Сон не идет ко мне до тех пор, пока Стеф не возвращается с моим журналом. Ее взгляд задумчив, когда она передает его мне. Мне хочется спросить, что она прочитала, но я испытываю странное смущение, поэтому просто благодарю ее и желаю доброй ночи.

После ее ухода мы с Лиамом проводим ночь в форте Вора: я свернулась на кровати рядом с журналом, а Лиам – в другой стороне комнаты, на полу, под плащом, служащим одеялом. У него в Беллвуде есть собственные комнаты, но он отказывается оставлять меня одну.

На следующее утро, слегка перекусив, мы покидаем Беллвуд, одевшись в неприметные коричневые плащи с капюшоном, которые Лиам позаимствовал у ученых. Я стараюсь не обращать внимания на то, что простота его одежды делает Лиама еще красивее – лишенный роскоши Герлингов, он кажется более раскрепощенным, несмотря на то что отпечаток недавней утраты лежит на его прекрасном лице.

Запахи Монтмера: лошадиного навоза, выпекающегося хлеба, вспаханной земли – и пелена дыма успокаивают. Сердце сжимается. Снова пустившись в путь, я чувствую себя очень уязвимой, как цель, ожидающая, когда ее пронзит стрела.

Но, несмотря на это, кровь кипит от нетерпения. Сегодня мы найдем оружие, говорю себе, или информацию, которая приблизит нас к нему. Потом сможем вернуться в Береговую Гавань и навсегда избавиться от Колдуньи. Я наконец окажусь в безопасности, и Ина с Лиамом – тоже.

Но быстро запрещаю себе думать об этом, пока новые тревоги не овладели мной.

По дороге нам попадаются двери, украшенные увядшими фиалками или покрытые фиолетовой тканью. На сердце становится немного легче: это остатки декораций, оставшиеся после празднования коронации Ины. Мы подходим к высокому и тонкому деревянному столбу посреди дороги. Он сверху донизу в лентах, которые привязаны к нему узлами разных размеров.

– Одна за каждый год ее правления, мисс, – произносит слабый голос. Я вздрагиваю, но не поворачиваюсь – не знала, что кто-то за нами наблюдает, – но старуха смотрит на нас с добродушной улыбкой и протягивает руку, в которой полно лент. – Добавьте одну – и Королева Ина будет править на год дольше. Они стоят одну часовую монетку.

Я тянусь к кошельку и отдаю плату. Сначала думаю, что это поможет мне быть как все остальные, но, взяв шелковую ленту из рук женщины, понимаю, что скучаю по сестре и готова сделать что угодно, чтобы почувствовать себя ближе к ней. Это мое ей обещание, что скоро с этим покончу ради нас обеих.

Натягиваю капюшон на голову и подхожу к столбу. Та же тоска, которую я испытывала на балу в честь коронации, пронзает меня. Если бы эта лента просто символизировала мою радость, как у остальных подданных… Моя сестра – Королева. Я верю, что она будет хорошей правительницей, насколько это возможно в данной извращенной стране. Но вместо этого мне приходится скрывать слезы от продавщицы лент, пока завязываю аккуратный узел и отхожу.

Лиам выбирает дорогу торговцев, идущую в обход Монтмера, убеждая меня, что торговцы – народ привычный и не станут обращать внимание на незнакомцев.

– Знаю, что река – в другой части города, но вряд ли смогу сам найти путь. Придется отыскать кого-то и попросить помощи.

По дороге не могу не думать о том, как нелегко Лиаму дается то бремя, которое он взвалил на себя. Понимаю это по тому, как он идет, сгорбив плечи и с трудом ступая, словно несет тяжелую ношу, молчаливее и мрачнее, чем обычно. За последнюю пару дней, что мы провели вместе, он ни разу не заговорил о доме или семье, помимо тех случаев, когда я сама поднимала эту тему.

– Какие новости из Эверлесса? – спрашиваю, пока идем по пустой дороге. Я держала вопросы при себе, не желая его расстраивать. Но Эверлесс – часть и моего детства. Коридоры поместья бегут через мою судьбу так же, как кровь по моим венам – вместе с его секретами.

На лице Лиама мелькает боль, но мгновенно исчезает.

– Там полный бедлам, если действительно хочешь знать, – говорит он холодным голосом. – Отец опустошает казну в попытке выследить тебя. Айван заправляет всем, а он – марионетка Каро. Без Роана… – его голос затихает.

Печаль, тяжелая и холодная, опускается на меня. Даже учитывая все его недостатки, Роан объединял людей Эверлесса, был любим всеми. Без него это место должно стать мрачнее.

