Глава 5. День шестой

– В тот день, когда ты вернёшься домой, что ты будешь делать? – неожиданно спросил Фредерико. Ганессо уже дал Альберто его законное «лекарство» и теперь подсел к своему второму пациенту. Состояние Фредерико ухудшалось стремительно. Сегодня утром Сербино даже сказал Роберто, что, по его мнению, Фредерико не протянет больше суток. Но этот парень по-прежнему не собирался капитулировать перед пожирающей его заживо болезнью. Правда, сегодня в его лице было гораздо больше напряжения. С каждым днём внешняя бодрость давалась Арандо всё тяжелее.

– Ну и вопросик! – озадаченно почесал затылок Ганессо. – Наверное, я бы обзвонил своих друзей, и мы большой компанией отправились бы на пляж. Чтобы стояла настоящая жарища – мне осточертел этот пронизывающий до костей холод, и было много всякой еды. Я часами смотрел бы на волны, на загорающих девок в бикини, поедал какой-нибудь паршивый хот-дог, сплёвывая кетчуп себе под ноги, и просто наслаждался жизнью.

– Чёрт! Отличный способ отметить возвращение с того света – восхищённо покачал головой Фредерико и неожиданно признался Ганессо. – А у меня с женщинами до сих пор как-то не очень складывалось. Всё было некогда. Я говорил себе так: мужик, тебе сейчас нельзя отвлекаться на любовь и прочие штуки. Решается твоё будущее, и если ты будешь хотя бы на йоту меньше вкалывать на тренировках и в библиотеке, твой шанс вырваться наверх упорхнёт к другому парню, который мечтает о лучшей участи, чем убирать общественные туалеты на вокзале или целый день таскать на горбу замороженные свиные туши.

По прорвавшейся в голосе Фредерико тоске Роберто почувствовал: этот человек ни за что не признается вслух, что боится смерти, но в душе он уже думает о ней. Судя по всему, даже такая несгибаемая воля от долгих мучений дала трещину.

– А мне показалось, что тебе нравиться та смешливая кудрявая девушка из танцевальной группы, что иногда заполняет перерывы в наших играх?

Фредерико сразу оживился. Немного смущаясь, он признался Ганессо, что действительно увлечён симпатичной танцовщицей, но не знает, как с ней познакомиться.

– Так спроси у меня! – вызвался Роберто. – Как профессионал по этой части я тебе предлагаю использовать время, что ты тут валяешься без дела, для подробного составления сценария вашего первого свидания. Насколько я знаю женщин, они не любят иметь дело с нерешительными мужчинами. Поэтому, чтобы не выглядеть рохлей заранее продумай своё поведение до мелочей. И поверь уж старому Казанове, имея такой план на руках, ты будешь выглядеть бывалым мужчиной.

По заметно оживившемуся лицу Фредерико было заметно, что поданная Роберто идея чрезвычайно увлекла его, и заставила забыть о труднопереносимой боли. С задорным видом он пальцем поманил Ганессо нагнуться поближе к его лицу, и в который раз внушительно произнёс:

– Меня зовут Фредерико Арандо и я обязательно вернусь домой.

Со стороны Антонио и его верный ассистент Рой Хестидо имели очень странный вид, когда на пару кружили вокруг самолётного фюзеляжа в поисках нужной радиоволны. При этом Антонио крутил ручку настройки радиоприёмника, а Рой в вытянутых руках держал над головой самодёльную проволочную антенну. Несмотря на внешний комизм этого причудливого «танца» желающих подшучивать над «радистами» не было. Все были доведены до крайности голодом и напряжённо ждали информации о ходе поисковой операции.

– Есть! – наконец воскликнул Антонио. Вздрогнувший от неожиданности Рой тут же замер, превратившись в соляной столб – малейшее изменение в положении антенны могло привести к потере с трудом пойманной волны.

