Лист 11
В кухне приятно пахло только что сваренным кофе. Алексей австрийским туристским ножом, скопированным с их же спецназовского кинжала, ловко и привычно резал свежий хлеб. Оля в заботах о фигуре, чересчур ранних, на его взгляд, никогда основательно не завтракала, да и он обычно обходился бутербродами, зато поглощал их в немалом количестве.
Бесшумно открылась дверь, появилась Оля, улыбнулась ему, присела на стул, привычно закинула ногу на ногу. Полы халата при этом разошлись, мягко говоря, довольно сильно. Алексей смотрел на нее во все глаза. Такой он ее видел впервые. В халате, не накрашенная, волосы почти не причесаны. Глаза чуточку припухли от долгого сна, и она совершенно по-детски потерла их кулачком.
Алексей отложил нож. Обычно он всегда резал все почти вслепую, но сейчас не на шутку боялся пораниться. Рядом с ним сидела совершенно другая Оля, чертовски привлекательная, абсолютно своя.
– Что ты на меня так уставился? – спросила она с веселым кокетством и непроизвольно зевнула.
Он ничего не ответил, чувствуя, как стучит в висках кровь. Пещерный человек рванулся наружу, уже не сдерживаемый строгими запретами, на которые сейчас было как-то наплевать. Алексей шагнул к ней, поднял со стула, сгреб в охапку и стал целовать с яростной нежностью, какой прежде в себе не находил. Оля чуть растерянно и суматошно отвечала на его поцелуи, не обращала внимания на распахнувшийся халат, придавший еще большую вольность их поцелуям. Потом она вдруг уперлась ладошками ему в грудь, и когда он послушно чуточку отодвинулся, приблизила лицо и легонько сжала зубами мочку его левого уха.
Халат остался на пороге спальни. Все остальное, сущий мизер, слетело с нее у постели. Она лежала обнаженная, прекрасная, желанная, скромно прикрывшись ладошкой с янтарным колечком на безымянном пальце.
Пока он проделывал все то, о чем их предупреждали в разное время обе мамы, она прикрыла глаза и попросила тихо:
– Алеша, только осторожнее. Я три месяца ни с кем…
Его губы путешествовали по гладкой коже, пока язык не остановился там, где еще никогда не был.
Эти ласки продолжались долго, при совершеннейшем отсутствии вокруг времени, до тех самых пор, пока он не услышал ее тихий, задыхающийся голос:
– Возьми меня.
Через несколько мгновений Оля стала его женщиной. После первых движений все продолжалось с той же нежной яростью. Алексей подозревал, что девочка она горячая, но такой пылкости не ожидал, что было ему только в радость. Тяжелое дыхание, счастливое женское аханье, неосторожные стоны…
Настал момент, когда он по знакомым содроганиям понял, что приближается финал, и сделал все, чтобы этот миг наступил. Да, он настал. Оля расслабленно замерла в его объятиях, закинув голову.
Она закрыла глаза, лежала какое-то время неподвижно, потом спросила задыхающимся голосом:
– Что это такое было? Я как будто провалилась куда-то.
Первое, что он испытал, так это нешуточное удивление. Ведь девочке как-никак уже двадцать один год!
Потом Алексей сказал ей на ухо:
– Оленька, это ты кончила. Ты что, раньше никогда?..
– А ты знаешь, нет. Вот оно, значит, как. Девчонки мне словами никак не могли объяснить, только говорили, что это страшно приятно. Да, и в самом деле…
«Что греха таить, некоторая мужская гордость присутствует, – подумал Алексей. – Ох уж эти ровеснички, которые всегда помнят только о себе. Мы в их возрасте были не лучше. Но, достигнув определенных лет, заботишься уже о том, чтобы женщине было хорошо в первую очередь, а свои желания оставляешь где-то на заднем плане.
– Алеша…
– Что?
– А теперь так всегда будет?
– Я постараюсь, – сказал он, цепенея от нежности.
Они долго лежали, обнявшись, и им этого вполне хватало.
Потом ее пальцы осторожно коснулись шрама на левом боку, над ребрами.
– Это что, тоже мотоцикл?
– Ага, – сказал он беззаботно. – Та самая авария. Там лежала куча всякой строительной арматуры, вот я в нее малость и впечатался.
– Зачем тебе надо было так лихачить? Ты же мог…
– Оленька, это все в далеком прошлом. Обошлось же. Молодые были, глупые.
– Спасибо, – сказала она вдруг.
– За что конкретно?
– За то, что ты мне сделал. Хоть я и не просила, даже не намекала. Девчонки говорили, что это очень приятно, кайф невероятный. Да, все и правда было просто прекрасно.
Он усмехнулся и проговорил:
– Олечка, у тебя в жизни будет еще великое множество таких вот кайфов. Если ты, конечно, не против.
– Только дура может быть против. А ты это многим делал?
– С большим разбором, – сказал он чистую правду.
– Знаешь что? По всем правилам, теперь я тебе должна сделать. Хочешь?
Разговоры в постели не имеют ничего общего ни с пошлостью, ни тем более с похабщиной, особенно если люди на седьмом небе, как они сейчас. Мужчина и женщина наконец-то нашили друг друга, и им невероятно хорошо вдвоем.
Он сказал, гладя ее плечо:
– Еще как. Только если это по желанию, а не просто ответная благодарность.
