Согласно каноническим «Деяниям» Павел в самом начале своей подвижнической деятельности прибыл в город Антиохию. Оттуда он отплыл на Кипр, а оттуда приплыл в Пергию, в Памфилии, и направился в глубь Малой Азии.

Сейчас большая часть городов, по которым путешествовал Павел, не существует, а территории, на которых они располагались, надежно отрезаны от Европы веками религиозных распрей между различными видами монотеистов. Греческий язык в них навсегда забыт, небо усеяно вышками минаретов, и многие управляются значительно хуже, чем две тысячи лет назад, при римских проконсулах и выборных городских магистратах.

Но две тысячи лет назад все эти города составляли самую процветающую, самую богатую и самую образованную – грекоговорящую – часть Римской империи, соединенную между собой великолепными римскими дорогами и тысячеполосным шоссе под названием Средиземное море, – шоссе, по которому в империи перевозилось все – от кирпича до христианских идей. Тот объем средиземноморских морских перевозок, который существовал в зените Римской империи, был достигнут вновь только в XIX в. н. э.

Согласно «Деяниям апостолов» Павел, высадившись с корабля в Перге, отправился оттуда в Антиохию Писидию, столицу римской провинции Писидия. (Не путать с Антиохией – столицей Сирии.) Путешествовал он по монументальной дороге, которая называлась Via Sebasta.

Остатки этого впечатляющего стратегического шоссе, созданного, чтобы изолировать территории горных племен и соединить между собой новые колонии, поражают воображение и сейчас.

Из Перги Via Sebasta вела в Антиохию Писидию, а оттуда – в Листру, а ответвление от нее вело в Иконий. Из-за гнева исполнившихся ревности иудеев Павлу пришлось бежать из Антиохии Писидии в Иконий, а потом – в Листру.

Там-то и произошло несчастье: те самые ревностные иудеи, которые ополчились на Павла в Антиохии, не поленились прийти за ним в Листру, «побили Павла камнями и вытащили за город, почитая его умершим» (Деян. 14:19).

Именно в это-то время и происходят «Деяния Павла и Феклы», которые, помимо воли его автора, помогают нам угадать причину, по которой Павел подвергся такому жестокому обращению.

«Деяния Феклы» начинаются с прибытия Павла в Иконий. К этому времени в регионе у него уже имелось немало заочных последователей, и один из них, по имени Онесифор, вышел встречать Павла на развилку, ведущую в город.

«И он пошел навстречу и встал на перекрестке большой дороги, которая вела к городу Листре, и там остановился и ждал его. И он смотрел на тех, кто проходил мимо, держа в памяти описание, которое дал ему Тит. И вот он увидел идущего Павла. Это был человек невысокого роста, с курчавыми волосами, тонкими и кривыми ногами, голубыми глазами и сросшимися бровями, и он был полон благодати и жалости Господней, и иногда он имел подобие человека, а иногда – ангела» (Деян. Фек. 3).

В лучшем из греческих вариантов «Деяний» Павел описывается так: «низкий, лысый, кривоногий, пышущий здоровьем, со сросшимися бровями и длинноватым носом, и преисполненный благодати. Иногда он выглядел как смертный, а иногда лицо его светилось как ангела».

Что?! – скажете в этом месте вы.

Павел был низенький лысый человечек с венчиком курчавых волос вокруг плеши, с кривыми ногами, сросшимися бровями и длинным носом?! Это не может быть! Это – карикатурное описание жида! Это Шейлок, а не св. Павел!

И в самом деле – сколько бы вы ни рассматривали картин художников Ренессанса, изображающих апостола к язычникам, вы вряд ли увидите хоть на одной из них Павла в таком неподобающем облике.

О чем свидетельствует это описание?

О раннем происхождении текста. Вряд ли какой-нибудь поздний христианский борзописец додумался бы до описания апостола с тонкими и кривыми ногами. Перед нами – голос человека, который видел реального Павла.

Кроме этого Онесифор ждет Павла на перекрестке дороги, которая вела из Антиохии Писидии в Листру. Уже упоминавшийся нами сэр Вильям Митчелл Рамси, которые в течение 50 лет изучал Малую Азию и первым раскопал Антиохию Писидию, заключил из этого еще в конце XIX в., что мы имеем дело с очень древним текстом: согласно Рамси во времена Павла дорога в Иконий отходила от основной Via Sebasta между Антиохией и Листрой именно так, как это описано в наиболее ранних текстах «Деяний», в то время как уже во II в. н. э. Иконий и Листра были соединены напрямую.

