Лист 12

С водительского места он сразу заметил что-то неладное. Оля неторопливо шагала вдоль внешнего ряда автомобилей. Алексей позвонил ей, и она знала, где он стоит. Тут ей вдруг загородил дорогу вишневый «БМВ». Из него проворно выскочил персонаж в джинсах и кожаной куртке, встал перед девушкой и что-то сказал.

С непроницаемым выражением лица – женщины это умеют – Оля обогнула его как абсолютно пустое место и пошла дальше. Субъект попытался схватить ее за локоть. Она высвободилась, пошла прежней дорогой. Тогда этот тип схватил ее за локоть уже крепче, заставил остановиться. Завязался разговор. Оля пыталась высвободить локоть, но он держал его крепко.

Самое время было вмешаться. Алексей моментально сопоставил вишневый «БМВ» со всем прочим, ему известным, и покривил губы. Вот ты какой, северный олень. Он выбрался из машины, запер ее и, не особенно торопясь, вразвалочку направился к месту действия. Пройти нужно было всего-то метров с полсотни.

На Олином лице появилась радость, на роже субъекта – некоторое удивление. Алексей двигался прямо на них, что-то насвистывая.

Он остановился перед ними и сказал без всякой злости, лишь с некоторым раздражением:

– Приставать к девушкам нехорошо. Особенно если они явно не горят желанием общаться.

Уж кого-кого, а противника в очень возможной предстоящей драке прокачать он умел давно и качественно. Таково было наследие тех времен, когда мамино культурное воспитание Алексей компенсировал активной жизнью дворового пацана. Да и потом всякое случалось.

Ну да, все в точности так, как Оля и рассказывала. Этакий красавчик неслабого телосложения, но ткни как следует, он и поплывет. Балованный сынок маменьки с папенькой, которого жизнь не только не била, но даже и не кусала. Пустяки.

Как и следовало ожидать, красавчик попытался бодаться.

– А тебе какое дело? Народных дружинников сто лет как отменили, – заявил он.

– Зато добровольные остались, – сказал Алексей. – А они еще хуже, потому что параграфами не стеснены.

– Ну и чего привязался? Не видишь, человек с девушкой разговаривает?

– Пытается, – уточнил Алексей. – Причем девушка говорить явно не хочет. Так что сел бы ты в свою машинку и покатил бы себе. Можешь по компасу или куда глаза глядят.

Ольга воспользовалась замешательством Вадика – теперь Алексей нисколько не сомневался в том, что это он и есть, – вырвала локоть и быстро сказала:

– Алеша, пошли отсюда.

– Ах, вот это кто. – Вадик ухмыльнулся. – Алеша, значит. А тебе по чавке давно не прилетало, Алеша?

– Если подумать, давненько, – вполне серьезно ответил Алексей и тут же добавил: – А вот кому-то может и прилететь.

– Ах ты!..

Как Алексей и ожидал, в его сторону последовал кулачный выпад, точнее, намек на что-то в этом роде. Неуверенность противника явно была видна.

Гартов жестко усмехнулся и прихватил запястье хозяина «БМВ» на довольно простенький приемчик под названием «катет, катет, гипотенуза». Он вывернул его руку так, что тот зашипел от боли и согнулся чуть ли не пополам.

Алексей оценил обстановку и наставительно сказал:

– Повторяю для глухих. С девушками так обращаться нельзя. Особенно с чужими.

Он держал поганца так, чтобы особой боли не причинять, но фиксировать надежно, и с некоторым любопытством ждал его очередной реплики. Зрителей вокруг не наблюдалось, милиции – тем более. Так что можно было себе позволить не спешить.

– Мужик, да ты с кем связался? – пропыхтел Вадик, почувствовав, что клещи, сжимавшие его руку, чуть ослабли. – Да ее полфакультета дерет!

– Скотина! – выпалила Ольга.

Алексей обернулся к ней и заявил:

– Женщины и дети в поединок не встревают, стоят смирненько и ждут исхода. – Он усилил хватку так, что Вадик взвыл, и сказал внушительно: – Если поверну чуть-чуть по часовой стрелке, то косточки хрустнут, как сухое печенье. Оно тебе надо? Если не признаешься, что наврал про полфакультета, то я так и сделаю. Ну? Живенько!

У противника на глаза навернулись слезы. Вряд ли от боли, скорее от злого бессилия. Если человек к крутым не относится, то напрягается, когда ему об этом напоминают, да еще вот так.

– Считаю до трех, – сказал Алексей. – Один, два, три на ниточке, три на волоске…

– Ну, наврал! – заявил Вадик и неожиданно взвизгнул: – Я ее люблю, вот!

– И я тебя, – почти спокойно сказала Оля. – Как собака палку.

– Бог ты мой, – выдал Алексей не без издевки. – Так я, оказывается, романтическому любовному свиданию помешал? Вот только девушка что-то другого мнения.

– Нет, ты скажи, чего наехал?

– Объясняю для тупых! Это моя девушка. Надолго, а может, и навсегда. И если я еще раз тебя возле нее увижу, то насильственные действия сексуального характера тебе обеспечены. Качественные и долгие. Усек? Я тебя спрашиваю, ушлепок! – Он повернул запястье противника – хотя какой это, к свиньям собачьим, противник? – еще на пару миллиметров.

