Глава 15

Кайра Транквада любила свою работу.

Самая молодая сотрудница маленького отдела по идентификации и чрезвычайным ситуациям при коронерской службе Британской Колумбии, Транквада рьяно взялась за дело, как только узнала о найденной на берегу кроссовке с остатками ноги. Это было четыре дня назад. Лаборатория сразу занялась доставленным материалом, ища, можно ли получить из останков годный для работы образец ДНК.

Это не первая отделенная от тела стопа, с которой работала Кайра. Определить происхождение и принадлежность печально известных ног без хозяев – дело непростое: океанские течения порой уносят фрагменты тел на тысячу шестьсот километров – около тысячи миль, а пролив Джорджия, на берегах которого были найдены большинство останков, известен своей непредсказуемостью. Человеческие стопы часто разлагаются с образованием жировоска – мылоподобного вещества, которое формируется из человеческого жира и серьезно затрудняет определение времени смерти. При благоприятных условиях человеческое тело может оставаться в воде невредимым целый месяц, стало быть, эта ножка может плавать по морям уже несколько лет. Но такое длительное пребывание в воде могло разрушить ДНК…

Основным фактором тафономического паттерна, то есть скорости разложения тела, в водной среде является кислород. Если кислорода много, труп через полчаса может превратиться в скелет: плоть обглодают разнообразные падальщики – рыбы, от акул до мелочи, омары, северные креветки, данженесские крабы, мелкие амфиподы, которых часто называют морскими вшами… При этом происходит травматическая ампутация стоп, защищенных обувью. Если в подошвах есть воздух, обувь с останками всплывет довольно быстро. Но если тело находится глубоко под водой, где содержание кислорода низкое, например, в глубокой расщелине, занесенной илом, антропофагия – поедание трупа микроорганизмами или падальщиками – будет минимальной. Недостаток кислорода, щелочная среда и анаэробные бактерии идеальны для формирования жировоска, чаще у детей. И если жировоск, который иногда называют трупным воском, сильно затрудняет определение времени смерти, он сохраняет много важного. Поэтому Кайра Транквада и ее коллеги получили ядерную ДНК маленькой ножки, не прибегая к долгим сложным процедурам, и сейчас прогоняют профиль ДНК через геоинформационную систему.

– Дело не пойдет быстрее, если ты будешь сопеть мне в затылок, Транквада, – буркнул Рики Горман, быстро печатая на клавиатуре. – Принеси лучше кофе и отстань пока…

Кайра для порядка слегка пихнула Рики в плечо. В отделе он слыл компьютерным гением. Диванные сыщики-любители считают ГИС неплохим инструментом для определения «охотничьей» территории серийных убийц, однако Рики специализировался на составлении универсальной базы данных неопознанных человеческих останков и заявлений об исчезновении людей со всей провинции. Британская Колумбия традиционно удерживала рекорд по числу неопознанных трупов – отчасти из-за гористого рельефа, девственных лесов, бурных рек, извилистой береговой линии с множеством бухт и островов, сложной погоды и просто из-за своей площади (в основном необитаемой) – от Вашингтона до Аляски. Вот почему в 2006 году при коронерской службе был создан отдел идентификации и чрезвычайных ситуаций, который единовременно вел не менее двухсот дел, число которых ежедневно пополнялось.

Рики, один из разработчиков ГИС, придумал использовать карты «Гугл» в расследованиях по найденным останкам, и благодаря его системе многие из выброшенных на берег ног удалось идентифицировать по совпавшей ДНК (результаты стали сенсацией во многих странах).

– С сахаром и сливками? – спросила Кайра.

– М-м-м.

Кайра налила две чашки свежего кофе. Вот и второй кофейник на исходе. Первый Кайра сварила в шесть утра, когда пришла на работу. Сейчас было уже почти девять.

– Что говорит судебный антрополог? – спросил Рики, когда Кайра вернулась.

– Кости левой стопы трех-четырехлетнего ребенка. Никаких признаков механической ампутации – нет следов ножа или пилы. – Кайра поставила кофе сбоку от клавиатуры. – Трупный воск не дает ответить, сколько стопа пробыла в океане, но «Си-би-си» вовремя вышли на бренд и узнали, в какие годы выпускалась эта модель. – Кайра отпила из своей кружки, глядя на мониторы Рики. – «Ру-эйр-покет-зиро» с высоким верхом производились с восемьдесят четвертого по восемьдесят шестой.

– Это не значит, что ребенок тогда и попал в воду, – отозвался Рики, потянувшись за кружкой.

– Не значит, – согласилась Кайра и кивнула на мониторы: – На днях я общалась с копом, который доказывал, что ГИС – это лажа. По его словам, все то же самое можно сделать с помощью большой карты и цветных кнопок. Дескать, опытные сыщики должны работать с бумажной картой и кнопками, а схемы выстраивать в уме.

– Луддит, – отозвался Рики, ставя кружку и не отрывая глаз от экрана. – То же самое спецы старой закалки говорили о ванкуверском детективе Киме Россмо. Он стал первым офицером полиции в Канаде, защитившимся на доктора криминологии, а его диссертация положила начало методу географического профилирования и сейчас применяется в ФБР.

– Да, я ему так и сказала. И еще объяснила, что если, допустим, разбивается самолет и не находят тел, но нам известно, кто был на борту, ГИС это запоминает, и если на берег через пятнадцать лет выбросит ногу или в рыбацкой сети запутается сустав пальца, мы сразу сможем сказать, это с того крушения или нет. Вспомнить хоть тело в Кокуитламе, которое вытащили из реки Фрейзер четверть века назад, – Кайра снова отпила кофе. – Оказалось, это житель Принс-Джордж – течением тело отнесло почти на восемьсот километров. Никто и не подумал искать пропавшего мужчину так далеко к северу – криминалисты были в шоке!

Рики замер.

– Черт, – удивился он, подавшись к мониторам и застучав по кнопкам. – Нашли! Блин, есть совпадение!

По спине Кайры пробежали мурашки.

– Елки-палки, – она схватила со стола телефон и набрала начальника отдела: – Доктор Колборн, вы должны на это посмотреть! У нас полное совпадение ДНК с детской ногой. – Кайра говорила быстро, пробегая глазами информацию, появлявшуюся на мониторе Рика. – Только эта девочка не числится пропавшей, – она помолчала, пока новые строки заполнили экран. – И даже мертвой. Она очень даже жива!