Двери задрожали от яростных ударов, и сковавший их лед пошел трещинами. Наконец, лед раскололся, двери приоткрылись, и в образовавшуюся щель, тяжело дыша, протиснулся Аркус с непокрытой головой, в руке – обагренный кровью меч.

Расмус развернулся и хладнокровно направил в грудь Аркуса ледяную стрелу. Удар был такой силы, что Аркуса отшвырнуло к каменной стене. Ещё одна ледяная стрела обвилась вокруг запястья, сдавливая его до тех пор, пока не раскрылась ладонь. Меч со звоном упал на пол и покрылся толстым слоем льда.

– Отпусти ее, – сказал Аркус.

Голос его был спокоен, но глаза горели яростью. Оттолкнувшись от стены, он сделал шаг вперед.

– И мы можем поговорить как братья.

– Разве она не хороша, когда вся окутана льдом? – сказал Расмус, забавляясь. – Возможно, я поставлю ее как статую во внутреннем дворике. Огонь, застывший во льду. Изящная метафора, тебе не кажется?

– Трон управляет тобою, – произнес Аркус низким ровным голосом, медленно продвигаясь вперед.

Расмус рассмеялся.

– Трон – мой союзник.

Аркус остановился в нескольких метрах от него, внимательно осматривая меня, возможно, в поисках крови или признаков боли. Не обнаружив ничего опасного, он с облегчением перевел дух.

– Я не враг тебе, Рас. Вместе мы сможем найти способ, как освободить тебя от проклятия.

Расмус оскалился в дикой ухмылке.

– Форс и Эврус тоже братья. Эврус в дар сделал трон сильнее.

– Он отравил его из ревности, – сказал Аркус.

– Ты испугался собственного трона. Поэтому мы так долго не видели тебя?

– Ты подослал ко мне наемного убийцу! Прости, но мне не хотелось возвращаться.

Расмус покачал головой.

– Нет, не я. Я был слишком мал.

Аркус несколько раз моргнул.

– Ты говоришь, что не посылал убийцу. Но как я могу тебе верить?

– Верь, во что хочешь. Ты мне не нужен.

Расмус повернулся ко мне и с лихорадочным возбуждением произнес.

– И она мне не нужна.

Лед пополз вверх по моему телу, добрался до подбородка и сковал холодом губы, перекрыв доступ к воздуху. От страха я забилась как рыба во льду. Через несколько секунд мое горячее дыхание растопило лед вокруг рта. Я судорожно дышала, наблюдая за братьями.

– Отпусти ее, Рас, – сказал Аркус, и в его голосе зазвучала сталь.

У него был властный вид старшего брата и короля.

– Мы можем решить все миром, но если ты убьешь ее, ты – покойник.

– Мне нужно всего лишь поднять палец, и я остановлю ее сердце, – мягко сказал Расмус. – Всего лишь один вздох. Да просто мысль. Ты и не поймешь, что я сделал это, пока не станет слишком поздно. Просто еще одна лживая Огнекровная, которая никому не нужна.

Я сосредоточилась на сердце, желая собрать и выбросить наружу как можно больше жара, чтобы растопить сковавший меня лед. Но тепла не было совсем – мне не удалось найти даже тонюсенького огненного завитка.

– Мне она нужна, – несмотря на жесткий, даже грозный тон, в голосе Аркуса звучали плохо скрываемые нотки отчаяния.

– Ты тоже был нужен мне, – сказал Расмус. – Когда-то.

– Ты говорил, что тебе не нужен трон. Вместе мы сможем уничтожить его. Ты сможешь править рядом со мной, сидя по правую руку от меня.

– Я правлю сейчас, – сказал Расмус, повышая голос.

Аркус вздохнул.

