Глава 13
С одной стороны, я мог и не бояться быть погребенным под громадными валунами. А с другой стороны, инстинкт и рефлексы не давали мне спокойно стоять и ждать, пока весь комплекс свалится в пропасть. Именно поэтому я уворачивался от валившихся со всех сторон камней, пытаясь оказаться от этого места как можно дальше.
Получалось откровенно плохо, ведь камни падали не с одной стороны. Честно говоря, они просто валились сверху каменной грудой, как бы намекая, что деваться мне некуда.
В который раз я порадовался, что у меня такое необычное тело. Особенно сильна была моя радость, когда меня завалило полностью, при этом я всё еще оставался жив.
А ведь все начиналось так спокойно.
Покинув источник, я отправился дальше. В этот раз мне нужно было добраться до самого большого каньона этого мира. Кариар – каменная река, по-местному. Находился каньон в стране под названием Сашихана. Как сказал Арагур, в одной из стен каньона прямо в камнях выдолблен целый пещерный город. Сейчас там никто не живет. Нет, местные знают о городе и с удовольствием заняли бы свободную территорию, но есть небольшая загвоздка. В народе гуляют сотни рассказов о диком и свирепом звере, хозяине Кариара, который не пощадит никого, кто забредет на его территорию. По крайней мере, это официальная версия.
– А зверь-то есть? – спросил я у Арагура.
– Есть, вот только это не какое-то там неведомое чудище, а просто злыдни.
– Просто злыдни, – проворчал я, вспоминая местных гигантов, которых Арагур называет просто злыднями.
– Там обосновалась довольно крупная стая. У этих зверей отличный слух и нюх, не говоря уже о зубах и когтях. Мало кому удается уйти от них, но кое-кто избежал участи быть съеденным. Именно он впервые заговорил о великом звере, охраняющем город.
– Он не признал местного злыдня? – спросил я, сидя у костра и преобразовывая одну ветку в другую. Сейчас была ночь, и я остановился на ночлег. Шагать в темноте всё-таки не хотелось.
– Внутри города царит темнота. Когда на их отряд напал злыдень, то он видел его в свете факела. Тьма, громадный зверь, дрожащий свет факела, рычание, крики жертв. Всё это повлияло на него таким образом, что ему почудился не просто злыдень, а настоящее чудовище.
– Да уж, у страха глаза велики. Хотя я тоже не считаю злыдня чем-то простым. По мне, так этот зверь и в самом деле похож на чудовище.
– Возможно, не стану спорить. Случалось подобное пару раз, поэтому люди и верят. Наплодили страшилок и легенд и стараются не ходить в Кариар без острой надобности, убеждая себя, что ничего особенного там нет и лезть туда не стоит.
– А что за легенды? – заинтересовался я.
Я давно уже понял, что во многих легендах хоть и есть крупица правды, но в основном они состоят из вымыслов, домыслов и прочих лишних слов. Один что-то увидел, не так понял, домыслил, рассказал другому, тот переиначил и так далее. Через пару веков от правды остается хорошо если самая малость, а то и вовсе события предстают перед слушателем обычной выдуманной сказкой.
– Тебе какую легенду? Трогательную или более страшную?
– Давай и ту и другую, – попросил я, устраиваясь удобнее и приготавливаясь слушать.
– Хорошо, тогда начну с трогательной. Больше всего эта легенда нравится прекрасной половине человечества. Суть ее состоит в том, что зверь, который в город никому зайти не дает, на самом деле заколдованный черными жрецами молодой хорн. И обязанность у него только одна – охранять спящую где-то в глубине беспробудным сном девушку, возлюбленную его. Конечно, там много подробностей, но не думаю, что тебе интересно слышать наивную историю любви двух выдуманных людей.
– Не особо, – согласился я.
– Вот и я так думаю, – хмыкнул Арагур. – Так что перейду к другой, той, которую все считают более страшной. В ней говорится, что где-то там в глубине скрыты врата в мир мертвых. Якобы когда-то давно жил на свете мужчина, которому удалось побывать на той стороне и выбраться оттуда, прихватив с собой некий предмет. Именно из-за этого Ароих – местный темный бог – разгневался на наглого человека и превратил его в зверя, обязав вечно охранять вход в мир мертвецов, чтобы никто более не смог ограбить его.
