12.07.2005 года по земному летоисчислению. Время неизвестно. Место неизвестно
— Да… пользы нам от этого артефакта никакой, зря сюда лезли, — я покрутился вокруг, надеясь высмотреть вокруг что-либо полезное.
— Ты недооцениваешь эту находку. Это очень полезно… только не для нас, в данной ситуации. Становись на колени, — вдруг заявила Герда и повелительно показала себе под ноги.
— Спятила? — я покрутил пальцем у виска. Порой совсем не знаю, что ожидать от норовливой эстонки. Например, как сейчас.
— Стать на колени перед дамой, для тебя проблема? — совсем ненатурально изумилась Герда.
— С дамами мы уже определились. Когда наденешь юбку и передник, когда начнешь заниматься хозяйством, когда, как примерная женщина, будешь ждать меня с охоты и готовить вкусную еду, вот тогда и поговорим.
— Хрен тебе. Раскатал губу. Свой мужской шовинизм можешь засунуть себе в зад. Сначала стань примерным мужчиной. Говорю, становись на колени, я сяду тебе на шею…
— Герда, ты что, ягод объелась? Не ешь всякую гадость, можешь не только галюны словить, как сейчас, например, но и диарею.
— Очень смешно, — скривилась презрительно Герда. — Тупой мужской юмор. Научись слушать, валенок. Я сяду тебе на шею, ты поднимешь меня на уступ скалы, я залезу еще немного повыше и осмотрю окрестности. И нам не придется все здесь обшаривать. Понятно? Я еще могу на руках изобразить. Может, ты информацию только мануально воспринимаешь. Как ты еще в институт поступил?
— Университет. Все, можешь дальше тему не развивать, — я встал на одно колено перед эстонкой.
— На оба колена.
— Иди к черту.
— Ладно.
Герда ловко вскарабкалась ко мне на шею и торжествующе скомандовала:
— Поехали. Наконец-то моя мечта сбылась.
— Сброшу на хрен…
— Тише, тише. Только до уступа. Пошутила я, — поспешила успокоить меня девушка и даже погладила по голове, но потом поинтересовалась: — Максим, признайся… тебе же комфортно когда я у тебя на шее. Признайся, не стесняйся. Ты же всегда хотел, чтобы тобой управляла властная, сильная женщина. Я могу тебя еще ласково наказы… ай, ай… не буду больше, не буду…
— Сброшу, сказал. Ну что ты за зараза? Принимаешь мою доброту за слабость. Лезь, а то сброшу.
Девушка зацепилась руками за карниз, без видимых усилий подтянулась и исчезла с виду.
— Ну, что там?
— Жди, мой верный конь…
— На хрен брошу тебя здесь.
— Ладно, ладно. Ослик… все, лови меня. — Герда сползла пониже и вдруг спрыгнула прямо мне в руки. А когда я ее поймал, как бы невзначай крепко прижалась. Автоматически я прижал ее к себе… как вдруг она неуловимо быстро, сжав пальцы левой руки в клюв, ударила меня чуть пониже ключицы. Плечо прострелила резкая боль, и я невольно отпустил девушку.
— Ты что делаешь, зараза! — я чуть не двинул Герду. Даже попытался замахнуться… правда рука не очень действовала.
— Кто тебе дал право предпринимать в отношении меня действия сексуального характера? — прошипела, как кошка, эстонка, но потом расхохоталась и сказала: — Пошли. Я кое-что увидела.
— Дура. Прибью… — я поплелся вслед за девушкой. — Сама же прижалась, а я виноват.
— Урод. Да не три ты плечо, само пройдет.
— Двинутая сексистка.
— Чокнутый мужлан.
— Провокаторша.
— Сволочь.
— Причем здесь сволочь? Я тебя так не называл.
— Я на будущее. От тебя что хочешь можно ожидать. Ближе ко мне иди, заблудишься, ищи тебя потом.
— Так, значит, ты признаешь, что я тебе нужен?
— Конечно, нужен. Когда появятся у нас тапочки, будешь мне приносить.
— Все, я с тобой не разговариваю.
— Я тоже.
Так препираясь, мы добрались до небольшой поляны с земляным холмом, поросшим кустарником, у самого подножья скалы. Продрались через заросли вьющихся колючих растений, Герда опять требовала нести ее на шее, но я категорически отказался. Ножками пускай топает.
— И зачем ты меня сюда привела?
— Не спеши… — Герда зашла с противоположной стороны холма и выдрала несколько молоденьких деревьев. — Вот, смотри.
— Японский городовой… как он сюда попал? — я с изумлением увидел полностью заплетенный ползучими растениями небольшой автобус Лендровер 101. Если точнее, FС-101 с кузовом «Маршалл», английская военная штабная машина, выпускавшаяся в семидесятых годах. Я всегда увлекался военной автомобильной техникой и наизусть знал весь военный ряд Лендровера, но никогда не думал увидеть машину вживую. — Как ты ее заметила? И как, япона мама, это чудо сюда забралось?
— Откуда я знаю? — пожала плечами Герда и показала рукой на едва заметную колею. — Заехал же как-то. Возможно, раньше сюда вела дорога. Машина здесь однозначно лет десять стоит. Потом случилось землетрясение или обвал, неважно. Главное — здесь есть люди… или эту машину, как и нас, сюда занесло… и прямо на это плато. Не знаю. Ничего не знаю.
— А как заметила?