В этот момент на улице рядом с «радистами» находился только Ховьер Лавальехи. Теперь он, как и Рой, с надеждой вглядывался в лицо слушающего неизвестную радиостанцию Антонио Переза, ища в его выражении признаки хороших новостей. Но вместо этого с каждой минутой Антонио всё больше мрачнел. Наконец, он грубо выругался, и раздражённо щёлкнул выключателем радиоприёмника.

– Что случилось? – нетерпеливо спросил Рой.

– Этот чёртов пилот, будь он трижды проклят, нас не заметил!

– Да как такое может быть, – не поверил Рой, – ведь я же сам видел, как самолёт покачал нам крыльями!

– Я тоже видел, ну и что из того! Значит, мы ошиблись. Только что диктор заявил, что до сих пор о пропавшем над Андами рейсе 571 и его пассажирах нет никакой информации.

Антонио отдал приёмник Рою и направился к самолёту, чтобы сообщить дурную весть остальным. Его догнал Ховьер.

– Я прошу тебя: не отнимай у людей очередную надежду. Не говори другим о том, что ты сейчас слышал.

Не сложно было догадаться, что в первую очередь Ховьер беспокоиться за свою жену. И, тем не менее, Антонио был уверен, что не имеет права скрывать от остальных истину.

– Прости, Ховьер, но я не могу выполнить твою просьбу. Ты пойми, они все продолжают верить в то, что о нас знают и вот-вот тут появятся вертолёты. Но теперь выяснилось, что это не так. Значит, мы должны придумать, как продержаться до тех пор, пока нас не увидят с какого-то другого самолёта.

Но Ховьер словно не слышал приводимых Антонио доводов. Он продолжал упорно стоять на своём, не давая Переза проходу.

– У моей Лили становятся мокрыми глаза, когда она просто видит по телевизору сюжет о больных детях. Она может не спать всю ночь, если у меня проблемы на работе. Я даже не хочу думать, что будет с ней, когда она узнает, что всё оказалось обманом, и надо снова начинать учиться надеяться. Нет, ты не скажешь ей этого, или…

Ховьер осёкся, не зная, как ему остановить гонца, несущего дурную весть. В ответ на его испепеляющие страшные взгляды Антонио лишь бессильно развёл руками: мол, всё понимаю, но поделать ничего не могу – общественные интересы для меня превыше личных симпатий.

Переза был уже у самого входа в убежище, когда, наконец, нашедший подходящее решение Ховьер крикнул ему.

– Тогда я вызываю тебя на поединок!

Это был весьма оригинальный, и даже экстравагантный ход, особенно здесь и сейчас. Антонио остановился. Повернувшись к Ховьеру, он удивлённо поинтересовался:

– И на каком же оружии мы будем драться?

У Ховьера тряслись губы от внутреннего напряжения. Он буквально всем своим телом торопливо искал ответ на новый вопрос, боясь, что, не услышав его немедленно, Антонио всё же войдёт в убежище, где находилась Лилиан.

– Мы… мы… найдём сугроб поглубже, и будем бороться пока один из нас не утопит в нём другого!

В этой решимости Ховьера самым абсурдным способом остановить Переза было столько трогательной любви к близкому ему человеку и самопожертвования, что Антонио был вынужден отступить. В конце концов, он и Рой пообещали Ховьеру, что в течение двух суток сохранят плохую новость в тайне, но если за это время ничего не измениться к лучшему, то информация всё же будет рассекречена. В свою очередь Ховьер предложил выложить из камней и самолётных обломков многометровую надпись «SOS», чтобы в случае появления нового самолёта её хорошо было видно с любой высоты.

*

Едва вернувшийся с задания двухмоторный Локхид «Хадсон» чилийских ВВС зарулил на стоянку, к нему подкатил командующий авиабазой в открытом джипе. Командир самолёта – полноватый капитан в мешковатом сером комбинезоне, не дожидаясь пока бортинженер закрепит специальный трап, довольно лихо для человека своей солидной комплекции спрыгнул с высоты самолётного фюзеляжа на аэродромный бетон. К начальству он подошёл уверенным неторопливым шагом человека знающего себе цену.

