного волка, оторвав ему лапу. Брызжа кровью, тварь покатилась вниз, исчезнув из поля зрения.
– Попали мы с тобой! – Из тьмы возник силуэт Штопора. Свет фонаря он приглушил, изменив фокусировку, теперь режущий глаза луч превратился в рассеянный конус, освещавший фрагмент тоннеля от стены до стены.
– Где Инок?
– Завалило его. – Штопор присел возле Гурона, отложил автомат и начал отбрасывать обломки бетона, придавившие сталкера.
– Ты что несешь?! Как завалило?! – Сознание резко прояснилось, Гурон рывком попытался встать, но приподняться удалось лишь наполовину – стиснув зубы, он сел, чувствуя, что ноги не слушаются.
– Взрыв был. Перекрытие рухнуло. Не помнишь, что ли? – Штопор в темпе работал руками. – Нас с тобой отрезало от пройденных участков тоннеля. Инок либо по ту сторону завала, либо…
– Заткнись! – Гурон уже достаточно услышал, чтобы вспомнить падающие фрагменты перекрытий, клочок серого, хмурого неба Зоны и рухнувший в провал вертолет.
– Что сразу рот-то затыкаешь?
– Не верю я, что Инок погиб! Встать помоги!
– Веришь или не веришь – твое дело. Пути назад нет. Отрезало нас. – Штопор помог ему подняться. – Кости целы? Переломов нет?
– Вроде целы.
– Слушай, Гурон, ты только горячку не пори, ладно? – Штопор подобрал свой автомат и зачем-то отступил на пару шагов. – Инок, если живой, обходными тоннелями пойдет. Будет к Припяти прорываться.
– Ну и? – угрожающе уточнил Гурон, ощутив ладонью холод пистолетной рукояти.
– Начнем завал разбирать – только время зря потратим. Или вообще сдохнем тут. Дальше двигаться надо! Инок придет, если живой. Там, в Припяти, и встретимся!
– А если он раненый или без сознания по ту сторону валяется?!
– Гурон, ты сталкер?
– Штопор, автомат опусти. Я много говорить не люблю, заметил, наверное?
Ветеран кивнул, но оружие не опустил.
– Иди, – Гурона покачнуло, – в спину стрелять не буду.
– Ты тоже? Тоже сдвинутый?! – Штопор сплюнул. – Там в тайнике артефактов на полмиллиона евро! Только не говори, что тебя деньги не интересуют!
– Интересуют, – буркнул Гурон. – Сначала Инок, потом деньги, – уточнил он.
– Но почему?!
– Жадный, ты Штопор. Я, может, только тут по-настоящему в дружбу поверил. Жизнь научился ценить. Инок для меня, как… – Он махнул рукой, не сумев подобрать нужного сравнения. – А ты – деньги, деньги. Иди один. Больше достанется. Я тебе объяснять ничего не обязан. Если до седых волос дожил, по Зоне ходил и ничего не понял, уже никогда не поймешь. Не судьба.
– Гурон, подумай!
– Что думать? Что ты ко мне прицепился?
– Не дойти мне одному… – нехотя признал Штопор.
– Это твои проблемы.
– Слушай, ну завал-то ты разбирать не станешь?
– Нет.
– Тогда пошли. До ближайшего ответвления, если решил назад возвращаться. Все равно нам по пути!
Гурон на секунду задумался.
– Ладно. – Его рука соскользнула с рукояти пистолета. – Сначала мой автомат найдем. Но предупреждаю: до первого тоннеля, уходящего в нужную мне сторону, понял?
Штопор кивнул. Он часто жаловался на память, но на самом деле амнезией не страдал. Та транспортная развязка, что теперь осталась позади, за завалом, была последней на пути к подземельям, расположенным под городом-призраком. Именно оттуда, из разветвленной сети городских коммуникаций, проникали в тоннель мутанты. Предстоящий отрезок пути был самым сложным и опасным. Пусть Гурон думает, что идет чисто так, до первого поворота. А этот поворот расположен очень близко к той точке, куда стремился Штопор.
«Дальше как-нибудь сам доберусь», – подумал он.
– Я согласен. А автомат твой вон там валяется, – Штопор указал фонарем в глубь тоннеля.
* * *
Впереди пузырились, источая зеленоватый свет, лужи аномалий. В призрачном освещении смутно прорисовывались разбитые, покосившиеся конструкции. Огромная переборка из алюминиевого сплава, перегораживавшая основной тоннель, с одной стороны была смята, словно скомканный лист бумаги.
Гурон остановился.
– Что там?
Штопор нервно сглотнул.
