С трона поднялась фигура. Свет, проникавший сквозь окно, отражался от ледяных стен и создавал сияющий нимб над его головой.

– Марелла, милая моя предательница, – он рукой поманил ее к себе.

– Я не предавала тебя, – сказала она, и лицо ее посерело от страха. – Я пытаюсь спасти тебя.

Он недоверчиво хмыкнул.

– Единственный человек, о спасении которого ты заботишься, – это ты сама. Ты можешь одурачить Руби, но я… я слишком хорошо тебя знаю. Подойди ближе. Я хочу увидеть эти прекрасные слезки, которые ты так легко проливаешь, когда речь идет о твоей жизни.

Марелла развернулась и бросилась к туннелю. Она коснулась каменной двери и закричала. Ее пальцы покрылись льдом, который поднимался вверх по руке. Я протянула руку, чтобы растопить лед, но на грудь навалилась знакомая тяжесть, погасив огонь.

– Ты, кажется, удивилась, увидев меня, – сказал Расмус, его скривилось в насмешке.

Приказав сердцу сбавить темп, я сделала шаг вперед.

– Разве вы не повели своих людей в бой?

Он прикрыл глаза.

– Я потом вознагражу верных и вздерну на виселице предателей. После битвы сила трона только укрепится.

В его тоне сквозила ленивая удовлетворенность, будто он поделился со мной неким тайным знанием в ответ на праздное любопытство.

– Когда люди гибнут от рук других, его мощь растет, а вместе с ним и моя сила.

Он закрыл глаза, прислонившись головой ко льду.

– А ты для чего сюда явилась, моя огненная красотка?

– За силой трона, которую вы предлагали.

Он открыл глаза, и взгляд его вспыхнул надеждой.

– Правда? Тогда пойдем.

Он шагнул вперед, схватил меня за руку и потащил к трону. Как только он прижал мою руку ко льду, я почувствовала, как темная сила проникла в мои пальцы и начала подниматься по руке, заставляя меня дрожать от холодного восторга.

– Ты принадлежишь трону, – умиротворенно сказал Расмус, обнимая меня сзади и прижимая к себе, – а трон принадлежит мне. Значит, ты – моя, Руби.

Он взял меня за подбородок и повернул лицом к себе. Странные ощущения переполняли меня – каждой мышцей я ощущала силу трона, но сама едва могла качнуть головой.

Его губы прикоснулись к моему виску, где билась тоненькая жилка, посылая такие же тонкие струйки огня в мои вены.

– Пусти его в свое сердце, – прошептал он, и от этих слов у меня мороз пошел по коже.

– Отпустите Мареллу, – сказала я. – У вас нет причин для ссоры.

Прищурившись, он взглянул на Мареллу, которая пыталась вырваться из ледяных оков. На ее волосах уже звенели сосульки.

– Она не рассказала тебе? – спросил он. – Наша леди Марелла вступила в тайный сговор против меня с моим же капитаном. Капитан сильно проигрался, и ему нужны были деньги, чтобы расплатиться по долгам. И Марелла заплатила ему за то, чтобы он отвез тебя в тюрьму Блэк Крик, а не сюда. Она спрятала тебя от меня.

Пораженная, я взглянула прямо ему в глаза.

– Значит, он предал вас. Поэтому вы и отдали его мне на арене.

– И нисколько не жалею об этом.

– А вы хоть кого-нибудь жалели в своей жизни?

Он приподнял светлую бровь и скривил губы.

– Она предала меня. В моем ближайшем окружении полно изменников.

Он провел пальцем по моему подбородку. И я вдруг снова почувствовала свое тепло. Я поняла, что, когда он одновременно касается меня и трона, трон возвращает мне тепло, по крайней мере, частично.

– Все они будут уничтожены. Сначала я допрошу ее, а потом ты убьешь – это увеличит твою силу.

Тени внутри трона зашевелились. Мне удалось собрать достаточно сил, чтобы послать теплый воздух к рукам Мареллы. Она скинула с себя лед и бросилась в туннель, стук ее туфель эхом отдавался в тишине.

Расмус взял меня за плечи и встряхнул.

– Напрасно ты ее пожалела.

Его губы накрыли мои. По телу прошла волна восхитительного наслаждения, уничтожившая все беспокойства и страхи, исчезли вопросы о том, что я должна делать и чего не должна. Остались только тьма и блаженство. Тень выскользнула из трона и поднялась, возвышаясь над нами.

– Хочешь меня? – спросил Расмус, оторвавшись от моих губ, его руки обнимали меня за талию, бедра тесно прижались к моим.

Я почти захлебнулась в экстазе, часть меня хотела сказать «да». Я хотела тьмы. Я хотела силы. Я хотела счастья. Ты дашь мне все это, и поэтому да, я хочу тебя.

