На следующий день брат Гамут отчитал меня за то, что я убежала, да еще и зимой, и без провизии. Я умылась, переоделась в сухую одежду и сидела на койке в лазарете, а он заставлял меня выпить ещё одну чашку горячего чая.

Я сделала глоток.

– Я думала, вы будете рады, что я уйду.

Он посмотрел на меня своими серыми глазами, приподняв кустистые брови.

– Последние несколько дней были непривычно тихими. Честно говоря, некоторые надеялись, что ты не вернёшься. Тем не менее, братья и сестры доверяют брату Тислу и преданы ему. Многим он дал кров и указал дальнейший путь, когда они бежали из провинций, где шла война. Если он говорит, что мы должны спрятать тебя здесь, его воля будет исполнена. И некоторым ты стала нравиться после того, как спасла сестру Пастель из пожара.

Несколько дней назад я бы что-нибудь съязвила. Я бы не позволила себе признаться в том, что меня волнует мнение последователей Форса обо мне. Но, как ни странно, я была рада тому, что завоевала их доверие.

– Как твоя лодыжка? – спросил брат Гамут.

Я пожала плечами.

– Ваш чай помогает.

– Хорошо. Пей еще. Тебе нужно встретиться с Аркусом в библиотеке для беседы.

Я застонала.

– Лучше скажите для взбучки.

– Ну, пропесочит тебя, не без этого. Но он успокоится, как только выпустит пар. – Он помолчал. – Думаю, он беспокоился о тебе.

Я усмехнулась.

– Аркус – это глыба льда. Если у него и есть какие-то чувства, то уж точно не для меня.

– Ледокровному не так-то легко признать свои чувства или даже допустить, что они у него есть. Среди последователей Форса больше всего ценятся логика и самоконтроль. Но нам надо идти. Ты не должна заставлять его ждать.

Я вздохнула и последовала за ним из лазарета.

Когда мы вошли в библиотеку, за одним из столов сидела высокая монахиня с узким острым носом. Тонкой рукой с длинными пальцами она держала кисть, которой с величайшей осторожностью водила по пергаменту. Каждое её движение было легким и точным. Я заметила, что гобелен с изображением Темпуса был очищен от дыма и сажи и теперь висел на стене, прикрывая разбитое окно.

За монахиней, в самом темном углу комнаты, задумчиво сидел Аркус. Его присутствие наполняло воздух почти гудящим напряжением. Он сидел в деревянном кресле, которым я несколько дней назад пыталась разбить окно, пальцы его ритмично стучали по подлокотнику.

Сестра Пастель, не могли бы вы оставить нас одних? – спросил он.

Сестра Пастель подняла глаза и заметила меня. Она с достоинством склонила голову, и я кивнула в ответ, с облегчением увидев, что она выздоровела после пожара.

Когда она ушла, я осмотрела стол. Оказалось, что она работала над пергаментом с яркой иллюстрацией, изображающей богиню Циррус, одетую в кипенно-белую одежду, доброжелательно взирающую на поле, где мирно паслись толстые овцы. Богиня западного ветра была также богиней дождя и земледелия. И моряков тоже. На самом деле она была благосклонна к людям. В отличие от Форса, чей ледяной меч карал всякого, кто бросал ему вызов.

Краем глаза я заметила, что Аркус жестом приглашал меня сесть. Я покачала головой.

Он встал и подошел ближе. Все мое тело сжалось.

– Ты ушла, – наконец произнес он.

Тепло заструилось вверх по моей шее.

– Если ты планируешь избить меня за нарушение ваших драгоценных границ, надо было лучше выбирать место. Ты же не хочешь испортить книги?

Он ничего не сказал, но весь вибрировал от возмущения. Огромный рост, холодная ярость, волнами исходящая от кожи, – этого было достаточно, чтобы мое сердце в страхе забилось быстрее.

Я знала, чего он добивается. Охранники знали в этом толк. Они слишком боялись приблизиться ко мне, но все равно находили способы подвергнуть меня мучению и страху: ведро с ледяной водой, тяжелый предмет, брошенный в меня, пока я сжималась в дальнем углу камеры, удары стального меча о металлическую решетку, как только я засыпала. Тишина тоже была своего рода оружием в руках людей, которые играючи причиняли боль.

Меня охватило разочарование. Почему-то я не ожидала этого от Аркуса. Я не сомневалась, что он накажет меня. Но я не думала, что он будет играть со мной в эту жестокую игру.

– Развлекаешься? – поддразнила я, изогнув губы.

