Глава 23

На то, чтобы привыкнуть к постоянному подъему, у Стаи ушло две недели. Мари решила, что путь через горы был бы проще, не будь они нагружены припасами, из-за которых на плечах и бедрах, там, где крепились ремни носилок, образовались новые волдыри, которые постепенно превратились в твердые мозоли. К счастью, руки у всех загрубели от месяцев работы веслами, так что привыкнуть к новому способу перемещения было нетрудно. И все – даже Данита и Голубка, которые искренне полюбили воду, – были рады оказаться на твердой земле.

Через две недели пути они достигли снежной линии и наконец могли без опаски разбивать лагерь на земле, а не прятаться на ветвях сосен-великанов, завернувшись в дорожные плащи, которые в Племени называли плащами-коконами. У снежной линии Антрес объяснил, что о жуках и других хищных насекомых вроде волкопауков беспокоиться больше не нужно, потому что они не выносят морозов. Даже на такой высоте вокруг них зеленели леса, а дни были не слишком холодные. Ночами подмораживало, но они быстро сообразили, что лучше размещаться вокруг костра, сбившись в кучу, чтобы сохранять тепло. Антрес научил их мастерить временные шалаши из дорожных плащей, которые Землеступы так старательно ткали всю дорогу. Плащи защищали от ночного ветра и помогали переносить морозную темноту. Всем, кроме Антреса, спать под открытым небом – не в пятидесяти с лишним футах над землей и не в уютной норе под ней – было в новинку.

Наутро третьей недели шалаши припорошил снег, хотя небо было ясное, а солнце окрасило его в нежно-акварельные лиловые и желтые тона.

– Сегодня нас ждет опасный участок пути, – объявил Антрес после того, как они поприветствовали солнце, позавтракали и собрали носилки в дорогу. – Рельсы пойдут по краю крутого обрыва, а потом нам предстоит перейти через мост.

– Железный мост? Как он до сих пор не обвалился? – спросил Ник.

– Это не тот мост, по которому раньше проходил Железный Путь, – те мосты давно обрушились. Проводники построили подвесной мост там, где обрывается дорога, и закрепили его на другой стороне ущелья, где она возобновляется. Он достаточно широк для носилок, но идти придется гуськом. Я очень вами горжусь. Мы двигаемся быстрее, чем я рассчитывал. Если продолжим в том же духе, то минуем горы всего через пару недель, к концу лета, и у нас будет достаточно теплых дней, чтобы построить укрытия на зиму, как мы и планировали.

Стая радостно загалдела и двинулась в путь. В этот день Мари и Ник шли рядом с носилками, на которых расположились одиннадцать щенят Марии и их отец, Кэмми – Мари решила, что, хотя его иссеченные лапы и обрубок хвоста хорошо заживали, он достаточно набегался по земле. Мария полностью оправилась после родов, и теперь тренированная овчарка присоединялась к щенкам на носилках только для того, чтобы их покормить.

– Они начали открывать глаза! – Мари взяла на руки одного из пшеничных щенков, который заморгал на нее, как крот, и поцеловала его в нос. Ригель заскулил, и Мари наклонилась, чтобы он мог обнюхать и лизнуть щенка, прежде чем она вернула его на носилки. – Этот щенячий аромат… никогда не привыкну к тому, какой он восхитительный.

– И Ригель, кажется, тоже, – ухмыльнулся Ник, глядя на молодого пса.

– Когда-нибудь из моего Ригеля получится замечательный отец.

Лару заворчал, и Ник расхохотался.

– Не обижайся. Все знают, что ты у нас уже отличный отец.

– Запах щенков опьяняет, да? – оглянулась на них Клаудия. Они с Дэвисом оснастили свои носилки ремнями и теперь тащили их вдвоем.

– Думаю, так они выживают, – сказала Голубка, шагавшая по другую сторону от носилок. Одна ее рука лежала на боковой рейке. В другой была длинная палка, которой она водила перед собой, нащупывая сучья. – Они же совершенно беззащитны, пока маленькие.

– Ну, не знаю. Мне кажется, они такие красивые, что мы любили бы их и заботились о них, даже будь они вонючками, – застенчиво сказала Лили. Голубка становилась все уверенней, но Лили предпочитала держаться рядом с бывшей госпожой. Девушки непринужденно болтали и явно были близкими подругами.

– Они и правда очень милы, – сказала Мари. – Жду не дождусь увидеть, какими они вырастут.

– Ты хотела сказать, на кого они будут похожи, – улыбнулся Дэвис. – На Кэмми или на Марию.

Кэмми, который уютно устроился на носилках в окружении одиннадцати отпрысков, согласно залаял.

Мари рассмеялась.

– Думаю, мы уже можем предположить, кто унаследует внешность отца. – Она ласково коснулась мягких щенячьих головок. – Вот этот, этот, этот и этот светленькие и мельче остальных. Могу поспорить, они будут копией своего храброго отца.

– Я на это надеюсь. – Клаудия оглянулась и с улыбкой посмотрела на Кэмми.