– Я признаю, я был горд. И в гордыне я отказывался верить в проклятие. Я видел, что отец становился жестоким параноиком, но я винил в этом войну, тяжесть власти. Когда я занял трон, я просто не верил, что меня что-то меняет, калечит…

– Совершенствует, – выдохнул Расмус. – Укрепляет. Если бы ты только принял это, исчезли бы все ограничения, и ты стал бы таким могущественным, что и представить невозможно.

Аркус покачал головой.

– Ты потерял себя. Дело в нем… – он указал на трон, – он съел тебя изнутри.

– Мой трон питается душами предателей и Огнекровных.

Он махнул рукой в мою сторону, и лед начал сжимать меня, пока я не закричала. Глаза Аркуса расширились, а лицо побледнело.

– Оставь трон себе, – вздохнул Аркус. – А я заберу ее, уеду далеко-далеко, за океан. Откажусь от титула и прав на трон. Сделаю все, чтобы ты попросишь. Только позволь мне забрать ее.

Нет. Я попыталась покачать головой, но лед крепко сковал мне шею. Мне хотелось заорать на Аркуса, выкрикнуть изо всех сил, что он не может так поступить. Я точно знала, что он тверд духом и предан своему народу. Если он откажется от этого, он погибнет.

– Ты можешь вернуться, – сказал Расмус. – У тебя слишком много сторонников, которые могут восстать против меня. Убить меня.

– Я никогда не хотел убивать тебя. Я только хотел, чтобы наше королевство стало таким, как раньше. Чтобы ты прекратил войны, начал снова помогать людям. Но пусть все идет, как идет.

Расмус покачал головой.

– Я тебе не верю.

Молчание.

– Тогда убей меня, если нужно. Но отпусти ее. Я позволю тебе убить меня, когда увижу, что она благополучно покинула город.

Я буйствовала внутри своего ледяного саркофага. Открыв рот, я попыталась крикнуть, но из замерзшего горла вырвался лишь тихий писк. От напряжения мои легкие лопались, а разум пытался заставить конечности двигаться, чтобы сбросить ледяные оковы. Но это напоминало попытки выбраться из-под горного завала – все было напрасно.

– Ты умрешь… – он посмотрел на меня сверху вниз, а затем снова на брата, – за нее?

– Да. Умру, – твердо сказал Аркус. – Договорились?

Нет, я не могла допустить этого.

В воздухе повисли сомнения, осязаемые, как густой туман. На стенах играли тени. С трона донесся шепот, свистящее, едва уловимое шипенье.

Расмус улыбнулся, выражение его лица было настолько холодным, что улыбка выглядела как оскал трупа.

– Теперь мне еще больше хочется убить ее.

Он повернулся ко мне, встретившись со мной взглядом.

– Ты – ничто.

Лед, сковавший меня снаружи, начал острыми краями вгрызаться в тело. В горле застыл крик от боли в груди – боли, которая была сильнее ударов меча, потому что холод сковывал мне сердце, проникая в меня, двигаясь, неумолимо, безжалостно, неотвратимо.

Когда мои глаза уже закрылись от боли, я заметила, как Аркус двинулся на Расмуса. Тусклый ужас пронзил мой разум – Аркусу не одержать победы в этой битве. Пока за спиной у Расмуса трон, он слишком силен. Сюд, пусть все скорее закончится. Пожалуйста. Я пойду в загробный мир, к моей маме. Мне будет тепло. Я буду свободна.

Но внезапно ко мне в голову пришла одна мысль – я вспомнила слова Мареллы. Единственный способ уничтожить трон – объединиться с ним, позволить Минаксу слиться со мной. Форс создал трон, чтобы оттолкнуть и ослабить Огнекровных. Прямо сейчас я вся была – огонь. Но если я впущу тьму, которая уже свободно двигалась по связанному с троном льду, я смогу обойти защиту трона и уничтожить его изнутри.

Тьма, приди, подумала я.