– Изолированный участок тоннеля, – ответил он. – Дальше, метров через семьсот, еще одна переборка, отделяющая сектор от подземелий Припяти, но она тоже сломана.
– А между ними?
– Какие-то агрегаты, устройства, много помещений, но все разгромлено.
– Выходит, ответвлений тоннеля больше нет? – насупился Гурон.
– Есть. Перед самой Припятью.
– Ну, ладно. Посмотрим. Я вперед, ты чуть сзади. Прикрываешь.
Штопор не возражал. Он даже обрадовался распределению позиций и обязанностей.
Под толстыми подошвами похрустывал битый пластик. Гурон двигался медленно, обходя студни, поглядывая на экран ПДА, изредка останавливаясь, чтобы прислушаться.
Из глубин тоннеля доносились невнятные, тревожные звуки. Какая-то возня, скрежет металла, слабые вздохи.
Свет фонаря выхватывал из мрака скомканные листы алюминиевого сплава, покосившиеся стойки, ранее подпиравшие свод, испещренные пулевыми отверстиями секции переборки, каким-то чудом еще удерживающиеся на креплениях. Повсюду следы беспощадного боя.
Гурон ощущал возрастающую тревогу. Система ночного видения не работала из-за треснувшего, пришедшего в негодность проекционного забрала боевого шлема, свет фонаря помогал слабо, он скорее мешал, выдавая точное местонахождение сталкера.
– Штопор, замри!
Фонарь Гурона погас. Зеленоватый сумрак полнился неясными тенями.
Гурон сжал в руке оборонительную гранату. Ребристая поверхность «эфки» ощущалась даже через толстый материал перчаток. Потолок тоннеля бы не задеть… Он коротко замахнулся, швырнул гранату и тут же присел за несколькими бочками, нагроможденными перед пузырящейся, зеленоватой лужей студня.
Метрах в двадцати, в глубине непонятного сектора, сверкнуло пламя, раздался взрыв, скрип металла превратился в ревущий скрежет, протяжным эхом от стен отразилось несколько воплей, и смутные тени, метавшиеся на пределе восприятия, вдруг со смертельной стремительностью начали обретать материальность.
Первым, ломая покореженные конструкции и сбивая стойки, в поле зрения появился разъяренный псевдогигант. Туша весом в полторы тонны, неповоротливая, но чрезвычайно опасная в тесных пространствах, – живой таран, лишенный малейших проблесков интеллекта. Ученых всегда поражала толщина его черепа, защищающего, в общем-то, примитивный мозг.
Штопор первым открыл огонь.
Гурону пришлось отскочить в сторону, чтобы не быть раздавленным, но все равно ему досталось по полной программе: рывок псевдогиганта разметал металлические конструкции, они будто взорвались изнутри, когда тот вырвался из глубин странных сооружений на простор тоннеля. Несколько согнутых металлических балок рухнули в паре метров от сталкера, одна угодила в студень, подняв фонтан зеленоватых брызг, бетон в местах попадания капель зашипел, размягчаясь, несколько пустых бочек, за которыми прятался Гурон, испятнало зелеными плевками.
Автомат Штопора смолк – кончились патроны. Гурон уже пришел в себя, успел развернуться, всадив в спину псевдогиганту с десяток разрывных пуль. Тоннель наполнился оглушительным ревом. Кровь хлестала из многочисленных рваных ран на теле монстра, он по инерции пробежал еще метров двадцать, затем остановился, неуклюже перебирая ногами, развернулся и ринулся на Гурона.
Штопор по непонятной причине не стрелял. То ли его задел живой таран, то ли ветеран испугался до состояния полного паралича. В любом случае Гурону предстояло выкручиваться самому.
Зная повадки псевдогигантов, он метнулся к противоположной стене, на ходу меняя автоматный магазин. Рвать толстую шкуру в надежде, что тварь истечет кровью, как минимум бессмысленно. Только бронебойными. В голову, благо череп большой, не промахнешься.
Маневр удался. Гора мышц пронеслась мимо, разбрызгивая лужицы студня. Гурон уже перезарядил оружие, вскинул автомат и начал бить короткими очередями в два-три патрона, постоянно двигаясь вдоль стены.
Тварь успела развернуться для повторной атаки. Гурон не дрогнул. В критические секунды он отличался завидным хладнокровием: псевдогигант несся на него, наискось пересекая тоннель, а он продолжал стрелять, смещаясь короткими приставными шагами, вбивая пулю за пулей в огромную голову, плавно перетекающую в туловище, пока монстр, пошатнувшись, вдруг не начал падать.
Сила инерции по-прежнему тащила его вперед. Гурон едва успел отскочить на безопасное расстояние, прежде чем гора обмякших мышц врезалась в стену тоннеля и застыла, конвульсивно подрагивая.