Мария, которая шла рядом со своей спутницей, довольно фыркнула.

– О, как хорошо! Вот ты где, Лили! – Роза подскочила к ним с одним из щенят Фалы на руках. – Ты не могла бы присмотреть за ним вместо меня? Его сестры давно спят, а он никак не успокоится. Он всегда был самым любопытным из помета, а сегодня почему-то особенно разошелся. Мы с Фалой хотим пойти вперед и поохотиться, а он еще слишком мал, чтобы идти с нами.

– Конечно! – Лили протянула руки, и измученная Роза передала ей щенка. Терьер поднял на Лили блестящие глазки, лизнул ее и отчаянно завилял хвостом.

– Если совсем раскапризничается, пусть немного пройдется рядом с тобой. Убегать он не станет – знает, что потом влетит. – Роза смерила щенка суровым взглядом и почесала его под подбородком, где виднелся серовато-белый клочок шерсти, напоминающий стариковскую бороду.

Щенок восторженно тявкнул и завертелся вдвое усердней.

– Ну хорошо, я позволю тебе погулять, но только чур от меня ни на шаг. А когда устанешь, сможешь отдохнуть с Кэмми и другими щенками, – сказала Лили.

– Согласен он или нет, а звучит отлично. Я заберу его, как только вернусь, – сказала Роза.

– Можешь не торопиться. Мне нравится за ним следить.

– Вы ведь идете на охоту не одни? – спросила Мари.

– Разумеется! Со мной будут Шена и Капитан. Кстати, Антрес сказал, что нашел помет росомахи. Будь добра, передай по цепочке остальным, чтобы все знали.

– Конечно, – кивнула Мари, и Роза убежала к Фале, Шене и Капитану. Мари обернулась и посмотрела на Зору, которая шла рядом с О’Брайеном, по другую руку которого шагала Дженна с Ханом. О’Брайен тащил носилки поменьше, и девушки по очереди подменяли его, когда он уставал. – Слышала?

– Ага. Мы с Хлоей пойдем в конец и предупредим остальных. Я скажу им идти плотнее. Если рядом росомахи, растягиваться нельзя. – Она вытащила из перевязи Хлою. Та немедленно коснулась носом брата, которого Роза поручила Лили.

– Мы с Ханом пойдем с вами. Ему нужно тренировать мышцы. По-моему, он потолстел. – Дженна вытащила щенка из перевязи и посмотрела на его круглый живот. – Что скажешь, О’Брайен?

– Я скажу, что он хорошо ест и купается в любви.

– А значит, ему нужно тренировать мышцы, – подхватила Зора. – Как и Хлое. Мы скоро вернемся, и я возьму у тебя носилки на несколько миль.

– Не спешите. Я ни капли не устал, а Антрес говорит, что до моста рукой подать. Мы сможем немного передохнуть, пока собираемся для перехода.

– Ну хорошо. Но не перетруждайся. – Зора кивнула Дженне, и они зашагали вдоль Стаи, передавая новости о следах росомахи и проверяя, не отстал ли кто-нибудь и не отошел ли слишком далеко, а их щенки трусили за ними, синхронно вихляя пухлыми задами.

Мари немного посмотрела им вслед и повернулась к Нику.

– Это нормально, что я скучаю по тем дням, когда Ригель был щенком? Он большой и красивый, но мне так нравились его нескладные лапы и обвислые уши. – Она погладила спутника по голове, которая уже была вровень с головой Лару.

– Абсолютно нормально. Щенки чудесны. – Ник понизил голос и шепнул: – Но от взрослых собак гораздо меньше хлопот.

– Я все слышу! – крикнула Клаудия.

– И я, – сказал Дэвис. – Мы и сами знаем, что напросились на неприятности в одиннадцатикратном размере.

Они продолжали смеяться, когда железная тропа вынырнула из леса, резко свернула влево и зазмеилась вдоль отвесной скалы, которая заканчивалась резким обрывом; далеко внизу плескалась белая от пены вода, а железные рельсы уходили в пустоту. Рядом со сломанными балками мягко покачивался на прохладном полуденном ветру подвесной мост.

– Не нравится мне, как он выглядит, – сказала Лили и наклонилась, чтобы погладить щенка, который гонял у нее под ногами сосновую шишку.

– Слушайте все, – загромыхал Антрес, вышагивая взад и вперед вдоль остановившейся Стаи. – Через мост мы пойдем гуськом, по несколько человек зараз. Прежде чем выходить на мост, дождитесь, пока группа перед вами отойдет на несколько ярдов. Так мост будет не слишком сильно пружинить. Он будет качаться – это нормально. Еще нам нужно удвоить число людей на носилках. Не тащите их по мосту. Они будут цепляться за деревянные планки и могут их даже расшатать, а это нехорошо.

– Ты уверен, что это безопасно? – спросила Зора.

– Абсолютно – главное, не падайте.

– Антрес, Баст и я понесем свои носилки первыми, – сказала Данита.

