Шла вторая половина ноября 1934 года. Белое море бушевало поздними штормами, сталкивая грузные льдины. Уже начался ледостав. В одной из лабораторий Соловецкого промышленного завода, производящего химреактивы, допоздна задержался человек. В лаборатории он был один. За дверью по всему коридору раздавались ленивые шаги сытого охранника. Человек был смуглый, худой, сильно поседевший, в рабочем халате поверх лагерной одежды.

Включив дополнительную лампу, он наклонился над посудой, в которой шла химическая реакция: извлечение экстракта из очищенных и переработанных морских водорослей. Реакция, отметил человек, шла нормально. Затем он посмотрел на часы, словно что-то вспомнил. Выключив лампу, подошел к столику в углу лаборатории, где стояло несколько склянок и узкая бутылочка с молоком. Рядом лежал кубик вязкого темного лагерного хлеба. Человек взял кубик хлеба, затем одну из склянок, в которой была темная жидкость с характерным запахом, капнул определенное число капель на хлеб. Затем поставил склянку на стол и взял бутылочку с молоком. Из бутылочки капнул на тот же кубик хлеба несколько капель, тщательно считая капли. В углу столика, прикрепленная к стенке хлебом, незаметная чужим глазам, находилась бумажная иконка Пресвятой Богородицы. Человек перекрестился на икону и хлеб съел.

Отец Павел Флоренский недавно направлен был на этот завод. Постепенно освоившись в лаборатории, он изучил, в какой именно пропорции и в сочетании с какими элементами йод проявляет максимум полезных свойств, защищает иммунную систему, убивает инфекции и поддерживает щитовидную железу.

Будущий мученик даже в лагере не оставлял науку и священнического служения. Ничего с этим непокорным богословом и ученым власть поделать не смогла. За три года своего пребывания на Соловках отец Павел создал целую отрасль, которую можно назвать альтернативной фармацевтикой.

Жизнь отца Павла Флоренского богата удивительными происшествиями. Но одно из них еще ждет своего часа, чтобы стать настоящим детективным романом. Достоверно неизвестно, была ли эта история именно такой, как ее записали знавшие отца Павла люди, или же это наполовину легенда.

Весна 1919 года, судя по сохранившимся сведениям, была ранней, но апрельские ночи в Сергиевом Посаде все равно холодные, с ледком. Троице-Сергиева Лавра, казалось, дремала — монашеским чутким сном. В некоторых кельях еще жили монахи, хотя большая часть братии рассредоточилась по квартирам. Тонкие дымки из труб окрестных жилищ, заметные в лучах прожекторов, в подсвеченном луною небе казались молитвами скорбящих птенцов о покинутом гнезде. Серапионова палата, хранящая след вражеского ядра, свидетельница героической обороны обители в семнадцатом столетии, была тиха и темна, хотя сторожу порой казалось, что в ней все равно кто-то ходит. Темны и тихи были помещения лаврских ризниц. В одной из них стояла рака с мощами преподобного Сергия.

Совнарком постановил сделать из Лавры музей. Чтобы сохранить Лавру, создана была специальная комиссия, в которую вошли священники, инженеры и юристы. Работа комиссии получила благословение Святейшего Патриарха Тихона. По-видимому, судьба Лавры складывалась благоприятно, но, увы, так только казалось. Уже начала работу комиссия по вскрытию мощей. Под угрозой разорения находились и мощи преподобного Сергия, величайшая святыня Русской земли. Их изъятию власть придавала особенное значение. Вскрыть раку преподобного могли со дня на день. Архимандрит Кронид, наместник Лавры, изнемогая от скорбей, признавал Божие посещение в виде большевиков, но никак мириться с ним не хотел. И вместе с покаянными молитвами возносил молитвы преподобному о том, чтобы он сам научил, как избежать поругания. Решение пришло совершенно неожиданным образом.

В комиссию по осмотру лаврских помещений входил священник Павел Флоренский. Ему было уже около сорока лет, а он был полон сил и любознателен, как юноша. Своеобразная внешность и темпераментная манера разговора выдавали южное происхождение. Действительно, в роду отца Павла, сына инженера-путейца, были представители древнейших армянских родов. Во время учебы на физико-математическом факультете Московского университета юный Павел успел побывать во всех литературных салонах Москвы, на всех значительных художественных выставках и познакомиться со многими замечательными людьми той эпохи. Его принимали Дмитрий Мережковский, Зинаида Гиппиус, Андрей Белый, Александр Блок. Многие высоко оценивали разнообразные дарования Павла. Его произведения печатались в журналах «Новый путь» и «Весы».