– А что за предмет? – полюбопытствовал я, размышляя, сколько во всех этих легендах правды.
– В разных версиях легенды упоминаются разные вещи. В одной говорится, что мужчина украл каменный цветок, который хотел подарить своей больной дочери. Якобы только этот цветок мог исцелить недуг красавицы, но отец, превращенный в зверя, так и не смог помочь дочери. В другой, что это был самородок невообразимой красоты. Когда мужчина увидел такую ценность, то его обуяла жадность, которая и привела к столь печальному итогу. Другие верят, что он украл некие семена, из которых вырастали хлебные деревья, плодоносившие круглый год. В те годы был сильный голод, вот и появилась такая версия легенды. На самом деле все не так поэтично. Как я уже сказал, стая злыдней давно облюбовала те места, но не самостоятельно.
– Да? Неужели они приручены? Что-то эти звери не кажутся мне теми, кого можно приручить, – засомневался я.
– Можно, – хмыкнул Арагур. – Конечно, полностью кроткими зверятами они не становятся, но после должной дрессировки нападают только на чужаков, не трогая хозяев.
– И кто у нас хозяева? – спросил я, размышляя, зачем людям такие сложности. – И вообще, неужели нельзя собрать хорошо вооруженный отряд, который перебил бы всех злыдней?
– Все очень просто. Местной власти не нужно, чтобы в городе бродили посторонние. Они сделали все, что можно, чтобы отвадить простых людей от тех мест.
– То есть хозяева – местная власть? А нельзя было просто поставить какое-нибудь заграждение. Не знаю, патрули, например, организовать? – спросил я, нахмурившись.
– Скажем так, дрессировщики у зверей одни, а владеют ими (зверьми) власти Сашихана. Люди любопытны по своей природе. Любое заграждение они пройдут, даже если будет сказано, что делать этого нельзя. Патрули можно обойти, проскользнуть мимо как-нибудь. Стоит хотя бы одному человеку узнать, что добывают в этом городе, как начнется брожения среди простых людей. Властям это не нужно, так как делиться они не хотят. Именно поэтому поддерживают все эти легенды, распускают слухи о нападениях, иногда позволяя людям пробираться чуть дальше и натравливая на них злыдней. Некоторых даже отпускают, чтобы те рассказали, что видели.
– И что же там такое добывают? – спросил я, размышляя, что все очень некстати. Хотя, не думаю, что у меня могут возникнуть проблемы с проникновением. Я ведь могу просто слиться с камнем, в случае если злыдни нападут.
– Здесь его называют хермеш – застывшие слезы богов. Камень этот очень редок. К тому же имеет громадную ценность. Именно поэтому страны стараются не распространяться, что на их территории находится его месторождение. Они стараются всеми силами сделать так, чтобы информация об этом не ушла никуда.
– Чем же так ценен этот камень?
– На самом деле это не совсем камень. Много лет назад в местах, где сейчас находят хермеш, росли особые деревья. Смола их была настолько целебной, что с ее помощью можно было поднять на ноги любого больного. Как ты сам понимаешь, это было очень и очень давно. Со временем леса те исчезли, потом все это завалило землей. В общем, все как с угольными месторождениями. Смола тех деревьев никуда не делась, а затвердела до состояния камня. Вот только это повлияло на целебные свойства в лучшую сторону. Все вроде отлично, но хермеша намного меньше, чем того же угля. В год на шахте добывают не более одного килограмма. Казалось бы, это много, ведь камня размером с ноготь хватает, чтобы полностью излечить организм даже тяжелобольного человека, но людям, владеющим этим месторождением, этого мало, поэтому с простыми людьми делиться они не собираются.
– Неужели никто за все годы так и не узнал, что именно там добывают?
– Пытались, но сам понимаешь, когда такие деньги на кону, то люди становятся крайне подозрительными.