Баст кашлянула и чирикнула. Как и всегда, она держалась поближе к Даните.

– Все верно. Как говорит Баст, мы покажем вам, как это просто, – сказал Антрес. – Выглядит хуже, чем есть на самом деле.

Мари глянула через край обрыва на стремительный водный поток внизу.

– Падать тут высоко, спору нет.

– Вот именно, так что постарайтесь этого избежать. Свободными руками придерживайтесь за веревочные перила, – сказал Антрес. – Ладно. Мы с Данитой идем первыми. Думаю, лучше будет, если за нами переправится Мария с щенками.

Кэмми попытался слезть с носилок, но Дэвис его перехватил.

– Подожди, дружок. Кто-то должен успокаивать щенков во время переправы. А ты гораздо легче Марии.

Кэмми фыркнул, но вернулся на носилки, а одиннадцать щенков, поскуливая, сбились в кучу вокруг него. Мария подошла обнюхать детей, и Кэмми лизнул ее.

– Мы готовы, – сказал Дэвис. – Если остальные подвинутся, мы пройдем вперед и начнем переправу, как только Антрес даст добро.

– Мне пойти с ними? – спросила Голубка.

– Да. Думаю, можно посадить щенка Фалы к Кэмми и малышам, и тогда Лили поможет тебе перейти, – сказала Мари.

– Хорошая мысль. – Лили подхватила на руки беспокойного щенка и усадила его рядом с Кэмми. Щенок тут же плюхнулся на бок и затеял борьбу с длинной бородой Кэмми.

Мари могла бы поклясться, что слышит, как взрослый терьер раздраженно вздыхает, но стоически сносит все атаки.

– Хороший мальчик, Кэммчик, – сказала Мари и послала ему мысленное изображение кролика, которого намеревалась добавить к его ужину сверх нормы.

Кэмми завилял обрубком хвоста и по-собачьи ухмыльнулся.

– Ты его балуешь, – сказал Дэвис, не оборачиваясь.

– Ничего не могу с собой поделать, – вздохнула Мари. – Он слишком милый.

– Посмотрим, как ты заговоришь, когда он разжиреет и настанет твоя очередь тащить его носилки.

Кэмми фыркнул и чихнул; Ник рассмеялся.

– Давай перейдем с Голубкой и Лили. Тогда мы сможем подбадривать с другой стороны тех, кто боится высоты, – предложила Мари.

Ник кивнул.

– Хорошая идея.

Они встали за Дэвисом и Клаудией и подошли к началу цепочки и подвесному мосту.

Антрес шагнул на мост первым, уверенно, но без спешки. Данита подняла со своей стороны их носилки с припасами и двинулась за ним, а Баст зашагала следом.

Отойдя на несколько ярдов, Антрес крикнул:

– Дэвис, Клаудия! Можете переходить с носилками. Мари и Ник, подождите, пока они отойдут, и переходите с Лили и Голубкой.

– Будет сделано! – крикнул Ник.

Мари оглянулась. Спенсер и Джексом держали одни носилки. Джексом был встревожен, но Спенсер явно разрывалась от любопытства.

– Вы готовы переходить следующими?

– Нет!

– Да!

Они ответили хором, и Спенсер подтолкнула Джексома плечом.

– Не беспокойся. Я пойду первой.

Фортина, которая не отходила от Джексома ни на шаг, оживленно залаяла, чтобы его поддержать.

– Хорошо, тогда мы с Фортиной пойдем за тобой.

– Все готовы идти за Джексомом и Спенсер? – спросила Мари.

Стая закивала, хотя Мари заметила несколько бледных лиц. О’Брайен, Зора и Дженна выстроились за Джексомом и Спенсер. О’Брайен оживленно закивал.

– Я готов! Это куда лучше, чем отбиваться от грызел и гримасников, – крикнул он, и многие нервно заулыбались, кивая.

– Этот мост – просто удлиненная версия переходов между нашими гнездами и платформами, – сказал Ник.

– Вот именно, – сказал О’Брайен. Он окинул взглядом Землеступов вокруг и усмехнулся. – Это будет несложно. Такие мосты потому и прочные, что могут качаться. Так что ничего не бойтесь.

– Звучит логично, – сказала бледная, как полотно, Зора, которая вернулась с Дженной и щенками и теперь стояла рядом с О’Брайеном.

– Мы перейдем его вместе, – сказал О’Брайен. – Я покажу тебе, как это делается.

– Спасибо! – В голосе Зоры звучало неподдельное облегчение, когда они с Дженной прятали своих щенков в перевязи на груди.

– Если вам слишком страшно, можете встать в пару с кем-то из Племени, – предложила Мари.

– Я всегда готов вернуться и помочь, – сказал Ник.

– И я, – подхватил О’Брайен.

Лидия, Сара и Уилкс в конце цепочки подхватили их слова.

К ним подбежали Роза и Шена. Их охотничьи сумки были набиты свежей дичью.

– Лили, ты сможешь перейти мост с щенком? – спросила Роза.

