– Так, ребята, не все потеряно, – деловито заговорил Орлов, когда Гуров закончил свой рассказ о событиях на даче у Шарова и допросе в больнице. – Значит, ночной клуб «Нирвана»? Так, и оттуда девушка с парнем не поехали домой на такси, не пошли на остановку общественного транспорта.

Генерал открыл на своем ноутбуке карту Москвы и увеличил ее до размеров нескольких улиц в районе клуба. Повернув ноутбук экраном к сидевшим напротив оперативникам, он показал карандашом:

– Здесь произошло нападение? Они шли от клуба по парку в этом направлении, а все остановки общественного транспорта вот здесь и здесь.

– Ночь, Петр, – напомнил Крячко. – Молодые люди, хотелось пройтись, побыть вместе, поцеловаться на уединенной лавочке. Это не объяснение? Себя вспомни в молодости.

– В четыре часа утра? – с сомнением в голосе возразил Гуров. – После ночных плясок? Думаю, всем хотелось скорее добраться до дома и завалится спать.

– Нет, вы определенно забыли собственную молодость, – сокрушенно покачал головой Стас. – Мы ведь говорим о двадцатилетних молодых людях, у которых гормоны бушуют. Не о стареющих оперативниках, которые за всю свою долгую и бурную жизнь настолько замотались в ночных рейдах, что только и думают теперь о нескольких часах спокойного сна, как о манне небесной.

– В отпуск, что ли, хочешь? – с иронией посмотрел на него Орлов. – Ты чего разошелся?

– Убеждаю вас, седых прагматиков! Не факт, что она живет где-то рядом.

– Факт! – прервал Крячко Лев. – Факт, Стас. Вспомни, что рассказывал Шаров. Они несколько раз видели эту девушку в клубе, она им понравилась. Они за ней наблюдали, и она всегда была с этим парнем, и уходили они домой по этому парку. Если она жила в другом районе, то хоть разочек, но могла уехать на такси или на троллейбусе. Нет, Петр прав, она живет в том районе, в пределах нескольких улиц.

– Нужно подготовить для МУРа и территориальных отделений полиции ориентировку на розыск пострадавшей, – стал загибать пальцы Орлов. – Включить туда ее описание, задание агентуре по выявлении фактов изнасилования в том районе. И, самое главное, нужно искать в медицинской среде. Девушка могла обратиться в медицинское учреждение, а врач, пожалев ее, не сообщила об изнасиловании. Либо она обратилась к врачу частным образом. К знакомому, например, или по чьей-то рекомендации. Все-таки трое здоровых парней ее насиловали, не могло там все обойтись без повреждений, должна была обратиться.

– Вот, мы подготовили ориентировку для рассылки, – вытащил из папки лист бумаги Стас.

– Хорошо, оставь. Я посмотрю, подпишу и велю отправить. Теперь что касается преступника. Какие есть соображения?

– Формально, можно подумать на ее парня, с которым она бывала в клубе, – заговорил Крячко. – Влюблен, робок, бесхарактерная личность. Это следует из показаний Шарова, из того, что ухажер девушки безропотно ушел, оставив ее с хулиганами. Не факт, что именно так и было, не факт, что безропотно, но ушел же, не стал драться, защищать.

– Ну и? – спросил Орлов, с интересом глядя на него.

– А в тихом омуте, как известно, черти водятся, – подхватил Гуров. – Сначала струсил, потом в нем проснулась решимость. Или слишком расчетлив. Понимал, что в открытой схватке с тремя парнями у него шанса нет, и решил потом с ними разобраться по одному и с кинжалом.

– Трудно представить себе такого человека, но допустим, – кивнул Орлов. – А как в эту схему укладывается кинжал? Он у него откуда?

– Вариант второй, – спокойно продолжил Лев. – Парень сам не в состоянии наказать насильников. Он находит исполнителя. По стечению обстоятельств, это именно тот, у кого был кинжал из коллекции Пименова. Совпадение, и не более. Я это говорю к тому, что искать киллера надо не в окружении девушки, а в окружении ее ухажера. Если он не способен защитить девушку, то он точно не подходит на роль убийцы, который завалил Беню Кальмара, напал на дизайнера в загородном доме Пименовых, да и на Шарова напал другой человек. Тот его в лицо видел, он бы узнал того паренька из парка, которого они с друзьями прогнали пинками под зад. Ориентировка на преступника, ранившего Шарова, уже пошла из районного отделения полиции.

– Так… – Орлов помолчал, постукивая карандашом по столу, потом добавил: – Ну, что же. Это не новая версия, кинжал похитить могли по-прежнему по наводке Барона либо его конкуренты. И появление кинжала в деле этой троицы сопливых насильников, видимо, случайность, просто совпадение.

– А если нет? – вдруг спросил Лев.

– Объясни! – внимательно посмотрел на него генерал.