– Я объяснил тебе правила, – тихо произнес он.

– И я их нарушила, – он продолжал молчать, и я возвысила голос. – Позволь мне помочь. Мне хотелось поджечь церковь. Мне хотелось, чтобы все аббатство сгорело дотла!

– Я всегда был против твоего присутствия здесь.

Меня стало обидно, и это меня удивило. Он и раньше говорил об этом, он даже сказал, что позволил бы мне умереть в лесу, если бы не Брат Тисл. Но тогда это было сказано в гневе, теперь же он был спокоен и холоден. Я напомнила себе, что мне все равно, что он чувствует.

– К сожалению, ты нам необходима, – мрачно добавил он. – Ты – ключ ко всему, что мне нужно. Поэтому тебе нельзя просто уйти, как тебе хочется. Слишком многое зависит от тебя.

– Забавно, но вы до сих пор не сказали мне, зачем я вам нужна. Вот я и подумала, что лучше сбежать.

– Я бы все равно притащил тебя обратно.

– Значит, мое желание участвовать в вашем деле в расчет не принимается? Меня можно просто заставить?

Он молчал. Ноздри его раздувались от гнева.

Я скрестила руки.

– Я нужна вам. А это значит, что мне нужна информация.

– И если тебя схватят, ты все расскажешь солдатам. Я не могу рисковать.

Молчание затянулась, и я больше не могла его переносить. Покачав головой, я отвернулась.

– В следующий раз я уйду и не вернусь.

– Я вытащил тебя из тюрьмы! – сказал он, подняв голос. – Я спас тебе жизнь.

Я развернулась, кожа начала нагреваться.

– И что? Я теперь твоя рабыня?

За спиной у меня раздался ещё один взволнованный голос.

– В чем дело? Почему вы так кричите?

Повернувшись, я увидела в дверях брата Тисла, нахмурившего брови. Он был похож на стариков из моей деревни, которые кормили цыплят или собирали в горах травы. Был бы похож… если бы не седой пар, вырывавшийся изо рта при дыхании, и не тонкий слой инея, расстилающийся позади него по каменному полу.

– Что с тобой? Раньше ты никогда не терял самообладания, – отчитал он Аркуса.

– И у богов не хватило бы на нее терпения, – пробормотал Аркус, откидываясь назад в кресло.

Брат Тисл указал на другое кресло, которое стояло перед столом.

– Пожалуйста, садитесь, мисс Отрера.

Я села. Он подвинул деревянный табурет и долго смотрел на меня.

– Почему вы ушли?

– А вы как думаете? Я не хочу возвращаться в тюрьму.

– Вы не вернетесь.

– Брат Лэк сказал, что он не успокоится, пока не сообщит солдатам, где я.

Аркус наклонился вперед и сжал руки, глядя на брата Тисла.

– А я тебя предупреждал. Я говорил, что ему нельзя доверять. Но ты же всегда видишь в людях только хорошее.

– Мы можем обсудить это позже. Сейчас мы должны спросить мисс Отрера, почему она не обратилась к нам за помощью, а вместо этого поехала в лес.

– Я испугалась, – честно сказала я. – Вы не сказали, почему привезли меня сюда, какую роль я должна сыграть в вашем плане по свержению короля. И мне показалось, что вы поверили в то, что пожар устроила я.

– А это была не ты? – спросил Аркус.

– Я не верю, что пожар устроили вы, – быстро произнес брат Тисл. – И я понимаю ваши страхи. Но пообещайте больше никогда не убегать. В окрестных деревнях очень опасно…

– Солдаты ищут меня, я знаю. Я проезжала мимо разрушенной деревни и наткнулась на лагерь беженцев.

– Надеюсь, ты спряталась от них, и они тебя не видели.

Когда я промолчала, Аркус тревожно спросил.

– Они тебя видели?

– Ну, я не нарочно.

Аркус выругался, и я подала голос.

– Я должна была помочь маленькой больной девочке! И мне кажется, они не поняли, что я Огнекровная.

Мне не хотелось рассказывать ему, как девочка коснулась моей руки и почувствовала тепло моей кожи.

– Они идут к побережью. Не думаю, что они будут искать меня, даже если за мою голову объявлено вознаграждение в пять тысяч монет.

Аркус еще раз выругался. Брат Тисл поднял руку.

– Мы слышали об обещанном вознаграждении, но не думали, что оно такое большое.

Он закрыл глаза и помассировал лоб.

– Меня беспокоит, что эти беженцы могут рассказать солдатам о том, что видели вас. За информацию о вашем местонахождении тоже обещано вознаграждение, правда, поменьше.