Уши мои заполнились шипением, темные щупальца присосались к кончикам пальцев, проникая внутрь, поднимаясь вверх по рукам, к лицу. Я почувствовала давление. Уши заложило, я захлебнулась воздухом, но лед, сковавший тело, не позволил мне даже вздрогнуть от странного, наполняющего меня ощущения. Затем все чувства успокоились, ослабли, тело привыкало к новому обитателю. Торжествуя, я поняла, что мой жар снова при мне и что в груди клокочет пламя, растекаясь чудесной горячей волной по рукам и ногам. Все тревоги покинули меня, мысли стали более простыми, первичными, наполняя меня острой всепоглощающей радостью.

– Ты и я – одно целое, – произнес звенящий голос, только теперь он исходил изнутри. – Освободи меня, и тогда мы вместе начнем искать моего брата, заточенного в огненном троне! Вместе мы сможем исполнить то, для чего наш отец создал нас. Будь готова к этому дню, Дочь Тьмы! Он скоро настанет.

Все цвета в комнате исчезли: ледяная синь превратилась в серость, через окно проникали прозрачно белые лучи солнца. Я взглянула на кончики своих пальцев и увидела, как клубятся над ними завитки дыма.

Аркус и Расмус боролись в нескольких метрах от меня и, хотя руки Аркуса напрягались от усилий, сдерживая атаки брата, его колени подогнулись, когда руки Расмуса сдавили ему горло. Я наблюдала за ними с отвлеченным интересом, пытаясь вспомнить, чего я так сильно хотела всего лишь несколько минут назад. Я попыталась двинуться, но обнаружила, что все еще закована льдом.

Сломай лед, подумала я, и лед разлетелся полурастаявшими, сверкающими, как бриллианты, осколками, заполнившими воздух и заскользившими по полу.

Всего лишь несколько мгновений назад я была частью короля, моя тьма была внутри него? Он был моим союзником.

– Мой король, – сказала я, голос мой звенел тысячью колоколов, настойчиво, звонко. Я послала вихрь горячего воздуха в сторону Аркуса, и он отлетел на несколько метров, гремя доспехами по каменному полу.

Медленно я направилась к Расмусу, который пристально смотрел на меня, и глаза его уже стали терять черноту, постепенно превращаясь в темно-синие. Он судорожно вздохнул.

– Ты слилась с Минаксом.

– Мы едины, – ответила я своим странным новым голосом.

Он медленно вытянул руку, положив ее мне на затылок, и притянул меня к себе, губы наши встретились, и он потрясенно охнул.

– У тебя кожа горит, – сказал он.

Но его губы вновь прикоснулись к моим, и я прижалась к нему, отвечая на поцелуй.

– Руби! – в шоке от предательства выкрикнул Аркус.

– Она выбрала, брат, – ответил Расмус, убирая прядь волос с моей щеки. – Она выбрала силу.

– Сила – это я, – поправила я, указывая на трон.

Сейчас ни одна тень не искажала его поверхность. Минакс оставил трон и был во мне и был мной, и я была им и была так сильна, что я никогда не отказалась бы от этой невероятной силы. Но часть Минакса все еще была связана с Расмусом. Он все еще скрывал в себе часть моей темной силы, а я не хотела с ним делиться. Я хотела получить все.

– Оставь короля, – сказала я Минаксу, и тени, скрутившись в жгут, перешли из него в меня. Расмус согнулся пополам, положив руки на колени, чтобы не упасть.

– Не забирай все себе, милая, – дрожащим голосом произнес он. – Мы должны разделить это.

Я заколебалась. Мне не хотелось уступать ни капли этого ощущения. Тогда Минакс заговорил со мной.

– Ты освободила меня. Тебе не придется долго делить с ним нашу силу. Отдай ему немного, чтобы он смог убить брата, а мы будем питаться их горем и ненавистью и покинем это место сильными.

Я кивнула, затем коснулась щеки Расмуса и снова наполнила его тьмой.

– Спасибо, – сказал он с улыбкой.

– Убей его, – приказала я.