– Если бы я мог, – пожал тот плечами. – Не знаю, интуиция, наверное. Просто это совпадение кажется странным, нелепым. Не готов пока дискутировать на эту тему, фактов не хватает.

– Ладно. Что делается по розыску третьего фигуранта, Никиты Лугового? Есть надежда, что мы его найдем живым?

– Пока не обнаружено тело, то есть, – ответил Крячко.

– Прагматик, – невесело усмехнулся Орлов.

Гуров не особенно рассчитывал на поквартирный обход. Да и что могли рассказать жильцы окрестных домов, чьи окна выходили на парк? Как по аллее шли парень и девушка, как к ним присоединились еще трое парней и как вся компания пошла дальше? Так в этом нет ничего предосудительного. А еще все произошло в такое время суток, когда большая часть людей уже спит. Надежда только на кого-то, страдающего бессонницей и глядящего от скуки в окно, наблюдая за редкими прохожими. И важно, чтобы человек был внимательным, чтобы его чем-то заинтересовала эта компания, чтобы он мог запомнить молодых людей. А что можно разглядеть с расстояния почти в двести метров, пусть и при свете уличных фонарей? Если только у кого-то при себе окажется бинокль!

Пименова вызвали на допрос вместе с сыном. Гурову показалось, что отец имеет влияние на Вадима, что при Аристархе Николаевиче разговаривать будет проще. Давление увеличится вдвое, и сын сознается. Очень важно, чтобы он сознался. Точнее осознал, что они натворили. И есть шанс, что он об этой девушке или ее парне расскажет побольше, чем Шаров. Какие-то приметы, может, видел раньше входящей в какое-то учреждение, в какой-то офис. А там, глядишь, в этой организации ее кто-то знает в лицо или она вообще там работает. Это же шанс, хороший шанс. Может быть, Вадим осознает и скажет, где можно найти Лугового. Тогда вероятность найти девушку увеличится еще на тридцать процентов. А там уже можно близко подойти и к личности преступника с кинжалом. Ну, собственно, и к кинжалу, тайне кражи и убийства Кальмара.

Аристарх Николаевич с плотно сжатыми тонкими губами сидел перед Гуровым прямо, сложив руки на коленях. Его сын, наоборот, сгорбившись, вертелся на стуле, все время что-то поправляя, ерзая и хлопая себя по карманам. Он шевелил своими полными красными губами, то ли собираясь что-то сказать, то ли ворчал про себя. Сейчас они были очень непохожи: отец и сын. Вроде бы благополучная семья, думал Гуров, глядя на свидетелей. Пименов-старший всю жизнь проработал в науке, хорошо получает, в большом почете и в научной среде, и в среде популяризаторов науки. Его часто приглашают участвовать в различных просветительских и общественных передачах на телевидении, печатают в десятке журналов.

И за сына переживать Пименову, казалось бы, нечего. Студент МГУ. Причем поступил Вадим сам, без посторонней помощи, без звонков. Это Гуров установил точно. Учится хорошо, перспективы блестящие. Не глуп Вадим, совсем не глуп. Но вот с моральной стороной у него проблемы, и очень большие. Но все же какие они разные. Да, Аристарх Николаевич даже в молодости не позволил бы себе так обойтись с девушкой. А вот его сын с дружками «отличились». А ведь это уголовное дело и реальный срок, потому что совершено преступление группой лиц, налицо предварительный сговор. Девушка обязательно в показаниях следователю отметит, что насильники давненько пытались с ней познакомиться. Не в тот злополучный вечер они впервые встретились. Отчислят Пименова-младшего из МГУ, как пить дать, отчислят. Всех троих отчислят.

– Итак, – начал Лев. – Аристарх Николаевич, Вадим Аристархович! Я пригласил вас обоих сегодня не случайно. Мы беседовали по отдельности, а теперь возникла необходимость снова встретиться. В целях экономии времени, мы сразу побеседуем втроем. Дело в том, что многие вопросы стали пересекаться, и они у меня появились к вам обоим. Хотелось бы ответы получить сейчас и здесь. И от вас обоих одновременно.

– Что-то еще произошло? – сухо спросил профессор, глядя на полковника напряженным взглядом.

– Именно так, – кивнул Лев. – Но давайте начнем по порядку. Ограбление вашей квартиры в Москве, Аристарх Николаевич. В квартире после похищения дорогого средневекового кинжала был найден труп вора. Точнее, одного из воров. Убит он был подделкой, копией вашего раритетного кинжала. Из этого следует, что к похищению готовились заранее. Есть еще ряд факторов, которые нам удалось установить, и я утверждаю, что похитить клинок намеревались давно. Затем случилось странное нападение в вашем загородном доме. И нападавший был вооружен похищенным кинжалом. Только чудом дизайнеру удалось остаться в живых, преступник скрылся и не стал никого убивать. Загадка? Да, но только до недавнего времени. Мы сразу заподозрили неладное, появились у нас некоторые гипотезы, и мы стали разыскивать друзей Вадима. Но неразлучная троица, видите ли, уже больше месяца не дружит, не встречается, не проводит вместе вечеров и ночей в клубах.