— Солнечный лучик отразился от металлической части. Какая разница? Главное, я заметила, — гордо заметила эстонка и даже указала на себя пальцем. — Я! Понятно. Вот и слушайся меня. Я главная. А ну быстренько очищать машину от зарослей.
— Сейчас. Разбежался. Женскую диктатуру еще никто не объявлял. Машину вместе очищать будем.
Автобус, насколько удавалось рассмотреть, еще не сгнил, но спущенные и потрескавшиеся колеса уже сантиметров на пятнадцать вросли в землю. Заднего правого вообще не было, вместо него ось опиралась на валун. И там же стоял подставленный под раму пушистый от ржавчины домкрат. Стекла все были на месте и в закрытом состоянии, дыр в кузове не наблюдалось. Но попасть внутрь оказалось совсем непросто. Припахать ее работать не получилось. Разных ползучих тварей оказалось в изобилии, поэтому отдал эстонке револьвер, поручив меня охранять, а сам принялся за работу.
Лианообразные растения практически полностью заплели автобус, рваться не хотели, и мне долго не удавалось даже приоткрыть дверцы. Сверху, на крыше, был закреплен большой металлический контейнер с овальным верхом. Я вскарабкался наверх, и, наконец, помучавшись и ободрав ладони о побеги, сумел приоткрыть его дверцу. Внутри обнаружился прекрасно сохранившийся брезентовый тент с комплектом алюминиевых стоек, оказывается, прямо с машины можно было натянуть палатку. А еще там лежала штыковая лопата. Лопата поржавела, но с ее помощь мне удалось подрубить побеги и освободить заднюю дверь.
— Посиди здесь, а я внутрь, на разведку, — сказал я Герде. — Если все нормально, то позову. И не надо глазами сверкать, считай, что это ты меня послала, как наименее ценного кадра. Которого не жалко.
— Ты единственный. Поэтому, хоть и малоценный, но стратегически важный, — Герда, по своему обыкновению, оставила последнее слово за собой, но сильно не возражала.
Дверь, отчаянно заскрипев, открылась и сразу рухнула на землю. Петли полностью прогнили.
Я осмотрелся. Внутренняя часть кузова сохранилась гораздо лучше, чем внешняя, во всяком случае, крыша не прогнила, боковые стекла были целыми. С правой стороны располагались шкафчики с откидным столиком, на столике — небольшая армейская радиостанция, под ним — жестяные ящики. С левой стороны две откидные койки, одна над другой. Под нижней кроватью лежало несколько патронных ящиков. Прямо перед водительской кабиной, на полу, разместился большой, сваренный из железных листов и закрытый на висячий замок, высокий короб. По бокам от него небольшие штабеля деревянных и металлических ящиков.
Я постукал ногой по полу. Крепко. Ящики тоже не прогнили. Дерматиновая обивка кроватей, конечно, потрескалась, но окончательно не сгнила. На одной койке даже лежало невообразимо пыльное, но совсем не гнилое армейское одеяло и набитая ватой маленькая подушка в чехле защитного цвета. Все рационально расположено, даже есть еще немного места. Такой приличный небольшой дом на колесах. Для нас так вообще апартаменты, учитывая, что мы переночевали на соломке в пещере.
Меня как магнитом тянул железный сундук с висячим замком, ненужные вещи на замок не запирают. Прихватив прислоненный к боковой стенке короткий ломик, я направился было к нему, как вдруг снаружи раздался шум. Азартно взвизгивала Герда и шипело какое-то животное. Я пулей вылетел наружу и увидел, что Герда со своим копьецом изображает Георгия Победоносца, побивающего змея, а на нее нападает большая ящерица, метра в два длиной, с растопыренными на голове ярко-красными перепончатыми шипами, похожая от этого на небольшого дракончика. Эстонка зачем-то одной рукой придерживала шортики, а второй тыкала копьем в гада, азартно вскрикивая и успевая элегантно уклоняться от его бросков. Ждать, чем закончится эта коррида, я не стал, подбежал и с размаха двинул рептилию по башке ломом. Раздался глухой стук, голову варана впечатало в землю, но проклятая ящерица мотанула хвостом и сшибла меня на землю, причем я, падая, здорово саданул себя своим же ломом по колену. Матерясь, я перекатился и вскочил, собираясь припечатать гада еще раз, но эстонка уже всадила в башку оглушенной твари свое копье. Гадина еще дергала лапами с впечатляющими когтями и шипастым хвостом, но потенциально уже сдохла.
— Какого хрена ты не стреляла? Я же тебе ствол дал! — заорал я.
Герда немного смутилась, быстро подтянула и застегнула шортики, немножко покраснела и ответила:
— Зачем… патронов мало, да я бы и сама справилась…
— А если бы он тебя сожрал, что мне тогда одн… — я немного осекся, показывать реальную глубину моего горя от утраты вредной девицы не стоило. В воспитательных целях. И закончил монолог немного по-другому: — В общем, не стоило этого делать. Давай револьвер.
— А он там… возле автобуса… я его… положила, полежать…
— Не понял?
— Что тебе непонятно, дурак! — вдруг заорала Герда. — Пописать я отошла. А ствол тяжелый. Вот я его и положила на бампер, а тут эта гадость, подкралась и чуть меня за попу не укусила… не ржи, скотина, кадык вырву. Знаешь, как я испугалась! Как дам сейчас по башке…
— Все, все, не буду… не дерись… попа хоть целая… — я давился от смеха.