Расмус откинул руки назад и хлопнул ими, поразив Аркуса мощным взрывом холода. Аркус повернулся, чтобы принять удар на плечо, и поднял руку, чтобы нанести удар.

– Мне надо еще, – прошептал Расмус, и я снова коснулась его, делясь темной энергией.

Когда часть тьмы покинула меня, мир приобрел цвет, и я снова посмотрела на Аркуса другими глазами.

– Ты причиняешь ему боль, – бесстрастно произнесла я.

Минакс сказал, что это сделает меня сильнее, но я чувствовала смутный дискомфорт, от которого не могла избавиться.

– Да, – проскрежетал сквозь зубы Расмус, – хоть бы он умер быстрее. Мускулы его бугрились, когда он острым льдом наносил удар за ударом. Когда острые осколки вонзались в нежную кожу на шее Аркуса, комната наполнилась криком и отражающимся от стен эхом. Одной рукой он вытирал кровь, а другой продолжал сражаться.

Я продолжала наблюдать, пока на руке Аркуса не возник глубокий порез. Он закричал от боли и согнулся пополам, и удары посыпались на его спину.

– Что-то не так, – сказала я, положив руку на запястье Расмуса и потянув его вниз. Его лед вихрем закрутился по полу и растаял. – Я не хочу, чтобы он умирал.

Расмус встретился со мной взглядом, его глаза снова почернели.

– Не позволяй себе слабости – ведь ты уже все решила. Мы так близки.

– Руби, – сказал Аркус, весь окровавленный, задыхаясь от усталости. – Помоги мне.

– Нет, – сказал Расмус. – Он должен умереть, чтобы мы могли забрать его силу, и вместе мы будем непобедимы. Сделай это, Руби. Покажи, какая ты сильная.

Предвкушение наполнило меня до краев. Отвлекшись на секунду, я подняла руку и направила огненный столб в Аркуса. Он встретил его льдом. Как только эти два столба разрушительной силы слились, вспыхнуло бело-голубое пламя, бьющее до потолка словно гейзер.

– Ледяное пламя, – выдохнул Расмус, смеясь от восхищения. – Пламя, которое может сжечь что угодно. Было сказано, что только божество может его создать, но вот ты здесь и ты создаешь вещи, подвластные только богам. Я знал, что ты – особенная.

Он повернулся, чтобы позлорадствовать.

– Даже ты не можешь сравниться с ней, брат!

Он добавил своего льда к бело-голубому гейзеру, и все три струи, слившись, образовали ослепительно-белое колесо с синей сердцевиной. Он использовал силу своего дара, чтобы наклонить искривший столб пламени, и теперь его синий центр неумолимо приближался к Аркусу.

– Как только пламя его настигнет, – сказал Расмус, усмехаясь, – от него останется лишь мокрое место.

Внезапно какое-то внутреннее чувство тревоги вцепилось когтями в мое сердце, раздирая болью грудь. Это был Аркус.

Сотни картин пронеслись у меня в сознании. Аркус уносит меня из тюрьмы, Аркус спасает меня от собственного огня, бросая в ручей, Аркус учит меня сражаться. Я вспомнила, как в первый раз заглянула ему в глаза, первый раз, когда он улыбнулся мне, как я удивилась, когда поняла, что он гораздо лучше, чем мне казалось. И он менялся ради меня, или, по крайней мере, пытался. Он унял свое нетерпение после первой тренировочной схватки. Он показал мне в кузнице, как сталь закаляют пламенем. Он невольно делился со мной своими впечатлениями, любовью к легендам, заботой о людях, которые страдали. Он отталкивал меня так много раз, но теперь я знала, что так он пытался защититься от чувств, которые были слишком сильны, чтобы отрицать их или контролировать. Я чувствовала то же самое, пытаясь обуздать свои чувства к нему, но все равно хотела его внимания, его доверия и даже его прикосновений.