Эти две детали дают право полагать, что прототип «Деяний» был написан действительно очень рано. Разумеется, историческая достоверность деталей еще не гарантирует исторической достоверности изложенных в тексте событий, – точно так же, как исторически достоверное описание Москвы 1930-х гг. в «Мастере и Маргарите» еще не доказывает, что Москву в это время посетил Сатана.

Итак, Павел прибывает в Иконий и начинает проповедовать Христа.

Эту проповедь слышит молодая и знатная красавица Фекла, обрученная со знатным и влиятельным Фамирисом. Три дня и три ночи сидит она у окна, не спит и не ест, а только слушает Павла, пока ее мать и жених не поднимают тревогу. В их город пришел гоис, волхв и обманщик, и поразительное поведение молодой и красивой девицы ее языческая семья тут же списывает на самую черную магию.

Взбешенный Фамирис бросается наводить о Павле справки и быстро получает неожиданную подмогу в лице неких Димаса и Гермогена.

Несмотря на то что Димас и Гермоген пришли в Иконий вместе с Павлом и претендуют на то, чтобы тоже быть «слугами Благословенного» и «праведниками», они исполнены ревности по отношению к Павлу и только и ищут, как его погубить (Деян. Фек. 14).

Фамирис предоставляет им для этого драгоценную возможность. Отменно пообедав за его счет (мы еще вернемся к этой трогательной детали), Димас и Гермоген охотно сообщают Фамирису, что Павел «обманом отрывает юношей от жен и девушек от мужей». Заодно они обещают научить Фамириса «воскресению, которое он проповедует» и которое заключается в том, что «мы воскресаем, когда получаем знание об истинном Боге» (Деян. Фек. 14).

Сообщение Димаса и Гермогена решает дело. Павла схватывают и бросают в темницу. Однако Фекла является и в темницу, подкупив стражников золотым зеркальцем. Там ее и находит шокированный Фамирис: молодая девушка сидит прямо в камере Павла, «прикованная к нему привязанностью» (Деян. Фек. 19).

Бедный Фамирис, обезумев от ревности и не в силах отличить духовного интима от интима физического, вместе с разъяренной толпой тащит Павла в суд, в то время как Фекла остается в темнице и в отчаянии начинает кататься по полу, к которому еще недавно был прикован Павел.

Такое поведение подтверждает худшие подозрения Фамириса. «Долой волхва», – орет толпа. Павла, отлупив кнутом, выпроваживают из города, а Феклу приговаривают к сожжению на костре. Судя по поведению жениха и матери девушки, единодушно настаивающих на казни, они полагают, что общение их дочери в тюрьме с заезжим волхвом не ограничивалось совместным созерцанием бога.

Торжествующая толпа тащит Феклу на стадион. Бедная девушка оглядывается в поисках хоть какой-то поддержки и вдруг видит «Господа Иисуса Христа, сидящего рядом с ней в облике Павла» (Деян. Фек. 21). «И вот, пока она не сводила с него глаз, Господь поднялся с места и вознесся на небеса» (Деян. Фек. 21).

Напомню, что имя Фекла (Феоклея) значит по-гречески Слава Божия, и, ясен пень, что сжечь Славу Божию было так же невозможно, как распять Божее Спасение. Едва Феклу привязывают к столбу, как случается чудо: град и дождь тушат костер, и невредимая Фекла воссоединяется с Павлом. Фекла просит Павла крестить ее, но получает уклончивый ответ: Павел боится, что экзальтированная девица выкинет какую-нибудь новую штуку.

Вместе Павел и Фекла отправляются из Икония в Антиохию Писидию, где их ждет новая порция неприятностей, как и полагается в греческом романе, – жанре, на который «Деяния Павла и Феклы» явно ориентируются.

Местный богач Александр, опять-таки, как это полагается по канонам греческого романа, загорается похотью при виде ее красоты и сулит Павлу большие деньги за сопровождающую его красавицу. Очевидно, он принимает Феклу за наложницу и рабыню. Павел в ответ ведет себя несколько странно: он заявляет, что не знает Феклы и что она ему не принадлежит.

Получив такой сомнительный ответ, Александр распускает руки и сует их, куда не надо. Слава Божия в ответ расцарапывает ему харю и сбивает с его головы золотой венок с фигуркою цезаря, после чего, по требованию Александра, Феклу отдают на съедение зверям. Ей не помогает даже заступничество местной влиятельной дамы по имени Трифена, которая берет ее на поруки и поселяет в ожидании казни у себя.