– Но ведь кто-то же копает те камни? Разве они не могут кому-нибудь рассказать?
– Не могут. В шахты спускают только рабов, которые больше никогда не поднимаются наверх. Охраняют их весьма замотивированные люди. Сам ведь понимаешь, что заставить молчать можно любого человека. И не всегда в ход идут деньги. За деньги там мало кто работает, перекупить можно любого. Охранников подбирают весьма тщательно.
– Весело, ничего не скажешь, – хмыкнул я.
– Верно. А сейчас, я думаю, пора нам приступить к освоению кое-чего весьма полезного. На данный момент ты вполне можешь читать эмоции, мысли, даже вкладывать что-то свое. Конечно, до идеала еще очень далеко, но все могут решить только тренировки. Преобразование дается тебе с каждым разом все лучше и лучше. Здесь ты ничем не ограничен, главное, проявить фантазию и можно добиться очень многого. Но больше всего меня сейчас интересует слияние. Не простое, а слияние с миром.
– Думаешь, я готов приступить к чему-то подобному? – задал я вопрос, садясь и сосредотачиваясь.
– Не думаю, – ответил Арагур. – Но у нас осталось не так много времени. После того, как ты заберешь этот лист, то отправишься ко мне. Если раньше я сомневался, то теперь точно знаю, что дальше я направлюсь почти сразу после своего освобождения. Как ты понимаешь, времени обучать еще чему-то у меня не будет. Чтобы не тревожить магию невыполнением клятвы, я обязан передать тебе свои знания и научить хотя бы основам. В дальнейшем ты сам все это сможешь развить до того уровня, до которого захочешь.
– Но почему ты должен уходить так быстро? – удивился я.
– К сожалению, сейчас я сказать тебе не могу. Либо потом отвечу на этот твой вопрос, либо позже ты все поймешь сам.
– Очередная тайна, – я качнул головой. – Сливаться буду прямо сейчас?
– У тебя есть какие-то другие дела? – поинтересовался наставник с мнимым любопытством. – Мне казалось, что нет. А раз нет, значит, прямо сейчас.
– Хорошо, что мне нужно делать?
Вдохнув и выдохнув, я перешел на аурное зрение, решив, что оно должно помочь мне. Откровенно говоря, сливаться с целым миром было как-то слегка не по себе.
– Пока еще рано говорить о целом мире, – явно подслушав мои мысли, сказал Арагур. – В данный момент ты будешь пробовать осилить хотя бы небольшой кусок. Тебе главное понять принцип, потом будет гораздо проще. Конечно, сейчас рядом нет разумных существ, это тоже должно упростить задачу. Но потом тебе нужно будет попробовать слияние в месте, где много людей. После этого ты поймешь, что разница огромна. Итак, для начала сосредоточься на одной точке. Сейчас ты вполне должен увидеть эту тончайшую сеть, накрывающую все вокруг. Попробуй присоединиться к ней. Напирать не надо, действуй осторожно. Эта аура одна из самых прочных и в то же время самых хрупких. Вряд ли в данный момент у тебя получится нарушить ее, но рисковать всё-таки не стоит.
Арагур все говорил и говорил, но я лишь спустя несколько часов смог уловить то, о чем он мне, не переставая, талдычил. Увидеть мировую ауру оказалось и сложно и легко. Мне нужно было лишь понять, куда именно смотреть, и в дальнейшем я уже никогда не выпускал ее из виду. В отличие от светло-фиолетовой ауры Арагура, эта была зеленовато-жемчужной.
«Вот она, нейтральная энергия», – подумал я тогда, стараясь слиться с ней.
В дальнейшем, когда я вспоминал свой первый раз, то всегда невольно передергивал плечами от легкого озноба. Ощущение от подобного не было похоже ни на что ранее мною испытанное. В один момент на меня наваливалась вся тяжесть мира, в другой я ощущал себя парящей под небесами птицей. Я умирал и рождался, плакал и счастливо смеялся, занимался любовью и корчился в муках. И все это одновременно. Столько противоречивых эмоций разрывало на мелкие куски, отчего я в какой-то момент понял, что еще немного – и меня не станет, я сольюсь полностью, стану частью всего этого.
