Глава тридцать девятая
Яркая сага о чёрных похитителях медалей. Вах! Э-э?!

– Мы лети-и-им! – счастливо крикнула Аксютка, уворачиваясь от высокого флага, украшающего крышу пагоды. – Крутота-а!!!

Егорка, зажмурившийся от страха, неуверенно приоткрыл один глаз и увидел голубое небо, яркое солнце, а внизу – цветной квадрат стадиона с маленькими людьми, которые суетились, копошились, размахивали руками… Маленькие люди показались Егору смешными, и он улыбнулся. Интересно, сможет ли он разглядеть внизу Гаврюшу?

Мальчик присмотрелся, но домового так просто найти не смог, первым в глаза бросилось белое, сверкающее пятно, в котором Егор Красивый опознал лысого монаха Сюаньцзаня. Его лысая голова блестела на солнце. Значит, по идее, вон тот серо-коричневый человечек рядом – это и есть домовой Гаврюша. Отсюда он казался совсем маленьким.

А на трибуне напротив в белых одеждах сидела богиня Гуаньинь. Егор только сейчас увидел вокруг богини едва заметное розовое сияние.

– Хуань Лун! А почему вокруг Гуаньинь розовый свет? – наклонившись поближе к голове, прокричал он в ухо дракону.

– Потому, что она бессмертная! – перекрикивая ветер, ответил Золотой дракон. – У всех нас, бессмертных, разное свечение ауры. У меня золотое, у богини – розовое, как цветок лотоса! Она, кстати, ещё и пахнет лотосом. Может быть, ваш человеческий нос не чувствует тонкого изящества этого запаха, но мы, бессмертные, а также ещё демоны, такие как, допустим, Сунь Укун, остро чувствуем запах богини, так же как запах самых ароматных цветов!

Дракон плавно обогнул облако и опустился пониже.

– Поднимись выше, Хуань Лун! – крикнула Аксютка, держась за Егора. – Там красивые горы на горизонте, я хочу на них посмотреть!

– В другой раз, госпожа Аксют Ка! – с заметным сожалением в голосе возразил дракон. – Я увидел блеск круглых кусков золота, перемещающихся за трибунами. Наверняка это и есть наши медали! Нам нужно опуститься пониже и посмотреть, кто их несёт и куда, чтобы задержать злодеев!

– Ну, вот блин! – разочарованно проворчала домовая. – Ладно! Тогда задай им кайенского перцу, Золотой дракон!

– Держитесь крепче! – предупредил Хуань Лун и стрелой полетел вниз, на видимый только ему блеск золотых медалей.

У Егора даже закружилась голова от такого быстрого приближения земли. Он зажмурился, покрепче ухватился за длинные золотые волосы на шее дракона и постарался глубоко дышать. Золотой дракон, сурово сведя брови, стремительно нёсся вниз. И лишь рыжая домовая весело кричала и визжала, поскольку её всё происходящее только забавляло.

Когда Егор открыл глаза, они уже ровно летели над землёй за территорией стадиона так низко, что кусты щекотали мальчику пятки. Беспокойно оглядываясь, от них бежали два странных типа в спортивных костюмах адидас и большущих кепках, держа мешки на спинах. Хуань Лун даже умудрился цапнуть зубами одного за головной убор, но вор вырвался и скрылся за углом квадратного стадиона. Дракон с раздражением выплюнул кепку на землю и, окончательно приземлившись, нырнул за угол, смешно перебирая короткими ножками.

А за углом, прижав преступников к стене, мохнатый белый демон Ша Сэнь, шепелявя и брызгая ядовитой слюной, угрожающе скалил кое-как держащиеся во рту пластмассовые зубы.

– Вах, какой страшный зубы у белый демон! Памагите, генацвале! Спасите нас! – взвыл высокий преступник.

– Ми больше савсем не будем, э-э?! – пообещал тот, что пониже ростом.

– Ша Сэнь, не ешь их, пожалуйста, – тут же вступился за грабителей добрый Егорка.

– Пошему эта? Я осень голоден, хосю кусать!

– Не, чё, норм. Хочешь съесть – съешь, мне не жалко!..

Преступники изменились в лице.