– Это бывало и раньше, – так же сухо отозвался Пименов и внимательно посмотрел на сына. – Лето, каникулы. Каждый занят своими делами.

– Это точно. Павел Шаров месяц торчит на даче, а его мать никому не говорит, где он. Отдыхает, и все тут. А Никита Луговой вообще исчез из Москвы, и никто не знает, где он находится. Родители в панике, знакомые только разводят руками. Кому-то Луговой сказал, что едет на турбазу в Подмосковье, кому-то, что с приятелями рванул в Крым.

Гуров говорил, а сам украдкой посматривал на Вадима. Сразу в начале разговора давать парню понять, что про их преступление уже известно, он не хотел. Догадывается тот, куда клонит полковник? Ну и пусть догадывается. Вот и начал свое волнение показывать, не может с собой справиться. Герои-любовники, мать вашу!

– Так вот хочу вам сообщить, уважаемые господа Пименовы, что два дня назад Павел Шаров подвергся нападению на своей даче и был серьезно ранен. Если бы не наш сотрудник, который его разыскивал, Шаров мог погибнуть. Напал на него в доме неизвестный человек, похожий по описанию на преступника, напавшего на дизайнера в вашем загородном доме, и вооруженный вашим раритетным кинжалом.

– Что?! – Пименов-старший вытаращил на полковника глаза, потом снял очки и принялся их старательно и нервно протирать. – Что же это такое! Что вообще происходит вокруг моей семьи?! Это все из-за кинжала?

– Из-за кинжала? – медленно покачал головой Лев. – Мне кажется, что кража кинжала – это просто совпадение. И что он попал в руки тому человеку, который хочет отомстить вашему сыну, его друзьям за что-то, что случилось около месяца назад.

– Отомстить? – Профессор нацепил на нос очки и снова уставился на Гурова. – Что вы говорите? Это же нелепость какая-то. Какие-то воры, преступники, уголовные элементы – и мой сын с друзьями, студенты московских вузов. Что происходит вообще? Вы можете мне вразумительно объяснить?

– Вадим, может, ты объяснишь своему отцу? – Гуров пристально смотрел в лицо Пименова-младшего. – Давайте, Аристарх Николаевич, спросим его вместе.

– Вадим! – Профессор повернулся на стуле лицом к сыну и тут же замолчал, пораженный его видом.

Пименов-младший сидел все так же сгорбившись, только больше не крутился на стуле. Его взгляд был направлен куда-то в стену. Потухший, выражавший тоску, взгляд отчаявшегося, испуганного человека. Надо ему помочь, надо его разговорить, пока еще обстановка позволяет, потом он может замкнуться и замолчать на несколько дней. А у оперов каждый день на счету, им еще Лугового надо найти, и при этом надеяться, что он живой, что он просто спрятался где-то в страхе.

– В общем, Аристарх Николаевич, история довольно неприятная, – начал Лев, глядя на Вадима. – Эти три оболтуса под действием винных паров, а может, просто пивных, изнасиловали девушку месяц назад. Изнасиловали, а потом, протрезвев, испугались. Понимаете, они были слишком пьяны, чтобы контролировать себя, свои страсти. Но достаточно трезвыми, чтобы все помнить до мелочей. Испугались, потому что хорошо помнили, что девушка, когда они закончили над ней издеваться, пообещала, что подонкам теперь не жить.

– Вадим? – Профессор с ужасом и болью посмотрел на сына. – Это правда?

Но молодой человек молчал, глядя в стену, теперь по его лицу пробегала судорога, он двигал желваками на скулах, морщился. Вот и пришло к тебе осознание того, что вы натворили, подумал Гуров с горечью. И себе жизнь испортили, и девушке. А из-за чего? Из-за минутной страсти, чувства безнаказанности. Даже не так. Скорее всего, они на миг выпустили из себя подонков, которые таились в их душах под масками благополучных мальчиков из хороших семей.

– Так что, Аристарх Николаевич, я полагаю, что убийство в вашей квартире произошло тоже по этой причине. Мститель искал Вадима, чтобы убить его, наказать насильника, а случайно ему в темноте попался квартирный вор. Это было просто нелепым совпадением. Но, видимо, убив, он все же разглядел, что перед ним тело не вашего сына, и он стал его искать. Вторая попытка была в загородном доме. И снова не тот. Теперь убийца вовремя понял, что перед ним другой человек, и просто скрылся. А потом этот же мститель нашел Шарова на даче. И только чудо помешало ему выполнить намеченное. Наш сотрудник, который искал Шарова, чтобы допросить, вовремя оказался на месте. Он чуть было не задержал мстителя, но пришлось оказывать помощь раненому.

– Что с Пашкой? – хмуро осведомился Вадим. – Он хоть живой?