— Целая. Знаешь, как я ее берегу, — серьезно сказала Герда и сама расхохоталась. — Ты тоже хорош герой. У тебя такое лицо зверское было, когда ты ее двинул.
— Ладно. Обидчика твоего вечером съедим. Пошли в автобус, там места хватит, тореадорка Герда Мартинсен. А то ты опять корриду с кем-нибудь устроишь. А ловко ты прыгала…
— Я такая. Ловкая, я бы ее и без тебя победила…
— Не победила…
— Говорю же, ей конец приходил… а ты реально испугался за меня? Ну скажи…
— Все, отстань. Твои шкафчики, а я по ящикам полазаю.
Я всунул конец ломика в шейку замка и резко его повернул. С визгом лопнула проушина, я, высвободив замок, откинул крышку, размотал промасленные тряпки и от избытка чувств выматерился.
— Твою мать, подойди, взгляни, что здесь лежит, — позвал я Герду. Судя по расплывшемуся по салону концентрированному запаху парфюмерии, она нашла женскую косметику. Значит, одним из пассажиров автобуса была женщина.
— Что? — из-за моего плеча высунулась Герда. — Ого. Арсенал целый. Вальтер я себе забираю. А я мыло и духи нашла. Бритву тебе тоже нашла.
— Умница, дочка. Очень полезные находки.
— А что? — подозрительно на меня уставилась Герда.
— Ничего, продолжай в том же духе.
— Смотри у меня, — совсем нелогично заявила эстонка и продолжила шарить по шкафчикам.
А я принялся выкладывать из ящика сокровища, составляя у себя в голове списочек.
Пистолет Вальтер Р-38, на который положила глаз Герда и кобуру к нему, с запасным магазином, сразу отложил в сторону. Следующими лежали две знаменитые штурмовые винтовки егерей-парашютистов Люфтваффе FG-42, так называемого последнего «кригхофовского» выпуска, их начала выпускать знаменитая немецкая оружейная компания «Кrigсhоff» в 1944 году. Это было видно по менее изогнутым рукояткам и деревянному прикладу.
Я вытащил винтовку и попробовал прицелиться. Удобно. Винтовка под стандартный немецкий винтовочный патрон того времени .7,92х57. Серьезный, мощный патрон. И создать под него винтовку с возможностью стрельбы очередями с рук неимоверно трудная задача. Но справились же. Это оружие вообще стало подарком судьбы. Мощное, довольно легкое, к тому же удивительно точное. У меня дома была возможность из нее пострелять, знакомый где-то раздобыл и притащил в клуб. Я с удовольствием выпустил из нее пару магазинов в тире.
В этом оружии удивительно сочеталась снайперская винтовка, автомат и легкий пулемет, даже штык присутствовал, прикрытый сошками в сложенном положении. Конечно, до надежности калаша ей было как от Земли до Луны, но в целом все историки вооружения сходились на том, что винтовка уникальная, к тому же она стреляла полноценным винтовочным патроном, что тоже было немаловажно. К винтовкам я нашел десяток двадцатипатронных магазинов в брезентовых чехольчиках, заботливо укутанных чистыми полотняными тряпочками, и два оптических полуторакратных прицела Zf-4. Оружие оказалось в идеальном состоянии, я вообще сомневаюсь, что из винтовок отстреляли хотя бы по магазину. Конечно, дерево потемнело, кое-где металл покрывала легкая ржавчина, но возвратная пружина не просела, и после чистки из них можно было спокойно стрелять.
Следующим номером шел не менее знаменитый немецкий маузеровский карабин К-98, под тот же винтовочный патрон, с оптическим четырехкратным прицелом. Из карабина стреляли, но совсем немного. Вот на нем даже ржавчины не было. Изумительно. У меня настроение взлетело до невообразимых высот. Владелец был педантично аккуратен с оружием, все принадлежности были на месте, каждый ствол смазан и укутан в промасленные тряпки.
Дальше я добыл еще один образец немецкой оружейной мысли, еще одну немецкую штурмовую винтовку, дилетанты утверждают, что с нее Калашников содрал свой знаменитый автомат. Хрен им в глотку, окаянным завистником. Stg-44 имеет совершенно другой принцип работы, и только внешне немного похожа на наш автомат Калашникова. Это оружие по некоторым параметрам опередило свое время, его создали под первый промышленный промежуточный патрон 7,92 Кurz. Из нее я не стрелял, но писали, что это неплохое оружие, значит, и нам подойдет. К ней нашлось всего три магазина, патронов же в ящике не было вовсе, хотя в кузове я видел патронные цинки, будем надеяться, что они не пустые.
Я прервался и посмотрел, что делает Герда. Девушка увлеченно копалась в небольшом чемоданчике.
— Есть что-то интересное?
— Хозяевами были мужчина и женщина. Документов нет, но по вещам прослеживается. Что делать будем?
— Здесь и заночуем. Вниз уже смысла нет идти. Сейчас я костер разведу и дракона твоего потрошить буду, а ты прикрывай…
С большими ящерицами я уже дело имел, поэтому просто отрубил варану найденным в машине топором хвост и начал его разделывать. Еще я вырезал у нее самые маленькие когти на лапах, захотелось сделать Герде сюрприз. Ну, какая амазонка, без ожерелья из запчастей поверженных врагов? Герда в это время набрала сушняка и развела костер. Потом мясо удобно устроилось на углях, а мы, в голодном ожидании, прихлебывали виски «Джек Дениелс» из бутылки, найденной в машине.