– Штопор! Прикрой!
Из развороченных металлопластиковых джунглей неслись снорки, мелькнул и исчез силуэт кровососа. Гурон выхватил гранату, выдернул кольцо, но швырнуть ее не успел – оглушительный ментальный удар контролера внезапно парализовал разум.
Волна навязанного извне полного безразличия к происходящему мгновенно накрыла рассудок, заставляя подчиниться ментальному приказу, опустить оружие и, медленно переставляя ноги, пошатываясь, пойти на зов.
Пять или шесть снорков остановились, не завершив начатой атаки.
Из сумрака появилась еще одна фигура в бронекостюме. Это был Штопор. Ветеран шел, двигаясь очень медленно, словно заново учился ходить. Его пошатывало, автомат, опущенный стволом вниз, бил по ногам.
Гурон уже пересек границу непонятного, изолированного в прошлом сектора. Его зрение как будто раздваивалось. Взгляд скользил по множеству громоздких устройств, образующих сложный комплекс, ноги двигались машинально, а перед мысленным взором то и дело возникала иная картинка: снорки, бросившись на тушу псевдогиганта, рвали ее, выхватывая друг у друга куски мяса.
Непонятные агрегаты остались позади, теперь Гурон продвигался по коридору. За невысокими, всего два метра, перегородками из непрозрачного стекла, удерживаемого в металлопластиковых каркасах, располагались жилые помещения, лаборатории, подсобки.
Взгляд человека не способен проникать сквозь непрозрачные препятствия, но сталкер не столько видел, сколько отчетливо представлял, что именно скрыто за той или иной преградой. В другое время он бы оцепенел от ужаса, осознав, что его движениями и мыслями руководит рассудок контролера, который обитал тут достаточно давно, чтобы знать планировку помещений и их внутреннее наполнение.
Гурон шел, не думая ни о чем. Собственные мысли исчезли. То же самое происходило и со Штопором.
Теперь они станут свитой исчадия Зоны. Больше уже не возникнет желания сопротивляться, не будет страха или отвращения. Только полное безразличие и готовность исполнить любой ментальный приказ.
Пройдя метров сто по коридору, миновав десятки разгромленных помещений, Гурон, а вслед за ним и Штопор вошли в просторный зал. Когда-то тут располагалась столовая. Ровный бетонный пол устилали осколки стекла и обломки пластиковой мебели.
Контролер сидел на корточках в самом дальнем, темном углу. Его руки, похожие на конечности орангутанга, касались кулаками пола. Огромная, лишенная волос голова выглядела непропорционально большой. Лысый шишковатый череп, массивные надбровные дуги, мясистый нос, дряблые щеки, грубый подбородок, приоткрытые в злобной усмешке губы – все это выглядело мелкими деталями по сравнению с глазами твари.
Темные, будто два омута, они смотрели пронзительно и в то же время умиротворяли, взгляд контролера высасывал рассудок, навевал желание присесть рядом и ждать. День, два, неделю, месяц – пока хозяин не отдаст четкого ментального приказа к действию.
Контролеры общались со своими жертвами телепатически, сначала подавляя разум, а затем манипулируя самыми примитивными чувствами, стимулируя страх, голод, ярость, иногда, в зависимости от ситуации, чуть-чуть отпуская свои жертвы с ментального поводка, чтобы те смогли проявить немного былой сообразительности, защищая хозяина. С питанием, судя по скопившемуся в логове количеству костных останков, у контролера проблем не возникало.
Странная, чуждая человеческому рассудку, лишенная смысла жизнь.
Гурон и Штопор присели в метре от контролера. Через некоторое время к ним присоединились насытившиеся снорки.
Все. Самостоятельная жизнь завершилась.
Двум сталкерам была уготована незавидная участь. Большее количество оставшегося им времени они будут неподвижно сидеть в обществе снорков, пока поблизости не появится дичь или не придут враги, в чьих мыслях контролер прочитает угрозу.
Все кончено… кончено… кончено… расслабляющее тепло охватывает тело… нет желаний… нет мыслей…
Тело Гурона расслабилось.
Граната, которую он некоторое время назад собирался метнуть в атакующих снорков, наконец выпала из ослабевших пальцев, глухо стукнулась об пол; с тихим звоном отлетела подпружиненная предохранительная скоба, ребристая «рубашка» тускло сверкнула глянцем заводской краски; «эфка» прокатилась по бетонному полу и остановилась в десятке сантиметров от сидящего на корточках мутанта.
Гурон, лишившийся собственной воли, не думал о гранате. Он не боялся. Ему было все равно.