Однако молодой человек выбрал путь священнического служения, которое ставил выше других и к которому стремился. Но, даже готовясь стать священником, не оставил занятий искусством и наукой. Во время учебы в Московской академии у будущего отца Павла возник замысел замечательного труда «Столп и утверждение истины». В 1911 году сбылась мечта Павла — он был рукоположен в сан иерея. С того времени он старался служить литургию, как только появлялась возможность, и рясу почти не снимал.

События октября 1917 года отец Павел воспринял как начало апокалипсиса. Его живой ум сразу начал поиски нового образа действия в новых условиях. Но до конца принять происшедшее он не смог и потому сразу же оказался у большевиков в списке контрреволюционеров. Вместе с тем новая власть оценила разнообразные таланты ученого, и отца Павла избрали членом комиссии по осмотру лаврских помещений.

Известия о варварствах кампании по вскрытию мощей в Александро-Свирском монастыре насторожили отца Павла.

У него возник дерзкий, отчаянный план, кажется, с натурой богослова несовместимый: выкрасть мощи. Потом, по рассуждении, он решил заменить мощи другими останками. Отец Павел отлично знал Лавру и то, какие захоронения и где в ней находились. Наиболее подходило для осуществления плана захоронение князя Трубецкого. Его довольно легко можно было вскрыть, а останки должны быть сравнительно целыми. Но как решиться на такое деяние без благословения наместника Лавры архимандрита Кронида?

Получив благословение Святейшего Патриарха Тихона, отец Павел приступил к выполнению своего плана. Перед архимандритом Кронидом, умоляющим преподобного Сергия о помощи, предстал подобно ангелу непокорный богослов. Но какое же средство избрал этот ангел для сохранения главы преподобного? Похищение? Архимандрит смирился и отца Павла благословил.

Далее события развивались, как в детективе. В предприятие были посвящены всего два или три человека. Соучастником в похищении выбран князь Олсуфьев. Отец Павел, как один из членов комиссии и специалист, имел возможность свободно перемещаться по Лавре.

Ледяной апрельской ночью, вскоре после Пасхи, обмотав обувь ветошкой, два человека скользнули к одной из гробниц. Под одеждой были спрятаны нехитрые инструменты и холщовые чистые мешочки. Чтобы передвинуть могильную плиту, силы нужны немалые. Отец Павел перекрестил гробницу, молитвенно вздохнул, словно бы просил помощи у князя, чья глава должна была послужить для спасения главы преподобного, и сделал знак своему напарнику. Плита подалась не сразу. Чтобы не было шума, пришлось потереть края плиты мелом и потом этот мел стряхнуть, заметая след. Останки князя действительно довольно хорошо сохранились. Выделялся желтоватый в лунном свете череп. Отец Павел бережно взял его и опустил в мешок. Плиту, снова натерев мелом края, водворили на место. Мел стряхнули и двинулись в сторону ризницы.

Теперь предстояло самое сложное: изъять главу преподобного. Сторожу давно мнилось, что по ночам в ризнице кто-то ходит, поэтому он даже и не проснулся, услышав тихие легкие шаги. Зато другой сторож, бывший лаврский монах, пожилой человек, числившийся в отделе охраны при горсовете одновременно сторожем и дворником, спросил еле слышно: «Это вы?» Увидев условный знак, отпер нужную дверь. Отец Павел и князь вошли в храм. Что увидели они — можно только догадываться. Возможно, сам преподобный преподал им свое благословение только им троим ведомым образом. Отец Павел опустился на колени с молитвой, преклонил колени и князь.

— Отче Сергие, не остави чад твоих.

Раку вскрыли на удивление легко, словно помогал сам преподобный. Честная глава покоилась на подушке зеленого бархата с шитьем. Главу преподобного бережно обернули чистой тканью. Затем отец Павел бережно опустил на подушку череп князя Трубецкого. Раку закрыли. Оба похитителя приложились по очереди к раке и потом к честной главе. Затем бесшумно вышли. Сторож-монах запер дверь в ризницу.