— Где они? — задумчиво спросила меня Герда.
— Не знаю. Колея есть, значит, как-то сюда заехали. Золотоискатели. Видела, лоток в углу стоит?
— Видела, — Герда повернулась ко мне и убежденно сказала: — Мы должны найти их останки и похоронить. Сказать спасибо за машину.
— Найдем, если от них хоть что-нибудь осталось. Мне кажется, мужчина был немцем, и немолодым. Оружие второй мировой войны, исключительно немецкое. Другой вопрос, как вообще сюда люди попали, и где мы есть вообще.
— Может… параллельная реальность, — неуверенно ответила Герда и отхлебнула из бутылки. — Но люди здесь есть, однозначно… или были. Какая глупая ситуация.
— Глупая… дурная, а не глупая. Мясо уже готово, пошли, как люди, за столом поедим. Только сначала дракона твоего подальше оттащим.
В автобусе нашелся походный набор посуды из нержавейки, так что ели мы, как белые люди. К тому же Герда нашла много соли и разных специй в стеклянных банках, и теперь варан получился не в пример вкуснее.
— Ну, и что делать будем? — поинтересовалась у меня Герда и белыми острыми зубками впилась в очередной кусок мяса.
— В смысле? Ночевать в машине, конечно. Собрать все полезное и как-то искать людей. Ты в рациях разбираешься? Шпионки должны разбираться, — я пытался включать рацию, но она так и оставалась мертвее мертвого. Понять, что с ней не так, у меня мозгов не хватало.
— Работать — да, но и все. Остальное — ни в зубы ногой. Там уже батареи наглухо сели и рассыпались. Будешь называть меня шпионкой, кадык вырву… А чего ты ко мне не прстаешь… Не любишь эстонок. Или я ндстаточно красивая. А… я зна-а-ю. Ты меня боишься…
Герда стремительно пьянела. И неудивительно, после сегодняшнего похода и потрясений кого хочешь развезет. К тому же она самостоятельно добила свою фляжку с коньяком и добавила трофейного виски немало.
— Не в зуб ногой, надо говорить. Дать бы тебе… да ладно, у меня сегодня хорошее настроение. Э… хорош. Хорош бухать, говорю. Так, все, дорогая, все, спаточки… — я поискал взглядом, куда пристроить Герду, не бросать же ее на пол. Убрал пыльное одеяло и уложил почти бесчувственную девушку на откидную нижнюю койку. — Вот и ладненько. А я здесь пока еще покопаюсь. Благо еще светло. И вискаря до хрена.
Развернул очередной сверток. Ого, это вообще раритет. Ручной пулемет МG-15, прародитель знаменитой «пилы Гитлера», пулемета МG-38. Оружие времен первой мировой войны, но успешно применялся и во второй. А немецкие транспортные самолеты так все поголовно оснащались его авиационной версией. Я снял большой двусторонний магазин на семьдесят пять патронов и передернул тяжелый затвор. Все вроде в порядке, пружина тугая, смазано хорошо, правда, смазка очень вязкая, времени-то прошло немало. Ничего, все перечищу, как новенький будет. Чего хозяин эти раритеты в ящик сложил и законсервировал? Дороги как память? Вот же початый цинк с нашими отечественными патронами 7,62х39. А оружия под него нет. Ладно… уже не поймешь. Я отложил еще два магазина к пулемету и вытащил из ящика большую кожаную кобуру с пистолетом.
Знаменитый парабеллум Р-08. Только не стандартный, а образца 1904 года, так называемый «морской», с указателем патрона в патроннике и удлиненным стволом, не настолько, правда, как у «артиллерийской» модели. Культовый пистолет. Классика. Удивительно точное и надежное оружие для своего времени, да и сейчас со многими пистолетами потягаться может. По точности. Новенький. Мой будет. Магазина всего два к нему, так мне не в атаку с ним ходить.
А дальше в ящике пошли настоящие сокровища. Я размотал большой сверток и ахнул, увидев алюминиевый оружейный кейс, в котором обычно хранили знаменитый тройник Люфтваффе. Комбинированное охотничье ружье Зауэр, оружие выживания летчиков дальней авиации. Но в этом кейсе я нашел совсем другую вещь, неимоверно ценнее. Это сокровище можно было в Старом свете с ходу менять на престижную машину или даже квартиру. Там лежал дриллинг «Нептун», комбинированное трехствольное ружье фирмы Кригхоф. Этот ствол сейчас на заказ делают три года. Стоит за тридцать тысяч долларов. А этот экземпляр, с историей, наверняка вдвое дороже будет. Изысканная гравировка, идеальное дерево, точнейший бой. Верхние стволы 12х70, а нижний — 7,92х57. И цейсовский оптический прицел-четырехкратник. У меня, когда я взял ружье, чуть не задрожали руки. Я твердо решил, что не расстанусь с ним никогда. В контейнере еще лежали принадлежности для чистки, и кожаный ремень. Отдельно в чемоданчике нашлись снаряженные патроны — десятка три, крупная дробь и картечь. Пятьдесят латунных гильз, порох, капсюли, дробь, пули и приборы для снаряжения. Полное счастье для охотника. И, соответственно, для меня. Но это было не все.