Царица Антония Трифена – это вполне реальный исторический персонаж. Она была вдовой римского клиента и фракийского царя Котиса III и младшей сестрой двух римских марионеток: царя Армении Зенона и царя Понта Полемона. Трифена приходилась дальней родственницей императорам дома Юлиев. О ней упоминает Тацит, а историк Страбон приходился другом ее матери.

Она не оставила большого следа в истории, но в причерноморском Кизике сохранились надписи на возведенных ею постройках, а во Фракии, царицей которой она была, чеканились монеты с ее именем. С 38 г. н. э. она жила на положении частного лица в городе Кизике, который она еще раньше перестроила за свой счет.

Трифена была полностью интегрирована в римский императорский двор: ее дети воспитывались при дворе Антонии Младшей. В 38 г. н. э. Калигула назначил ее жрицей культа Юлии Друзиллы, а в 42 г. н. э. Клавдий назначил ее жрицей культа Ливии Друзиллы. Вероятно, что официальными культами дело не ограничивалось: во всяком случае, некая Трифена, «трудящаяся о Господе», упоминается и в посланиях апостола Павла (Рим. 16:12).

В лице Трифены мы снова наблюдаем классический тип влиятельной и богатой вдовы, бывшей лучшим объектом для христианской пропаганды. Нам, разумеется, трудно сказать, насколько дальняя родственница императора была очарована заезжим христианским гоисом, но само упоминание малоизвестной понтийской царицы, как мы увидим, позволит нам сделать предположение об ареале зарождения текста.

Итак, по приказу судьи и несмотря на Трифену, Феклу бросили зверям.

Сначала против Феклы выпустили львицу. Но свирепая львица улеглась у ее ног. Тогда против Феклы выпустили леопарда. Но львица разорвала леопарда. За леопардом последовал мишка: львица разорвала и его. Наконец выпустили льва: львица схватилась с самцом, и они загрызли друг друга. Половая солидарность с Феклой оказалась для львицы выше солидарности видовой.

После гибели львицы против Феклы выпустили новых зверей, и надежды остаться в живых у нее не осталось. Между тем она была еще не крещена из-за странного отказа Павла и, стало быть, обречена на посмертные муки. В отчаянии Фекла огляделась и заметила за собой пруд, полный хищных мурен, предназначенных все для того же кровавого развлечения публики. «Во имя Иисуса Христа, смотрите, я крещу себя в последний день», – громко воскликнула Фекла и бросилась в пруд.

С неба сверкнул огонь. Мурены всплыли кверху брюхами, и огненное облако окутало автокрещеную Феклу, чтобы скрыть ее наготу.

К этому времени даже самые толстокожие зрители могли бы заметить, что на стадионе происходит нечто необыкновенное. И в самом деле, женская часть аудитории, сочувствуя страданиям Феклы, принялась кричать: «Позор, позор», и забрасывать девушку пряностями и благовонными травами. Однако сексистски настроенные самцы требовали продолжения банкета.

Феклу привязали между двух огромных быков, а потом ткнули им в яйца раскаленным железом (трудно, кажется, придумать более сексистски нагруженную сцену). Огонь с железа, однако, перебрался на веревки, стягивавшие Феклу. Они распались, и Фекла упала на арену невредимая. Царица Трифена, присутствовавшая при казни, вскрикнула и упала без чувств: ей показалось, что Фекла мертва.

Только тут бездушного преследователя Александра наконец проняло. Львица, огненное облако, всплывшие кверху брюхом мурены – все это было ему нипочем. Но обморока Трифены он испугался страшно, поскольку она была родственница Августа, и Александр забоялся разбирательства по факту ее смерти.

По его приказу судья оправдал Феклу, и «женщины, сидевшие в театре, подняли громкий крик и громкими голосами начали славить Бога, и сказали: «Велик Бог Феклы» (Деян. Фекл. 38).

Царица Трифена очнулась и забрала Феклу к себе домой, и Фекла провела в нем восемь дней, обучая царицу заповедям Божиим. Иначе говоря, Фекла действовала как апостол. После этого Фекла, облачившись в мужскую одежду, отправилась по Писидии проповедовать слово Божие, а царица Трифена послала с ней золото и богатые одежды «для служения вдовам» (Деян. Фекл. 41).