Глава преподобного Сергия находилась у князя Олсуфьева довольно долгое время. Верующим она стала снова доступна только в 1946 году. То, что это именно глава преподобного, определено было по совпадению следа от копья на главе и шее.

Здание ВХУТЕМАСа на Мясницкой гудело как улей. Еще бы: не было такого гения в то время, который не учился бы во ВХУТЕМАСе. То были Высшие художественные мастерские, образованные на базе Императорского Строгановского училища. Одним из преподавателей был отец Павел Флоренский. Его подвижная фигура появлялась графичным силуэтом — отец Павел носил подрясник и рясу с того дня, как принял священство, и расставаться с ними не собирался. Маяковский, в то время неоднократно бывавший во ВХУТЕМАСе, так отзывался об отце Павле, в рифму:

— Во ВХУТЕМАСе Флоренский — в рясе.

Учреждение было и крайне советским, и крайне артистическим. Это был котел всех искусств и наук. Отец Павел Флоренский подобно птице парил над этой пестротой.

В двадцатых годах Флоренский, помимо преподавания в мастерских, поступил на службу в системе Главэнерго. При создании плана ГОЭЛРО показал себя как выдающийся инженер. Однако он не оставлял забот о Троице-Сергиевой Лавре и продолжал убеждать власть, направляя в Совнарком материалы новых исследований, что Лавра — уникальный ансамбль и может быть сохранена только как обитель. Тогда же написаны некоторые из его замечательных философских и богословских трудов. В 1922 году отец Павел за свой счет издал научно-философский труд «Мнимости в геометрии».

Ученого-богослова совершенно невозможно было игнорировать, как того хотелось бы власти, надеявшейся сформировать свой корпус ученых. Флоренский был полон новыми идеями, как фонтан водой летом. Бурный нрав проявлялся не только в области науки и искусств. Отец Павел не скрывал своих монархических убеждений. Это послужило материалом для доносов, и его арестовали в 1928 году по обвинению в антисоветской деятельности и организации монархического кружка, а вскоре сослали в Нижний Новгород. Супруга А.М. Горького, Е. Пешкова, некогда заступившаяся за Александру Толстую, заступилась и за ссыльного священника. Отцу Павлу позволено было вернуться в Москву. Через некоторое время появилась возможность уехать из России в Прагу, но отец Павел отказался. Он понял, что вступил на свой крестный путь.

Отца Павла хорошо знали в среде советских ученых. Кто-то относился к нему с сочувствием, кто-то завидовал ему. После ссылки как бы дан был сигнал к травле, а травля поддерживалась высшими инстанциями. В периодических изданиях академий и институтов, а также в прессе развернулась целая кампания.

Великим постом 1933 года отец Павел снова был арестован и сослан в Восточную Сибирь в лагерь «Свободный», где его определили для работы в научно-исследовательском отделе БАМлага. Примерно через год, в феврале 1934-го, Флоренский был перенаправлен на станцию, где занимались изучением вечной мерзлоты, — правительство намерено было освоить тундру. И здесь беспокойный гений проявил свои дары. Важнейшая книга «Вечная мерзлота и строительство на ней» написана на материалах, собранных отцом Павлом Флоренским и его сотрудниками Быковым и Каптеревым. Священнического служения отец Павел не оставлял и в лагере, за что летом 1934 года был помещен в изолятор лагеря «Свободный», а оттуда перемещен на Соловки со спецконвоем. Вечная мерзлота показалась большевикам слишком мягкой для непокорного ученого. В СЛОНе отца Павла определили рабочим при лаборатории завода химреактивов. За три года работы на заводе отец Павел запатентовал около десятка открытий.

Далее след русского Леонардо да Винчи теряется. Точно неизвестно, расстрелян он в Ленинграде или в Левашово Ленинградской области. Дата — 1937 год, ноябрь. Расстрелян отец Павел во время одной из чисток, по приговору тройки НКВД по Ленинградской области. Родственникам, долгое время ничего не знавшим о его судьбе, сообщено было, что Флоренский скончался в 1943 году.

Отец Павел Флоренский не канонизирован Русской Православной Церковью, но закончил жизнь мученически и жил подлинно христианской жизнью. Его «Столп и утверждение истины» для многих людей стал вратами в Церковь. Несомненно, это была одна из самых ярких личностей той эпохи, в которой Бог преизобильно явил Свою Благодать.