Через пару секунд в замкнутом помещении полыхнул ослепительный взрыв. Сталкеров, сидевших по бокам от пленившей их твари, отшвырнуло в стороны, а основной удар осколков пришелся по массивной туше контролера и сгрудившимся напротив сноркам.
* * *
Нечем дышать…
Гурон выгнулся, его тело били конвульсии, перед глазами все плыло и двоилось, из ушей текла кровь, в левой ноге засела саднящая боль.
Сознание вновь помутилось.
Перед глазами плавали черно-оранжевые пятна, на их фоне мелькали обрывочные воспоминания, словно сама Зона беззастенчиво копалась в душе сталкера, вороша память. Он вспомнил, как пришел сюда, совсем еще мальчишкой, как быстро огрубел, как выжил, не понимая, что внешний мир захлопывает двери и нет никакого смысла в ежедневном риске, в изматывающей борьбе, потому что Зона не отпустит. Она исподволь вползает в душу, стирая мечты, меняя ценности, не убивая, но изменяя…
В лучшую или худшую сторону – трудно понять, не с чем сравнивать.
Судорожным вдохом вернулось сознание. Он вынырнул из бездонного черного омута, будто гигантский сом, какие, говорят, водятся в Припяти, увидел тусклый свет, с нечеловеческим усилием повернул голову.
Разорванные осколками трупы снорков.
Откатившийся в сторону фонарь.
Опрокинувшийся на спину контролер. Все вокруг забрызгано влажными комочками серого и алого цветов.
Гурон собрал все силы, со стоном перевалился набок.
У контролера нет лица. Только затылочная часть черепной коробки.
Что мы делаем тут? За каким счастьем рвемся? О чем мечтаем?
Деньги?
Нет. Уже давно – нет. Инок прав, плевать, сколько цифр отражено на счету в швейцарском банке.
Нет сил двигаться. Боль в ноге пульсирует, разум вновь погружается в темноту.
Гурон не хотел умирать. Он не цеплялся за жизнь, а именно не хотел умирать. Что-то покалывало шею, и по телу начинала разливаться блаженная эйфория.
Я выберусь. Уйду. Уговорю Инока, и мы вместе уйдем. Нет, я не сдался… Нет, Инок, ты ничего не понимаешь!.. В жизни должно быть что-то еще. Другое.
Вспомнилась первая, доармейская любовь.
Пряный вечер. Запах сирени, звездное небо без кислотных облаков. Березовая роща, не изуродованная мутациями, нежная клейкая зелень едва распустившихся листочков, не испятнанная космами ржавых волос…
И вдруг пришло другое воспоминание.
Тесная квартирка на окраине огромного города. Текучая река огней за окном. Дребезжащие стекла, смог над проезжей частью, как будто это не улица, а ложбина меж радиоактивных холмов Свалки. За стеной панельного дома – очередная склока. Пьяный сосед орет, с грохотом опрокидывается мебель, удушливая злоба, кажется, просачивается даже сквозь стену. Плач соседского мальчишки, вскрик женщины…
Сейчас бы пошел и убил. Не стал бы этого выносить, слушать. А тогда сидел, уткнувшись в компьютер, и делал вид, что ему все равно…
Может в Швейцарию, Инок?
А что там? Стены толще? Звукоизоляция лучше? Люди другие? Вставай, Гурон. Мы бежали сюда, каждый от своей безысходности, а нашли силы. Силы быть самими собой.
Здесь нечего любить и нечем дышать.
Вставай, Гурон. Вставай.
Сознание опять прояснилось.
Не было рядом Инока. Лишь трупы снорков, мертвый контролер, тусклый свет от лужиц студня, флюоресцирующий мох по стенам, и в смешении неярких красок – силуэт кровососа, склонившийся над телом Штопора.
Тварь пыталась разодрать бронекостюм, а Штопор лишь вяло отбивался руками.
Превозмогая боль, Гурон дополз до валявшегося поодаль автомата, схватил его, перевернулся на спину. Руки дрожали от напряжения, но он все же прицелился, выстрелил, затворная рама дернулась, как живая, выплевывая гильзы, бронебойные пули хлестнули по спине кровососа, неровная строчка попаданий добежала до затылка, и тварь, нелепо взмахнув руками, повалилась на Штопора. Тот заорал, извиваясь, пытаясь выбраться из-под придавившего его тела, – ужас придал сил, и Штопор все же вскочил, дико озираясь по сторонам, метнулся в одну сторону, в другую, затем будто опомнившись, остановился.
– Гурон!
– Тут я.
Штопор резко обернулся, увидел сталкера, бросился к нему.