– Господин полковник, докладываю: мы их нашли.

На самом деле экипаж самолёта сразу же доложил на базу, как только, случайно уклонившись от маршрута полёта, обнаружил обломки пассажирского авиалайнера и живых людей. Но по уставу полагалось, чтобы лётчик лично отрапортовал о выполнении задания своему командиру. Полковник пожал руку всем членам экипажа вернувшейся машины. Затем командир авиабазы отвёл в сторону капитана и доверительно сообщил ему.

– Нас с тобою срочно вызывают к высокому начальству.

Лётчик удивлённо посмотрел сначала на командира, потом на свой самолёт, стоящий в ожидании нового вылета с работающими двигателями, и недоумённо произнёс:

– Я полагал, господин полковник, что командование сразу отправит меня в найденный квадрат с грузом продуктов, лекарств и тёплых вещей. Я видел там много мёртвых тел. В таких экстремальных условиях пока ещё живые люди не могут долго ждать помощи. Я хорошо изучил район: в пяти километрах к северу имеется подходящая площадка для посадки вертолётов. А самолётам лучше всего заходить с Северо-востока, но ни в коем случае не с Востока, ибо там в ущелье – настоящая аэродинамическая труба. Ветер дует такой, что может перевернуть машину.

– Вы меня, что не поняли, капитан Мерион, – голос полковника перестал звучать дружески, – выполняйте приказание. Начальству виднее, когда и кого посылать на задание. Да и на обещанную премию особо не надейтесь, нам военным она всё равно не полагается, все призовые деньги пойдут в ветеранский фонд.

Принимающий лётчиков генерал-капитан меньше всего походил на второго человека в чилийской армии. В выражении его водянистых глаз и мягкой линии губ не было ничего от образа жёсткого военачальника. Генерал и сам до недавнего времени считал себя скорее учёным, чем полководцем. За его плечами были несколько лет преподавательской работы. Написанные им книги по истории войн, военной географии и геополитике читали во всём мире. Многие знавшие его люди считали генерала довольно серой личностью, трудолюбивым теоретиком, но не более того. Многие откровенно иронизировали по поводу его преклонения перед всем прусским. Один журналист даже написал, что генералу гораздо больше бы пошёл вместо его больших дымчатых очков монокль в глазу. Так он максимально стал бы похож на прусского офицера с пожелтевших фотографий начала прошлого века. Многие в Чили до поры ошибочно полагали, что генерал и мыслит, как типичный прусский служака, то есть строго в рамках данных ему начальством полномочий. Но новая должность и сложившаяся в стране критическая ситуация раскрыли новые таланты Аугусто Пиночета. Это было время, когда Президент Сальвадор Альенде, не считаясь с потерями, вёл свой народ напролом к Социализму. Он без выкупа национализировал самые крупные промышленные предприятия страны, урезал военный бюджет, ограничил частное предпринимательство. В связи с этим экономическая помощь Чили со стороны главных спонсоров – США и Всемирного банка сократилась почти до нуля. Управление государством и экономика были парализованы. Уровень инфляции поднялся до 500%. По улицам Сантьяго уже прошла не одна массовая демонстрация недовольных «красным Президентом», в том числе знаменитый «марш пустых кастрюль», по которым стучали домохозяйки, показывая, что им нечем кормить свои семьи.

В сложившейся ситуации армия рано или поздно обязана была вмешаться в деятельность правительства, чтобы спасти государство от окончательного разорения. В среде высших военных чинов созрел заговор, к которому не сразу, после долгих колебаний, но всё же примкнул и Пиночет. Хороший стратег и тактик он досконально изучил за годы своей преподавательской деятельности в различных военных академиях опыт военных переворотов, случавшихся в разное время и в разных странах. Поэтому генерал всячески убеждал других заговорщиков не спешить, готовиться к выступлению против власти очень тщательно, и уделять большое внимание конспирации. Уж кто-кто, а сам Пиночет умел чрезвычайно искусно маскировать собственные тайные намерения. Не раз во время публичных выступлений он произносил проникновенные слова о готовности отдать жизнь за конституционное право страны, клялся в абсолютной преданности Президенту; как лучшего друга принимал кубинского лидера Фиделя Кастро во время его государственного визита в Чили в 1971 году (Пиночет отвечал за безопасность Фиделя во время этого визита).