– По желанию, – сказала Оля и тихонько засмеялась. – Исключительно по желанию. Мне давно хотелось попробовать.
– Девчонки говорили… – передразнил он ее интонацию.
– Ага, – шепнула Оля.
– Ну ладно. Тогда я пошел в ванную, да?
– Ага.
Вернувшись, он увидел, что Оля смотрит на него чуть растерянно.
– Ты знаешь, я ведь совершенно не умею, – сказала она как-то беспомощно.
– Научишься по ходу дела, – заявил он и улыбнулся. – Только если и вправду по желанию.
– По желанию, честное слово. Тебе я что угодно сделаю, Леша… Мне как, на коленки встать или чтобы ты лежал?
– А тебе самой как больше хочется?
Оля чуть подумала и ответила:
– Пожалуй, лучше, чтобы ты лежал.
– Пусть так и будет.
Перед решающим моментом она спросила с некоторой робостью:
– Леша, а глотать обязательно?
Разговоры в постели предельно откровенны и ханжества не терпят.
– Тут уж как у тебя пойдет, – ответил он, чувствуя изрядную радость от того, что был старше не только по годам. – Я этого вовсе не требую. Если что – вот… – Он положил рядом с собой носовой платок. – Смотри сама, как у тебя получится.
Она уже придвинулась к нему и спросила озабоченно:
– А ты будешь меня после этого целовать?
– Со страшной силой, Олечка, – сказал Алексей.
Все у нее получилось как нельзя лучше.
Потом, когда они вновь лежали, обнявшись, тесно прижавшись друг к другу, Алексей признался:
– Знаешь, как все это получилось? Если бы ты вышла, одетая как обычно, накрашенная, при полном параде, то у меня, наверное, тормоза не сорвало бы. А ты была совершенно другая. В халатике, теплая такая, уютная, домашняя. Вот и переклинило…
– Ты еще извиняться начни, – сказала Оля и фыркнула ему в ухо. – За то, что совратил глупую девчонку. Я не глупая, да и не девчонка. Просто… Я потому в халатике и заявилась, что сама твердо решила наконец-то укусить тебя за ухо. Не поздно и не рано все случилось. Всему свое время. Срок подошел…
– Оленька!..
Время вновь перестало существовать. Все кончилось точно так же, как и в первый раз: ее обмороком, совсем коротким, удовлетворенным стоном, поцелуями, от которых дыхание перехватывало. Снова крепкие объятия, уже совершенно другие. Теперь в них было еще и приятное чувство обладания.
Потом Оля спросила на ухо, и Алексею почувствовалась в ее голосе легкая тревога:
– Только чистую правду, ладно? Я твоя очередная подружка или нет?
– Ты – совсем другое, – сказал он, поглаживая ее так, как было приятно им обоим. – Классом выше. Ты моя девушка. А это гораздо серьезнее, чем очередные подружки. Считай, что тот самый гражданский брак, хоть и не совсем похоже. Хочешь быть моей девушкой?
– Дурацкий вопрос! Хочу. И еще тридцать три раза хочу.
– Что ты улыбаешься как-то загадочно?
– Да просто подумала… Пришло вдруг в голову, что никогда еще не была ничьей девушкой. Подружкой была. – Она чуть замялась. – Телкой была. А вот девушкой – нет, ничьей.
– Тебе понравится, – заверил он и мысленно добавил:
«Вот теперь-то ты в скором времени непременно будешь заманена в магазин женской одежды. Потому что моя девушка должна ходить как принцесса. На то она и моя девушка. Совсем другие отношения, если кто понимает толк в жизни. И еще кое-что».
Вечером следующего дня Оля попросила его отвезти ее домой. Они одевались и смотрели друг на друга уже совершенно иначе. Теперь эти мужчина и женщина принадлежали друг другу.
Тут-то Алексей и осуществил вторую часть своего плана.
Он достал из кармана запасную связочку ключей с большим брелоком-дракончиком, протянул Оле и сказал:
– Вот, моя девушка, держи.
– Это что?
– Ключи от квартиры. – Алексей постарался произнести эти слова легко и беззаботно. – Деньги здесь, правда, не лежат, но в этой квартире тебя всегда будут любить. Держи-держи. Тем, кто зовется «моя девушка», такие вещи полагаются.
Она нерешительно протянула руку и спросила:
– А зачем?
– Ну, мало ли что. – Он пожал плечами. – Универ в двух шагах. Вдруг ты захочешь заехать сюда, отдохнуть от Демона и прочих сложностей жизни или позаниматься спокойно? Помнишь, ты говорила, что вам с Майкой и Таней иногда хочется собраться на девичник там, где никого не было бы? Не в кафе, не в доме у кого-то из подруг? Вот тебе и отличное место для девичника, где пиво пить можно сколько влезет. Женщины, правда, никогда не умели правильно его употреблять, но это уже детали. Бери, не ломайся. Ты моя девушка, не забывай! – Он положил ключи ей в сумочку, тщательно ее застегнул.
– А можно? Только с Майкой и Таней?
– Ну так я же сказал. Ключи у тебя теперь есть, распоряжайся ими так, как хочешь.
Алексей в некотором смятении чувств подумал, что такое с ним случается впервые за четыре года. Ни одна из его прежних подружек ключей от квартиры не получала. Ни одной он не предлагал стать его девушкой.
Но Гартов ни о чем не сожалел, даже совсем наоборот.