Я вспомнила, как он поцеловал меня и как говорил, что хочет защитить меня и не хочет отпускать. Он снова и снова показывал, как сильно он беспокоится обо мне, желая или не желая того, и я начала видеть всю глубину его чувств, которые так сильно отличались от моих первоначальных представлений. Он принимал все близко к сердцу, и я тоже. Он стал жизненно необходим для моего существования.

Он хотел умереть за меня. И я бы сделала то же самое для него. Я чувствовала, что внутри еще оставалась маленькая частичка меня самой, не тронутая тьмой, и что ни за что на свете я не причиню ему вреда.

Благодаря этой волне чувств мне удалось обрести контроль и немного прийти в себя. Я нащупала чувство надежды, что-то теплое и яркое, за что я держалась, когда все стало мрачным. Я накрылась этим чувством, как покрывалом, и медленно пошла к Аркусу, чтобы направить ледяное пламя на Расмуса. Колесо с синей сердцевиной начало разворачиваться в его сторону.

– Что ты делаешь? – спросил Расмус, широко раскрыв глаза.

– Уничтожаю твой трон.

С каждой секундой я чувствовала, как мой разум набирает силу, сбрасывая влияние Минакса. Я это сделаю. Я уничтожу проклятие.

– Нет!

Расмус послал на меня лед, чтобы отбросить назад. Я швырнула в него пылающий шар, который пронес его по комнате, ударив головой о стену. Расмус упал.

Я снова повернулась к трону и постаралась собрать как можно больше тепла. Но трон не давал мне это сделать – ведь он был предназначен Форсом для ослабления и уничтожения Огнекровных.

– Ты можешь это сделать, Руби, – сказал Аркус. – Не сдерживай себя. Отпусти!

На миг меня охватило страшное сомнение – я вспомнила все свои неудачи: деревню, маму, первые попытки использовать огонь. Я вспомнила, как всего лишь несколько минут назад позволила Минаксу взять контроль над собой, как он убедил меня убить Аркуса.

Но я сильнее этого. Я не позволю ему управлять мной. Даже когда я почувствовала присутствие теней в своем сознании, я все равно их контролировала. Мои дары, будь то огонь или тьма, уже не были дикими. Они были – мои и подчинялись мне.

– Аркус, – выдохнула я, – накройся льдом.

Я услышала треск льда и краем глаза увидела, что Аркус сначала укрыл толстым слоем льда своего брата, который лежал на полу, а затем накрылся льдом сам.

И, наконец, я отпустила себя.

Сердце мое билось в два раза быстрее, внутри меня пылало нескончаемое пламя закатов. Оранжевый цвет опалил мне глаза, и я погрузилась в мучительные волны белого огня. Он был в сотни раз жарче того, от которого Аркус спас меня, когда я сжигала свою одежду в аббатстве. Это было похоже на падение в бурлящую лаву.

Я сосредоточилась на черном очертании трона. Он по-прежнему пытался отнять у меня тепло, настойчиво вытягивая его, как будто желая вырвать мое сердце прямо из груди. Но я была не просто Огнекровной. Возможно, именно такая судьба и была мне уготована, но мне удалось взять под контроль Минакса внутри меня. Я смогла это сделать.

Притягивая каждую мысль о тепле и огне в сознании и в сердце, я медленно наращивала внутри себя давление, пока оно не стало мучительно невыносимым. И тогда я выбросила его наружу, чтобы взорвать трон. Взрывной волной меня отбросило назад, ударив о ледяную колонну. Ослепленная, я увидела, что трон расплавился лишь наполовину, и я еще раз повторила все действия. Дай теплу накопиться, учила меня бабушка. Взнуздай его, учил меня брат Тисл. Отпусти его, учил меня Аркус. Снова и снова я собирала тепло, преодолевала сопротивление, копила силу и отпускала ее с пьянящей уверенностью, которой я никогда не чувствовала раньше.