Но в самой глубине моего сознания вдруг что-то мелькнуло, какие-то воспоминания о теплоте. Большинство людей, которых я любила, исчезли, но оставался кто-то еще – тот, кто нуждался во мне, кто волновал меня больше, чем тьма и сила. Я вспомнила глаза, в которых было так много оттенков синего: их холодный взгляд мог через мгновение потеплеть. Я сказала себе, что мне надо забыть его, но он вернулся, и он нуждался во мне. Теперь я не могла отвернуться от Аркуса.

Губы Расмуса еще сильнее прижались к моим, объединяя меня с его тьмой и тьмой трона, тепло быстро возвращалось в мою грудь. Я направила его в руку, которая лежала на троне, огонь струился из сердца и по рукам попадал на кристаллы льда. Поверхность трона начала таять, образуя во льду вмятины. Капли воды стекали к моим ногам. Расмус глубоко вдохнул и оттолкнул меня. Внезапно что-то уязвимое мелькнуло у него в глазах, но затем выражение его лица снова ожесточилось.

– Зачем же ты все-таки пришла сюда?

Он обвел рукой тронный зал, запечатав дверь сверкающим слоем льда, и затем протянул руку ко мне. Инстинктивно я сделала шаг назад, к двери.

– Ты когда-нибудь любила, Руби?

Этот вопрос застал меня врасплох, но мне нужно было говорить с ним, тянуть время, пока я не придумаю выход.

– Я любила свою маму. И… бабушку.

– А сейчас? Кого ты любишь сейчас?

Я смутилась.

– Я люблю… свой народ.

– Свой народ – ты даже не знаешь свой народ. Зачем тебе это?

– У меня миллион причин, но ты никогда не поймешь.

– Значит, ты чувствуешь свою принадлежность к ним? – предположил он. – Я вырос среди своего народа, но никогда не чувствовал родства с этими людьми. Мой дар был слишком слаб по сравнению с даром моего брата, и отец ненавидел меня за это. Ему нравилось наполнять меня льдом до краев – чтобы вызвать мучительную боль, но не убить. Так он надеялся закалить меня, усилить мой дар.

Я тяжело вздохнула.

– Это ужасно.

– Я стал изгоем – меня никто не понимал и никто не принимал. Когда я занял трон, советники думали, что вдоволь потешатся надо мной и превратят мое правление в фарс, воруя из королевской казны, унижая меня. Но трон понял мои страхи и помог мне убить одного из них – на глазах у остальных. И тогда они прониклись уважением ко мне и моей силе. Тьма принесла мне радость и забрала мою боль, так же, как поглощает твое тепло. Она питается яркими чувствами: страсть, ненависть, насилие.

Прижав руку к животу, я пыталась справиться с тошнотой. Моя собственная ненависть и насилие подпитывали трон, который я хотела уничтожить.

– Но душа моя все равно оставалась оледеневшей, – продолжил он. – С этим трону не удалось справиться. Когда я увидел тебя на арене, когда я смотрел, как ты сжигала сердца своих врагов – за считанные секунды, я подумал: «Вот она. Она – огонь. Она – тепло. Она предназначена для меня». Я узнал о твоей боли, твоей скорби, поэтому я знал, что надо наполнить твое сердце тьмой и сделать тебя сильнее.

Трон по-прежнему притягивал меня, и, несмотря ни на что, его мягкие слова тоже.

– Я и так сильна, – сказала я, – просто по-другому.

Я вздохнула, вспомнив, что я дочь целительницы.

– Возможно, у тебя есть шанс. Он всегда хотел, чтобы я исцелила тебя.

Его глаза сузились.

– Кто?

Я сделала беспомощный жест.

– Аркус. Он хотел, чтобы я уничтожила проклятие и исцелила тебя. Я не знаю, как мы можем это сделать, но мы можем попробовать.

Он подошел ко мне, медленно, осторожно, будто приближался к дикой собаке. Голос его дрогнул, глаза засияли, как полированный оникс.

– Как, ты говоришь, его зовут, Руби… Я почувствовал, что ты оттолкнула тьму от себя, от меня, чтобы защитить моего брата, когда должна была убить его.

В его глазах быстро, как молния, мелькнула боль, сделав их еще темнее.

– Почему ты не убила его?

– Я никогда не хотела убивать. Никого.

– Ты убивала раньше. Почему не его, Руби?

Мне казалось, что меня загнали в ловушку.

– Он мой друг.

Расмус сжал мой подбородок большим и указательным пальцами так сильно, что остался синяк.

– Почему ты не смогла убить его?

– Я бы никогда не навредила Аркусу, – сказала я, оттолкнув его изо всех сил, и все мысли о его исцелении испарились. – Я лучше умру!

Все помещение заполнила вязкая пульсирующая тишина, и когда он заговорил, в голосе его звучала закаленная сталь.

– Если ты отказываешься от трона, ты отказываешься от меня. Ты не такая сильная, как мне нужно. А я ненавижу слабость.

Он щелкнул передо мной пальцами, и лед сковал меня до пояса. Я попробовала нагреть кожу, чтобы растопить лед, но он лишь становился толще и полз все выше.

– Прощай, Руби, – сказал Расмус. – Твоя смерть тоже увеличит силу трона. Так что жертва не напрасна.