– Усек, – прошептал Вадик. – Ну, Олька, нашла себе бандюка!

– Не твое собачье дело, – огрызнулась она. – Леша, двинь ему разок, чтобы не нес ерунды.

– А надо ли? – спокойно спросил Алексей. – Клиент понятливый. Ни к чему бить живого человека. Ему ведь больно будет. Ты мне вот что скажи, выкидыш дикобразий. За каким чертом тебя на филфак понесло? Вот уж что категорически не сочетается, так это ты и филфак. Понимаю, для карьеры диплом нужен, и все равно странно как-то. Хотя я понял. Девочек там море разливанное, а папе все равно, какой факультет проплачивать, лишь бы чадушко дипломом универа сверкало. Ну ладно, симпозиум, он же коллоквиум, окончен. Хорошенько запомнил, что я сказал? У меня дурацкая привычка – что обещаю, то и делаю. Нет у меня ни малейшей тяги к мужицким немытым задницам, но для тебя, паскуда, я сделаю исключение. Ты въехал?

– Въехал, – пробормотал Вадик.

– Ну вот и ладушки, – спокойно сказал Алексей, отпустил его, взял Олю под руку и добавил: – Желаю успехов в учебе и счастья в личной жизни.

Они преспокойно направились к своей машине.

Вадик побрел к своей, взревел мотор.

«Сейчас, проносясь мимо на безопасном расстоянии, он обязательно крикнет что-нибудь вроде «С тобой еще разберутся!», – подумал Алексей. – И ругательством завершит. Если совсем дурак, то это будет «козел!».

Как он и ожидал, машина с опущенным со стороны водителя стеклом пронеслась мимо, чуть виляя. Тяжело ему было с больной рученькой руль держать.

Вадик крикнул зло:

– С тобой еще разберутся, дятел!

«Ага, – отметил Алексей. – Словами он все-таки бросаться не стал. Понимает, что за козла и ответить можно. Значит, не законченный дурак, пара извилин у него имеется».

– Алеша, а ты ему в самом деле сделал бы то, что обещал, если он еще раз?.. – с самым искренним любопытством спросила Оля, когда они сели в машину.

Алексей ухмыльнулся.

– Ты за кого меня держишь? Я таких вещей в жизни не делал. Чисто психологический террор. И уж с кем бы я в последнюю очередь стал тебе изменять, так это с задницей этого придурка. Права ты была. Еще тот экземплярчик.

– Алеша, а если он и в самом деле тебе что-нибудь устроит? – сказала она с некоторой тревогой. – У него такие знакомые!..

– Это вроде тех, на чумовой хате, про которых ты рассказывала?

– Ага.

– Успокойся, Уелинка, – сказал Алексей, погладив ее по щеке. – Такая публика никогда ничего не устраивает. Ты уж поверь моему жизненному опыту. Нет, серьезно. Задохлики-ширяльщики, полный вздор. Лучше скажи, что вчера было дома. Без вопросов ведь не обошлось?

Ничуть не промедлив, Оля ответила:

– Дома… В общем, я маме сказала, что спала с тобой. Намерена и впредь этим заниматься.

– А она?

– А она сохранила лицо. В лучших японских традициях. Посмотрела на меня ледяным взглядом и с непроницаемым видом заявила: «Ну, ты уже взрослая, знаешь, что делаешь. Только предохраняться не забывайте. Тебе диплом нужен, а не ребенок». Потом маменька величественно удалилась к себе.

«Молоток баба, – подумал Алексей. – Только вот так уж вышло, что я – номер один в списке ее жутких немилостей, тут и гадать нечего. Ну да ладно, переживем. Интересно, новости про мужа она уже знает?»

– Надеюсь, без Демона обошлось? – осведомился он.

– Как же без Демона обойдется? Она в кухне была и все слышала. Потом зашла в нашу комнату и ангельским голоском, вся такая заботы обо мне исполненная, говорит: «Олечка, я, как любящая сестра, добра тебе желаю. Эти, на черных «Лексусах», девушек бросают сплошь и рядом прямо пучками!»

– А ты стерпела?

– Вот уж нет, – заявила Оля не без гордости. – Припомнила твои уроки и сказала ей: «Если по статистике, то эти, на синих минивэнах, девушек, очень может быть, бросают ничуть не реже. Это я, как любящая сестра, добра тебе желаю. А я поопытнее тебя буду». – Оля засмеялась. – Леша, ты бы видел, как она покраснела! Даже уши вспыхнули. Сестрица явно не подозревала, что я раза три эту тачку видела.

– Молодец, – сказал Алексей. – Усвоила уроки. Наглость побивается наглостью, и никак иначе. – Он ненадолго задумался, потом добавил: – Знаешь что. Поговори-ка ты с ней по душам насчет этого синего минивэна и, если что, поучи жизни. Как-никак сестренка, хоть и вредная. В шестнадцать лет можно столько глупостей наделать, девушке особенно.

– Хорошо, попытаюсь. Мне и самой чуть тревожно. Мало ли с кем она связаться могла, а последствия разные бывают. – Оля с любопытством оглядела улицу. – Слушай, а мы куда едем? Ни к тебе, ни ко мне этот поворот не ведет.