– Эх, вы! – с горечью произнес Пименов-старший. – Как же вы могли? Девушка… Ей ведь дальше жить! Что вы с ней так!

– Да что ты о ней, папа? – возмутился Вадим. – А обо мне, моя судьба тебя не волнует? Только эта шлюха?

Аристарх Николаевич молча, без размаха, ударил сына по щеке, и тот сразу замолчал, опустив голову. Гуров выдержал паузу, потом снова заговорил:

– Она не шлюха. Даже по тому, что рассказал твой друг Шаров, она не шлюха, а вполне нормальная девушка. У нее был парень, но вы его прогнали, как выразился Шаров, пинками под зад. И не она с вами пошла, а вы ее догнали, когда она с другом вышла из клуба. Вы ее потом утащили поглубже в парк и там насиловали. Кое-кто даже два раза. Это она пообещала, что вам не жить. Нет, Вадим, не шлюха она, это вы подонки! Простите, Аристарх Николаевич, что я так про вашего сына.

– Как стыдно! – Пименов-старший закрыл лицо руками. – Какой ужас, кошмар! И это мой сын, это сын, которого я воспитывал. Неужели я это все вложил в его сознание, в его душу, неужели такую мораль я ему прививал с детства!

– Так, хватит терзаний, – решительно заявил Гуров. – Сейчас главное – найти эту девушку и остановить мстителя, пока он вас одного за другим не зарезал. Кстати, и кинжал у него забрать. Слишком дорогое орудие мести.

– Черт с ним, с этим кинжалом, – отнял руки от лица профессор. – Надо найти этого человека, остановить его! Помогите, вы же можете, товарищ полковник!

Больше часа Гуров и Пименов бились, пытаясь заставить Вадима вспомнить детали, которые позволили бы опознать девушку, навести на мысль о том, где она может работать или учиться, в каком районе она живет, какие места отдыха посещает. Но ничего нового Вадим не сказал. Пожалуй, он помнил еще меньше, чем Шаров. И о том, где искать Лугового, Вадим тоже не имел представления. Да, они договаривались не показывать носа из дома, а лучше исчезнуть на время из Москвы, но никто из друзей не рассказывал о своих планах, не предупреждал, куда и насколько уедет. Двое суток Гуров не выходил из кабинета, принимая сообщения по служебной электронной почте, по телефону через дежурную часть и свой собственный мобильный телефон. Крячко мотался по городу и ближайшим пригородам, проверяя и перепроверяя сообщения. Времени на официальные запросы и ожидания ответов не было. Любой найденный труп мужчины, подходящий по возрасту, любое преступение, связанное с попытками нападения на молодых парней с холодным оружием, любое сообщение о необычном и странном холодном оружии заставляло Стаса срываться с места и лететь по указанному в сообщении адресу.

И снова не то, и снова никакого совпадения. Правда, дважды опознание тел молодых людей было затруднено состоянием. Несколько раз оперативники МУРа выезжали проверять сообщения об оказании медицинской помощи гинекологического характера на дому. Каждого человека проверяли досконально на возможную причастность к оказанию помощи разыскиваемой девушке, которую изнасиловали трое фигурантов. И снова не то, и снова несовпадение. Гурову начало казаться, что они ошибаются и увлеклись ложным направлением. Он терзал себя мыслями, что где-то упустил ниточку, что розыск пошел по ложному пути, свернул не на ту логическую тропинку, и теперь приходится без толку перелопачивать уйму информации и терять массу времени. Возможно, что терять бесцельно.

Орлов молчал. Он знакомился с материалами, которые Гуров приносил ему, перечитывал протоколы, включая и протокол перекрестного допроса Шарова и Пименова. Парни не врали, это было очевидно. Рапорты оперативников поступали и из района турбазы, где, по словам Лугового, он собирался провести месяц. Стали поступать и из Крыма, из того района, где якобы собирался отдыхать Луговой. И снова никаких следов, никого похожего на предоставленную фотографию. Пусто!

– Его убили! – выпалил Гуров. – Мы зря теряем время.

– Ты уверен? – спокойно спросил генерал.

– Нет, не уверен, – раздраженно отозвался Лев. – Я буду уверен, когда мне предъявят тело.

– Тогда просто продолжай работать, – так же спокойно сказал Орлов. – Ничего не изменилось. Думай, думай. Это часть твоей работы. А вот в перечне твоих служебных обязанностей нет такой строки – отчаяние, растерянность. И еще. Я давно, тысячу лет уже знаю Льва Гурова. Я узнал его, когда он был молодым и непреклонным капитаном милиции. Он всегда был уверенным, даже несколько самоуверенным. И ничего с тех пор не изменилось. Только Лев Гуров немного повзрослел и стал полковником. Вот и вся разница. Что-то еще изменилось?