У меня по лицу градом катился пот, руки тряслись, я кричала, стараясь выплеснуть как можно больше тепла. Наконец, остаток ледяного трона раздулся, как переполненная бочка, и взорвался, взлетев вверх облаком крошечных капель, которые шипели, парили и наполняли воздух струйками света.

Минакс взвился внутри меня и лихорадочно завибрировал при виде пустого места, где стоял трон – его дом на протяжении тысячи лет. Я почувствовала его замешательство, его краткое чувство утраты, которое затем сменилось восторгом, когда он осознал, что теперь он может свободно жить внутри меня. Он стал устраиваться поудобнее, заполняя собой все мое сознание.

Послышался звук, напоминающий звон разбитого стекла. Это Аркус пробивался сквозь ледяную защиту, который спасла его от моего огня. Он подошел ко мне, и сквозь пелену я услышала, как он назвал мое имя, и почувствовала его руки на своих плечах. Но сознание мое уплывало – так смывает волной песчинки в море.

Я слышала голос, который торжественно гудел тысячью колоколов, и каждое слово отдавалось в моей голове мучительной болью.

– Мой истинный сосуд, ты освободила меня. Мы всегда будем вместе.

Когда тьма начала расти во мне, я поняла, что раньше она применяла лишь часть своей силы. Она позволила мне уничтожить трон, потому что хотела этого. Я была частью плана. И теперь она росла внутри меня, поглощая меня саму.

Мне нужна была помощь человека, чья сила превосходила мою, – девушки с золотистыми волосами и янтарными глазами, которая помогла Аркусу выжить, которую видела я, заблудившись в лесу в снежно-белой метели. Если это действительно была пророчица – провидица, которая исцелила Циррус, – мне нужна была ее помощь.

– Сейдж, – произнесла я, обращаясь к ней той частью своей души, которая знала больше, чем разум, – помоги мне.

И голос из моих видений прошептал мне на ухо.

– Чтобы наполниться светом, тебе нужно просто сделать выбор. Выбирай прощение. Выбирай любовь.

Ее слова наполнили меня силой для борьбы с тенями. Я заставила себя сосредоточиться на светлых вещах: любви, надежде и исцелении, новых начинаниях и прощении. Я заставила себя мечтать о жизни, которую я хотела прожить, а не вспоминать боль и чувство вины из прошлого. Я представила маму – она улыбалась и гордилась мной, и рядом с ней бабушку – они протягивают ко мне руки, чтобы тепло обнять. Любовь была силой – очищающей, как огонь. И я раскрыла ей объятия.

Меня наполнил ослепляющий золотистый свет. И тут же раздался нечеловеческий крик, полный муки – агонии, и затем тьма, наполнявшая меня изнутри, вырвалась наружу и заклубилась черным дымом в воздухе. Я чуть не упала, но Аркус удержал меня, прижав к своей груди.

Минакс черной тенью навис над нами. Он попытался вновь проникнуть в меня, но я заполнила свое сознание мыслями о любви, стараясь, чтобы свет оставался устойчивым и ярким.

Тень чудовища мерцала, становилась то мутной, то прозрачной, изо всех сил пытаясь сохранить свою форму. Вибрируя, Минакс отступил – он хотел вернуться ко мне, но знал, что это невозможно.

Краем глаза я заметила какое-то движение. Расмус вырвался изо льда и полз к нам по полу. Он дрожал, лицо его приобрело болезненный серый оттенок, а голубые глаза были наполнены болью.

– Вернись ко мне, Минакс, – хрипло сказал он.

Он казался таким слабым, что я не испытывала страха перед этим когда-то могущественным королем.

– Не давай ему слиться с тобой, – сказала я. – Я знаю, насколько он силен. Если ты впустишь его, он уничтожит тебя до конца. Ты погибнешь.

Он покачал головой.

– Я все равно умираю, – он поднял руки. – Приди, Минакс, мой единственный друг. Вернись ко мне.

Замешкавшись лишь на мгновение, тень чудища двинулась к Расмусу.