– …Но только тебе вроде новые зубы нужны были? – задумчиво протянула рыжая домовая. – Ща наш старшой Гаврюшка как раз переговоры ведёт с вашей богиней. Сдадим ей воришек и медали, считай, что зубья у тебя в кармане.

– Сасем они мне ф камане? Они мне во лту нусны!

– Вот к словам не надо цепляться, а?

– Уважаемые воры, – вновь взял слово капитан Красивый, – пожалуйста, пойдёмте с нами. Нам надо медали вернуть, а то меня дома мама с папой ждут, и бабушка волноваться будет.

– Вах, как гаварыт? – едва не прослезились оба. – Харошый малчык! Родителей уважает, бабушка помнит, э-э-э… Пайдём!

Через несколько минут, убедившись, что в мешках складированы именно украденные медали, друзья повели задержанных преступников обратно на стадион. Рыжая домовая, снова забравшись на спину Золотого дракона, придерживала два тяжёлых мешка с медалями и приветственно махала ручкой шумящим трибунам. Егор Красивый тоже хотел было сесть на демона Ша Сэня, но потом всё-таки решил пройтись пешком. Зато впереди всех!

Перед трибуной императора их уже ждали волнующийся Гаврюша, лысый монах Сюаньцзань и вечно хихикающий Царь Обезьян. Нервный монах раздражённо посматривал на него, но ругаться вслух при Нефритовом императоре и бессмертной богине на этот раз постеснялся, строго сжав губы в тонкую ниточку. Предательский кот Маркс самым бесстыжим образом дрых у ног императора на толстой шёлковой подушке, расшитой золотыми нитями. Ворованные медали ничем не волновали его безмятежного сна…

– Кто эти крестьяне с носами, подобными кривым бананам, и заросшие шерстью так, словно их не родила белолицая красавица с шёлковыми волосами, а связала кривыми деревянными спицами старая мать их матери, лицо которой, почерневшее от яркого солнца, было сморщенным, как подсохший финик? – искренне удивившись, спросил император.

– А энто и есть те злыдни, что медальки ваши украли и хотели спортсменов без наград оставить, – охотно пояснил Гаврюша. – Грузины, поди, да?

– Грузыны, – не смущаясь, подтвердил криминальный дуэт. – Я Гоги, а он Магоги. Гамарджоба!

– Негодяи! Отступники! Будды на вас нет! Как посмели вы так поступить?! Как рискнули вы бросить тень позора на Поднебесную?! – наконец найдя выход своим отрицательным эмоциям, вскрикнул Сюаньцзань, потрясая кулаками.

– А эта не мы! – нагло заявил один из арестованных.

– Как это не вы?

– Как не вы-то?! – возмутился домовой. – Вон и мешки с медалями, которые вы украли! Чего ж вы теперь отпираетесь?

– Гаврюша! Это они! Я сам видел! – твёрдо заявил Егорка Красивый.

– Они-они, – громко подтвердила рыжая домовая. – Мы за ними на Хуань Луне летели, а потом ещё и по земле тащились. Вон, все ноги об траву изодрала, щиплет теперь.

Она задрала вверх правую ногу, показав мелкие царапины. Нефритовый император сочувственно покачал головой, бусы на его шляпе сердито звенели.

– Не мы эта! – гордо задрав нос выше козырька кепки, упёрся высокий преступник. – Скажи ему, Гоги. – Он толкнул плечом своего товарища.

– И скажу, Магоги, пряма в лицо скажу, – отозвался низенький Гоги. – Вот с этим батоно, каторый весь в зелёный, гаварить буду. Он тут самый главный, уважаемый человек! С женщиной не буду гаварить! Я же мужчина, э-э-э…

Весь стадион замер в неслабом шоке.

А ничего не понимающий в китайской иерархии горбоносый вор в большой кепке продолжал подписывать смертный приговор себе и товарищу.

– Нос у неё как пуговица. Вот у меня нармальный нос, да! Глаза маленькие, как два дырка. Брови – две! У красивый женщина одна бровь, э-э! С таким страшным женщином нэльзя гаварить, я потом ночью плохо спать буду. С табой буду гаварить, уважаемый, – обратился он к Нефритовому императору. – Слушай сюда, батоно, кароче, такой дело…

Возмущённая и оскорблённая богиня превратилась в грозовое облачко и нависла над грузинами, в одно мгновение облив их дождём. Недовольный Гоги фыркнул и чихнул.