– У тебя срочных дел нет?

– Никаких, а что?

– Я тут собираюсь в «Метелицу» заскочить. Бритвенных станков набрать, алхимии всякой – до бритья, после. У меня эти причиндалы как раз кончаются, а я люблю оптом затариваться, чтобы потом не возиться. Пройдешься со мной?

– А что, пройдусь, – сказала Ольга охотно, но с какой-то непонятной интонацией. – Вообще-то, я там редко бываю. Последний раз недели две назад помогала Майке осеннее пальто выбирать. Вот и все.

«Дело ясное, – подумал Алексей. – «Метелица» – заведение не самое люксовое, но и не из дешевых. Даже маменьке, настоящей звезде банковского бизнеса, не по деньгам там двух взрослых дочек одевать. Это Степа может себе позволить Майку упаковывать, Толик наверняка тоже. Да и я сам, вообще-то. Вот только как грамотно навести на это Олю? Ладно, понадеемся на случай. Кривая вывезет».

Когда они вошли в обширный вестибюль «Метелицы», Оля сказала:

– Можно я по второму-третьему этажам поброжу, пока ты со своими бритвами справишься?

– Валяй, конечно, – ответил Алексей. – Я тебя потом сам найду. Тут не лабиринт как-никак.

И они разошлись в разные стороны. Алексей двинулся мимо банкоматов по первому этажу, Оля направилась к широкой лестнице.

Он посмотрел ей вслед и ухмыльнулся. Да, конечно, женщины, с точки зрения мужчин, всегда отводят на походы по магазинам чертовски много времени. Алексей вспомнил, как его жена в первый год совместной жизни отправилась в магазин за совершеннейшим, по его мнению, пустяком и запропала часа на четыре. Потом она объяснила, что все это время выбирала кисточки для ресниц. Стаж семейной жизни у них был всего ничего, в совместные походы по магазинам они еще не выбирались. Он даже чуточку возревновал, заподозрил черт знает что и только потом уяснил, что женщины и в самом деле способны выбирать кисточки для ресниц четыре часа. Для них в этом нет ничего удивительного.

У мужчин в этом плане все иначе. Они справляются с делами такого рода гораздо быстрее. Вот и он сейчас и десяти минут не потратил, точно знал, что ему нужно, уверенно это называл и пошелестел денежкой. Доставать банковскую карточку ради таких мелочей ему представлялось пошлостью.

Алексей быстренько затарился по полной программе и неторопливо пошел разыскивать Олю. На втором этаже, в обувном царстве, он ее не нашел, а потому, не раздумывая, направился на третий, с одеждой. Где же ей еще быть? Не по пожарной же лестнице она спустилась и не в окно упорхнула.

Там он ее конечно же и обнаружил. Ольга вертелась перед высоким, в рост человека, зеркалом. Для верхней одежды примерочных кабинок тут не было, что вполне логично. Она прикидывала на себя короткое теплое пальто. Алексей знал, что оно именуется кардиган и являет собой последний писк моды для тех, кто может себе это позволить.

Вот вам еще одно наглядное различие между мужчинами и женщинами. Мужчины особенно ярких и пестрых вещей избегают, а вот женщины, наоборот, обожают их. Эту психологическую загадку еще никто не смог разрешить.

И рукава, и само пальто были покрыты широкими горизонтальными разноцветными полосами с зигзагообразными краями – красными, синими и золотистыми. Стало холоднее, и Алексей уже несколько раз видел на улице молодых дам в таких вот кардиганах. Все они либо вылезали из хороших машин, либо садились в оные. Мужикам решительно непонятно, что хорошего в этой одежде, а вот женщинам она нравится.

Он перешел к короткой торцевой стене, откуда мог прекрасно наблюдать за Ольгой и оставаться при этом незамеченным. Она медленно поворачивалась перед зеркалом, но никакой радости Алексей у нее на лице не заметил и без труда догадался о причинах этого.

А вот смазливенькая продавщица явно в эти психологические тонкости не вдавалась, наоборот, с чуточку наигранным профессиональным энтузиазмом энергично говорила:

– Девушка, вы уже второй раз меряете, а что тут думать-то? Размерчик ваш, вам очень идет. Я бы на вашем месте долго не рассуждала. Самый модный тренд, первая партия, всего два таких остались. Пока будете думать, перехватит кто-нибудь. Не первый случай.

Еще бы Оле не шло! Ее золотистые волосы волной рассыпались по красным и синим полосам. Кардиган и в самом деле сидел на ней идеально.

Алексей решил, что пора действовать, подошел к ней, улыбнулся как ни в чем не бывало и заявил:

– Да и в самом деле, сколько можно думать? Тебе чертовски идет, да и мне нравится. Вполне на уровне.

Оля уставилась на него со смешанным чувством удивления и грусти.

А продавщица, наоборот, удвоила усилия:

– Я девушке уже второй раз объясняю, что ей идет. Вещь как раз для нее.

Притворившись, что оправляет рукав кардигана, Алексей мельком взглянул на ценник. Не гроши, конечно, но вполне терпимо.

– Ну, если так, то дайте мне терминал, пожалуйста, – сказал он повеселевшей продавщице, извлекая карточку. – И упакуйте уж покрасивее, будьте добры.