Возможно, если мы это переживем, Лиам сможет изменить Эверлесс к лучшему. Эта мысль греет меня, несмотря на морозный утренний воздух, маленький огонек надежды в груди. Мне хочется лелеять его тепло. Лиам и я, мы могли бы…

Я не могу позволить себе думать об этом, поэтому спрашиваю:

– Что знают твои родители?

– Прежде чем покинуть Береговую Гавань, я сказал им, что собираюсь возобновить свое обучение в Беллвуде после коронации. – Он смотрит вперед, и его грудь вздымается, когда он вздыхает. – Я не хотел ничего им говорить на случай… на случай, если Каро вернется в Эверлесс.

От этой мысли меня бросает в дрожь.

– Зачем ей возвращаться?

Лиам хмуро смотрит на меня.

– Потому что она ждет, что вернешься ты.

Внутри все обрывается. Я знала, что мое присутствие в Эверлессе подвергнет опасности всех его обитателей. Но это лишнее напоминание, что я никогда не смогу вернуться, от которого мне становится еще более одиноко.

Впереди на дороге замечаю маленькую фигурку. Она быстро приближается. Грудь сдавливает, но я с облегчением выдыхаю, увидев, что это всего лишь ребенок, мальчик с пружинистой походкой, как у Хинтона, юного слуги в Эверлессе. На нем желтый кушак, который носят молодые пажи, распространяющие новости и послания по городам.

– Спроси его про реку, – прошептав это, отворачиваюсь и прячусь в узком проходе между двумя домами, притворяясь, что просто иду домой. Слышу, как Лиам проходит пару ярдов. Мгновение спустя детский голос приветствует его:

– Доброе утро, сэр!

Я заглядываю за угол. Не показывая, что заметил, Лиам осторожно поворачивается так, чтобы оказаться лицом ко мне, поэтому мальчику приходится развернуться в другом направлении. Я возвращаюсь в переулок, прижимаясь к грубой деревянной стене.

– Новости дня? – с надеждой спрашивает мальчик. – Всего за часовую монетку, сэр.

И в следующее мгновение:

– Королева Ина продолжает принимать просителей со всей Семперы, – читает он. – Ее первыми приказами стали назначение временной десятины и обещание справиться с голодом, а также оглашение награды в пятьсот лет тому, кто приведет предательницу Джулс Эмбер.

От последних слов я вздрагиваю. Он говорит это с некой гордостью, продолжая громко и с важностью рассказывать новости.

– Докладывают о странной погоде вдоль Восточного побережья…

– У меня к тебе другой вопрос, – говорит Лиам, перебивая мальчика, бросает быстрый взгляд на дорогу и поворачивается к ребенку: – Я путешественник. Не подскажешь мне, есть ли на этой реке место, которое время от времени становится красным?

От этих слов мальчик напрягается.

– Простите меня, сэр, но я не стал бы искать, – говорит он. – Там бродит дух Алхимика. Если прикоснетесь к воде, она заберет ваши годы. Это почти что произошло с моим другом, клянусь…

Сердце стучит в ушах. Могло ли послание, похороненное глубоко в моем журнале, так сильно приблизить нас к ответу? Следует короткая пауза, во время которой Лиам тянется в карман, а потом раздается звон еще одной монеты.

– А что если я хочу узнать? – мягко настаивает Лиам. – Куда мне идти?

Мгновение спустя мальчик пожимает плечами, потом поднимает руку и указывает мимо Лиама и домов на густой лес, окружающий город.

– Вон там, – говорит он, снова и снова вертя монетку в руке. – Идите вдоль реки на юг, пока не доберетесь до поляны с маленьким водопадом. Говорят, именно там и льется свет. Но, признаться, сэр, я бы не пошел.

– Не волнуйся, – беззаботно отвечает Лиам. – Не пойду. Спасибо за новости.

Мальчик поворачивается, чтобы уйти, и я снова прячусь в переулке, пока он не скрывается из виду, а потом возвращаюсь к Лиаму.

Мы молча отправляемся в путь, чтобы не привлекать к себе внимания. Через полчаса ходьбы окольными путями в указанном мальчиком направлении оставляем город позади, и перед нами раскидывается молчаливый и темный лес, в который не проникают лучи восходящего солнца. Мы останавливаемся на опушке. Подобно дыму, поднимающемуся в небо, в меня просачивается темнота. Сердце замирает от страха.

Пальцы дергаются от внезапного желания взять Лиама за руку. Вместо этого я сжимаю кулаки и первой шагаю в темноту, Лиам держится на полшага позади.