Аркус прыгнул к нему.

– Рас, нет!

Аркус кинулся к брату, но тьма уже проникла в него, снова превратив его голубые глаза в черные. Расмус вздохнул с облегчением, губы скривились в дрожащей улыбке.

– Ничто не имеет значения, кроме силы, – прошептал он.

Затем он нахмурился и откинул голову в агонии. На его светлой коже четко выступали вены, меняя цвет с синего на черный – по ним текла тьма – крошечные притоки и потоки побольше соединялись, вздуваясь. Расмус закричал и начал царапать себя руками в попытке избавиться от наваждения, глядя в потолок, словно искал надежду на спасение. Его тело сотрясали страшные судороги, и он упал на пол, когда Минакс снова взмыл в воздух, паря над нами. Он выглядел сильнее, потерял прозрачность, стал осязаемым. Он двинулся к Аркусу, но я бросилась к нему, раскинув руки, закрывая его собой.

– Сейдж, защити нас, – едва слышно прошептала я.

Минакс затрясся, как будто от смеха.

– Мне не нужен этот король – он боролся с моим влиянием, когда занял трон. Но я пока что сыт его братом. Какое-то время я смогу продержаться, пока не найду следующего хозяина. Но истинный мой сосуд – это ты, Дочь тьмы. Когда тебя наполнит отчаяние, когда уйдут все, кого ты любишь, мы снова станем едины. Помни обо мне.

Что-то обожгло кожу возле моего левого уха, а затем я почувствовала, что Минакс исчез.

Мир перевернулся и стал возвращаться в нормальное состояние. Стоя на каменном полу на четвереньках, я с трудом вздохнула. Я хотела заговорить, но в горле пересохло и першило.

Открыв глаза, я увидела две одинаковые льдинки, переливавшиеся множеством голубых оттенков от теплой сини летнего озера до прохладной лазури зимнего утра.

– Это ты, Руби? – Аркус тихо, на выдохе, произнес мое имя.

– Да, Минакс ушел, – ответила я. – Пока ушел.

– Слава Темпусу, ты в порядке!

Он обнял меня. Я уткнулась головой в его плечо. Через несколько минут он повернулся посмотреть на то, что осталось от Расмуса.

– Он был моим братом.

– Я знаю. Мне очень жаль.

В течение нескольких месяцев я мечтала убить Расмуса. Но Аркус хотел, чтобы я исцелила его, а у меня не получилось. Я обняла Аркуса так крепко, как могла, пока он дрожал, и его холодные слезы капали мне на ключицу. Я просто гладила его по волосам. Меня поразило, что Аркус может так страдать из-за гибели брата, несмотря на его предательство. Когда он успокоился, я прижалась губами к его щеке.

Солнце уже опустилось за гору. В тронный зал заглядывали его последние лучи, в слабом свете которых танцевали пылинки. Удлинялись тени, но теперь это были просто тени. В комнате что-то неуловимо изменилось. Исчез злой дух трона.

– Мне надо идти, есть множество дел, которые не ждут, – сказал Аркус, тяжело вздохнув. – Мое войско выиграло битву, но есть и те, кто будет… недоволен тем, что здесь произошло. Они скажут, что я убил брата, чтобы захватить власть.

Я не стала говорить, что на арене я на мгновенье тоже подумала, что Аркус пришел, чтобы захватить власть.

– Но ты его не убивал.

– Они могут этому не поверить, – сказал он. – Мне нужно убедить тех, кто был предан моему брату, что теперь они должны верно служить мне. Это будет непросто.

– Мне бы очень хотелось помочь, но, как ты сказал раньше, меня не особо любят в этих местах.

Он криво улыбнулся и коснулся моей щеки.

– Любят… Правда, лишь некоторые.

Что-то мучительно-радостное и светлое вспыхнуло во мне. Чувства переполняли меня, я взяла его руку и прижалась к ней щекой.