Персонаж по имени «Антихрист» является настолько расхожей частью нашей культуры, что мы редко отдаем себе отчет в том, насколько он странен. Зачем милленаристы выдумали такой странный сюжет: что перед приходом настоящего Христа сначала придет Антихрист, и покорит всех, и восторжествует над всеми, – и тут-то, в разгар торжества, его и постигнет ужасный конец?

Сюжет этот не имеет параллелей в св. Писании евреев. Фигуры лже-Мессии, лже-Помазанника Тора не знает. Царь Манассия был отступником и «делал неправильное в глазах Господа», но он не был Антихристом. Царь Навуходоносор был разрушителем Первого храма, но он не был Антихристом.

Все встает на свои места, если предположить, что Сын Беззакония – это совершенно конкретный персонаж.

Это – человек, который претендовал на статус царя Иудеи, но был провозглашен им в ходе языческой церемонии на языческом Капитолии. Это – человек, который объявил себя Мессией, но при этом перебил весь Синедрион. Это – человек, который утверждал про себя, что он – хранитель и воплощение Закона, но при этом он строил языческие храмы и языческие стадионы, дотировал Олимпийские игры и вместе со своим другом Марком Агриппой любовался языческими пьесами, представляемыми в личном театре, выстроенном у подножия его дворца.

Сын Беззакония – это Ирод.

Это тот самый «Сын Велиала», с которым сражались Сыны Света в «Книге войны Сынов Света против Сынов Тьмы», и в этой книге, написанной, очень вероятно, в разгар восстания 40–37 гг. до н. э., уверенно предсказывалось, что Сын Велиала будет уничтожен.

Вместо этого Сын Велиала победил Сынов Света и воцарился. Это досадное теологическое обстоятельство требовало объяснения, и именно это объяснение и было предложено. Сын Беззакония пришел перед приходом Мессии. Антихрист – перед Христом. Так было угодно Богу.

Если Ирод провозгласил себя Мессией, то только естественно предположить, что милленаристы в ответ провозгласили его Анти-Мессией и Сыном Беззакония.

Интересно, что такое предположение внезапно придает правдоподобность очень многим утверждениям Евангелий.

Например, история с бегством семьи Иисуса от Ирода в Египет сразу становится вполне реальной. Нет ничего удивительного, если лидеры галилейского восстания против Ирода после поражения в 37 г. до н. э. сбежали от Ирода в Египет. Там, в конце концов, в это время правила Клеопатра, которая Ирода терпеть не могла и охотно давала убежище всем его противникам.

Приобретает правдоподобность и история с избиением младенцев, многократно высмеянная язвительными скептиками, утверждавшими, что никаких подобных сведений об Ироде не сохранилось в наших исторических источниках. Избиение младенцев во всем Вифлееме, несомненно, является поэтическим преувеличением, – но мы можем мало сомневаться, что Ирод действительно мог отдать приказ уничтожить всех членов рода атамана Иезекии и вообще членов любого рода, который претендовал на руководство над галилейскими разбойниками и на происхождение от Да-вида.

Даже поздняя апокалиптическая традиция сохраняет устойчивое утверждение о том, что Антихрист будет исповедовать иудаизм, воссядет в Иерусалимском Храме или даже отстроит его: именно это и сделал Ирод. Ирод прямо отождествляется с ним в иудеохристианском апокрифе «Успение Моисея» и, что интересно, является стандартным персонажем средневековых народных мистерий.

Удивительно, но это тождество Ирода и Антихриста (которые было, очевидно, даже авторам колдовских заговоров, постоянно использовавших выражение «Ирод Антихрист») очень долго ускользало от внимания библеистов, точно так же, как и не менее очевидные претензии Ирода на статус Помазанника, Мессии.

Дело, вероятно, в том, что это тождество, – равно как и вполне вероятные преследования, которым подвергался от Антихриста род Иисуса, несовместимы с историей об Иисусе – никому не известном проповеднике мира и добра. Они совместимы с совсем другой историей – об Иисусе – наследственном вожде праведников и святых.

Для многих исследователей было проще провозгласить выдумкой историю о попытке Ирода убить Иисуса, нежели отказаться от теории «маленького ручейка любви и добра, разлившегося в огромную реку».

Но, может быть, все эти построения держатся на не имеющем исторической ценности тексте? Может быть, мы взяли пуговицу и пришили к ней пиджак?

Что, если история о Синедрионе, не пожелавшем признать Ирода Мессией, – история, из которой мы сделали столь далекоидущие выводы, – была вставлена в славянского Иосифа московским или греческим переписчиком?

Это не очень вероятное предположение.

Для начала: она изложена в славянском Иосифе не слишком внятно. Только сличение славянского Иосифа с другими известными нам историческими текстами позволяет понять, что ропот в Синедрионе случился в разгар гражданской войны в Риме и после поражения Ирода от арабов. Очень сложно себе представить, что наш гипотетический переписчик являлся до такой степени специалистом по римской гражданской войне.

К тому же славянский вариант отличается от канонического не только впечатляющей дискуссией в Синедрионе, но и целым рядом других деталей. Так, канонический Иосиф утверждает, что незадолго до всей этой истории Клеопатра предложила Антонию убить Ирода, но тот категорически не согласился. Славянский Иосиф излагает все ровно наоборот: порабощенный похотью Антоний уступил Клеопатре и в ее присутствии отдал приказ об убийстве Ирода, но потом передумал.

Перед нами – типичная авторская правка, не несущая на этот раз никакого пропагандистского смысла, а связанная просто с тем, что автор что-то не знал, перепутал, уточнил (знали бы вы, сколько раз правился этот текст). Правку такого рода переводчик по определению не вносит, и она для него не важна, – но она важна для самого Иосифа, который уточнял, выспрашивал и проверял документы.

И, самое главное, в отличие от вставки про избиение младенцев, вставка про избиение Синедриона не имеет параллелей в Евангелиях и не является инструментом христианской пропаганды.

Ровно наоборот. Кем бы ни был переписчик Иосифа – протоортодоксом или назореем, он был, безусловно, враждебен иудейскому истеблишменту. (Вспомним, что Талмуд категорически запрещает общение с назореями.) У него не было никакого резона изображать Ирода претендентом на должность Христа, объявлять мучениками фарисеев, главных врагов Иисуса, и карать фарисеев землетрясением.

Зато совершенно понятно, почему этот кусок – еще из греческой «Войны» – мог выбросить сам осторожный и трусливый Иосиф.

Рассказ о Синедрионе, который был перебит Иродом, в корне противоречил главному посылу Иудейской войны о нехорошей «четвертой секте», злобных, но малочисленных маргиналах, которые появились только в 6 г. н. э.

Ропот Синедриона рисовал нам совсем другую картину – картину тотального неприятия римлян и их ставленников всей иудейской религиозной элитой; и вдобавок это неприятие датировалось не 6 г. н. э., а десятками лет раньше.

В арамейский вариант текста избиение Синедриона попало, потому что эта история слишком уж хорошо была известна соотечественникам Иосифа. Но в греческом издании он предусмотрительно от нее отказался, справедливо рассудив, что эллины могут сделать из нее не очень-то лестные для иудеев выводы.