Это было страшно. Намного страшнее, чем просто умереть. Мне показалось, что стоит отпустить себя, позволить, как стертая обо мне память покажется мне просто ерундой.
Выходить из этого состояния было крайне трудно. Боюсь, без помощи Арагура я никогда бы сам не смог вернуться.
Распахнув глаза, я схватился почему-то за горло и дышал, дышал, дышал, словно до этого находился под километровым слоем воды. А ведь воздух мне теперь совсем не нужен, но сознание словно искало что-то привычное, нечто, должное меня убедить, что я существую.
Сглотнув, я оглядел себя и повалился на спину, продолжая держать глаза открытыми, хотя из-за окружающей темноты ничего толком не видел. И это тоже нервировало. Сразу вспомнилось свое падение, предшествовавшее моему переходу в этот мир.
– Нормально всё? – донесся до меня вопрос Арагура. Судя по голосу, наставник был встревожен. – Первый раз всегда так, – добавил он со вздохом.
– У тебя тоже было так? – спросил я, рассматривая усыпанное звездами небо. Правда, в данный момент я его толком не видел, погрузившись в свои ощущения.
– Конечно, – ответил он и замолчал, то ли вспоминая прошлое, то ли решив, что сказано достаточно.
В Сашихане говорили на другом языке. Вообще, эта страна довольно сильно отличалась от тех, в которых я уже побывал. Жаркий климат, малое количество лесов, часто встречающиеся песчаные равнины, редкие реки – все это намекало на то, что я забрался довольно далеко на юг.
Религия тут тоже отличалась от того, что я привык слышать в этом мире. Здесь почитался Кадаирхан – верховный бог, творец и отец всего сущего. Считалось, что он создал буквально всё. В том числе и зло, беды, печали и прочие нехорошие вещи. Люди здесь верили, что Кадаирхан невероятно мудр, и все плохое создал в противовес хорошему. Если не будет несчастий, то счастье люди начнут воспринимать как должное, а потом оно и вовсе станет чем-то незначительным, обыденным и скучным. Кроме этого, они верили, что все дается человеку не просто так. Любой обязан пройти выпавшие на его долю испытания, чтобы закалить свою душу, которую потом он отдаст в руки Кадаирхана.
Ароиха – темного бога – в Сашихане не особо почитали. В основном его именем проклинали или вспоминали его, когда ругались. Ароих здесь был чем-то средним между простым чертом и Сатаной. Считалось, что он утаскивает нечестивых людей, не пожелавших принять выпавшие на их долю участи с должным смирением, в мир мертвых. Там он мучает души, не отдавая их Кадаирхану.
В местной религиозной книге написано, что Ароих был когда-то первым человеком, которого создал Кадаирхан. Вот только во время создания что-то пошло не так, и Ароих получился не тем, кем надо. Можно сказать, что темный бог Сашихана – это первый сын бога, разочаровавший своего отца. Убить его у Кадаирхана рука не поднимается, но и любить он его не любит. Это только сильнее злит Ароиха, вот он и пытается насолить как можно сильнее отцу, терроризируя иные его творения.
Маги здесь не разделялись на белых и черных. Все они состояли в одной гильдии и назывались алхимиками. И не просто так.
Если так подумать, то все у белых магов и черных жрецов было направлено на то, чтобы увеличить продолжительность своей жизни. Первые использовали для этого природную энергию. Вторые с помощью ритуальных жертвоприношений отбирали жизненную силу живых существ. Не могу ничего сказать о пользе черных жрецов, но белые маги хотя бы лечили иногда других, что уже хорошо.
Местные алхимики тоже продлевали себе жизнь, только с помощью зелий, подозреваю, приготовленных с помощью хермеша. Но кроме этого, они изучали окружающий мир, лечили других, продвигали в массы знания и экспериментировали.
