Гипотеза, отождествляющая Еноха и Иоанна, встречается с одним очевидным на первый взгляд возражением. А именно – в канонических Евангелиях Иоанн нигде прямо не называется Енохом. Вместо этого он называется Илией. «Он есть Илия, которому должно прийти» (Мф. 11:14; 17:12, Мк. 9:13).

Дело осложняется еще и тем, что это отождествление существует только в синоптических Евангелиях. В «Евангелии от Иоанна» тождество Иоанна Крестителя и Илии, наоборот, отрицается. «И спросили его: что же? Ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет» (Ин. 1:21).

Вместо этого в «Евангелии от Иоанна» Иоанн Креститель просто называется «человеком» – то есть, если считать, как Даниэль Боярин, что пролог «Евангелия от Иоанна» представлял собой арамейский мидраш на книгу Бытия, он снова называется «енашем». «Был человек, посланный от Бога, по имени Иоанн» (Ин. 1:6). «Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете» (Ин. 1:6–8).

Рассмотрим же тезис синоптических Евангелий о том, что Иоанн был Илией, повнимательней.

Для начала, высказывание Иисуса о том, что Иоанн есть Илия, уже само по себе интересно. Оно напоминает нам, что то, что мы теперь называем ранним христианством и что точнее было бы называть грекоязычным назорейством, обладало совсем иным набором догм и верило в то, что люди избранные – и взятые живьем на небо, как Илия, – могут вновь сойти на землю. В то же в это время верили и фарисеи, полагавшие, что «души добрых после их смерти переселяются в другие тела».

Некоторые арамейские таргумы того времени считали, что Илия – это вернувшийся на землю ревнитель Финеес, тот самый потомок Аарона, который пронзил копьем еврея и мадианитянку, совокуплявшихся в скинии (Чис. 25:8).

Именно это представление о святых, возвращающихся вновь на землю в телах современников, видим мы в текстах, связанных с именем апостола Петра, – в «Псевдоклиментинах», в которых Петр верует в Спасителя, возвращающегося на землю через определенные промежутки времени, и «Апокалипсисе Петра», где Иисус показывает Петру его почивших собратьев, Моисея и Илию.

Видим мы его и в самих канонических Евангелиях, где Иисуса почитают иные «за Иоанна Крестителя, другие же – за Илию, а иные – за одного из пророков» (Мк. 8:28; Мф. 16:14; Лк. 9:19). Даже славянский Иосиф сообщает, что Иисуса почитали за вернувшегося на землю Моисея. Это утверждение точно не заимствовано из канонических Евангелий. Зато оно вполне находится в русле иудейского египетского мистицизма, полагавшего, что Моисей был живьем взят на небо и «там получил имя Мелхи», то есть «царь».

Вообще громадное число иудеохристианских апокрифов, написанных вдруг в I–II вв. н. э. от имени праотцев и пророков, возносящихся на небо, вероятно, как раз и объясняется тем, что эти праотцы и пророки вдруг объявились в милленаристских общинах в товарных количествах и спешно делились с потомками своими теологическими мемуарами.

Итак, если наша гипотеза о теологическом тождестве Иоанна Крестителя и Еноха справедлива, почему же Матфей и Марк – в отличие от мандеев – отождествляют Иоанна не с Енохом, а с Илией?

Ответ, вероятно, в том и заключается, что Матфей и Марк – не мандеи. Они не последователи Иоанна. Они – последователи Иисуса.

Отношение авторов синоптических Евангелий к Иоанну крайне двойственное. С одной стороны, они помнят и гордятся тем, что Иоанн провозгласил Иисуса Мессией и лично увидел Святую Руах, снисходящую в него в виде голубя.

С другой стороны, эти Евангелия все написаны после того, как пути последователей Иоанна и Иисуса разошлись. Они написаны после того, как главой секты Иоанна Крестителя стал некто Досифей, который имел у себя в секте тридцать апостолов и женщину по имени Луна и ученики которого имели наглость утверждать, что он тоже воскрес!

Следы этого раздора сохранились даже в канонических Евангелиях. В частности, у Марка Иисуса упрекают в том, что ученики Иоанновы постятся, а Иисусовы – нет (Мк. 2:18).

Еще радикальнее обстояло дело в «Евангелии от евреев». Там рассказывалось ни более ни менее, что Иисус категорически отказался креститься у Иоанна Крестителя, потому что Иоанн крестил в отпущение грехов, а Иисус заявил, что у него грехов нет.

«Мать Господа и братья его сказали ему: Иоанн Креститель крестит во отпущение грехов, давай-ка пойдем, чтобы он крестил нас. Он, однако, ответил им: Какой грех совершил я, чтобы идти и быть крещену им?»

Как мы помним, «Евангелие от евреев» было написано последователями того самого Иакова Праведника, который, если верить «Псевдоклиментинам», выяснял на ступенях Иерусалимского храма отношения с последователями Иоанна Крестителя по вопросу о том, кто истинно воскрес: Иоанн или Иисус. Мы можем предположить, что после этой вооруженной разборки последователи Иакова всячески стремились преуменьшить роль Иоанна.

Вероятно, именно поэтому в Кумране не отыскалось «Притчей Еноха» – книги, в которой Мессией провозглашался именно Енох, а не Иисус. Для Кумрана это была книга Лжецов. Это была книга тех, которые на ступенях храма сломали ногу новому лидеру секты. Тех, кто «писал Слова Лжи», «Прельщал своей Ложью» (Енох. 19:72/98:15) и «искажал Слова Праведности» (Енох 19:74/99:2).

Более того, мы можем сделать совсем уже рискованное предположение. А именно – что та часть движения, которой руководил Иаков, достойно ответила на гнусные происки учеников Иоанна: а именно, она обзавелась собственным Енохом.

Ведь, как мы только что видели, и Енох, и Моисей, и Илия могли ходить на небо и с неб, туда и обратно, как на чердак за сеном. И если Енох пришел один раз в теле Иоанна, ничто не мешало ему прийти второй раз в теле кого-то еще.