В кожаном чехле обнаружилась ещё одна большая и ценная для знатока редкость. Траншейный дробовик Винчестер М 1897 Тгеnсh. Помповый дробовик американских солдат в первую мировую войну. Даже штык от него присутствовал. Такие стволы солдатики называли «Траншейная метла». Действительно, он оказался не в пример удобнее в тесноте окопов, чем длинные магазинные винтовки. Особо одаренные стрелки даже отбивали брошенные гранаты выстрелами из этих карамультуков.
Переполненный эмоциями по самую маковку и, честно говоря, практически без сил, на этом решил остановиться. Слишком много всего сегодня свалилось на голову, причём в буквальном смысле тоже. Поставил бутылку с водой рядом с Гердой, затащил выпавшую дверь в кузов и прикрыл ею дверной проем, а потом еще подпер тяжелыми ящиками. Приоткрыл все окна, что смог и тоже завалился спать, забравшись на верхнюю койку.
«…да. Из грязи в князи. Вот пруха-то подвалила, да ещё и реально ниоткуда. Так не бывает. Что-то в последнее время со мной случается много всего… мягко говоря, невероятного. И хандры как не бывало. Господи, не возвращай меня домой… не надо. Я счастлив. Я определенно счастлив. Что мне еще нужно? Ничего. Определенно ничего. Мы еще здесь побарахтаемся. С такими запасами можно смело жить… Надо завтра найти еще и золото с бриллиантами. Этого точно не хватает. Эко ты, дружок, губу раскатал… да ладно. Здесь и мечтается лучше… Завтра Нептун пристреляю…»
С этими мыслями я заснул. Спал, впрочем, чутко. Возле автобуса ухала какая-то тварь, меня так и подмывало стрельнуть в кусты, но будить Герду не хотелось, и я провел в полудреме ночь до рассвета. Герда тоже вставала, но, найдя бутылку с водой, успокоилась и задрыхла дальше.
Как только появилось солнышко, мы одновременно проснулись. Герда выглядела помятой, и ее явно мучил нешуточный бодун. Сидела на лавке, глотала воду и жалобно смотрела на меня, пока я, разложив хитрый прибор, читай — подставку для разогрева пищи — пытался сделать кофе в котелке на таблетках сухого спирта. Баночку с кофе она нашла вчера в шкафчиках. Попили кофе, а потом Герда взяла чемоданчик, куда отложила для нас туалетные принадлежности и решительно потребовала вояжа к ручью, для утреннего моциона.
Я, прихватив помповик с пистолетами, не сильно и возражал. Правда, сначала тщательно выбрал с десяток охотничьих патронов. Они пролежали десятки лет, порох вполне мог спрессоваться или окислиться, и тогда жди чего угодно, от осечки до разрыва патронника. Еще вскрыл маленький цинк на пятьсот патронов 9х19 и снарядил магазины для пистолетов.
Ручей находился метрах в ста, и пока шли, я успел попробовать винчестер. Патроны сработали нормально, была всего одна осечка, но патрон со второго раза выстрелил. Ствол отличался резким и точным боем, но короткий ствол с цилиндрической сверловкой делал прицельный огонь возможным только метров до двадцати. Дальше дробь разлеталась так широко, что можно было вообще не попасть. Люггер, наоборот, был точнее ПМ на порядок, и удивительно комфортно сидел в ладони. Герда тоже пару раз пальнула из своего Вальтера и, сморщившись от головной боли, заявила, что все нормально, она из такого пистолета много постреляла.
А потом мне пришлось стоять на часах, и наблюдать краем глаза абсолютно безразлично относившуюся к своей наготе эстонку и подробности ее утреннего моциона. А потом самому осваивать и станок для бритья с лезвиями Жиллет, и зубной порошок.
Герда, заступив на пост, рассматривала меня самым бесстыдным образом и отворачиваться напрочь отказывалась, мотивируя это заботой о моей безопасности.
— Не вопи, что я там не видела? И вообще, ты так акцентируешь на этом внимание, что я начинаю подумывать о твоем душевном здоровье. Или ты извращенец, или… гей. Все… не начинай. Если я буду отворачиваться, не просматривается сектор с твоей стороны. Не забывай, я этим делом деньги зарабатываю. И вообще, здесь слишком много деревьев, и вода далеко. Надо возвращаться в первый лагерь. Там и вода рядом, и вообще ее больше. Обзор тоже лучше.
— Нам же туда таскать не перетаскать, а мы еще автобус полностью не осмотрели. И переносить все придется, чувствую, дня два. Добра-то сколько! Все пригодится. Люди здесь есть, только вот где они? И когда мы их найдем и, главное, как, я не представляю. Обсохла? Одевайся, а то голяком и с дробовиком наперевес ты смотришься так сексуально, что я сейчас сознание потеряю.
Я немного слукавил. Сознание я точно не потеряю, а на эстоно-немецкую девушку смотрел бы и смотрел. Очень уж хороша была.
Герда собралась ответить, даже состроила ехидную рожицу, но передумала и, приняв несколько провоцирующих поз, все-таки оделась. Дробовик отдать отказалась, очень уж, мол, к душе пришелся, а мне, если чего, пулемета хватит, или чего я там себе еще нашел. Действительно, она с оружием обращалась профессионально, как с ним родилась. И по пути, ради ехидства, задавала вопросики по поводу устройства дробовиков и передовых достижений в способах снаряжения дробовых патронов. Планировала задавить интеллектом, но не тут-то было. Уж что я и знал, так все охотничьи премудрости, и элементарно все поползновения отразил, посадив парой вопросов ехидную девчонку в лужу. А дробовик таскай, так уж и быть. Ну не могу я ей отказать. Не знаю почему.