Все они были отличными зельеварами, но это было общее направление. То есть, если один, например, увлекался лечебными зельями, то второй мог варить только яды, а третий какие-нибудь косметические мази или что-то в этом роде. Кроме этого, среди них было полно астрологов, предсказателей, мастеров тела (здесь так назывались йоги) и прочее, прочее. И во все, что они делали, местные маги добавляли свою энергию. Именно поэтому простой человек, лишенный возможности оперировать своей энергией, никогда не мог повторить за магами.
Сашихана мне понравилась. Я намеревался провести тут немного больше времени, чем в других странах. Мне было интересно то, что делали алхимики. Тем более что никто меня не преследовал, не старался затащить на алтарь или же посадить под замок.
В столице Сашихана – Ширатане – я отыскал ту самую гильдию, намереваясь узнать как можно больше секретов алхимиков. Кто знает, возможно, то, чем они занимаются, натолкнет меня на какую-нибудь мысль.
Новый язык пришлось учить. К моему облегчению, в этот раз не пришлось тратить на это несколько месяцев. С помощью чтения мыслей обучение шло семимильными шагами. При этом мне даже не нужно было искать себе учителя. Я просто выбирал человека и проводил в его голове весь день. Благодаря этому, через некоторое время я мог спокойно разговаривать на ханаме – языке сашиханцев.
С чтением пришлось повозиться, но и этим умением я через какое-то время овладел. После этого я днями мог пропадать в гильдийской библиотеке, поглощая книгу за книгой.
Конечно, никто специального разрешения мне не давал. Да что я говорю, алхимики даже не знали, что я проник в их святая святых. А все благодаря силестину – он мог становиться полностью прозрачным. Так что я спокойно проходил, куда хотел, не волнуясь, что меня заметят.
Правда, пару раз мне казалось, что некоторые маги все равно меня чуют, но подтверждения этому я не получил.
Было довольно занимательно наблюдать за их экспериментами. Маги Сашихана оказались довольно рисковыми ребятами, смешивающими порой совершенно несмешиваемые вещества. Из-за этого пару раз лабораторию разносило по камешку. Наверное, именно поэтому она находилась за пределами Ширатана.
Как я понял, местные маги не просто постигали законы природы, а искали идеальный состав, божественную субстанцию, которая позволила бы обрести бессмертие. Что-то мне это напоминает. Не философский ли камень ищут господа сашиханские маги?
Не знаю, почему, но Арагур меня не торопил. Я успел прочесть большую часть книг из гильдийской библиотеки, понаблюдать за проводимыми магами экспериментами и предотвратить парочку взрывов. Кроме этого, я не отказал себе в удовольствии побывать во дворце хана Бали-Хасана – правителя Сашихана. Полюбоваться на его гарем, исследовать весь дворец, попробовать блюда, которыми кормили искусные повара своего правителя. Гарему я уделил пристальное внимание. Не буду скрывать, жены у хана были что надо. Конечно, не все, но большинство.
Ширатан тоже не остался без моего внимания. Как мне кажется, главной достопримечательностью этого города был базар. Громадный, пропитанный запахом эфирных масел и специй, он выделялся ярким и шумным пятном среди всего прочего. Здесь можно было купить очень многое, начиная от тканей самых диких расцветок, заканчивая прирученными хищниками из разных стран.
Не обошел стороной я и кварталы нищих. Несмотря на общее благоденствие, бедняков в этой стране было довольно много. Здесь им не надо было бояться алтарей черных жрецов – единственная радость. Нищие – самый незащищенный слой населения, даже хуже, чем рабы. Если раб мог искать защиту у своего хозяина, то нищего убить мог каждый, и ему за это ничего бы не было. Впрочем, молодые и красивые недолго оставались в бедных кварталах. Кстати о красивых. Внешность местных тоже значительно отличалась. Черноволосые, темноглазые и смуглые, люди здесь отдаленно напоминали арабов.
Поднявшись с кровати, я бросил последний взгляд на красавицу, ночь с которой купил в местном борделе, и вышел, притворив за собой дверь. Потянувшись, тихо спустился вниз, при этом заставив силестин стать прозрачным. Когда мы с девицей уходили наверх, то я заметил взгляд, которым нас провожал хозяин заведения. И взгляд этот мне не понравился совершенно. Естественно, после этого я пробрался в его мысли и попытался понять, что ему надо от меня.
