О смерти и бессмертии

Научись смотреть на смерть, как на старый долг, который рано или поздно придется заплатить.

Чаю воскресения мертвых, и жизни будущего века.

Долг, о котором говорит Эйнштейн, наша жизнь. И мы должны не потратить ее впустую, неразумно растратив за время от младенчества до старости, но непременно приумножить, как евангельский талант.

Вызывая мир из небытия, Премудрость Божия вложила в него совершенство материальных и духовных законов. Нарушение материальных законов наказывается достаточно быстро, если не мгновенно. Пренебрежение духовными проявляется не сразу, зато последствия бывают более трагичны, и не только для жизни нынешнего века, но и будущего, реальность которого для святых была очевидна. Они не просто верили в него, но о нем знали и к нему стремились. Вздохнув от глубины души, преподобный Серафим сказал своему ученику: «Ах, если бы ты знал, какая радость, какая сладость ожидает душу праведного на небеси, то ты решился бы во временной жизни переносить всякие скорби, гонения и клевету с благодарением… Там нет ни болезни, ни печали, ни воздыхания, там радость и сладость неизглаголанные, там праведники просветятся как солнце». Нам, не имеющим благодати святого и боящимся смерти физической, временной, больше смерти духовной, вечной, трудно воспринять такую реальность посмертия. Но преподобный Серафим Саровский не единственный, кто так видел жизнь за пределом смерти. Апостол Павел о ней воздыхал как о желанной: для меня жизнь – Христос, и смерть приобретение… имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше (Флп. 1: 21, 23). Мученики всех времен умирали не за свою праведность и не за временную жизнь, а за верность Христу и за жизнь вечную с Ним.

А поскольку Царство Небесное – это быть рядом со Христом, держаться за ризу Его, то оно так вожделенно святым. Люди, узнавшие духом своим воскресшего Христа, ищут жизни с Ним здесь, и им приоткрывается тайна жизни и смерти по мере дерзновения. Апостолы увидели ее каждый по-своему, но во всей силе, насколько это возможно человеку. Апостолу Павлу было открыто, что смертному сему надлежит облечься в бессмертное… тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15: 53–55).

Апостол Иоанн говорит об этом же так: И увидел я новое небо и новую землю… И… святый город Иерусалим, новый, украшенный… се скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними… И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже (Откр. 21: 1–4). И многим другим святым Господь приоткрывал завесу обителей, о которых Он сказал: В доме Отца Моего обителей много… Я иду приготовить место вам (Ин. 14: 2).

Для каждого смертного важно помнить о своем бессмертии и что ему тоже уготована своя обитель. А также сам факт – замысел Божий о мире не заканчивается умиранием тленного. Перспектива жизни будущего века входит в замысел Творца. Если человек задумается об этом, примет в себя реальность будущего века, тогда его земная жизнь приобретет звучание вечности.

В наибольшей полноте единство настоящего и будущего века, преодоление времени вечностью, победа бессмертия над смертностью и бесконечность бытия Божественного творения явлены в Евхаристии. «Участие в Святой Евхаристии – залог вечной жизни. Именно в таинстве Евхаристии эсхатологический момент, может быть, больше всего и подчеркнут. Тайная Вечеря – это предвосхищение пира в чертоге Царствия, на который все мы званы», – писал святитель Николай Сербский.

Имея опыт встречи с жизнью после жизни и желая передать особенность отношения из настоящего к неведомому и грядущему, святые отцы, создавшие Символ веры, употребили слово «чаю». Не «надеюсь», не «верю», не «ожидаю», хотя эти слова близки по смыслу, но именно «чаю». Оно передает не только ожидание и надежду новой жизни, но отражает более подробную характеристику нашей веры и будущей жизни. В нем и признание самого факта посмертного бытия, и того, что каждому из нас предстоит встреча с ним. Произнося слово «чаю», верующий включается сознанием в замысел Бога о человеке и его жизни. Открытый опыту святых, он может придать особую глубину своему миропониманию и вере. Это краткое слово отражает, помимо всего прочего, тесную связь будущего с настоящим. Что человек посеет (во временной жизни), то и пожнет (в вечности). Сеющий в плоть… пожнет тление, сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную (Гал. 6: 8).