– О, я не знала об этом, – сказала я.

Аркус махнул рукой.

– Разве это имеет какое-то значение?

– Может, и нет.

– Обещайте, что больше не уедете, – мягко сказал брат Тисл. – И тогда мы сможем обсудить то, что вы хотите знать.

Я пожала плечами.

– Расскажите мне все, что вы планируете, и тогда я решу.

Лед на полу вокруг стула Аркуса пошел трещинами.

– Это он так психует? – спросила я брата Тисла.

– О, Боги, дайте мне терпения, – пробормотал Аркус.

– Хватит, – сказал Брат Тисл. – Пообещайте, что не уедете, иначе я ничего вам не расскажу. От нас зависит жизнь слишком многих людей.

– И вы поверите моему обещанию?

Он пристально смотрел мне в глаза так долго, что я думала, что он не ответит.

– Да, – сказал он с мягкой убежденностью.

Я глубоко вздохнула.

– Я ведь вернулась. Я решила, что хочу помочь. И я обещаю больше не сбегать.

– Тогда пришло время обсудить нашу цель – цель, ради которой мы и привезли вас сюда. – Он подался вперед, положив руку на трость. – До нас дошли слухи об узнике короля, владеющим даром огня и искусством управления теплом.

Искусство управления теплом. Бабушка рассказывала мне, что когда-то так и было. Уважаемо, почетно. Работая рука об руку, лед и огонь старались улучшить жизнь людей. Это было давным-давно.

– Перед тем, как отправиться в тюрьму, – продолжил он, – мы постарались узнать о вас как можно больше. Например, никто из жителей вашей деревни не обладал даром, в том числе и ваша мать.

Мои руки сжались.

– Моя мама, – мягко сказала я, – обладала даром более важным, чем способность нагревать воду без огня. Она была искусной целительницей.

Он наклонил голову.

– Так нам и сказали. Это еще одна причина, по которой вы нас интересуете.

– И какова истинная причина?

– Во-первых, в Темпезии осталось очень мало таких людей. Во всяком случае, их дар намного слабее вашего. Вполне возможно, что вы – самый могущественный человек Огненной крови из всех, оставшихся в королевстве.

Чтобы не упасть, я вцепилась руками в подлокотники. У себя в деревне я всегда чувствовала себя одинокой, непонятой. Но я, по крайней мере, могла мечтать, что в один прекрасный день встречу другого Огнекровного, который поможет мне понять, что за огонь бушует в моем сердце и как с этим жить, как обуздать и использовать этот редкий дар, не боясь причинить вред окружающим. Теперь оказалось, что я одна.

– Значит, все они были убиты во время набегов, – сказала я, пытаясь представить их смерть и хотя бы таким образом проявить почтение.

– Кто-то во время набегов, – согласился брат Тисл. – Кто-то погиб в тюрьмах. Но самых сильных часто выводили на королевскую арену.

Я удивленно выпрямилась.

– Я слышала, что тот, кто победит всех в борьбе на арене, может получить свободу, а иногда и место при дворе короля. Но я думала, что это касается только Ледокровных.

– Когда-то так и было. Но все давно закончилось, еще при предыдущем короле, старшем брате Расмуса, который не любил бессмысленного кровопролития. Расмус же возродил эти битвы. Он выбирает заключенных с огненной кровью, обладающих мощным даром, и устраивает бои с чемпионами ледяной крови.

– Может ли Огнекровный выиграть свободу? – спросила я.

Он заколебался.

– Мы никогда не слышали о том, чтобы Огнекровный остался в живых.

Значит, даже самые могущественные из моего рода были убиты ради развлечения короля.

– Как такое могло случиться? – прошептала я. – Бабушка всегда говорила, что лед и огонь жили в мире.

Брат Тисл снова заговорил.

– Когда Огнекровные пришли из-за моря в поисках новых плодородных земель, даже наши мифы утверждали, что мы соперники. Мир был установлен, но Огнекровные постепенно раздвигали границы своих территорий, сражаясь с землевладельцами, требуя все больше земли.

– Это неправда, – возразила я. – Все было не так. Границы, существовавшие сотни лет, попытался изменить король Акур. Огнекровные обработали землю, сделали ее плодородной, и он захотел ее забрать.

Брат Тисл склонил голову.

– Огнекровных было намного меньше, поэтому они прибегли к убийствам высокородных Ледокровных. Когда войска короля Акура так и не отступили, они убили некоторых его приближенных, самых уважаемых.