– Думал, все… Смерть… – Он покосился на распластанную тушу контролера и вдруг схватил Гурона за руку. – Пойдем отсюда! Пойдем!
– Штопор, прекрати истерику! – Гурон с трудом встал, опираясь на автомат. – Оружие свое подбери!
– Мы с тобой чуть не сдохли! – Штопор вдруг развернулся и в исступлении пнул тело контролера. – Ненавижу!.. Ненавижу!.. – орал он.
Гурон не стал его останавливать.
Пока Штопор вымещал запоздалую ярость, Гурон расчехлил резервную аптечку и, морщась от боли, отодрал два ромбовидных, изувеченных гранатными осколками фрагмента бронепластин, позволив комплексу для поддержания жизни обработать раны антисептиком и произвести необходимые инъекции. Боль в ноге сначала вспухла с новой силой, затем понемногу улеглась. С последствиями контузии дело обстояло хуже. Время от времени к горлу подкатывала дурнота, слух понемногу восстановился, кровотечение из ушей прекратилось, но сознание временами как будто проваливалось в абсолютную темноту.
– Ты прав… Уходить надо… Выбираться отсюда… – Гурон с трудом привстал, схватил Штопора за плечо. – Хватит его пинать! Оружие подобрал, и за мной! В темпе!
Штопор хорошо воспринимал приказы. Отстав от мертвого контролера, он отыскал свой автомат.
– Перезарядить не забудь! Ты почему стрелять прекратил, когда псевдогигант на нас выскочил?
– А? – Штопор обернулся. – Так патроны кончились.
– Совсем? – К Гурону вернулся его обычный тон.
– Испугался. Не сообразил.
Пустой магазин полетел на пол.
– Подбери. И в подсумок. Потом еще пригодится. – Гурон, прихрамывая, направился к выходу из помещения. – Короче, действуем так: я впереди, сканирую аномалии и слежу за обстановкой. Ты держишь дистанцию в паре метров позади. Сколько у тебя гранат?
– Три.
– Вот мои забери. Еще четыре штуки. Идешь следом, я тебе огнем из автомата буду направление на цель указывать. Больше с контролерами дел иметь не хочу. Договариваемся так: если бью короткой очередью, ты не дергаешься. Если длинной – гранату туда. Понял?
– Понял. – Голос Штопора прозвучал глухо. – Нам еще метров пятьсот надо пройти.
– Пройдем. Главное, не отставай.
* * *
Полкилометра, оставшиеся, по словам Штопора, до выхода в район разветвленных коммуникаций, расположенных уже непосредственно под Припятью, они преодолели с трудом. Аномалий на пути почти не встречалось, по крайней мере они не являлись серьезной, непроходимой преградой, а вот разных тварей тут обитало столько, что у Гурона голова шла кругом.
Они двигались в темпе, не бегом, но быстрым шагом, по центральному коридору непонятного исследовательского сектора, выстроенного в тоннеле уже после того, как ракетную базу эвакуировали. Множество боковых помещений таили сотни непредсказуемых опасностей. Гурон, двигаясь первым, бил одиночными, экономя патроны. Он стрелял разрывными, выбивая стеклопакеты, вгоняя в помещения искрящееся крошево острых осколков, и тут же, если в сумерках вдруг мелькала какая-то тень, останавливался, часто нажимая на спуск.
На отрезке в сотню метров удалось застрелить около десятка снорков, дважды попадались бюреры, затем в коридор, по которому двигались сталкеры, внезапно хлынула стая крыс. Рванув вниз переводчик огня, Гурон дал длинную очередь. Штопор не растерялся, две гранаты одна за другой полетели по короткой дуге.
– В сторону!
Они метнулись в боковое помещение. Два взрыва ударили с интервалом в пару секунд, стаю крыс и появившихся в коридоре крысиных волков разметало по сторонам, досталось и сталкерам, – ударной волной в радиусе сотни метров снесло перегородки, метель острых осколков стекла пронеслась по тоннелю, кромсая все, что попадалось на пути.
– Бегом! Вперед! Не останавливаемся!
Гурон уже понял, что спасением в тесноте тоннеля была лишь скорость передвижения. Забыв о ранении, он побежал.
Впереди из-за разбитой, искореженной преграды, испещренной пулевыми отверстиями, зияющей внушительных размеров проломами, сочился красновато-зеленый сумеречный свет.
Под толстыми подошвами ботинок хрустело стекло, пищали раздавленные крысы, снорки появлялись внезапно, атакуя с разных сторон, боезапас таял, с бронекостюма стекала кровь, только уже непонятно, своя или чужая? Два автомата били не умолкая, лишь в моменты перезарядки возникали короткие паузы.