Все оказалось просто. Пусть я тоже черноволос, но в остальном моя внешность значительно отличается от того, что тут привыкли видеть. Всё-таки страна эта расположена довольно далеко от северных королевств, поэтому светлоглазых и светлокожих людей здесь можно встретить не так уж и часто.
В принципе, чужаков тут особо не трогали, но и не опекали сверх меры. То есть, если со мной что-то случится, то никто волосы рвать на голове не станет.
Насколько я понял, за мной, по мере возможности, наблюдали несколько дней. Сделав вывод, что я одиночка, хозяин борделя решил, что такого меня можно пленить, а потом продать в гарем правителя, а если хан откажется, то найти иного покупателя не составит сложности.
Считывая эти мысли, я даже засомневался в том, что правильно все понял. Нет, меня вовсе не удивило, что бывают на свете мужчины, предпочитающие свой пол. Просто я не видел в гареме хана наложников.
«Они там были, просто ты не обратил на них внимания», – усмехнулся Арагур.
«Да? – удивился я, пытаясь вспомнить. Честно говоря, в тот момент меня больше волновали пленительные женские почти оголенные тела, чем что-то еще. Весьма трудно обращать внимание на совершенно неинтересных мужчин, когда вокруг столько волнительных красавиц. – Хотя, – я нахмурился, – кажется, что-то такое припоминаю. Я еще подумал, что это просто слуги. Впрочем, мне всё равно».
Естественно, проданным быть я не желал, поэтому покинул «гостеприимное» заведение по-тихому. Выскользнув на улицу, огляделся и скрылся в ближайшей подворотне.
«Отдохнул?» – спросил у меня наставник.
Посмотрев страну гильдии алхимиков, я пожал плечами. Я не дочитал все книги, которые там были, но, полагаю, столько Арагур ждать не станет. Что ж, значит, будет повод вернуться сюда еще раз.
«Хм. Думаю, да», – сказал, выводя себя из отпускного настроения.
«Тогда двигаемся дальше».
Спустя час я уже трясся верхом на животном, похожем на земного верблюда.
Пока добирался до Кариара-каньона, – несколько раз встречал кочующие поселения. Один раз даже решил принять предложение переночевать и отведать какого-то особого напитка. Все опасался, что отравят, или еще какой-нибудь пакости, но к моему удивлению, ничего такого не случилось.
Через две недели я достиг входа в Кариар, не встретив, кстати, никакого патруля.
– Ты постарался? – спросил я, останавливаясь и спешиваясь. Подняв голову, поглядел на дыру в каменной стене.
– Так быстрее, – отозвался наставник. – Посмотри вперед. – Я тут же поглядел туда, куда сказано, но ничего, на первый взгляд, примечательного не увидел. Просто отвесная стена каньона, немного красноватая, кое-где рельефная. – Видишь большой выступ?
Я тут же нашел взглядом нужное. Не заметить выступающий из стены кусок скалы было трудно, но поначалу я не обратил на него никакого внимания.
– Вижу, – отозвался я, отпуская верблюда.
– Внутри он полый. В старые времена в этом выступе размещались покои правителя. Снаружи попасть в него сложно, проще пройти по коридорам.
Как по мне, так жить в таком месте – чистой воды сумасшествие. Выступ не выглядел безопасным, наоборот, казалось, он в любой момент может оторваться от стены и рухнуть вниз. Сомневаюсь, что при таком раскладе там мог выжить хоть кто-нибудь.
– Но в пещерах злыдни, – напомнил я, не слишком-то по этому поводу на самом деле переживая.
– Они сейчас в другом конце города. Пока они почувствуют тебя (хотя не факт, что почувствуют вообще), пока доберутся, ты успеешь забрать лист и уйти.
– И что? Я даже не погляжу на то, как добывают хермеш?