Гуров посмотрел на старого друга, на улыбающегося и страшно осунувшегося Крячко, потом тоже улыбнулся и произнес:

– Спасибо, ребята. Это хорошо, когда рядом есть друзья. Старые, надежные друзья. Тогда и отчаяние, и растерянность покидают тебя быстро. Ладно, я снова пересмотрю свою позицию и подумаю, что можно сделать еще, что и где мы упустили.

– Да нигде мы не упустили, – вздохнул Стас. – Маховик оперативного розыска раскручен до конца. Идет время сбора информации, она валит валом сейчас, и это неизбежно. Но скоро количество перерастет в качество, и тогда…

У Гурова зазвонил мобильный телефон, и Крячко мгновенно замолчал, глядя на него. Орлов тоже стал смотреть на телефон, который Гуров поднес к уху.

– Слушаю!

– Лев Иванович, это Бурмистров! Простите, что звоню с постороннего телефона, просто времени нет, а мой сел. Хотел вам срочно сообщить. Мы нашли ее.

– Кого? – напряженным голосом спросил Лев и, прикрыв трубку рукой, шепнул: – Майор Бурмистров из МУРа.

– Женщину. Гинеколога на пенсии. Она месяц назад оказывала в домашних условиях помощь девушке, которую изнасиловали трое парней. Она живет в двух кварталах от клуба «Нирвана», а девушка – подруга ее внучки. Пожалела девчонку и не стала никуда сообщать, сама помогла.

Гуров опустил руку с телефоном и устало посмотрел на старых друзей:

– Они нашли врача, который оказывал помощь изнасилованной девушке.

– Ну, вот и переросло в качество, – торжествующе развел руками Крячко.

– Подожди радоваться, – возразил Лев. – Может быть, это совпадение, ошибка.

Но это не было совпадением. Шестидесятипятилетняя врач хорошо помнила и дату, и время, когда внучка привела к ней свою подругу Варю. Женщина сомневалась, пыталась уговорить девушку отправиться в травмпункт или в женскую консультацию, но Варя вела себя так, что врач даже испугалась. Девушку трясло, но не от страха, а от злости, от ненависти к насильникам. Она сразу заявила, что если Алла Валерьевна не поможет ей, не осмотрит ее, то она покончит с собой, потому что жить с таким позором и, тем более, забеременеть от подонков не хочет. И врач сдалась.

Гуров сидел в гостиной у Аллы Валерьевны Петровской и слушал ее рассказ. Седые волосы старого врача были аккуратно зачесаны и свернуты в тугой узел на затылке. Женщина была удивительно опрятная, собранная, сосредоточенная. Видимо, долгие годы работы хирургом наложили этот неизгладимый отпечаток на человека.

– Я не могла поступить иначе, – говорила Петровская. – Поймите вы это! И тут даже дело не в медицинской этике и не во врачебной тайне. Я обязана была оказать ей помощь, и я обязана была сообщить по закону о совершенном преступлении. Но девочка грозилась покончить с собой. Я не могла рисковать. Я собиралась разговаривать с ней еще и еще, продолжая наблюдать и лечить, и была уверена, что она согласится сообщить в полицию. Всего месяц прошел. Может, мне и удалось бы.

– Алла Валерьевна, – улыбнулся Гуров. – Я пришел не винить вас, не угрожать вам преследованием по закону. Если честно, то я пришел вас поблагодарить, что вы помогли этой девочке. И сейчас вы своего обещания не нарушили. Мы сами узнали о преступлении, сами пришли к вам. А еще я хочу вам сказать, что за этим изнасилованием стоит еще более страшное преступление. И не одно. Так что давайте работать вместе.

– Во что же вляпалась эта девочка! – с горечью в голосе покачала головой Петровская.

– Об этом потом, а сейчас вернемся к изнасилованию. Вы уверены, что данный факт имел место? Я имею в виду, Варю точно изнасиловали, или она пришла к вам, чтобы замаскировать свой добровольный секс с парнем?

– Точно, – вздохнула врач. – Я достаточно насмотрелась на результаты таких действий мужчин. У девочки были разрывы, повреждения слизистой оболочки. Ей было больно, очень больно. В любом случае она прервала бы половой контакт с партнером из-за этой боли, если бы все происходило по обоюдному согласию. Нет, Лев Иванович, ее насиловали. И потом, я заметила на ее запястьях синяки от пальцев, ее держали за руки. И на коленях, и в районе лодыжек. Это все характерные признаки.

– А что она вам рассказывала? Ведь вы ее расспрашивали?

– Конечно, я пыталась расспрашивать, даже несколько раз начинала разговор о том, что нужно обратиться в полицию, пока видны доказательства. Но она отказывалась. Единственное, что она рассказала, что это происходило в парке ночью и что их было трое.

– Значит, вы говорите, что Варя выглядела злой, а не убитой горем? – задумчиво проговорил Лев.

– Да. Я думаю, она бы прибила любого из них, если бы в тот момент увидела.