И снова Гурон ощутил ледяное дыхание ментального воздействия контролера, но на этот раз расстояние до источника парализующей воли оказалось слишком велико. Дрожь и ледяная испарина, мгновенное помутнение сознания, едва не окончившееся падением, ударили как рикошет – эманация телепатических волн лишь прикоснулось к разуму сталкера, заставив того споткнуться.
С трудом удержав равновесие, он остановился.
Сердце бешено колотилось, едва не выскакивая из груди. По тоннелю, прихрамывая, бежал Штопор, за ним по нагромождениям рухнувших конструкций неслись снорки. Гурон вскинул автомат, короткими очередями сшибая тварей, но через несколько секунд магазин опустел.
Он выхватил пистолет, заорав:
– Штопор, гранаты!
Ветеран, пробежав еще с десяток метров, вдруг развернулся, одну за другой метнул три последние гранаты и снова ринулся к Гурону.
Взрывы, полыхнувшие в замкнутом пространстве тоннеля, окончательно нарушили шаткое равновесие возведенных тут конструкций, раздался скрежет сминаемого металла, со звоном лопались уцелевшие вставки непрозрачного стекла, казалось, что в темноте зашевелился огромный металлический монстр. Снорков, изготовившихся к прыжку сбросило вниз.
Грохот падающих металлических балок смешивался со скрежетом потерявшей опору переборки. Огромная секционная преграда медленно кренилась, грозя вот-вот рухнуть.
– Сюда! – заорал Штопор, указывая на внушительных размеров пробоину.
Они успели проскочить в нее, прежде чем переборка, отделявшая тоннель от подземелий, расположенных под Припятью, окончательно рухнула, похоронив под собой преследовавших сталкеров тварей.
* * *
Тяжело дыша, Гурон привалился к шероховатой стене.
Бронекостюм пришел в полную негодность. Ромбовидные сегменты металлокевлара, закрепленные на основе из специальной ткани, были вырваны нечеловечески сильными ударами когтистых лап снорков, некоторые еще держались, оторванные лишь наполовину, но толку от защитной экипировки уже не было никакого, – только лишний вес да стесненность движений.
Патронов почти не осталось. Два наполовину пустых магазина к автомату и несколько пистолетных обойм, вот и все, чем он располагал.
Штопор выглядел не лучше. Если у Гурона в основном пострадали руки, грудь и плечи, то у ветерана бронекостюм был разодран на спине.
– Патроны есть?.. – едва отдышавшись, спросил Гурон.
– Последний магазин, – хрипло ответил Штопор.
– И что дальше? Куда ты меня завел? – Сталкер не без дрожи огляделся вокруг.
В сумеречном пространстве огромного подземелья меж подпирающих своды железобетонных колонн гнездилось множество аномалий. электры, жарки, студни, колонии ржавых волос, да в придачу к ним гонимые сквозняками частички жгучего пуха, мелькающие в призрачном освещении, будто хлопья снега… Багряное сияние исходило из недр конусообразных провалов, сочилось из трещин и разломов в бетонированном полу, словно под ним залегали расплавленные магматические массы.
– Это бывшее бомбоубежище, – отдышавшись, ответил Штопор.
– Тоннель, по которому мог пойти Инок, выводит сюда?
– Я точно не знаю. – Ветеран присел. Его руки дрожали. – Если пересечь убежище по диагонали, то там будет еще два выхода из каких-то тоннелей, – некоторое время спустя добавил он.
– До твоего тайника далеко?
– Нет. Либо два квартала по городским улицам, либо метров двести по подземелью. – Штопор, немного придя в себя, кивнул в сторону аномалий. – А зачем тебе тайник?
– Ты сам сказал – артефакт «черный маятник» защищает от воздействия контролеров. – Гурон, поморщившись от боли, привстал, цепляясь руками за столб. – Не хочу еще раз попасть под ментальный удар. Давай договоримся, Штопор: один артефакт тебе, другой мне.
– Но я должен отнести их торговцу, на Кордон!
– Отнесешь. После того как отыщем Инока и выберемся отсюда, я верну тебе артефакт.
Штопору предложение не понравилось. Он ничего не ответил, озираясь вокруг. Неподалеку в мрачном зеве пройденного тоннеля вновь зашевелились неясные тени, оттуда доносился скрежет металла, царапанье, глухое ворчание…
Впереди аномалии, сзади – недобитые мутанты, где-то поблизости как минимум еще один контролер, чье воздействие он также почувствовал. Выхода нет. Как и тогда, два года назад, осталось лишь одно паническое желание – плюнуть на все и бежать… однако иной страх, засевший глубоко в сознании, перечеркивал все остальное. Небольших размеров серебристый кейс, уложенный на дно рюкзака, постоянно напоминал о себе.