Вокруг сразу же сгущаются тени, и мы внезапно погружаемся в странную тишину. Звуки, которые ожидаешь услышать в лесу: тихий шелест листьев и щебет птиц, – доносятся едва слышно, словно хотят спрятаться от нас. Хотя мы не успели уйти далеко от опушки, подлесок такой густой, что я не могу не испытывать радость, оттого что на мне платье с длинными рукавами, плащ и ботинки, которые защищают кожу, пока пробираюсь через ветки и колючки.

Всего через несколько минут мы подходим к реке, хотя в этом месте она больше похожа на ручеек, и идем вдоль берега на юг, против течения. Воздух здесь холоднее и гуще, тяжелый, заряженный, как в Эверлессе.

Внезапно у меня возникает ощущение как в форте Вора: уверенность, что я раньше здесь бывала.

Я намеренно отключаю разум, позволяя ногам вести меня туда, куда они хотят. Здесь нет никакой дорожки, кроме едва заметных троп, оставленных оленями, но я почти не чувствую, как ветки царапают мне руки и ноги. Я не нахожусь в забытье видения и воспоминания – я все еще Джулс, поэтому чувствую, как испуг зарождается внутри, пока мы пробираемся все дальше и дальше. Город, ранее видневшийся сквозь деревья, уже полностью исчез.

С каждым шагом страх становится все сильнее, и вот уже им охвачено все тело, словно кто-то накинул на меня силки, которые мешают двигаться дальше. Что мы найдем, дойдя до красной реки? Если не оружие, то не останется никакой надежды победить Каро. А если найдем…

Если найдем, мне придется им воспользоваться и покончить с ней.

Эта мысль напоминает мне ощущение, которое я испытала, вонзив кинжал ей в бок. Я вздрагиваю, живот сводит, сердце сжимается. Мысль о том, чтобы сделать это снова, ужасает меня. Мои чувства – темный лабиринт. Мне придется убить Каро, и все же сама мысль об этом кажется невозможной. Не только потому, что мне противно даже представить это, но и потому, что оружие, которое на это способно, – странный, мерцающий кинжал в форте Вора – находится неизвестно где, хотя, вероятнее всего, раньше оно принадлежало именно мне.

У меня возникает странная идея. Что если я намеренно спрятала оружие? Не от Каро, а от себя?

Но это нелогично. Если я украла сердце Каро, то наверняка пыталась ей навредить, в конце концов, убив ее, помешать ей разрушить Семперу. Она – мой враг.

Долгое время мы идем молча, слыша лишь тихое журчание реки, потом выходим на поляну, залитую пятнистым светом. Солнце уже должно быть высоко, но кроны деревьев над нами так сильно переплелись, что его лучи едва достигают земли. Течение ручья впереди замедляется, русло становится шире, переходя в плавно текущий речной поток. В дальнем конце поляны, как и сказал мальчик, виднеется маленький водопад. Он течет, распыляя в воздухе серебряный туман, окутывая деревья сказочным блеском.

От такой красоты у меня перехватывает дыхание, и я поворачиваюсь к Лиаму, желая увидеть его реакцию. Он снял плащ во время ходьбы, открыв на обозрение широкие плечи, просвечивающие под тонкой тканью белой рубашки. Он стоит с открытым от изумления ртом и широко распахнутыми глазами, и я несколько секунд наблюдаю за ним.

– Думаешь, оружие здесь? – спрашивает он.

Я не могу не улыбнуться. Теперь он спрашивает меня, а не наоборот.

– Скоро узнаем.

Мои ноги сами несут меня вперед, к огромному валуну, наполовину торчащему над водой. Я подбираю юбки, сбрасываю ботинки, собираясь войти в реку и рассмотреть его со всех сторон. Кажется, Лиам наблюдает за мной, но я слишком возбуждена нетерпеливым чувством, возникшим в груди, как только вошла в реку, чтобы переживать о том, как это выглядит со стороны. Холодная вода посылает приятную дрожь по телу.

Потом вижу бледную отметину на темном камне, набор неглубоких царапин, образующих фигуры свернувшихся Змеи и Лисы, сидящих бок о бок.

Сердце замирает. Как завороженная я протягиваю руку, чтобы прикоснуться к изображению. Провожу пальцами по влажному камню, воздух вокруг меня меняется, наполняясь запахом диких цветов.

Еще одно погребенное воспоминание.

Поднимаю взгляд на Лиама, но его там нет. Вместо него на другом берегу, у края воды, стоит девушка: худая, с темными волосами, спадающими на плечи, сбивчивым дыханием и до боли знакомым лицом.

Мой старый враг.

Каро.