Плохо, подумал Гуров. Очень плохо, что у врача сложилось такое впечатление. Это же, вполне вероятно, может означать, что сама пострадавшая и наняла киллера для мести. Тогда она из жертвы попадает в разряд преступников, и никакое изнасилование ее не оправдает. Нет, разумеется, суд примет в расчет состояние аффекта. Она может ограничиться условным сроком, если только нанятый ею парень никого не убьет. А если он успеет убить? А если Луговой уже мертв? Плохо, ох как плохо!

– Скажите, а Варя было девственницей до изнасилования?

– Нет, она уже жила половой жизнью. Я спросила ее, но это и так было понятно.

– А каково сейчас ее состояние? Я имею в виду не только физическое, но и моральное? Как вы полагаете, Алла Валерьевна?

– Девочка немного успокоилась, конечно, – ответила гинеколог. – У нее еще и характер сильный. Волевая натура. Я думаю, что Варя переживет эту беду, ее не будут преследовать комплексы всю оставшуюся жизнь. Ведь знаете, как иногда бывает в таких случаях. Женщина после изнасилования всю жизнь не может избавиться от брезгливости, страха, неприятия полового акта даже с любимым мужчиной. Ступор, рефлекс. А физическое состояние удовлетворительное. Воспаления нет, слизистая оболочка заживляет раны быстро. Все будет хорошо.

– Ну, и замечательно. – Гуров поднялся на ноги. – Вы понимаете, Алла Валерьевна, что нам придется побеседовать с пострадавшей, нам нужно точно установить насильников, хотя мы и так знаем, кто они. Просто нужна формальность в виде официальной процедуры опознания.

– Да, я понимаю. – Женщина нахмурилась и опустила голову. – Я обещала Варе не заявлять в полицию, но думаю, что она поймет меня. Вы ведь сами пришли, вы сами раскрыли это преступление, а не по моему сигналу. Так что я практически не нарушила своего слова. Хотелось бы, чтобы и девочка так думала. Хотелось бы ее щадить, ведь у нее вся жизнь впереди. Пусть она поменьше сталкивается с непорядочностью, злом и горечью. Пусть верит в людей и добро.

– Я согласен с вами, Алла Валерьевна, – улыбнулся Лев. – Мне бы тоже хотелось, чтобы у людей сохранялась вера во все это. Наверное, я бы ушел из полиции, не будь у меня такого желания. А так… Есть из-за чего возиться в этой грязи, есть смысл и цель! Большая цель, а не только одного сегодняшнего дня.

Варя Ягодина сидела в кабинете майора Бурмистрова и смотрела на Гурова спокойно, без волнения. На лице девушки не было никаких эмоций. Трудно даже представить, где бы она могла сидеть с таким спокойным лицом. Перед представителем фирмы, в которой хотела бы работать, в кабинете стоматолога или в кабинете участкового врача, закрывая больничный? Черт, где угодно можно ее представить, но только не в кабинете МУРа. Неужели такие железные нервы у этой невысокой худощавой девушки двадцати двух лет? Если так, то невольно начинаешь думать, что она могла нанять киллера и хладнокровно ждать результатов его работы. Как она сказала ребятам? Что им теперь не жить? Все сходится, и реакция сейчас подтверждает это. Ведь не может Варя не понимать, что в полицию ее вызвали не случайно.

– Я могу вас называть просто Варя? – спросил Гуров после того, как представился сам.

– Пожалуйста, – пожала девушка плечами, смело глядя ему в глаза. – А что за нежности такие? Я все смотрю, в фильмах задержанных называют «гражданин» или «гражданка», по фамилии, а вы вон как.

– Во-первых, вы не задержанная.

– А во-вторых? – Варя держалась хорошо, уверенно, но без наглости. – Если говорят «во-первых», то, видимо, последует и «во-вторых».

– А во-вторых, не следует верить всему, что показывают в кино. Чаще всего режиссеры и продюсеры экономят на консультантах. Кроме того, если показывать работу полиции такой, какой она есть на самом деле, фильмы смотреть никто не будет, уснут со скуки. Фильмы снимаются для развлечения зрителей, а не для того, чтобы показать все как есть.

– Учту, товарищ полковник, – кивнула девушка. – Так если я не задержанная, то кто?

– Вы – потерпевшая. Пока вы только потерпевшая.

И вот тут нервы у Вари стали сдавать. Гуров уловил это совершенно четко. Дернулись брови, взгляд мгновенно ушел с лица собеседника, а руки бесцельно стали теребить сумочку, пытаясь найти в ней что-то, что могло бы их занять. Когда люди волнуются, они непроизвольно пытаются занять свои руки. Им они очень мешают в такие минуты.

– Мы долго искали вас, Варя Ягодина. Мы знали об изнасиловании тремя подонками, но не могли найти жертву. Теперь у нас есть не только факт преступления, но и потерпевшая. И я очень вас прошу все рассказать, дать полные показания, чтобы мы могли привлечь негодяев к ответственности по закону.