Времени впереди было вагон и маленькая тележка. Изумительный воздух, экзотическая природа вокруг, по утрам бывало даже прохладно, сказывалось высокогорье, никуда спешить не надо, парадиз, одним словом. Меня вдобавок распирало чувство удовлетворения. Всем, в буквальном смысле слова. Мне нравилось все, даже реальная возможность быть съеденным в чем-то привлекала, — давала реальную возможность повоевать и в очередной раз самоутвердиться.
Перекусили остатками вчерашнего мяса, еще раз попили кофе и принялись основательно потрошить автобус. Хозяева оказались запасливыми людьми, и мы обнаружили великое множество очень полезных вещей. Я даже усадил Герду писать список, чтобы лучше ориентироваться, что переносить в первую очередь. Переселяться вниз надо было однозначно. Верхнее плато заросло зеленью почти полностью, местность вокруг практически не просматривалась, а это, в связи с обилием всяческих гадов, было чревато. Да и вода от автобуса находилась далековато.
Я покопался в ящиках с патронами и нашел четыре небольших цинка винтовочных патронов 7,92х57. Цинки по триста патронов. Патроны с простым стальным сердечником, производства 1941 года. Но это для них не срок.
Цинк пистолетных патронов 9х19 Раrа, на пятьсот патронов. Тоже простые оболочечные и тоже производства 1941 года.
Вскрытый цинк автоматных патронов 7,62х39. Обычные отечественные патроны, но оружия под них мы так и не нашли. Да, еще парочка коробочек, с патронами 9х17 Кurz, к какому оружию, тоже неизвестно. Вот, собственно, с патронами и все.
Продуктов тоже оказалось порядочно, но мясные и рыбные консервы я не решился употреблять, они все оказались вздутыми, а чем это чревато — хорошо известно. Несколько жестяных банок со свиным салом и такая же банка с оливковым маслом остались в своем первозданном виде, значит, сначала испытаю на себе, и вполне пойдет. Половину концентратов уничтожили грызуны, но в жестяной, плотно закрытый ящик они не пробрались, и мы стали обладателями большого мешка пшенного, горохового и овсяного концентрата, прессованного в брикеты и затвердевшего до каменного состояния. Ну да не беда, пользоваться подобным я умел, были опыты в прошлой жизни. Кто-то из хозяев любил кухарничать, и нам достался в наследство большой набор специй, чему я обрадовался чуть ли не больше всего, кроме, конечно, большого ящика с коньяком, виски и водкой. Ему обрадовался больше. Набор продуктов завершали несколько больших запечатанных банок кофе, совсем не потерявшего за десятилетия своих качеств, чай, к моему великому сожалению, превратился в труху без запаха. Да, совсем забыл сладости. Десять банок сгущенки.
Одежды тоже оказалось предостаточно, причем её набор выглядел довольно странным. Рабочие армейские комбинезоны, армейское белье в упаковке, гражданская одежда и два полных комплекта — вплоть до касок, ремней с подсумками и прыжковых ботинок — формы немецких парашютистов с эмблемами полка «Герман Геринг». Загадка. Впрочем, скоро она немного прояснилась. В небольшом чемоданчике я нашел много фотографий и некоторые документы.
Фотографии военных лет. Бравый блондин в форме парашютиста на фоне горящего костела. Он же на фоне раздолбанных укреплений. Опять он, уже гауптман, на фоне пленных за колючей проволокой. Сука… на фоне русских пленных солдат. А здесь его занесло в Африку. На фоне горящего английского танка «Матильда». Вот группа офицеров на награждении Рыцарскими крестами. А на этой фотографии с женой, такой же образцовой арийской фрау и маленьким сыном, удивительно похожим на него, стоят на фоне родового замка. А эта фотография сделана в Арденнах, надпись и дата на обороте, рожа уже не такая уверенная, и рука на перевязи. На лице угрюмая решимость.
А вот и конец жизненного пути. Мрачный, строгий памятник на кладбище, рядом постаревшая жена и повзрослевший сын. Копия отца… и на лице такая же решимость. А это сын с женой. Цюрих. 1959 год. Еще их фотографии. На охоте, на природе. И ни одного документа, только картонная папочка с пожелтевшими листочками бумаги.
— Герда, посмотри, пожалуйста, что это? Не могу понять.
Эстонка очень внимательно сначала пересмотрела фотографии, причем на фотографии военных лет особенно пристально. Долго держала в руках фотографию с награждения и всматривалась в лица.
Я собрался с духом и спросил:
— Может, не ко времени, но я тебя хотел спросить. У тебя много вещей из того времени. Кольцо — это же кольцо «Мертвая голова»? Знак отличия СС? Портсигар, фляга. Какое это имеет к тебе отношение? На фоне увлечения нацистами у вас в Эстонии, конечно, понятно, но, мне кажется, не в этом дело. Просто увлекаешься или…
— Откуда ты так хорошо разбираешься в этом? — усталым голосом спросила Герда.
— Я много знаю про ту войну. Много читал. Было время, очень увлекался, даже реконструкциями баловался. Про оружие, конечно, больше знаю.