– А ты хочешь? – спросил Арагур слегка удивленно. – Спускаться придется долго. К тому же там нет ничего интересного. Узкие норы, в которых возятся люди.
– Да? Хорошо, тогда не будем отвлекаться.
Подняться наверх не составило большого труда. Всё-таки веса у меня, по сути, не было почти никакого. К тому же в стене обнаружилось довольно много небольших углублений, которые весьма удобно было использовать для подъема.
Забравшись в дыру, я спрыгнул на пол, подняв тем самым облако желтоватой пыли. Оглядевшись, не заметил ничего интересного и поторопился в нужную сторону. При этом я все равно время от времени с любопытством оглядывался.
До места я добрался довольно быстро.
– Куда дальше?
– Вниз.
Добравшись до каменной лестницы, я торопливо принялся спускаться, по-прежнему осматривая эту часть древнего пещерного города. Не представляю, сколько людям понадобилось времени, чтобы продолбить все это в скалах, но явно не одно десятилетие. Поражает такая целеустремленность.
Внизу оказалась большая овальная комната, в центре которой можно было увидеть конусообразное нечто, свисающее в виде громадной каменной сосульки вниз. Острием сосулька касалась пола.
– И где? – спросил я, оглядываясь по сторонам.
Кроме сосульки тут были еще окна, но что-то я сомневаюсь, что мне нужны они. Подойдя к свисающему с потолка своеобразному сталактиту, я обошел его по кругу, но ничего необычного не увидел.
– Потому что ты не туда смотришь, – хмыкнул Арагур.
– Хм?
Я глянул вверх, но там тоже ничего такого не было, просто каменный потолок. Внизу же меня заинтересовал выступающий из пола квадрат.
– Здесь, что ли? – Я присел, рукой убирая пыль с квадрата.
– Да. Но тебе придется все разломать. Только осторожнее.
– Понятное дело, – отозвался я, воплощая в руке кувалду. – Ломать – не строить, быстро разберемся.
Тогда я еще не знал, что вся эта конструкция на ладан дышит. Стоило мне хорошенько ударить по кончику сосульки, как вся она буквально рухнула на пол. Я едва успел отскочить.
– Предупреждать надо, – проворчал я, выковыривая из камня квадрат.
– Я и предупредил, – голос Арагура звучал невозмутимо. – Сказал же: только осторожнее.
Квадрат никак не желал поддаваться, поэтому я прибег к помощи зубила. В итоге, едва я успел достать запыленный лист, который мгновенно обхватил мое запястье, как весь комплекс затрясся, а потом начала падать. Вот, а я о чем говорил? Только сумасшедший будет жить в такой хлипкой и опасной конструкции.
Когда все рухнуло, завалив меня камнями, то я даже на короткий миг испугался. Впрочем, вскоре прошел сквозь обрушившиеся булыжники и оказался снаружи, с легким любопытством оглядывая дело рук своих. Правда, из-за поднявшейся пыли рассмотреть что-либо оказалось проблематично.
– Думаю, тебе пора уходить. Грохот не остался незамеченным, поэтому сейчас сюда спешат охранники вместе со злыднями, – предупредил Арагур.
Кивнув, я развернулся и устремился к выходу из каньона. К моему удивлению, верблюд никуда не делся. Стоял, жевал себе спокойно какую-то засохшую траву и время от времени мотал головой, отгоняя насекомых. Запрыгнув на него, я устремился прочь от этого места, надеясь, что никто за мной гнаться не будет. Благодаря Арагуру, погони и в самом деле не было.
– Сверни немного влево, – посоветовал наставник.
– Остался последний лист, да? – я приподнял руку и убрал силестин, разглядывая тонкие браслеты, плотно обхватывающие мое призрачное предплечье.
– Верно. Отсюда добираться придется долго.
– А потом куда? К тебе?
– Нет, последний лист находится здесь рядом.
– Удобно, – повеселел я, так как мне хотелось скорее уже расквитаться со всем этим и побродить по миру самостоятельно, без неусыпного контроля со стороны пусть и лояльного, но всё-таки Разума.