Когда мы говорим: «Чаю воскресения мертвых и жизни будущего века», мы не просто выражаем послушание Церкви, но утверждаем свое понимание: человек имеет бессмертную душу, и она вновь соединится с телом – оно будет нам дано новое.

Пока наша душа в теле, нам дана возможность собрать для нее сокровища нетленные, вводящие ее в жизнь вечную. В какой мере душа впитала Святой Дух, в такой мере Он освятит новое тело по воскресении. Господь Иисус Христос Своим Воскресением открыл реальность бессмертия духа и воссоединения его с материей тела в единую целостную личность. Доверие ко Христу, если оно у нас сложилось, дает нам знание о себе и о мире, которое мы возвещаем.

Несмотря на неведомый час и день наступления «жизни будущего века», принципиально важно включить его реальность в полноту нашего доверия Создателю. Этот взгляд за пределы смерти и времени придает нашей вере и отношениям с Богом измерение неба и вечности. Без него бытие превращается в быт, понятие и смысл вечности сужается до благополучия «светлого будущего». Свобода становится необходимостью, призыв к святости – этическими нормами общежития, милосердие – благотворительностью, любовь – родительским или иным инстинктом, достоинство – болезненным самолюбием. Человеческими отношениями руководят смещенные представления об иерархии ценностей. В итоге первозданный образ Божий, как древняя икона слоями красок, закрашивается очередными идеологическими и социальными шаблонами.

Измерение бессмертия и вечности возвращает человека к пониманию своего предназначения и замысла о себе Творца. Вера и сама жизнь вырываются из уютной кельи религиозного и душевного покоя на просторы беспокойного восхождения к жизни будущего века. Этот путь начинается вместе с Господом Иисусом Христом в веке нынешнем. Он не сулит покоя (в мире будете иметь скорбь), но зато ведет к истине, а она – к свободе. В жизни появляется глубина, рождаемая устремленностью к вечному. Только в этом человек может осуществить Божий замысел о себе. Направленность к жизни будущего века взрывает масштаб временной жизни, ограниченной смертью. В ней царствуют цели и мотивы, не соответствующие предназначению человека. Они искажают смысл существования, понимание себя самого, другого, происходящих событий. Определяющей, властной силой становится страх смерти, страданий, болезней. Теряется понимание главного и второстепенного, Божественной реальности и ежедневной действительности. Осознание реальности собственного воскресения и жизни после смерти разрывает замкнутый круг иллюзорных ценностей, определенных конечностью бытия. В новой системе координат жизнь не ограничивается смертью, а устремлена в бессмертие. В этом масштабе обновляется смысл жизни и само миропонимание. Без осознания бессмертия своей души человек и все общество деградируют. Христос разрушает непреодолимую для человека преграду смерти, дает жизнь, которая не заканчивается смертью тела. К этой жизни, которой является Он сам, зовет человека Христос. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком (Ин. 10: 10). Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек (Ин. 6: 51). Важно, что путь в Царство Божие начинается на земле во временной жизни до смерти, а не после нее.

Два слова Божественной любви «да будет» и «добро есть» определили начало бытия мироздания, уходящего в бесконечность. Сотворив мир, Бог дал первое откровение о Себе как Премудрости и живой созидающей любви. Он Создатель жизни, в которой нет смерти, и сам Он есть Жизнь вечная. Значит, то, что Он создал, задумано для вечности и бессмертия. Совершенный мир должен иметь и совершенного управителя. Таковым должен был стать человек. В нем Бог соединил материю и дух, временное и вечное. Ему Бог сказал: обладайте и владычествуйте (всем сотворенным) (Быт. 1: 28).

Он благословил человека быть рачительным и разумным соработником Себе, постигающим смысл и приумножающим красоту мироздания. Человеку был открыт путь к обожению и Царству Божию. Замысел о человеке стал новым откровением о Боге – Он доверил твари Свой образ и подобие, а значит, свободу, самый богоподобный дар и самый ответственный и страшный. Она поднимает до Бога, но и низводит до ада. Но без нее нет радости обретения. Без свободы разум и сердце превращаются в средства выживания, человек становится одним из животных, причем не самым благородным.