Оля уставилась на него весьма примечательным взглядом. Судя по всему, ей очень хотелось запротестовать прямо сейчас, но она понимала, что выставит себя на посмешище. Ведь продавщица в суть их отношений не посвящена, явно принимает обоих за молодую новорусскую пару или Алексея за щедрого кавалера красивой девушки. Когда она отправилась за терминалом на другой конец длинного прилавка, Оля посмотрела на него уже с явным негодованием.

Но он приложил палец к губам и тихонечко сказал:

– Все молчат, никто не протестует, в машине поговорим.

Оля шла с ним рядом до выхода из «Метелицы», сохраняя ледяное молчание и даже некоторую отчужденность на лице, но сцен в магазине устраивать не стала. Эта умница опять-таки понимала, что выяснение отношений на людях выглядело бы нелепо.

Только когда он уложил объемистый пакет на заднее сиденье, а сами они устроились на передних, девушка пробурчала с укоризной:

– Ну и зачем? Я же не эта…

Алексей усмехнулся и ответил:

– Этим подарков не дарят и даже чаевых не дают. По истечении срока их выпихивают за дверь, да и вся недолга.

– Все равно, – сказала она упрямо. – Я с тобой не из-за подарков.

– А это никакой не подарок. Налицо просто мое желание способствовать улучшению внешнего вида девушки, и без того невероятно красивой. Все это, замечу в скобках, есть только начало длительного процесса.

– Еще чего не хватало. – Она отвернулась.

Алексей не без труда повернул ее лицом к себе и спросил напрямик:

– Боишься, что я у тебя в глазах буковки увижу?

Чуть поколебавшись, она едва заметно кивнула, глянула на него прямо-таки печально.

– Вздор! – заявил он. – Причем абсолютный. – Когда она вновь собиралась отвернуться, Алексей не позволил ей этого сделать и проговорил: – Оля, давай внесем ясность. Ты себя признала моей девушкой, так? Значит, между нами существуют очень серьезные отношения. А они, чтоб ты знала, подразумевают не только права, но и обязательства, причем, что характерно, взаимные. Настоящий мужик должен свою девушку не только раздевать, но и одевать. Закон природы такой. А я в какой-то книжке читал, что протестовать против них глупо.

– Можно подумать, что я как Золушка хожу, – сердито бросила она.

– Да нет, конечно, – сказал Алексей. – Но моя девушка должна ходить вообще как принцесса. Это обязанность, возложенная на меня, понимаешь? Принцип жизни. Это не я тебе, а ты мне подарок сделаешь, и большой, если согласишься, чтобы я тебя одевал. Хочешь, чтобы я был в прекрасном настроении, весел и счастлив?

Она неуверенно кивнула, чуточку изменилась в лице, уже не выглядела грустной и сердитой, скорее уж, можно так выразиться, пыталась осознать что-то для себя новое во взрослой жизни. А это уже внушало ему нешуточные надежды.

Алексей поднял подлокотники своего и ее кресел, обнял Ольгу за плечи, притянул к себе, насколько позволяли разделенные сиденья, и сказал, глядя ей в лицо:

– А совсем веселым и счастливым я буду, когда ты начнешь жить как взрослая. Олечка, ты же сама говорила, что никаких отношений, того, что можно так назвать, у тебя не было. Одни тусовки с ровесниками. А это, несмотря на все твои постели, не более чем затянувшееся детство. Пора из него выбираться. Незачем далеко ходить. Возьмем твоих лучших подруг. Они-то давно живут по-взрослому. Я не великий знаток женских нарядов, но ведь Толя Таню одевает, согласись?

– Ага.

– И из «Метелицы», и из «Мадемуазели». Думаешь, она против? Судя по тому, как Таня была одета в «Макао», на это совершено не похоже.

– Я знаю, – тихо сказала Оля и прижалась к нему, как уж смогла. – Они меня столько раз уговаривали уходить во взрослую жизнь.

– Значит, умницы. Ты не будешь от этого отказываться? – Он кивнул на заднее сиденье, на котором лежал красиво упакованный сверток.

– Не буду, – сказала Оля. – Кардиган и в самом деле красивый. Спасибо тебе. Только мне все равно как-то неудобно.

– Ольга Петровна, ты неудачное слово выбрала, – сказал он решительно. – Никакого «неудобно» здесь нет. Ты просто переходишь во взрослую жизнь, а это совсем другое.

– Страшноватенько все же.

– Переходить?

– Ага. Знала, что когда-нибудь придется, но все очень уж неожиданно случилось.

– Тебе от этого плохо?

– Что ты, совсем нет. Просто слишком уж быстро все произошло.

– В нашей жизни многое случается быстро. И никакого вреда от этого сплошь и рядом не бывает, даже наоборот. Уяснила, моя девушка?

– Кажется, – сказала она с той самой улыбкой, от которой куда-то ухало его сердце.

После такой улыбки им осталось только целоваться, пренебрегая тем, что окна были не тонированы. Хотя у прохожих и не было привычки таращиться на молодых людей, занимавшихся этим в машине. Особенно когда речь шла о черных «Лексусах», которые люди уважительно обходили.