Арагур не соврал, Горло – потухший вулкан, в жерле которого и был заточен наставник – находился от Сашихана не просто далеко, а очень далеко. Благо верблюд остался со мной, поэтому не пришлось топать пешком. Но даже так я потратил на это больше трех месяцев.
Правда, животному иногда требовался отдых, поэтому приходилось каждую ночь останавливаться. Пока верблюд спал, я тренировался, оттачивая свои новые умения.
Больше всего мне нравилось изменения тела и преобразование. Однажды, ради эксперимента я попробовал изменить свое тело так, чтобы выглядеть не как человек, а как обычный булыжник. Поначалу как обычно ничего не получалось, но терпение и труд, как говорится… Когда у меня получилось, я понял, что могу не ограничивать себя. С того раза каждую ночь я проводил в новом воплощении. Я успел побывать и чужим, и вороном, и лисой, и небольшим деревом, и глазастым пнем. В общем, как оказалось, все это ограничивается только моей фантазией и объемом силестина.
Кроме этого, я продолжал свои тренировки с преобразованием. Превращать что-то одно в совершенно другое оказалось крайне занимательно. Все эти дары поначалу требовали очень большой сосредоточенности и внимательности. Ни с тем, ни с другим у меня особых проблем не было. Я мог днями сидеть на месте и преобразовывать, тренируясь. Иногда Арагуру приходилось выдергивать меня из этого состояния.
Больше всего я не любил слияние с миром. То ли первый раз всё-таки оказался для меня несколько травмирующим, то ли сами ощущения не вызывали у меня восторга, но каждый раз, когда Арагур требовал от меня попробовать еще раз, я шел на это нехотя. Мне казалось, что я теряю свое «я», когда сливаюсь с аурой мира. Это было довольно неприятно.
Наставник заверял меня, что дальше будет легче, что мне понравится, что он сам поначалу не слишком жаловал это, но я почему-то ему не верил. Мне казалось, что у Арагура таких проблем изначально не было.
– Не было, – всё-таки признался он мне однажды. – Я ощущал воодушевление, любопытство. Мне казалось, что ничего более удивительного со мной в жизни больше не произойдет. Это было необычно, но мне понравилось настолько, что после я без проблем сливался, не опасаясь раствориться.
– Почему?
– Возможно, по той причине, что я не цеплялся настолько сильно за свою личность, – произнес наставник задумчиво. – То есть я не видел ничего страшного в том, чтобы раствориться в мире.
– Думаю, это основная причина, – я сел и оглянулся, потягиваясь. Горизонт на востоке уже окрасился красноватым цветом, хотя здесь все еще было довольно темно, но верблюд, которому я так и не дал имя, уже проснулся и сейчас медленно ощипывал какой-то мелкий и колючий куст. – Мне совершенно не нравится идея полностью слиться с миром. Я слишком дорожу своей личностью, чтобы не опасаться чего-то подобного.
– Это может стать для тебя проблемой в будущем, – вздохнув, сказал наставник. – Ты не должен бояться. Разве тебе не нравится ощущение слияния с чем-то настолько громадным и великим?
– Нет, – отмахнулся я. – Это нервирует меня.
– Тебе придется отпустить свой разум, Наяль. Ты можешь вечно сопротивляться, но никогда не перейдешь на следующую ступень, если будешь столь сильно бояться чего-то подобного.
– Какую ступень? – заинтересовался я, нахмурившись. Мне не слишком понравилось то, как категорично говорил Арагур.
– Позже расскажу, когда мы увидимся вживую.
– Хорошо, только не забудь.
– Конечно.
Посидев еще минут пять, размышляя о том, сколько всего мне нужно будет спросить у наставника при встрече, я рывком поднялся. Верблюд покосился на меня, но даже не подумал шарахаться. Более спокойного животного я, кажется, в жизни не встречал.
Спустя минут пятнадцать мы уже двигались дальше. Через какое-то время на горизонте появилось очертание одинокой горы. Вернее, потухшего вулкана. Кажется, скоро я смогу разделаться с данными мною клятвами. Отлично, просто отлично.