– А если вы ошибаетесь? Если ничего не было? – прищурив красивые глазки, тихо проговорила она.

– Было, Варя, я все знаю, – покачал головой Гуров. – Мне пришлось даже Аллу Валерьевну уговорить признаться. Вы уж не сердитесь на нее, она ведь вам помогла.

– Ясно, – с горечью в голосе ответила Варя. – А что вы там еще говорили, что я пока потерпевшая. А потом я кем могу стать?

– Я очень надеюсь, что никем, – искренне сказал Лев. – Очень мне хочется, чтобы вообще ничего такого с вами не случалось, не было бы этой беды. Тем более мне не хочется, чтобы вы из потерпевшей превратились в обвиняемую.

– Что?! – Глаза у Вари сделались просто огромными. – Это у вас такие шутки в ходу в полиции, или вы пытаетесь меня развести на деньги, на взятку? Запугать какими-то липовыми сведениями? Вы еще скажите, что это я этих уродов сама изнасиловала, нанесла им душевную и психологическую травму!

– Стоп! – резко оборвал девушку Гуров. – Давайте-ка эмоции в сторону! Тут дело посерьезнее!

– Вы думаете, серьезнее, чем то, что они со мной сделали? – выпалила Варя, блестя глазами.

– Серьезнее, девочка, значительно серьезнее. Что ты сказала, когда они тебя оставили в покое там, в парке ночью? Вам не жить, уроды? Так было?

– И что? За эту угрозу вы меня посадите?

– За угрозу нет. Возьми себя в руки и послушай, что я тебе скажу, – хмуро предложил Лев. – Трое парней, напавших на тебя в парке, – подонки, и иного слова для этого я даже искать не хочу. Но дело в том, что на одного из насильников дважды было совершено нападение с целью убить его. Одна попытка увенчалась успехом. Почти. Был убит, но только другой человек. А второй парень лежит сейчас в больнице с тремя ножевыми ранениями. Третьего мы не можем найти вот уже неделю. Понимаешь? А после твоей фразы «вам не жить» ситуация приобретает зловещий оттенок.

– Что? – На лице девушки появилось неподдельное удивление, потом непонимание, а потом она разразилась громким хохотом.

Гуров смотрел на Варю, и у него начинали по коже пробегать мурашки. Что-то было в этом смехе зловещее. Смех ведьмы. Он тряхнул головой, пытаясь согнать наваждение. Только в мистику не хватало скатиться, зло одернул он самого себя.

– Все трое пострадали? – Варя наконец снова заговорила, борясь с приступом истерического смеха. – Все трое, говорите? А я пообещала, что им не жить? Так вот оно и сбылось! И суда не надо, и наказания по закону тоже.

– Это не смешно, Варя! Я понимаю твое состояние, но это не смешно. Нужно остановить киллера, иначе он убьет еще кого-то. Говори, кто мстит за тебя? К кому ты обратилась за помощью?

– Я? – Лицо девушки приняло серьезное выражение. – Вы что, считаете, что это я кого-то наняла, чтобы отомстить?

Варя так смотрела на него, что Гуров почему-то сразу ей поверил. Нет, не она. Но кто? Что тогда за чертовщина творится вокруг этого дела? Неужели у кого-то еще есть причина так ненавидеть этих парней, что он хочет их смерти?

– Поймите, – снова перешел на «вы» Лев. – Я просто ничего не знаю. Есть цепь событий, но первых звеньев этой цепи у меня нет. Могу только сказать, что цепь довольно зловещая.

– Но я-то здесь при чем? – снова возмутилась девушка, но он остановил ее движением руки:

– Спокойно, Варя, спокойно! Вот об этом я и хотел с вами поговорить. Я склонен вам верить, верить, что вы к этой мести отношения не имеете. Простите, что говорю «склонен верить», а не «верю» вам. Такая у меня служба, не имею я права верить на слово, не опираясь на факты, на доказательства. Да и жизненный опыт мне подсказывает, что в этом кабинете чаще врут, чем говорят правду. Так что не обессудьте. А поговорить я с вами хотел вот о чем. Кто из ваших знакомых мог самостоятельно взяться за эту месть, кто мог захотеть и, самое главное, кто смог бы вступиться за вашу честь и проучить подонков?

Девушка молча смотрела на полковника, внимательно вглядываясь в его лицо. Верила, не верила? Пыталась понять? Кажется, все-таки поверила, решил Гуров, когда Варя заговорила после долгой паузы.

– Я не знаю, на кого подумать. Понимаете, я ведь никому не говорила, даже не намекала. Поэтому и в больницу не обратилась, чтобы скрыть все это. Знала только внучка Аллы Валерьевны, но и Машке я не сказала всего. Просто что так вот получилось… Ни время, ни место, ни обстоятельства перед ней не раскрыла. Так что некому за меня мстить. Не знал никто.