– А теперь слушай меня внимательно, Уелинка, – сказал Алексей, примостив ее голову у себя на плече. – Успех надо закреплять. Это азбука военных действий. И никаких протестов, иначе обидишь своего кавалера всерьез и надолго. Кардиган – штука красивая, но в одиночку, сам по себе, он как-то не смотрится. Поэтому на осень, а ее обещают прохладной, будем тебе подбирать весь ансамбль. Или лучше сказать гарнитур? Чтобы ты с головы до ног была как куколка. Брючки, сапожки. В «Метелице» все это есть. Я огляделся мимоходом. Свитерок фасонный, чтобы был в тренде, как говорила та шустрилка за прилавком. Я видел красивые такие шарфики. Шапочку какую-нибудь моднячую. Там и такие есть, типа кепок, только теплые, как раз на осень. А то эту вашу привычку расхаживать с непокрытой головой до самого снега я никогда не понимал.

– Так ведь не холодно. Волосы не хуже шапки.

– Все равно. Мода требует. Щеголять так щеголять. – Он глянул на часы. – Времени у нас навалом. У тебя никаких дел нет, сама говорила, а мне на объекты только к шести, часика на три. Там дела не самые большие, но заняться ими надо. Так что мы с тобой прямо сейчас возвращаемся в «Метелицу» и приобретаем весь ансамбль. Полная комплектация, объект под ключ, как строители говорят. Только подбирать ты все будешь сама. Я в этих делах не спец. Тебе лучше знать, что с чем гармонирует. Хотя тешусь надеждой на то, что и мое мнение будет самую малость учитываться.

– Прямо сейчас идем?!

– А чего ешкина кота за хвост тянуть? Время есть, деньги тоже. Все как в ресторане… ну, почти так. Ты смотришь на вещь, а не на ценник. Честное слово, не обеднею. Мне в последние месяцы деньги тратить было особенно и не на что. Самое время их с пользой оставить в «Метелице». Возражения есть? – Он пытливо посмотрел на Олю и понял, что сопротивления не встретит.

Имелось у нее еще одно ценное качество, крайне Алексею нравившееся. Она была напрочь лишена глупого упрямства. Убедить ее в своей правоте можно было всегда, если разложить все по полочкам. Хотя и принято считать, что женщины с логикой не в ладах, но иные из них к ней все же восприимчивы. Оля в том числе. Ему и тут повезло.

– Ну, идем?

– Идем уж.

– Что ты вздыхаешь?

– Должна же я попрощаться с прежней жизнью, коли уж ты меня затащил в другую и выпускать не собираешься.

– А ты сбежать хочешь?

– От тебя? Вот уж нет. А потому слушаю и повинуюсь, хоть я и гордая. Но что-то не тянет меня сейчас гордость проявлять. Буду привыкать к мысли о том, что я – твоя девушка. – Оля улыбнулась. – Только предупреждаю заранее. Когда женщина входит в магазин, время для нее останавливается.

– Я знаю, – сказал он. – Вытерплю, приму как жестокую необходимость. Лишь бы тебя нарядить по первому классу для достойной встречи поздней осени.

Терпение, как он и подозревал всерьез, ему потребовалось нешуточное. Они, нагруженные свертками, вышли из «Метелицы» только часа через три с половиной. Ну что же, Алексей вполне укладывался, успевал к шести.

– Что мама скажет? – промолвила Оля без особой опаски, оглянувшись на заднее сиденье, заваленное пакетами. – Когда я заявлюсь вот такая, вся из себя трендовая.

Алексей взглянул на нее и заявил:

– Что бы она ни сказала, отвечай чистую правду: «Отношения у нас серьезные, и он взялся меня наряжать». А чтобы избежать подколок Демона, поступай просто. Поднимай палец и с многозначительным видом веско так говори: «Синий «мини-вэн». Моментально увянет. Есть теперь на нее секретное оружие.

– Леша…

– Что?

– Пока я была в примерочной, Майка звонила. Подружки мои девичник хотят устроить, с пивом. Можно я их к тебе приглашу?

– Ну так я же сказал. Их – всегда пожалуйста. А через пару часов, если все срастется, и я подъеду. Успеете к тому времени нащебетаться о своем, девичьем?

– Конечно.

– Тем лучше, – сказал Алексей. – Переоденешься у меня заранее во все только что купленное и предстанешь перед подругами в новом облике. – Он усмехнулся. – Ведь тебе же хочется легонечко перед ними пофорсить, а? Как будто я не знаю, что женщинам это всегда свойственно.

– Легонечко хочется, – со смущенной улыбкой призналась Оля.

– Подруги у тебя хорошие, значит, будут хвалить. Пока я подъеду, повеселитесь от всей души. Где включается музыка, ты уже разобралась.

Оля произнесла с налетом грусти:

– Только мы не веселиться будем, а скорее горевать.

– Что так?

– Майка только что узнала – курсовая грядет, причем серьезная. Всю неделю, это как минимум, мне придется сидеть не разгибаясь. Так что мы в эти дни видеться не сможем. Сразу после занятий – за стол до полуночи, а то и позже.