Не удивительно, что до последнего дня Альенде пребывал в полной уверенности, что армия вне политики и на страже конституции. Накануне путча Президент Альенде даже назначит Пиночета главнокомандующим всеми Вооружёнными силами страны, вместо действительно преданного ему генерала Карлоса Пратса (после переворота сохранившего верность конституции Пратса вместе с женой путчисты уничтожат). Через три недели после назначения на высший пост, как казалось Альенде абсолютно лояльного ему Пиночета, войска блокировали главу государства в президентском дворце. Альенде был застрелен кем-то из солдат из автомата, подаренного ему Фиделем Кастро. Но это случиться через год, а пока Пиночет делал всё, чтобы до назначенного времени подготовка к операции держалась в строжайшей тайне. Любая утечка информации могла дорого обойтись путчистам, ибо пока ещё у Президента Альенде было достаточно верных ему сил.

Поэтому, когда Пиночет узнал, что один из посвящённых в планы заговорщиков офицеров задумал поделиться сверхсекретными сведениями с американской журналисткой, первое что он сделал, это осведомился: удалось ли обезвредить предателя. Пиночету ответили, что изменник ликвидирован, но приготовленные им для передачи иностранной журналистке документы бесследно исчезли. То есть существовала вероятность того, что убитый подполковник всё-таки успел перед смертью передать кому-то компрометирующий путчистов материал, взяв со своего доверенного лица слово, что при любом варианте развития событий важная информация всё же окажется у американской журналистки. Срочно был разработан план устранения американки путём её похищения прямо из аэропорта таким образом, чтобы подозрение пало на обычных уголовников. Когда же пришло известие об исчезновении над Андами самолёта, в котором журналистка летела в Сантьяго, главные заговорщики долго не могли поверить в свою удачу. Естественно, что высокие армейские чины теперь делали всё возможное, чтобы борт 571 исчез навсегда и бесследно.

– Вы хорошо выполнили свою работу, майор – первым делом поздравил пилота хозяин самого просторного кабинета в здании Министерства обороны.

– Простите, генерал-капитан, но вы ошиблись, я капитан.

– Нет, майор – Пиночет мягко улыбнулся. – Я ещё на прошлой неделе подписал приказ о вашем повышении, вот, убедитесь сами.

Расторопный адъютант тут же раскрыл перед лётчиком бархатную папку с документом о его производстве в следующий чин. Мерион не смог сдержать счастливой улыбки. Но оказалось, что помимо повышения, его ещё, как одного из лучших пилотов ВВС страны, командируют в США в академию ВВС.

– Через четыре часа вы должны вылететь в Штаты. А когда вернётесь, будьте готовы принять под командование полк. Всё, желаю удачи!

На прощание генерал с отеческой улыбкой протянул лётчику свою мягкую тёплую руку.

– Спасибо за службу, майор. Да, небольшая просьба: забудьте про то, что вы сегодня видели в горах. Запомните, это был обман зрения. Насколько я знаю, во время длительных полётов над однообразным земным ландшафтом такое нередко случается с воздушными наблюдателями. Поэтому в вашей ошибке нет ничего постыдного для вас лично и членов экипажа вашего самолёта. Надеюсь, что мы договорились?

Столь неожиданная просьба ошарашила пилота. Только что он был уверен, что все просыпавшиеся на него награды являются поощрением за успешно выполненное задание. И вдруг его почему-то просят забыть о найденных им людях.