Не выполню задания – меня убьют.
Казалось бы, после всего увиденного и пережитого разве возможно страшиться гипотетической угрозы? Кто достанет его тут?
Мучительное противоречие заключалось в том, что Штопор ненавидел Зону. Она оказалась во много крат сильнее его. Психологически сильнее. Он мог убить мутанта, обойти аномалию, но не в силах был преодолеть свой страх. В отличие от того же Инока или Гурона он жил под постоянным прессом подсознательного ужаса, ощущения собственной ничтожности и беспомощности перед лицом необъяснимых явлений.
Жизнь в Зоне не устраивала Штопора ни по каким критериям.
А билет в большой мир – всего-то в двухстах метрах. Которые еще нужно пройти, лавируя меж множества аномальных ловушек. В прошлый раз, когда он проходил тут два года назад, аномалий было раз в десять меньше.
Воспользоваться опытом Гурона?
Он вне сомнения найдет безопасную тропу. Но что будет, когда они дойдут и он увидит… Мысль осеклась. Даже думать не хотелось о последнем испытании.
Умей он обращаться с модернизированным ПДА, не задумывался бы ни на секунду. Гурона незачем и убивать. Он и так истечет кровью. Достаточно врезать ему по затылку, отобрать детектор, а об остальном позаботятся снорки.
Штопор вновь взглянул на аномалии, выдающие свое присутствие легким потрескиванием, искажением предметов в багряном свете, сочащемся из трещин в бетонном полу. Нет, одному не пройти…
– Ладно. Договорились. – Он обернулся. – Дойдем до тайника – отдам тебе один маятник.
Гурон, сделавший себе инъекцию, кивнул.
– Я впереди, ты прикрываешь. – Он посмотрел на дисплей ПДА, произвел несколько переключений и добавил: – Идешь за мной след в след. Двигаемся медленно, чтобы не вызвать реакцию жгучего пуха.
* * *
Скопление аномалий действительно оказалось достаточно плотным.
Гурон шел строго по приборам, даже не оглядываясь вокруг. Зрительное восприятие границ аномалий зачастую обманчиво, а швырять болты в плотном скоплении ловушек – занятие самоубийственное. Очаг аномалии и ее внезапно расширившаяся граница воздействия при активации – далеко не одно и то же. В спокойном состоянии ловушки еще можно обойти, но стоит только побеспокоить хотя бы одну, и пойдет цепная реакция, аномалии расширятся, перекрывая друг друга, что равнозначно смерти.
Исключение, пожалуй, составляли лишь космы ржавых волос, свисавшие со сводов подземелья. Они, конечно, обладали весьма неприятным воздействием, оставляя ожоги на незащищенных участках кожи и поражая коррозией металлические предметы экипировки, если те не выполнены из легированного сплава или металлокомпозита, но зато ржавые волосы не имели расширяющегося поля воздействия, и прохождение через них не влекло за собой активации соседних очагов аномальной активности.
Почти несомые частички жгучего пуха Гурон в данный момент игнорировал. От него нормально защищала даже простая одежда и матерчатая повязка на лицо. Жгучий пух опасен только в местах его скопления, обычно в оврагах, воронках, иногда в подвалах и комнатах старых домов покинутых людьми деревушек.
– Штопор, не отставай! – процедил сквозь зубы Гурон, огибая многоугольник из нескольких жарок.
Под ногами змеились непонятные, источающие багрянец трещины.
Перешагивая через один из разломов в бетонном полу, он взглянул вниз. Детектор на багряное свечение не реагировал, зато начал тревожно пощелкивать дозиметр. В трещины просачивалась радиация. Что за процессы происходят под землей, оставалось полной загадкой.
«Места, похоже, абсолютно гиблые…» – подумал Гурон, преодолевая последние метры пути.
Впереди виднелась массивная бронированная дверь, испещренная отметинами от пуль. В отличие от всего виденного в подземельях, конструкция двери выглядела относительно новой, с нее даже не успела облупиться заводская краска, да и многочисленные выщербины отсвечивали ртутным металлическим блеском.
Перед дверями вповалку лежало несколько тел. Одни в экипировке сталкеров, другие в серо-черных защитных костюмах… Наемники…
Детектор понемногу перестал вибрировать.
– Ну, все, Штопор, дошли. – Гурон обернулся, и в этот миг ему в грудь ударила автоматная очередь.
* * *
Мельком, без сожаления взглянув на тело Гурона, Штопор опасливо обошел мертвецов, стараясь не вспоминать, как и при каких обстоятельствах те погибли, перешагнул массивный порог и оказался внутри тесного, напичканного различной аппаратурой помещения.