– Он уже на мосту, – отозвалась Лили. – Он на носилках с Кэмми и малышами.

– Прекрасно! – воскликнула Роза. – Я перенесу оставшихся двух, если Зора и Дженна справятся одни.

– Мы пойдем с О’Брайеном, – сказала Зора. Она все еще была бледна и метала на покачивающийся мост нервные взгляды.

– Ну, пошли, – сказала Мари. – Ник, веди. За тобой пусть идет Лили. Потом – Голубка. Голубка, держись за край туники Лили. А я пойду замыкающей и буду придерживать Голубку на случай, если она потеряет равновесие.

– Спасибо, Жрица Луны. – Улыбаясь, Голубка повернулась к Мари. – Обычно я не теряю равновесия, но я никогда еще не ходила по подвесному мосту.

– У меня был схожий опыт в Древесном Племени, и, должна сказать, иногда это было даже приятно, – сказала Мари.

– Жаль, что я этого не вижу, – сказала Голубка, когда они шагнули на деревянные планки подвижного моста.

– Нет, не жаль, – твердо сказала Лили.

Переход прошел на удивление спокойно. Мари просто не смотрела вниз. Ни разу. Она приклеилась взглядом к дальней стороне моста, откуда их подбадривала Данита. На полпути Лили споткнулась, зацепившись ботинком о неровную планку. Она пошатнулась, но Голубка ухватилась за нее изо всех сил, так что, вопреки обыкновению, она помогла Лили устоять на ногах, а не наоборот.

– О, спасибо! – воскликнула Лили, вытирая ладонью влажный лоб.

– Пожа… – начала Голубка, но осеклась: со стороны носилок впереди них раздался панический визг.

Мари выглянула из-за плеча Ника и увидела, как маленький щенок с серой бородкой, за которым недавно присматривала Лили, стоит на краю носилок и не сводит огорченного взгляда с Лили.

– Он беспокоится за Лили, – крикнула им Клаудия. – Скажи ему что-нибудь, чтобы он понял, что с тобой все хорошо.

– О, конечно! – отозвалась Лили. – Все в порядке, малыш. Я просто споткнулась, но Голубка меня спасла.

– На самом деле тебе ничего не угрожало, – сказала Голубка.

– Ты бы так не говорила, если б видела, где мы, – прошептала Лили и, повысив голос, снова обратилась к щенку: – Мы почти переправились. Обещаю, скоро я тебя крепко-прекрепко обниму.

Щенок снова уселся, но продолжил беспокойно поскуливать.

– Все хорошо, мой драгоценный, – позвала Лили с моста.

Мари вдруг увидела, как спина Лили застыла. Сперва она подумала, что девушка снова споткнулась, пока та не заговорила.

– О! Тебя зовут Дэш! О мой милый! Я иду!

Ник оглянулся на Лили, и на его лице расцвела улыбка.

– Щенок выбрал! – закричал он.

Позади них раздался клич О’Брайена:

– Щенок выбрал!

Лили ахнула.

– Меня? Он выбрал меня?

Дэш снова вскочил и, восторженно попискивая, завилял хвостом.

– Он и правда выбрал! Дэш выбрал меня! – воскликнула Лили. – Я иду, мой драгоценный! Я иду!

Голубка первая дрожащим от радости голосом поздравила подругу:

– Лили, как замечательно! Я так за тебя рада!

– Пусть Солнце благословит ваш союз! – сказал Ник.

– Спасибо! Спасибо вам! – пролепетала Лили.

Как только носилки оказались на той стороне, Дэш спрыгнул на землю и кинулся к Лили, которой оставалось пройти всего несколько ярдов до конца моста.

– Данита, держи его! Он может упасть! – крикнула Мари. При виде щенка, который несся к шаткому мосту из веревок и досок, ее охватила тревога.

Данита кивнула и потянулась к щенку; тот метнулся в сторону, уходя от ее рук.

Но Дэш переоценил себя. Он бежал слишком быстро и поскользнулся на камне. Остановиться на такой скорости было невозможно, и маленький терьер с испуганным визгом соскользнул с края обрыва.

– Нет! – закричала Лили.

Из-за спины у них донесся душераздирающий вой Фалы, а за ним – отчаянный вопль Розы.

– О Богиня! – охнула Мари. – Скорее, Ник!

Они кинулись к концу моста. Лили, всхлипывая, неслась к обрыву.

– Нет! О нет, нет, нет! Дэш! Дэш!

Мари схватила ее и дернула на себя.

– Ты ничего не можешь сделать, – сказала она, вытирая с щеки Лили слезы. – Его больше нет.

– Нет! Не может быть! Я не позволю! – Лили зарыдала. – Дэш! Вернись, Дэш!

Снизу раздалось жалобное поскуливание.

– Это он! Это мой Дэш! – Лили упала на живот, и Мари не придумала ничего лучше, чем сесть ей на ноги, чтобы она не свалилась в ущелье.

– Вон он! Я его вижу! Он на выступе под нами! – закричала Лили.