– Представляю, – сказал он сочувственно. – Высшего образования у меня два курса и третий коридор, но с серьезными курсовыми познакомиться успел, помню, что это за зверь. Знаешь, что самое занятное? У меня вся неделя будет в хлопотах по объектам с утра до ночи. Выходит так на так. Ох, чувствую, не будет у нас времени друг по другу тосковать, пахать будем как пчелки. Зато потом!..

Она отвела глаза под его красноречивым взором.

У Алексея тем временем появилась отличная идея, но озвучивать он ее пока не стал, сказал только:

– Значит, будете пивком заряжаться, набираться сил перед адскими трудами. Вообще-то, оно и правильно. Перед неделей пахоты так и надо.

Майка разлила по стаканам очередную банку пива, весело уставилась на Олю и заявила:

– Ну, колись, подруга. Как постель?

В этих делах секретов друг от дружки у них давно не было.

– Я с ним в первый раз в жизни кончать начала, – чуть потупившись, призналась Оля. – Иногда даже по два раза.

Майка прищурилась и осведомилась:

– Врали мы тебе начет улетного кайфа?

– Ничуточки. А еще… Он в первую очередь мне сделал, хотя я не просила, не намекала даже.

– Тань, слышала? Правильный мужик. Не зря мы тебе советовали за него держаться, согласись?

– Согласна целиком и полностью.

– Вот за это мы и выпьем. За твои успехи в большом сексе, который на баловство с ровесниками похож точно так же, как я на кашалота. – Они чокнулись, отпили до половины. – Раз так, то теперь ты, по справедливости, должна ему сделать.

– Уже. – Оля чуть пьяновато улыбнулась.

– И как?

– От и до, – сказала Оля. – Вплоть до финала. Сама не ожидала, что в первый раз так легко пройдет.

– Подруга, тебе везет. Не всем в первый раз удается. Танюшка вон только на третий раз решилась.

– Подумаешь, – выдала Таня. – Зато сейчас ничуть не плююсь.

– Торжественно объявляю, что мы, старые подруги, за тебя рады, – сказала Майка вполне искренне. – Вообще все у тебя идет прекрасно. Уже дал ключи от квартиры, одел с иголочки. Третья стадия в таких делах – приглашение вместе жить.

– Так ведь не предлагает пока.

– Предложит, – уверенно сказала Майка. – Когда в таких делах первые две стадии проходят в ритме вальса, как у вас с ним, третья быстро наступает. Сама-то хочешь с ним жить?

– Еще как, – призналась Оля. – Но не предлагает пока.

– Предложит, – столь же уверенно повторила Майка. – Я в мужиках худо-бедно разбираюсь, а твой – правильный. Вы хоть раз за этот месяц ссорились? Пусть легонько?

– А вы знаете, девчонки, ни разу.

– Сплошная полоса везения, – авторитетно заключила Майка. – В постели – сплошной улет, ни разу не поссорились, ключи дал, одел как ляльку. Олька, да вы созданы друг для друга, верно тебе говорю!

– Знать бы, что он то же самое думает, – не без грусти сказала Оля.

– Эй! – прикрикнула Майка. – Ты носа не вешай! Слезу еще пусти. Все у вас получится. Просто мужикам всегда нужно время на раздумье. Понимать надо – они тормоза. – Она вновь наполнила стаканы, с сожалением встряхнула опустевшую банку. – Последняя.

– Можно еще сбегать, – предложила Оля. – У нас ларек через два дома.

– Успеешь. Мы тебе сюрприз приготовили, сиди и слушай. Таня, хвастайся давай. Оля же не знает ничегошеньки.

– А что тут хвастаться? – Таня пожала плечами с напускным равнодушием, за которым, как Оля сразу определила, таилась нешуточная радость. – Короче, Толя предложил мне вместе жить. Самым натуральным гражданским браком.

– Отлично просто! – воскликнула Оля с той же искренней радостью. – Столько времени тянул.

Таня усмехнулась.

– Отлично-то отлично, но ты бы видела, как это выглядело. Приезжает он с работы, чуточку на себя не похожий. Я, конечно, ужин на стол, а он есть не стал. Расхаживает по квартире со странным видом и бурчит что-то. Ну я же вижу – что-то не то. Спросила – молчит, все расхаживает. Мне даже чуточку тревожно стало, мысли дурные в голову полезли. А ну как скажет, мол, наигрались и будет? А все вышло совсем наоборот. Вдруг плюхается рядом со мной на диван, смотрит в сторону и бурчит уже громче: «Таня, давай вместе жить». У меня от сердца отлегло. Сподобился наконец-то.

– А ты? – спросила Оля.

– А что я? Я говорю: «Мне ваше предложение оченно даже по нраву, так, что и сказать нельзя. Только что ж вы, милый, дорогой, любимый и единственный, так долго раскачивались?» Он бурчит: «Не решался как-то». Ну а дальше пошла чистой воды лирика, случилась брачная ночь средь бела дня, прямо на диване. Потом обговорили все. Самый натуральный брак, только без штампика. И ведь не будет изменять, я уверена, уж за год-то изучила его.

– Ну, поздравляю, – сказала Оля от души.

– Вот так, – заявила Майка. – Я давно пристроенная, у Тани только что наладилось, одна ты у нас осталась. Ну да за твоим Лешкой не заржавеет, характер не тот, чтобы ходить и бурчать. Помяни мое слово, будет тебе и третья стадия, завершающая, скорее раньше, чем позже.