– В том числе и его жену, – сказал Аркус, голос его прозвучал жестко по сравнению с мягкими интонациями брата Тисла.

– Несмотря на это, король Расмус сейчас там, где остановился его кровожадный отец, – сказала я.

– Он намного хуже, чем его отец, – сказал Аркус. – Король Акур был, по крайней мере, щедр, подавал милостыню бедным и строил города. Расмус же использует казну, чтобы сделать больше оружия, обучить больше солдат. Он пытает тех, кого подозревает в измене, убивает баронов, которые ему противостоят, и искореняет малейший намек на мятеж, отправляя всех трудоспособных мужчин и женщин на границу, где они бессильны.

– И все голодают, – добавила я. – Хвала Темпусу, аббатства и монахи пока в безопасности. И ты… кем бы ты ни был, – махнула я рукой в сторону Аркуса.

Он точно не был монахом. В нем вообще не было ничего монашеского. Он вел себя как воин и говорил как дворянин. Его одежда и обувь выглядели дорого, но он прятался в аббатстве.

– Король Расмус по-прежнему чтит бога северного ветра, – ответил Брат Тисл. – Он не рискнул бы разозлить Форса, причинив вред его последователям.

Я повернулась и посмотрела прямо в глаза Аркусу.

– И каким образом, вы полагаете, мне удастся убить самого могущественного короля в нашей истории?

– Он не самый могущественный король в нашей истории, – парировал Аркус. – Беспощадность – это не сила. Тирания – не сила.

Я была поражена, услышав, как он повторяет мои собственные убеждения. На самом деле, я была согласна со многим из того, что он сказал.

– Значит, даже ты, Ледокровный… – сказала я. – Ты тоже ненавидишь короля.

– Мы против тех методов, которые использует король Расмус, – сказал брат Тисл, взглянув на Аркуса. – Мы против отсутствия сострадания.

– Отсутствия сострадания? – внезапная волна гнева подняла меня на ноги. – Это слишком бледное описание короля, который посылает своих солдат, чтобы уничтожить целую деревню только из-за слухов о единственной Огнекровной! – я тяжело дышала. – Дом, который я любила, моя мама – все уничтожено! И только потому, что я родилась с даром, которым не умею пользоваться, не могу контролировать и никогда не смогу от него избавиться!

Из моей ладони вырвалось пламя и заплясало по полу, поднимаясь вверх по ножке стола. Аркус вскочил на ноги, рассёк воздух ладонью. Огонь замерз, не успев перекинуться на пергамент, разложенный на столе. На полированном дереве появилось черное пятно.

– Успокойся, – сказал он, тяжело дыша.

Я прижала руки к груди. Я ненавидела себя, когда теряла контроль, испытывая сильные эмоции. Медленно я вернулась на свое место и, обхватив себя руками, уставилась в пол.

– Я считаю, что короля надо жестоко наказать без всякого сострадания. Связать и натравить на него снежных волков. Да и это было бы слишком мягко для него по сравнению со смертью, которой он награждает многих.

– Мы согласны с вами, мисс Отрера, – сказал монах, глядя на мои сжатые кулаки. – Чтобы исцелить нашу страну, мы должны положить конец правлению короля Расмуса.

Я почувствовала облегчение, хотя все еще кипела внутри.

– Возможно, мы сможем продолжить этот разговор в другой день, – сказал он. – Не надо забывать, что вы прошли через многие испытания и все еще лечитесь.

Я спрятала трясущиеся ноги под накидкой. Нельзя терять самообладание перед этими людьми – это мне не поможет. Если я буду шипеть и царапаться, как дикая кошка, они никогда не будут мне доверять.

– Спасибо за травы и пищу, – искренне сказала я, стараясь успокоиться. – Брат Гамут хорошо обо мне заботится.

– Первым делом вам нужно исцелиться, – сказал Брат Тисл. – Все прочие вопросы можно обсудить потом, когда вы будете здоровы.

– Любые другие вопросы, – сказал Аркус, командным голосом, заполнившим маленькое помещение, – будут решаться тогда, когда я сочту это нужным. Мы сидим и ждем, пока трон…

Брат Тисл поднял руку. Удивительно, но Аркус замолчал.

– Поверь мне, мой друг, – сказал монах. – Мы ждали все это время, пока искали девушку. Время – наш враг, но иногда терпение необходимо.

Аркус резко поднялся и задел мой стул, выходя из комнаты. Когда он прошел рядом, порыв холодного воздух ужалил меня в щеку.