– Скажи ему, чтобы не паниковал. Мы спустимся и спасем его, – сказал Ник.

– Дэш! Дэш! Послушай меня! Мы сейчас к тебе спустимся. Только не шевелись, – крикнула Лили.

Щенок отчаянно взвизгнул.

– Он понимает, но ему страшно! – сказала Лили. – И больно!

Мари сосредоточилась, нащупывая сознание щенка. В отличие от других, она обладала способностью общаться со всеми собаками. Она могла говорить даже с Баст, хотя мышление рыси разительно отличалось от терьеров и овчарок. Мари не любила использовать свою способность, воспринимая ее как нарушение личных границ, но, обращаясь к смятенному щенку, возблагодарила Богиню за такой дар.

«Все хорошо, малыш Дэш. Мы тебя спасем», – мысленно произнесла она и представила, как он, не шевелясь, ждет, пока чьи-то руки поднимают его в безопасность.

Дэш заскулил и снова взвизгнул.

«Где болит?» – спросила она.

Он послал ей изображение правой передней лапы. Мари попыталась понять, сломана она или нет, когда щенок передал ей еще одно изображение, от которого у Мари перехватило дыхание.

– Ник!

Он заспешил к ней, завязывая на длинной веревке затяжную петлю.

– Я спешу, как могу, – сказал он.

– Щенок ранен, но, кажется, несильно. Проблема в его правой передней лапе. – Она понизила голос и шепнула Нику: – И он там не один.

Он распахнул глаза. «Опасность?» – спросил он одними губами.

Мари кивнула.

Щенок продолжал повизгивать и скулить.

– Все хорошо, мой малыш, – утешала его Лили. – Сейчас мы тебя спасем.

К ним подскочил О’Брайен.

– Привяжите веревку. Я спускаюсь лучше вас. Я иду вниз.

– Согласен, – сказал Ник и негромко начал обсуждать с кузеном спуск.

О’Брайен мрачно кивнул и вынул из ножен на поясе длинный нож.

– Зора, мне нужна перевязь, в которой ты носишь Хлою.

– Конечно! – Зора торопливо сняла перевязь, подскочила к О’Брайену и закрепила ее у него на груди. – Положи щенка вот сюда. Тогда он никуда не денется.

– Идеально. Спасибо.

Зора легко коснулась его плеча.

– Пожалуйста, не упади.

– Я постараюсь, – сказал он.

Ник быстро работал, заручившись помощью Антреса. Первом делом они обернули веревку вокруг ног Лили и привязали ее конец к раскидистому кустарнику у моста. В качестве якоря они использовали валун, который обвязали толстой пенькой.

Уилкс и Шена быстро пересекли мост и принялись помогать с якорем. Роза кинулась к Лили и упала на живот рядом с ней, сжав ее руку в своих. Дэвис обвязал ноги Розы другой веревкой, закрепив ее с помощью другого мощного камня.

– Все хорошо. О’Брайен тебя спасет – он ведь уже спас тебя от пожара, – сказала Роза Дэшу. Фала, прижавшись к спутнице, залаяла, подбадривая своего малыша.

Мари могла бы поклясться, что услышала, как у них за спиной Голубка молит Богиню, чтобы та уберегла Дэша и О’Брайена.

О’Брайен шагнул в страховку, которую Ник на скорую руку связал при помощи сложной системы узлов. Он кивнул Нику, и тот попятился, не отрывая рук от веревки. Большая часть Стаи успела перейти мост, и когда Ник крикнул: «Мне нужны самые сильные! Обвяжите руки и хватайтесь за веревку. Мы уравновесим О’Брайена и медленно опустим его на выступ». Уилкс, Джексом, Мэйсон, Дэвис, Антрес и Шена быстро присоединились к нему.

– Я готов, – сказал О’Брайен.

– Начинай спуск. Мы тебя страхуем, – велел Ник.

– Я в тебе ни секунды не сомневался, братишка. – О’Брайен ухмыльнулся ему и похлопал по рукояти заточенного ножа. – И я готов ко всему, что может мне встретиться, – сказал он и исчез за краем обрыва.

Веревка натянулась.

– Потихоньку! – сказал Ник. – Медленно опускаем.

Мари слезла с ног Лили; кто-то привязал за ноги и ее, и она легла на живот рядом со смятенной девушкой, глядя, как О’Брайен плавно опускается по невообразимо крутому обрыву.

– Я почти на выступе! – крикнул О’Брайен.

– Еще около трех футов, – сказала Мари Нику.

– Понял. Плавно опускаем – на три фута.

– Он на выступе! – сказала Мари.

– Привет, малыш. Вот и я! – сказал О’Брайен и присел рядом с Дэшем, чтобы взять его на руки. Щенок резко взвизгнул. – Понял! Иди-ка сюда. Больно? Обещаю, я буду осторожен, но ты уж разреши мне посадить тебя в перевязь. – Осторожно спрятав щенка в карман на груди, О’Брайен задрал голову и крикнул: – Думаю, он мог сломать лапу, но в остальном он, кажется, в порядке – не считая того, что ему очень страшно. – Тут его взгляд скользнул к дальней части выступа, скрытой в тени. – Отмотайте мне пару футов веревки. Надо проверить… – начал О’Брайен, но осекся на полуслове. Мари попыталась разглядеть, на что он смотрит, но увидела лишь какую-то кучу листьев.