– Вах, нет, ну что за склочный женщина? Харашо, что с ней гаварить не стал. Э-э, уважаемый, тибе гаварю, да…

– Да как ты смеешь?! – взвился уязвлённый во все печёнки монах Сюаньцзань. – Ты оскорбил саму богиню Гуаньинь! Ты великому Нефритовому императору говоришь «э-э»?!

Гоги повернулся к другу:

– Магоги, кто такая император?

– Э-э, эта кинязь или даже цар.

– Цар? Как Вахтанг Великий? Ладна, будем звать его цар. – Он снова посмотрел на невозмутимого Нефритового императора. – Цар, ты не абижайся, пажалуйста, но я тебе один умный вещь скажу. Не мы эта!

– Не мы эта, цар! – подтвердил Магоги, поправляя кепку. – Гуляли на природа, цветы нюхали, на горный вершин смотрели, да! Красыва, душа паёт! А тут дети на страшный дракон с неба летят. Вдруг упадут, э-э? Мы пабежали их лавить. А там белый шерстяной шайтан со страшный зубами, которые отдельно от рта по всей газон валяются. Он падкинул нам мешки. Что за мешки, мы не знаем. Что в них налажили, мы не видели. Какой медали все ищут? Зачем нам? Что ты как этот, да?! Отпусти нас, мы харошие, э-э!..

– Да ладно врать! – Аксютка протолкалась вперёд и встала перед императором. – Не знают они, ага-ага! Хуань Лун не дурак, он сверху видел, как они мешки тащили, а в мешках золотые медали блестят!

– Хуань Лун, Золотой дракон, – не повышая голоса, сказал император. – Правда ли то, что говорит наша северная гостья с волосами оранжевыми, как желтки яиц деревенских кур из провинции Тхянь? Видел ли ты свечение золота в мешках, несли ли эти мешки горбоносые крестьяне Гоги и Магоги?

– Мы тибе не крестьяне, цар! – оскорбился Магоги. – Мы уважаимые люди! А Гоги вообще кинязь! И я тоже буду кинязь! Вот восемь овец куплю и сразу кинязь!

Нефритовый император рассмеялся, но линию допроса гнул чётко:

– Так что же, Золотой дракон, видел ты, что мешки с золотыми медалями несли вот эти два уважаемых грузинских князя?

– Видел! – Хуань Лун, уже приняв человеческий облик, встал рядом с Аксюткой, поправляя вьющиеся волосы. – Своим драконьим зрением я увидел блеск золотых медалей такой же яркий, как свет солнца, когда оно проходит ровно половину своего пути по небу и замирает прямо над нашими головами, чтобы полюбоваться красотой гор, полей и лесов нашей великой империи перед тем, как, опускаясь к горизонту, покраснеть и сгореть в начинающейся темноте.

– Вах, как красыва про солнце сказал… – восхитился Гоги.

– Как Шота Руставели сказал! – уважительно подтвердил Магоги. – Но медали всё равно не мы крали.

– А кто?! – хором спросили Нефритовый император, Гаврюша, монах Сюаньцзань и Царь Обезьян.

– Они. – Грузины так же дружно указали на демона Ша Сэня и Золотого дракона. – И ещё они! Дети! – Они передвинули пальцы, показывая на Аксютку и Егора.

– Мы не крали! – От возмущения глаза бедного Егорки наполнились слезами.

– Э-э, дети не крали, да! – застыдившись, тут же согласно закивали грузины. – А вот эти два – крали! – Они снова указали на Ша Сэня и Хуань Луна. – Всё украли, всё на нас свалили. Нехарашо, да?

– Да чего мы тут с ними рассусоливаем, а?! – психанул бородатый домовой. – Ну видно же, что ворьё они и есть. Обманом в соревнованиях участвовать хотели, а когда не получилось, просто собрали медали в мешок и удрали, как воришки. Князья они… тьфу!