– Твоими бы устами… – Оля слабо усмехнулась.

– Моими устами не только классный минет делать, но и умные мысли высказывать, – не без гордости заявила Майка. – Давно должны знать. Девки, а давайте за коньячком сходим? Танюшку малость пропьем? От одной бутылочки вреда не будет, а мы еще и Лешке твоему оставим. Оля, покажешь, где киоск? Заодно и обновку прогуляешь.

– Лучше в магазин, – подумав, сказала Оля. – Леша говорил, что в том киоске без опаски можно только пиво брать. Паленого баночного пива еще вроде бы делать не научились.

– В магазин так в магазин, – заявила Майка и поднялась. – Заодно закуски возьмем.

– Да не надо, – сказала Оля. – Холодильник полный. И если… – Она замолчала и вынула из кармана оживший телефон. – Ага, Леша? – Ольга улыбнулась. – Да нет, конечно, можно, о девичьем мы уже отговорили. Когда? Ага. А как ты угадал? Точно, все так и было. Мы тут за бутылочкой коньяка сходить хотели, у нас радость нечаянная. Ну, не умеем, что уж. Тогда ждем.

– И о чем вы ворковали, если не секрет? – спросила Майка.

– Да какой там секрет. Сначала он спросил, можно ли ему к нам, наговорились ли о девичьем.

– Вот мужик! – не без уважения сказала Майка. – В собственную квартиру разрешения войти просит. Нет, правильный он у тебя все-таки. Так что у меня на скорое наступление третьей стадии большие надежды. Тебе тоже стоило бы ими проникнуться. А что он такое угадал?

– Как мы пиво пили, – ответила Оля. – Расписал все так, как будто сам видел, сказал, пива у нас было по три банки на нос, причем «тройки» или на худой конец «пятерки», что на закуску ничего подходящего мы не нашли, кроме сыра из холодильника. Посмеялся и заявил, что женщины никогда правильно пиво пить не умели. Сейчас приедет и научит, как надо это делать. Так что за коньяком нам идти не стоит. Он сам всем озаботится.

– Ну, тогда сидим и ждем, – заключила Майка, усаживаясь. – Уж он позаботится, чтобы все было правильно. – Она усмехнулась и предложила: – Олька, а давай мы тебя сейчас просватаем по всем правилам? Полотенца какие-нибудь найдем, перевяжемся. У меня бабушка всю церемонию прекрасно помнила. «У вас товар, у нас купец».

– Не вздумай! – сердито воскликнула Ольга.

– Ладно-ладно, не буду. Все должно идти своим чередом. Уж если Толька созрел… А твой куда решительнее будет.

Алексей появился минут через пять. Он принес четыре двухлитровые баклаги с разливным пивом, каким торговали в павильоне на конечной автобуса, под мышкой держал здоровенный, вкусно пахнущий бумажный сверток.

Алексей оглядел девушек, усмехнулся с необидной иронией и проговорил:

– Нормальные люди за пивом сидят совсем не так. Оленька, будь добра, достань кружки, а эту жесть в мусорку покидай. Пиво в жестянке – это извращение. – Он поставил на опустевший стол баклаги, положил сверток. – Вот это – баварское темное, крепостью семь градусов. А это – муксун копченый, уже полностью лишенный костей, так что можете наворачивать смело. Учитесь, пока я жив. Вот так правильно пиво и пьют. Нет, Оля, тарелки не надо. Рыба должна лежать непременно на бумаге и обязательно кучей. Так она намного вкуснее.

– Семь градусов, да по баклаге на хрупкую девушку, – протянула Майка. – Захмелеем, однако.

– Ничего, – сказал Алексей. – Я вам разгонную машину вызову. Главное – окна и прохожих не бить.

– Такие инсинуации в адрес благонравных девушек! – с деланым возмущением сказала Майка, с любопытством разглядывая темную жидкость с невысокой шапочкой пены. – Слышала про разливное, но ни разу не пила.

– Оно вкусное, – заверил Алексей. – Особенно с рыбкой, а ее здесь навалом. Нужно же сил набраться перед страшной курсовой. А что за нечаянная радость такая, постороннему узнать можно? Или это тоже девичьи секреты, те самые, от которых поручик Ржевский, вздумавший болтовню гимназисток подслушать, в шкафу от стыда помер?

Барышни с усмешкой переглянулись.

– Скажем, Таня? – спросила Майка.

– Скажем, – ответила та. – Тем более что секрета и нету никакого.

– А жизненный пример есть, – сказала Майка, незаметно для Алексея подмигивая Оле.

Звонки от Степы и Толи последовали почти одновременно, около одиннадцати вечера. Майка с Таней их успокоили, объяснили дислокацию и медовыми голосками лисы Алисы выпросили разрешение посидеть еще с полчасика. Не так уж часто встречаются в столь уютной обстановке старые подруги, да еще в преддверии жуткой курсовой, написать которую – все равно что машину угля разгрузить. Судя по всему, разрешение они получили.

Только вот эти полчасика затянулись еще минут на сорок пять. Дядя Миша давно отзвонился снизу.

Алексей с Олей усадили их в «Октавию» и в обнимку поднимались по лестнице.