– Осторожно, О’Брайен. Щенок у тебя. Давай мы вас поднимем, – сказала Мари.

– Я иду. Просто… – О’Брайен резко остановился, присел, не сводя глаз с кучи листьев, и поворошил ее длинным ножом. Мари увидела, как он вздрогнул от неожиданности. – Чтоб меня жуки съели! Ну и дела!

– Что там? – позвала она.

Он сунул руку в тень и достал что-то белое. Это что-то извивалось и пищало.

– Чтоб меня… – повторил он, поднимая глаза куда-то на утес над Мари и остальными, а потом сунул белое существо в карман к Дэшу.

О’Брайен встал, спрятал нож и, подойдя к скале, крепко взялся руками за веревку.

– Я готов! Поднимайте. Я постараюсь облегчить вам работу.

Подъем занял куда больше времени, чем спуск, и наконец О’Брайен показался над обрывом, и Мари, Лили и Роза ухватились за него, помогая преодолеть последние несколько футов.

Он с тяжелым стоном повалился на землю – спиной вперед, чтобы уберечь щенка на груди.

Дэш немедленно принялся жалобно скулить, и Лили опустилась на колени рядом с О’Брайеном и протянула руки к щенку.

О’Брайен сел, осторожно вытащил Дэша и передал его Лили.

– Правая передняя лапа. Не беспокойся. Мари лечила лапы и похуже.

– О мой драгоценный! Мой малыш! О Дэш, дай я на тебя посмотрю, – заворковала Лили, и щенок уткнулся носом ей в шею. Он продолжал поскуливать от боли, но уже вовсю вилял своим маленьким хвостом.

– Держи его поближе, чтобы он поскорее успокоился. Когда он поймет, что он в безопасности, я осмотрю его лапу, – сказала Мари. Затем она повернулась к О’Брайену, который заглядывал в карман на груди. – Что там было?

– По-моему, мертвая росомаха, – сказал О’Брайен.

Антрес пробился к ним через толпу.

– Длинный бурый мех с примесью белого вокруг морды и вдоль туловища? Огромные, как у Баст, лапы с длинными когтями?

– Да, похоже на то, – сказал О’Брайен и сунул руку в карман на груди. – А это прижималось к ее животу.

Он вынул из кармана крошечное существо – абсолютно белое, размером с самых маленьких из щенят Марии, хотя этот детеныш был явно моложе их – может, даже новорожденный. Глаза у него были крепко закрыты, он слабо пищал и почти не шевелился.

– Великий громовержец! Детеныш росомахи! Никогда их не встречал – только слышал о них от другого проводника, который нашел мертвую мать и пару щенков после весеннего половодья. Но именно так он их и описывал.

– Похоже, он совсем малыш, – сказала Роза и протянула руки. – Можно?

О’Брайен кивнул и передал малыша Розе. Она осмотрела его, повертев в руках.

– Кажется, он здоров, но он только что родился. Неизвестно, сколько он пробыл внизу.

– Мать уже успела остыть. Она была мертва уже давно, – сказал О’Брайен.

– Этот малыш тоже близок к смерти, – грустно сказала Роза, возвращая его О’Брайену.

– Но ведь мы можем его спасти? – спросила Мари и осторожно погладила детеныша одним пальцем.

– Ему нужно молоко. – О’Брайен окинул взглядом Стаю и нашел Клаудию. – Извините, – сказал он, проталкиваясь к ней через толпу.

Мари и Ник поспешили за ним. Мари поняла, что задумал О’Брайен, – и понадеялась, что его план сработает.

Оказавшись рядом с Клаудией, он не стал терять времени.

– Это новорожденный щенок росомахи – Антрес говорит, так называются их детеныши. Его мать лежит мертвая. – О’Брайен показал на выступ. – Оттуда видно, что на скале над нами вход в берлогу. Должно быть, мать как-то упала, а с ней и щенок. Шея у нее была так изломана, что, думаю, она умерла мгновенно, но, видимо, она смягчила падение для детеныша. Могу я тебе его показать?

Клаудия, которая с нескрываемым любопытством поглядывала на пищащего малыша, кивнула:

– Конечно!

Он раскрыл ладони, и Клаудия ахнула.

– Он совсем как щенок собаки!

Дэвис приблизился к ним и неуверенно потрогал малыша.

– И правда.

– Без нашей помощи он умрет. Клаудия, я бы хотел попросить тебя, чтобы ты позволила Марии его кормить. Для меня это много значит.

– Прежде чем ты дашь ответ, я хочу напомнить вам о здравом смысле, – сказал Антрес. – Я не слышал, чтобы росомахи терпели присутствие человека, собаки или рыси. Они агрессивные одиночки. Я не говорю, что мы должны бросить этого малыша умирать. Я лишь хочу, чтобы вы понимали, что спасаете существо, которое может обернуться против щенка или любого из нас.