– А ваш молодой человек, который с вами был в тот вечер? Саша, кажется, Лопухов?

– Сашка? – Лицо девушки дернулось, как от боли. – Я его не видела с того вечера.

– Он мог это сделать? Мог начать мстить этим уродам?

– Что он может, – тихо ответила Варя, – так это стихи читать да вздыхать, за мороженым бегать по одному моему знаку. Они его прогнали, и он ушел. Бросил меня.

– А если он поступил расчетливо? – предположил Гуров. – Если понял, что защитить не может, а сам проследил за этой троицей, установил личность каждого, а потом… потом начал мстить за вас?

– Хреновый из Сашки мститель, – криво усмехнулась Варя. – Простите за грубость. Трус он, он подтянуться толком не может, а вы про месть.

– Не сам, а позвал кого-то на помощь, только они, допустим, опоздали. И тогда тот, другой, стал мстить вместо Лопухова. Такое возможно?

Варя уставилась в окно тоскливыми глазами и отрицательно покачала головой. Наверное, на нее снова нахлынули воспоминания унизительного насилия, которое ей пришлось пережить, боль в душе. А может, еще и предательство преданного друга. Человека, которого она считала преданным другом. А он оказался трусом. Но так ли все это?

Гуров снова и снова расспрашивал девушку, предлагал варианты, но Варя только меланхолично качала головой и отвечала односложно. Не знала она такого человека, кто бы смог по собственной инициативе взяться за такую месть. Кто был бы в состоянии выполнить все, о чем рассказывал полковник Гуров. А через полчаса, когда Варя уже ушла, в кабинет быстрым шагом вошел Бурмистров. Майор был, как обычно, сосредоточен и деловит.

– Была потерпевшая? Уже допросили, Лев Иванович? – снимая пиджак и вешая его на плечики, начал расспрашивать Гурова оперативник. – Прояснили что-нибудь?

– Нет, Максим, Варя понятия не имеет, кто бы мог за нее таким образом мстить. А других вариантов мотивации этого неизвестного человека у меня нет. Не могу я придумать другого повода убивать именно эту троицу. Может, они еще что-то натворили втроем, и им мстят за другое? Но я уже проверял и эту версию, и десяток других.

– Тогда я вас окончательно расстрою, Лев Иванович, – усаживаясь за стол напротив, сказал Бурмистров. – Все, что мне удалось разузнать об Александре Лопухине, говорит за то, что он тут ни при чем.

– Точно? – без всякого энтузиазма спросил Гуров.

– Куда уж точнее. – Бурмистров сложил руки перед собой и начал монотонно излагать привезенные сведения: – По натуре Лопухов рохля и слабак. Им все помыкали в свое время, только многим это быстро надоедало. Варвара Ягодина взяла его под свою опеку. Как бы это поточнее сказать – не стала давать его в обиду парням, да еще кичилась этой своей ролью. А Лопухов начал перед ней пресмыкаться. Мальчик на побегушках, к тому же влюбленный в девчонку по уши. А Варе лестно, что он ее желания угадывает.

– Так, может, такая любовь к девушке и была волшебством, которое из рохли сделало героя? – предположил Гуров. – Нет?

– Нет, героя из него не сделать, физические кондиции не те. Абсолютно неспортивный паренек. Да вы бы его сами видели! Задохлик! А насчет друзей и знакомых, кто бы мог чисто физически выполнить все то, что сделал наш «мститель», включая и альпинистские фокусы, таких у Лопухова нет. Ни среди приятелей, ни среди одноклассников, ни среди соседей. Я, конечно, дал задание изучить окружение и связи Лопухова поглубже, но думаю, что рассчитывать на положительный результат нам не стоит.

– Черт, кто же он такой, этот киллер? – Гуров энергично потер усталое лицо. – Мистика какая-то!

– Он должен быть где-то рядом с ней, Лев Иванович, – задумчиво произнес Бурмистров. – Не рядом с Лопуховым, а рядом с Варей Ягодиной.

– Она никому не рассказывала об этой своей беде. Как он мог узнать? Как?

– Ну, может, как-то намеком или по каким-то признакам он догадался? – начал размышлять вслух майор.

– Не было намеков, и признаков не было, – возразил Лев. – Девушка очень боялась, что кто-то узнает, и все держала в тайне. Даже подружка, внучка этой Петровской, не знала подробностей. Только факт изнасилования. Как киллер мог узнать обо всем? И не просто узнать, но и установить всех фигурантов? Вот тебе задача. Правда, в этой задаче кроется и ответ. Догадаемся, как он мог узнать, значит, точно очертим круг подозреваемых. А может, в этом кругу будет всего один человек. Ты представляешь его комплекцию по описанию Шарова и ландшафтного дизайнера? Учитываешь его альпинистские навыки? Этот парень не слабак и готов убивать, уже убивал. Вот тебе портретик. Это точно не Лопухов. Это вообще никто из студентиков! Тут что-то другое.