— Понятно. Ну что же, расскажу. Я думаю, ты должен это знать. Мой дед был штурмбанфюрером СС. Немцем. Он встретил в Эстонии мою бабушку. Эстонку Магду Мартинсен. Была большая любовь. В начале сорок четвертого года родилась моя мать. Они тайно поженились. Хотя эстонцев немцы относили к младшим братьям арийцев, в СС сам знаешь, как к такому относились. Потом оказалось, что дед причастен к заговору против Гитлера, и в июле того же сорок четвертого года его арестовали. Он пропал. Уже в наше время я узнала, что его казнили. У бабушки остались его личные вещи. Это вот они. Бабушка умудрилась уцелеть во время красных чисток и сохранить все это. Потом хранила мать. А когда умерла мама, стала хранить я. Вот и все. Ты не подумай… для меня это прежде всего вещи моего деда. Ублюдка Гитлера и его свору помешанных извергов я ненавижу. Они извратили и убили идею национал-социализма. Пойми, эта идея может быть спасением от того, что творится сейчас в мире. В Европе, да и у вас тоже. Ты даже не догадываешься, до чего там дело дошло. Хотя ладно, это тема совсем другого разговора. Теперь ты знаешь, что хотел. А это… — Герда взяла в руки папочку с документами, — это… это коды банковских ячеек и номера счетов. Причем во всем мире. Вот Ваrсlаys Ваnk в Англии, вот швейцарские Моrgаn Stаnly и АС Zuriсh. Шведский SЕВ. Тут много. Кто же они были?
— Я тебе сначала скажу вот что. Мне все равно, кем был твой дед. Мой прадед, например, рубился с красными войсками, был белогвардейским офицером и погиб в бою. Дед воевал, возможно, с твоим дедом, и тоже погиб в бою. Это дело прошлых лет. Я тебя не осуждаю. В любом случае мы должны чтить память своих предков. Понятно?
— Понятно. Спасибо.
— А хозяин этого автобуса — сын немецкого офицера. Это по фотографиям ясно. Только откуда у него эти документы — совсем непонятно. И почему они не поснимали деньги со счетов, тоже непонятно.
— Непонятно. Да и нам пока это бесполезно. Пошли, поищем их. Они золото искали, значит, недалеко от ручьев должны быть.
— Пошли, если хочешь. Только дробовик не бери с собой. Я патроны разберу и переснаряжу, потом будешь пользоваться. Сейчас почистим штурмовые винтовки и с ними пойдем. Договорились?
— Сам чисть винтовки, а свой Вальтер приведу в порядок. Мой пистолетик нуждается в интимной гигиене…
Я посмотрел, как ловко девушка разобрала пистолет, и подумал, что мне со спутницей определенно повезло. Герда оправдывала свое имя. Гертруда в переводе с древнегерманского означает — «невеста копья». Так реально и было, даже копье наличествовало.
Времени чистка оружия много не заняла. Винтовки разбирались просто, в чем-то даже примитивно. Через час мы уже шагали к ручью. Хозяева автобуса в его окрестностях определенно бывали. Я нашел в кустах остатки геологического молотка, лотков для промывки породы и странное приспособление, с дном в дырках разного диаметра, а потом Герда звонко закричала от радости и показала мне на ладони маленький, с голубиное яйцо, слиток желтого металла.
— Это же золото, Макс. З О Л О Т О, — по буквам произнесла она это слово.
— Где ты его нашла?
— В ручье блеснуло, посмотрела и вот…
— Значит, будем искать здесь, они как раз золото искали. И… и ты молодец.
Через полчаса в десяти метрах от ручья мы наткнулись на узкий проход в пещеру. Пришлось бежать к автобусу за керосиновым фонарем, заправлять его из сохранившейся канистры с керосином и возвращаться обратно. Я разок пальнул в пещеру, мало ли, но пещерные медведи и другие монстры наружу не повалили, и мы залезли внутрь. Три метра пришлось идти согнувшись, а потом проход расширился и мы попали в небольшой высокий зал. И нам сразу стало ясно, куда пропали хозяева автобуса. Но начну по порядку.
В пещере у дальней стены мы увидели десяток обычных армейских отечественных вещмешков, три немецких ранца, тоже армейских, но времен вермахта, и два больших полуразвалившихся чемодана.
Рядом три скелета. Два человеческих и один нечеловеческий. Скелет большой рептилии, очень похожей на убитую мной на нижнем плато. Длиной четыре метра. В пробитом черепе торчала кирка с полусгнившей деревянной ручкой. Еще в стороне валялся полностью проржавевший автомат АКМ и несколько позеленевших гильз.
Человеческие кости были перемешаны в полном беспорядке, животные похозяйничали, и понять, кто из них кто, было трудно. Еще на песке лежал ржавый маленький пистолетик Вальтер ППК. Из чего можно было сделать вывод, что он принадлежал женщине.
А в вещмешках и ранцах… вещмешки и ранцы оказались доверху забиты маленькими природными золотыми слитками и крупным золотым песком.
— Они прятали золото и не заметили варана. А когда заметили, было уже поздно, — тихо сказала Герда.
— Он его все-таки успел убить, — продолжил я.
— Но выползти из пещеры они уже не смогли, — так же тихо закончила эстонка. — Успел порвать. Давай похороним.
Через два часа я воткнул крест в холмик. Герда прочитала молитву на немецком языке.
— Что теперь? — спросил я у эстонки.
— Что теперь… долг мы отдали. Души их упокоятся. А мы теперь богатые. Там килограмм пятьсот.
— Надо перенести золото.
— Зачем?