– Почему вы обманули комиссию? Почему обманом хотели участвовать в Великих играх? – грозно спросил монах Сюаньцзань.

– Отайди давай, не мешай, – как от назойливой мухи, отмахнулся от него Гоги. – Сказали – не будем с табой разгаваривать. С царём гаварыть будем.

– Отвечайте на вопрос! – приказал китайский император.

– Спортом заниматься хотели, цар! Сибя показать хотели! Не нада многа хинкали есть, многа вина пить, спортом заниматься нада! – бесстыже соврал Магоги. – А медали не брали, э-э!

Нефритовый император, уже с трудом удерживая благожелательное выражение лица, сдался и обернулся за советом к Гаврюше. Ведь по законам гостеприимства он не мог осудить грузинских мошенников, раз они не признают свою вину.

– Что скажешь ты, о северный Дух Дома, мастер Гав Рил?

– А чего говорить? Сейчас я их колдовством говорить заставлю, – сурово сдвинул брови домовой. – А ну, граждане – хулиганы, алкоголики, тунеядцы, идите-ка сюда!

– Не мешай, э-э! Не видишь, мы с царём гаварым, уважаемый человек, да. Уходи к себе дамой в Рязань, баран невежливый!

– Чего?! Да я москвич, я ж?.. – Обалдевший Гаврюша оглянулся на хихикающего Сунь Укуна, а тот счастливо кивнул, подтвердив, что все всё расслышали.

– Ну держитесь у меня! – начал засучивать рукава рассерженный домовой. Он прокашлялся, подумал, сделал язвительную мину и, коверкая слова, прочитал:

– Чача это что? – тихо спросил мальчик у Аксютки.

– Напиток такой, вроде лимонада, только без пузыриков, горький, и ум от него отшибает, – важно, со знанием дела ответила рыжая домовая. – Я-то сама не пробовала, но бомжи на Курском вокзале всякое рассказывали. Чача на вкус почти одинаковая, а приключения с неё разные, вот!

– А-а, – понял Егорка. – «Не видать вам чачи», значит, будете жить скучно и без приключений?

– Во-во, но ты не отвлекайся, сейчас самое интересное будет. Теперь не отвертятся.

– А ну, – громко приказал Гаврюша, уперев руки в боки, – сей же час говорить правду и только правду Нефритовому императору!

– Не брали мы ничего, цар! – вновь начал юлить Гоги, но тут же, к своему удивлению, закивал головой и продолжил, в ужасе пытаясь зажимать себе же рот руками: – Да, цар! Мы украли! Залатые медали украли, и серебряные, и даже бронзовые – все, все медали мы украли, да!

– Вах, Гоги правду гаварит, – решительно вмешался второй грузин. – Пабросали медали в мешки, верёвка затянули, на плечи взвалили и побежали быстро-быстро! Но этот залатой дракон и вот этот, шайтан махнатый, страшный, с зубами – нас паймали! Зачем паймали, э-э?

– А зачем вы украли медали? – спросил довольный удавшимся заклинанием домовой.

– Э-э, баран ты, сказал же, не будем с тобой разгаваривать. Молчи, когда гаварят два кинязя и цар! – раздражённо покачал головой Магоги.

– Зачем вы украли медали, низкие обманщики, не почитающие великого Духа Дома, развязавшего волшебными стихами ваши языки, что до этого были связаны крепкими узлами лжи? – терпеливо повторил вопрос император.

– Как красива гаварит! Сразу видна – цар!

– Вах, мы абещали дома, в нашей прикрасной стране, на нашей красивай земле, что с медалями вернёмся! Дома нам шашлык гатовят, чанахи варят, вино сладкое, вино кислое, виноград с косточкой и без косточки, хачапури пекут, хинкали с бараниной лепят. Поют все, э-э! Медали ждут, героев ждут – нас! А мы…

– А нас даже бегать-прыгать не пустили, на поясах бороться не взяли. – Гоги опустил нос и уныло махнул рукой. – Свинью взяли, нас нет! И медалей нам нет! Как мы домой без медали придём? Нехарашо, э-э…

– Смеяться все будут – какие мы герои, э-э, если медали не принесли? И какой я буду кинязь? Кто мне типерь восемь овец продаст? Никто! Вах…