В голове лётчика стремительно пронёсся целый вихрь мыслей. С одной стороны он был взволнован и даже немного оробел, общаясь с высоким начальством. Но с другой – Мерион являл собой редкое исключение из правил в многочисленной когорте профессиональных военных, что с лёгкостью были готовы исполнить любой приказ командования, освобождая себя от его моральной оценки. «Мы всего лишь исполняли приказы!» – обычно в виде железного оправдательного аргумента заявляют исполнители в погонах, если их вдруг обвиняют в военных преступлениях. Сейчас Мериону тоже предоставлялась возможность переложить с себя ответственность на того, кому это было положено по званию и должности. А самому шагнуть в карьерный лифт, который вынесёт его на сверкающие высоты в обход обычной служебной лестницы, на которой другие топчутся годами, ступенька за ступенькой медленно карабкаясь наверх. Но для этого Мерион должен был всего лишь приказать своей совести заткнуться, после чего, преданно поедая щедрое начальство глазами, браво отрапортовать, что он действительно никого в горах не обнаружил. Во всяком случае, так на его месте поступило бы большинство коллег – офицеров. Но новоиспечённому майору не повезло в столь смутное время иметь столь сильно развитое чувство совести.

– Прошу прощения, господин генерал-капитан, я католик и не могу сделать того, о чём вы просите. Если к этим людям в ближайшие часы не подоспеет помощь, они погибнут.

В разговоре наступила тягостная пауза, которую заполняло только мерное постукивание маятника больших настенных часов. Хозяин кабинета был смущён и искал для себя достойный выход из глупой ситуации, в которую угодил, посчитав, что представший перед ним офицер не более чем мелкая шахматная фигура, которую легко будет передвинуть на полагающееся ей место в сложившейся игровой ситуации. Но этот чёртов лётчик почему-то не желал быть пешкой в его руке, и это даже не смотря на то, что он собирался повысить его до коня. Впрочем, внешне генерал не подал виду, что неуставная реакция лётчика застала его врасплох.

– Я и не сомневался, что вы ответите именно так – Пиночет вновь на этот раз достаточно крепко пожал Мериону руку. – Забудьте про мои слова, это была небольшая проверка на порядочность. Время сейчас непростое, и хочется быть уверенным, что люди, которым мы оказываем высокое доверие, этого действительно достойны. Теперь я вижу, что не ошибся в вас. Вы не только отличный офицер, но и порядочный человек. Идите, и да хранит вас Бог!

Когда лётчик вышел Пиночет повернул озабоченное лицо к командиру авиабазы, под началом которого служил несговорчивыё пилот.

– Поздравляю, у вас на базе служат отменные парни. И, тем не менее, этот майор является для нас большой проблемой, которую необходимо срочно решить.

– Я отложу его вылет в США на сутки – предложил полковник. – Завтра у нас пройдёт плановая тренировка по парашютной подготовке для всего лётного состава авиабазы. Это обычная практика – раз в год лётчики и штурманы должны совершить один учебный прыжок с парашютом. Поэтому никто ничего не заподозрит. И так как по уважительным причинам перевод майора за границу будет отложен на несколько дней, ему тоже придётся прыгать. В прошлом году у нас уже произошёл несчастный случай с одним лейтенантом – по непонятным причинам одновременно с основным парашютом вышел купол запасного парашюта. Стропы перепутались, и офицер камнем упал на землю с высоты 2000 метров.

Пиночет тяжело вздохнул и перекрестился на образ Девы Марии, висящий над рабочим столом. Потом он приказал своему адъютанту сдать заранее доставленное в кабинет личное дело новоиспечённого майора в архив, куда попадали досье всех военнослужащих, по разным причинам выбывших с военной службы.

– Да, жаль… Перспективный был офицер этот Мерион. Надеюсь, с другими вашими подчинёнными проблем не будет?

Полковник заверил высокое начальство, что остальные члены экипажа самолёта, с которого было обнаружено место крушения, а также офицер, принимавший информацию на командном пункте, сохранят секретность.