Не будь в нас сего Божественного дара, мы никогда бы не нашли Спасителя, ибо путь к Нему лежит через свободу. А вне Господа Иисуса Христа нет ни жизни вечной, ни воскресения, ни будущего века.

Нужно ли нам вообще размышлять о смысле этих слов, которые мы слышим и произносим каждый день? Быть может, лучше просто считать, что веришь в них, и на этом успокоиться? Просто повторять чужие слова и ни о чем не думать. Но тогда сердце может остаться равнодушным ко Христу и далеким от Него. Если не вникнуть в них и не сделать своими, успеем ли ответить на ожидания Спасителя к тому моменту, когда душа расстанется с телом? А это уж будет, непременно, лично для каждого и в час, который не ждем. Господь говорит: не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий (Мф. 25: 13). И будет встреча, и будет суд, и будет наш ответ.

Но если так, то ради собственного блага следует вслушаться и вдуматься в слова Иисуса Христа о смерти и о посмертии. Нельзя же верить выборочно, только тому, что льстит нашему слуху и вмещается в привычную логику. Будет странно, если, читая притчу о Страшном Суде, мы будем верить только словам о награде добрым овечкам, а о козлищах не верить. Странно также принять слова: кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцом Моим (Ин. 14: 21) и не поверить словам: кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится (Лк. 9: 26). Или поверить: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2: 9) и не поверить грозным словам: не знаю вас, откуда вы; отойдите от Меня все делатели неправды (Лк. 13: 27). Значит, имеет смысл задуматься о всех словах Иисуса Христа, не отвергая правоту их, а значит, правоту Самого Господа. Собственно говоря, Благая весть, которую принес Христос миру, – не об абстрактном спасении вообще, а о спасении конкретного человека, и не об абстрактной вечности, а о той, которая ждет лично каждого из нас, и о том, чего ждет она от нас.

Благая весть открывает человеку правду о нем самом и о его жизни как она есть. Поэтому даже весть о кресте и об узких вратах – тоже радостная, ибо это единственный путь к спасению. Он не очевиден. Сам человек до этого не додумается, но другого пути за Христом попросту нет. Святой Макарий Великий говорит: «Когда душа человека выйдет из тела, при этом совершится великое таинство. Никто не должен при этом удивляться, что душа, находясь в веке сем, повиновалась силам зла и была их рабой, то тем паче остается в их власти, когда отходит из мира. Так же, если она принадлежала силам света. Душа поступает туда, где ум и сердце имеют свою цель и любимое место. Богу легко все совершить в одно мгновение, только ты имел бы любовь к Нему. Бог требует от человека его делания».

Наша будущая жизнь тесно связана с сегодняшней. И нельзя к этому относиться легкомысленно, пропуская это предупреждение Христа и святых, как в детстве мы пропускаем скучные описания природы в приключенческом романе.

Исключать реальность жизни будущего века – все равно что мировую историю ограничивать историей своей жизни. Если не бояться истории как она есть в действительности, можно научиться на успехах и ошибках предков. Трудно придумать что-либо глупее, чем переписывать историю под себя.

Грехопадением человек нарушил замысел Божий о себе и единство с Богом. В бытие вошло новое состояние – смерть. Ей стала подвластна жизнь человека как единое целое души и тела. Разрушая собой первозданную связь двух природ, она направляет их в разные миры. Казалось, им больше никогда не встретиться. Но Господь решает иначе. Он положил предел господству смерти. В мир пришел Победитель смерти и Своей смертью явил, что она не вечна и не всесильна. А Своим Воскресением показал, что разорванный союз тела и души восстановится на новом уровне.

Господь вернет человека из смертного небытия в бессмертное бытие. Более того, устами пророка Он обещает восстановление гармонии во всем мироздании: Волк будет жить вместе с ягненком… лев, как вол, будет есть солому, младенец будет играть над норою аспида, и… не будут делать зла и вреда на всей святой горе Моей (Ис. 11: 6–9). Опыт встречи любви со смертью приоткрывает тайну реальности жизни после смерти. А память смертная, как мудрый опыт подвижников духа, не наполняет тоской и безысходностью жизнь, но придает ей полноту и глубину истинной радости.