Оля улыбнулась и проговорила:

– А я чуточку захмелела, кажется. Вот никогда бы не подумала, что так можно с пива.

– С правильного пива – запросто, – сказал Алексей. – Останешься, конечно?

– Конечно. А вот интересно, я уже в той стадии, когда пьяные девушки становятся неинтересными и пошлыми, или еще нет?

– Да нет, пожалуй, – внимательно к ней присмотревшись, заключил Алексей. – Так, на дальних подступах где-то. У нас еще целая баклага на ночь осталась, но тебе я пока наливать не буду, посмотрю на твое поведение. – Он пропустил ее в прихожую и запер дверь квартиры.

– Шовинист мужской, – печально сказала Оля.

– Ладно, не обзывайся, – произнес Алексей. – Кружечку я тебе налью, если обещаешь пить малюсенькими глотками.

– Чтоб мне с этого места не сойти.

Они прошли в кухню, где стояла нетронутая баклага пива в окружении трех пустых. Да и муксуна, которого они старательно истребляли, осталась еще целая груда. Алексей сноровисто наполнил кружки, старательно дождался отстоя пены, долил до краев.

– Только, чур, руками ко мне не лезть, – сказала Оля. – Я все еще в нарядах от «Метелицы», а у тебя ладони в рыбе.

– Можешь в халат влезть.

– Его тоже рыбой пачкать не стоит, – рассудительно сказала Оля. – Он совсем новый и красивый.

– Намек понял, руки держу при себе. С полчасика-то я вытерплю. – Он отхлебнул темного пива, покрутил головой. – Ну, Толик! Решился наконец-то. Оля, насчет курсовой. Значит, есть такое предложение. Дома тебе работать будет не вполне уютно. Один Демон чего стоит!..

– Ну, Женька мне и в таких случаях не мешает. Но не скажу, будто там вполне уютно. А что?..

– Предложение нехитрое. Переезжай на эту неделю ко мне. Будешь работать в кабинете в полном одиночестве, ни одна живая душа не помешает. В случае чего еще и компьютер под рукой, а он помощнее твоего ноутбука будет. Прокорм обеспечу. – Он улыбнулся. – И с глупостями лезть не буду, я же понимаю – дело прежде всего.

– Какие там глупости, – грустно сказала Оля. – Такие курсовые выматывают до полной невозможности. Тебе ведь бесчувственная женщина не нужна. А я к полуночи буду бревно бревном, если позже не засижусь.

– Не беспокойся, я же не извращенец, чтобы с бревнами дело иметь. Так как тебе идея?

Оля отпила глоток пива, с трудом откусила твердого муксуна, подумала немного, кивнула и сказала:

– Вообще-то, отличная идея. Впервые в жизни буду писать курсовую в отдельном кабинете, где ни единого родственника рядом.

– А меня ты не считаешь? По-моему, у меня есть кое-какие основания твоим родственником называться.

– Ты – это другое дело, – заключила Оля, отпив уже не малюсенький глоток. – Надо будет перед сном хорошенько зубы почистить, чтобы пивом и закусью не несло. А как ты это практически видишь?

– Завтра выкрою время, подхвачу тебя после занятий и отвезу домой. Ну а потом к себе.

– И сумку поможешь тащить. А она будет немаленькая. – Оля стала вслух деловито прикидывать: – На неделю. Значит, ночнушку, немного белья, одежду на смену. Не могу же я в универ неделю в одном и том же платье ходить. Косметика, конечно. Ну, это все легкое, а там еще будут ноутбук, здоровенная стопа конспектов, бумаги чуть поменьше.

– Ну, бумаги у меня в принтере хватает. На нем и распечатаешь, кстати.

– Хорошо, бумага отпадает. Еще учебники, книги на инглише, пара словарей. Тяжеленькая сумка получается. Тут твердая мужская рука нужна.

– Обижаешь, Ольга Петровна! Тебе да не помочь!..

– Спасибо, я в тебе никогда не сомневалась. Лишь бы это твоей работе не помешало.

– Не помешает, – заверил он. – Пока ты будешь на занятиях, постараюсь провернуть главное, чтобы на вторую половину дня осталось поменьше. Дела там мелкие, хоть и занудные. Меня только твоя мама беспокоит.

– Боишься? – осведомилась Оля.

– Да ничего подобного, – ответил он. – Убить не убьет, побить не побьет. Но непредсказуемая она у тебя. Один Аллах ведает, как твоя маменька отреагирует на наше появление, да еще увидев тебя в полном прикиде от «Метелицы». Ты же сама говорила, что она завтра весь день дома с бумагами работать будет.

– Хочешь секрет? По некоторым данным, она еще четкого отношения к тебе не выработала.

– То есть не знает, поленом мне по голове двинуть или чаем с вареньем напоить?

– Типа того.

– Это-то и пугает – полная неизвестность, – сказал он то ли в шутку, то ли всерьез. – С конкретными опасностями как-то проще и легче.

– Ну, бывший пограничник, пусть даже повар, никаких опасностей бояться не должен. – Оля поставила на стол недопитую кружку и поднялась. – Завтра вставать рано на занятия. Так что я пошла в ванную. А где меня потом искать, ты знаешь. – Она послала ему лукавый взгляд и вышла.