Данита взяла Антреса за руку, и ее звонкий голос разнесся над замершей в ожидании Стаей:

– Разве ты не говорил, что рыси тоже одиночки?

– Да.

– Но вы с Баст были несчастны. Вы хотели быть в Стае – вы нуждались в этом. То, что росомахи, как и рыси, считаются одиночками, не значит, что все росомахи обязательно таковы.

Баст согласно зачирикала.

Антрес посмотрел на Мари.

– А что думаешь ты, Жрица Луны?

Мари ответила, не задумываясь:

– Я считаю, что это малыш, которому нужна наша помощь, и мне бы не хотелось лишать его помощи лишь потому, что его мать была опасна. Зора?

– Полностью согласна, – откликнулась вторая Жрица. – Мы ведь не бессердечны. И не жестоки. А для того, чтобы бросить младенца на смерть, нужно быть и бессердечными, и жестокими.

– Клаудия? – спросил О’Брайен.

– Я согласна со Жрицами. Это детеныш, а не враг. И, возможно, если мы выкормим его и вырастим в любви, он никогда не станет нам врагом. Но я не могу говорить за свою спутницу. Это решение Марии, и я его поддержу.

– Я согласен, – кивнул Дэвис, – но, должен сказать, очень, очень надеюсь, что Мария согласится.

Стая согласно закивала, и у Мари захватило дух при виде их сострадания.

– Давайте ее спросим, – сказала Клаудия и направилась к носилкам.

Кэмми лежал рядом с Марией, которая мирно кормила щенят. При их приближении Кэмми и Мария насторожили уши и заинтересованно принюхались.

– Давай, покажи его. А потом попроси ее. Я скажу, если у нее будут какие-то вопросы, – сказала Клаудия.

О’Брайен приблизился к Марии. Детеныша он все так же держал в руках, прижимая к груди, чтобы согреть.

– Мария, я хочу попросить тебя о большом одолжении. Я нашел этого малыша росомахи рядом с его мертвой матерью. Он тоже скоро умрет, если его не покормить и не согреть. Ты позволишь ему поесть вместе со своими щенками?

Мария перевела взгляд с О’Брайена на свою спутницу.

– Она хочет его обнюхать, – объяснила Клаудия.

– О, пожалуйста. – О’Брайен сел на край носилок и протянул детеныша овчарке, чтобы та могла его изучить.

Пока Мария обнюхивала малыша, Кэмми, прихрамывая, подошел к ней, приветственно виляя обрубком хвоста. Мария потерлась о детеныша носом и лизнула его – сперва настороженно. Малыш завозился и жалобно заплакал, и она, заскулив, принялась его вылизывать.

– О моя добрая, мудрая девочка! – прошептала Клаудия с блестящими от слез глазами и обратилась к О’Брайену так, чтобы слышали все: – Мария примет щенка!

– Хвала Солнцу, – выдохнул О’Брайен. – Прямо сейчас?

– Да! Да! Малышу нужно молоко и забота, – сказала Клаудия.

О’Брайен быстро подложил детеныша к свободному соску среди кучи толстых сонных щенят, которые подняли возмущенный писк и тут же заснули снова.

Малыш обнюхал сосок и на секунду им показалось, что он откажется. Но тут Мария взяла дело в свои лапы. Она отодвинула О’Брайена, подтолкнула мордой щенка и начала его вылизывать, тихо поскуливая. Детеныш быстро откликнулся, устроился поудобнее у ее живота и наконец взял сосок и начал жадно сосать, перебирая лапами ее мягкий мех. Овчарка вздохнула и легла на бок, а Кэмми запыхтел и завилял хвостом.

– Он ведь понимает, что это не его детеныш? – спросил Ник Дэвиса.

– О, не подумай, Кэмми принял малыша так же, как О’Брайен и Мария, – сказал Дэвис и добавил благоговейно: – Спасибо тебе, Великая Мать-Земля! Спасибо за эту маленькую жизнь и героев, которые ее спасают.

О’Брайен погладил Марию.

– Спасибо! Какая же ты добрая, славная девочка. Спасибо тебе. – Он встал и повернулся к Мари, Зоре и остальным. – Даю слово, что возьму на себя всю ответственность за этого щенка. Если с ним или с ней – я даже не знаю, кто это…

– Он, – улыбнулась Клаудия. – Мария говорит, это мальчик.

– Значит, будет мальчик! Так вот, если с ним будут проблемы, я эти проблемы решу, даже если мне придется вернуться в горы и выпустить его тут.

Голубка вместе с Лили протиснулась к ним. Лили все еще прижимала к себе Дэша, но малыш терьер больше не скулил. Он закрыл глаза и спрятал нос на шее у девушки.

– Тебе не придется его выпускать. Он станет второй великой любовью твоей жизни, – напевно произнесла Голубка, и они поняли, что ее слова исходят от Богини. – За свою доброту ты будешь вознагражден – как и все мы.