— Мы не знаем, где находимся. Если эти люди искали золото, значит, оно в цене. Если оно в цене, значит, за него нас могут убить… и вообще есть хорошая украинская пословица на это счет: «Темна украинская ночь, но сало надо перепрятать»
— Причем здесь сало?
— Не придуривайся… Сначала копаем большую яму возле автобуса, потом таскаем и закапываем.
Долбили землю часа три. Потом таскали золото. Вещмешки и ранцы, в которых лежало золото, расползались, и пришлось все перегружать в два ранца из автобуса. Я положил на дно ямы несколько пустых ящиков из-под консервов и патронов. Туда и высыпали золото. Килограмм десять отложил, на всякий случай. Золото в этом мире востребовано, а мы пришли в него голые, как младенцы. И, наконец, когда солнышко стало клониться к краю гор, мы закончили. Засыпали свой клад, а Герда еще и несколько кустиков туда пересадила.
Потом плюнули, завалились на плащ-палатки на холмике, и я принялся сооружать грандиозный ужин. У меня вновь проснулась давно пропавшая страсть к кулинарии.
Герда подстрелила довольно увесистого грызуна, отдаленно похожего на помесь суслика с зайцем. Я притащил из автобуса большой котелок и потушил мясо со всеми необходимыми специями, небольшой запас которых у нас теперь образовался. Похоже, приготовление пищи в моем исполнении становилось традицией. Герда эту извечно женскую обязанность напрочь игнорировала. Я ворчал для порядка, но готовил с удовольствием. Я теперь все делал с удовольствием. Потом, попивая коньяк из кружек и поглощая грызуна, мясо которого оказалось очень вкусным и нежным, просто болтали и наслаждались покоем. Тема беседы была, естественно, о золоте. Ну, о чем ещё можно говорить, имея полтонны золота и не зная, куда его деть?
— Я знаю, что ты хочешь спросить. Можешь даже не спрашивать. Я не знаю, куда дела бы свои миллионы. Лучше положи мне еще мяса. Ты к котелку ближе.
— Ну как не знаешь? Есть же у тебя мечта? У всех есть мечта. Колись давай.
— Ты первый. Признайся, что мечта у тебя извращенная. Типа унитаз золотой или гарем из ста одалисок и дворец.
— Ты угадала. Примерно так. И ты в роли главной жены. И завтрак в постель мне будешь приносить. А после завтрака прелести орального секса и просмотр кинофильмов.
— Дошутишься… Дурак. Я серьезно.
— Серьезно… Даже не знаю, что тебе сказать. Наверное, нет мечты… исполнилась уже. Новую пока не придумал. Все, что я хотел, есть здесь, — я махнул рукой вокруг.
— Интересно, и я в это «все» вхожу? — задала вопрос Герда, и мне показалось, что она говорит серьезно. Но это могло только показаться, поведешься — придётся терпеть ее колкости да отбиваться по мере сил. Особа она ехидная, да еще и с выдумкой.
— Много будешь знать — скоро состаришься.
— Ты намекаешь, что я старая для тебя…
— Не придуривайся. Ты русские пословицы знаешь лучше, чем я. Шпиенка.
— Сам… такой. И что? Тебе вообще не капельки ничего не хочется… Ну, такого например… особенного.
— Ты имеешь в виду себя?
— Ты все всегда опошлишь. Ну, меня, например.
— Тебя — это планы. А мечта… это, к примеру… мир во всем мире или взять тебя в жены. Спокойно… это только пример.
— Вы, русские, удивительно безнравственные. Варвары. Играть на чувствах девушки. Давать ей ложную надежду. Как трахнуть — это планы, а как взять замуж — это пример. Коньяка налей. Хрен тебе, а не трахнуть.
— Минуточку. Я за трахнуть ничего не говорил.
— Зато думал, постоянно думаешь.
— И буду думать, я все-таки мужчина. И вообще, где ты так русский язык выучила? Виртуозно владеешь. А чем ты еще виртуозно владеешь?
— Пистолетом и дробовиком. Я участвовала в соревнованиях IРSС и побеждала. Если будешь меня домогаться — пристрелю.
— Я тоже. Даже в личном зачете клубный чемпионат города взял. А потом в 3 Gun Nаtiоn подался, но там ничего серьезного не взял.
— Я два подряд открытых кубка Мира взяла в Кентукки. Конечно, это не настоящий кубок, американцы тупо свои чемпионаты национальных ассоциаций кубками мира называют, но уровень действительно высокий. В триггане выступать не захотела, да и дела появились. Так получается, ты еще и стрелять умеешь? Хотя я бы не сказала…
— Про тебя тоже… все… все, не буду. Что за манера драться?
— У тебя тоже манера… Ты прикрываешь грубостью и пошлостью свое искреннее восхищение мной. И вообще, твои домогательства меня ничего не дадут. Я решила полностью перейти на женщин.
— Я тебя не домогаюсь. Это ты домогаешься. Переходи на кого хочешь, все равно других женщин я пока здесь не наблюдаю. Ну, скажи, что ты будешь делать с золотом?
— Наложниц себе куплю. Мужиков подходящих и я пока не наблюдаю… вообще отстань.
— Отстал. Слушай стратегический план на завтра. С утра начнем переносить имущество вниз. Поставим палатку, обживемся и потом начнем соображать, как к людям добираться. Вот тебе стратегический план на ближайшую перспективу… а пока… пока наслаждайся. Мяса еще положить?