За два года здесь ничего не изменилось. Попасть сюда можно было лишь двумя способами – либо по вертикальному колодцу, в данный момент плотно запертому массивным люком с внутренним замком, либо через бомбоубежище, пробравшись через скопление аномалий.
«Угораздило же меня тогда прихватить этот треклятый компонент», – зло подумал Штопор, доставая из рюкзака небольшой серебристый кейс с несколькими контактными разъемами на торцевой поверхности. Что в нем, он так до сих пор и не узнал. Вскрыть не удалось, вот и припрятал на Кордоне, до лучших времен.
Откуда ж ему было знать, что схватив впопыхах небольшой чемоданчик, он тем самым изъял из расположенного в этой комнатке комплекса его главную составляющую?
Хуже того, Штопор со своей жадностью, сам того не подозревая, сорвал тщательно подготовленную операцию. Что за люди ее готовили, в чем заключался смысл функционирования расположенной тут аппаратуры, он не знал и знать не хотел. Достаточно, что его разыскали во внешнем мире, арестовали банковские счета и под воздействием спецпреппаратов быстро добились полного чистосердечного признания. Штопора, уже начавшего забывать о Зоне, поставили перед выбором: либо медленная, мучительная смерть, либо возвращение изъятого по недомыслию компонента.
Поначалу он надеялся, что от него отстанут, узнав, что кейс не покидал пределов Зоны, но не тут-то было. Оказывается та спецгруппа, с которой внезапно столкнулись сталкеры Брокера, была первой, но далеко не последней. На протяжении двух последних лет в Зону посылали прошедших серьезную подготовку специалистов, но ни один не вернулся назад.
Теперь настала очередь сталкера исправлять собственные ошибки.
Ну да что ж теперь? Уже добрался… Осталось лишь воткнуть на место проклятый компонент, дождаться успешной загрузки комплекса, и все – снова богат и свободен…
Руки Штопора слегка дрожали.
Кейс лег в предназначенное ему углубление, контактные разъемы с тихим щелчком вошли в ответные гнезда, и блоки расположенной вокруг аппаратуры вдруг ожили. Осветилось несколько экранов, под темной глянцевитой поверхностью приборных панелей забегали крошечные огоньки, проступили контуры сенсорных клавиатур.
Штопор вспомнил переданные ему инструкции, нашел расположенный особняком комплекс спутниковой связи, набрал код.
Ответили сразу.
– Слушаю. – Обезличенный, пропущенный через обработку специальной программой голос незримого абонента глухо прозвучал в тесном помещении.
– Это Штопор. Я делал все, как сказали. Комплекс включился.
– Да, мы уже в курсе.
– Я могу быть свободен?
– Еще несколько минут. Дождитесь окончания загрузки, господин сталкер. И прочтите нам надпись, что появится на экране. Мы хотим убедиться, что поступающие через спутник данные соответствуют реальному положению дел.
– Хорошо. Я не отключаюсь.
Штопор присел на край вращающегося кресла, положив на колени автомат. Наконец на одном из экранов непонятные цифробуквенные коды сменились несколькими строками читаемых надписей.
– Комплекс загрузился.
– Закройте внутренний люк. Затем прочтите текст.
– Люк-то зачем закрывать?
– Делайте, что сказано. Иначе сработает система защиты. Вы же не хотите новых неприятностей?
– Ладно. Сейчас.
Неприятностей Штопор не хотел. Ни новых, ни старых, однако оказаться запертым в тесной комнатушке, не зная, откроются ли массивные двери вновь, ему тоже не улыбалось. Не на того напали.
Он лишь прикрыл дверь. Обыкновенные нажимные датчики, сигнализирующие о полном закрытии, он установил в необходимое положение при помощи нескольких сплющенных автоматных гильз, подобранных тут же на полу.
Вернувшись к панелям управления, он сел в кресло.
– Двери закрыты. Читаю появившиеся сообщения…
Взгляд Штопора скользнул по экрану.
Завершен процесс холодной перезагрузки.
Модуль взлома сервера «Монолит» инициализирован.
Попытка установки связи.
Статус – завершено.
Начало процесса взлома. Попытка перехвата управления.
Последнюю фразу он выговорил с трудом, запоздало ужаснувшись тому, что сделал.
– С вами приятно было иметь дело, господин Штопор. А теперь прощайте.
Из-под приборных панелей под давлением ударили струи газа. Штопор вскочил, но добежать до двери не успел, ноги подкосились, в голове поплыл туман, а затем сознание померкло.
Навсегда.