О’Брайен накрыл ее ладонь своей.

– Спасибо, Голубка.

Она покачала головой, продолжая нежно улыбаться.

– Не меня тебе стоит благодарить, О’Брайен. Благодари нашу милостивую Богиню.

– Но я поклоняюсь Богу Солнца, – сказал он.

– Разве в твоем сердце не найдется места для еще одного бога? – спросила Голубка.

О’Брайен удивленно захлопал глазами.

– Я никогда не думал об этом. Да! Конечно, в моем сердце хватит места и для Богини.

– Вечером я собирался сделать Матери-Земле подношение, чтобы поблагодарить ее за то, что на нашем пути оказалась эта маленькая жизнь. Можешь присоединиться, если хочешь, – предложил Дэвис.

– С удовольствием, – кивнул О’Брайен.

Пока Стая толпилась вокруг необычного пополнения в семействе Марии, Мари перевязала лапу Дэша, а потом, посоветовавшись с Розой, приготовила целебный настой хвоща и быстро добавила вяленую оленину в бульон, щедро сдобренный сушеным полевым лютиком, известным своими притупляющими боль свойствами.

– Теперь он сможет продержаться до вечера, когда я призову луну, – сказала Мари, поглаживая шелковистый мех Дэша, который крепко спал на руках у Лили.

– Лили, ты можешь поехать на наших носилках вместе с Дэшем, – предложил Антрес. – До лагеря осталось немного.

– Да, вы с ним почти ничего не весите, – добавила Данита, нежно касаясь щенка. – Поздравляю со спутником.

Лили повернула к ним счастливое заплаканное лицо и облегченно улыбнулась.

– О, спасибо тебе. Я буду рада проехаться на носилках. Я себя странновато чувствую.

– Это нормально, – сказал Антрес. – Когда нашим спутникам больно или страшно, это сказывается и на нас. С другой стороны, их радость мы чувствуем тоже – а радость они испытывают куда чаще. – Он наклонился и взъерошил загривок Баст, которая довольно заурчала.

Прежде чем Стая двинулась дальше, Лару вышел вперед и отрывисто гавкнул, привлекая внимание собак. Ник кивнул ему и подошел к Лили, которая удобно устроилась на носилках Антреса и Даниты, обнимая спящего щенка.

– Лили, принимаешь ли ты Дэша? Клянешься ли любить его и заботиться о нем, пока вас не разлучит смерть? – торжественно спросил ее Ник.

– О да! Да, клянусь!

– Да благословит Солнце ваш с Дэшем союз, – провозгласил Ник глубоким, полным радости голосом.

Лили ослепительно улыбнулась.

– Благодарю тебя, Жрец Солнца.

Лару поднял морду к небу и завыл, по традиции приветствуя новую связь человека и пса, и все собаки Стаи – даже малыши Марии, не считая детеныша росомахи, который продолжал жадно сосать молоко, подняли морды и подхватили вой своего Вожака, приветствуя Лили и ее драгоценного Дэша.

На ночь они разбили лагерь у ледяного водопада, где пополнили запасы воды, а Зора приготовила восхитительное кроличье рагу, приправленное трюфелями, которые отыскал чуткий нос Фалы. Ночь была холодной, и те, кто заступал на вахту поздно, закрыли свои шалаши полами плащей, чтобы защититься от пронизывающего ветра.

Антрес нырнул под складку, прикрывающую вход в шалаш, который он делил с Данитой и Баст. Он усмехнулся: Данита сонно потеснилась, освобождая ему место, и Баст, вынужденная перекатиться с нагретого местечка на холодную шкуру, недовольно засопела.

– Как малыш-росомаха? – спросила Данита, подавляя зевок.

– О’Брайен и Мария говорят, что замечательно. Мария утверждает, будто он уже потерял запах росомахи и пахнет собакой, чему она несказанно рада.

– Хорошо, что О’Брайен спас малыша. Хочется посмотреть, каким он вырастет.

– Мне тоже.

Антрес улегся рядом с ней, и Данита приподнялась на локте, глядя на него.

– Ты правда думаешь, что из него вырастет чудовище?

Антрес пожал плечами.

– Понятия не имею. Но я верю в дар Голубки передавать волю Богини.

– Ты что, ворчишь?

Антрес удивленно заморгал.

– Нет! Я просто мыслю практично. – Он улыбнулся. – Но этот детеныш и правда очень интересный.

– Удивительно похож на собачьего щенка, правда?

– Это ненадолго. Они растут быстрее щенят, и окрас у них сильно меняется. Я лишь надеюсь, что он усвоит собачье поведение.

– А я надеюсь, что нет, – твердо сказала Данита. – Я надеюсь, что он останется росомахой – нашей, Стайной росомахой. Как Баст. Она не похожа на других рысей, потому что не любит быть одна, но она все же настоящая рысь.

– Не считая одной этой детали, в остальном Баст настоящая рысь, – согласился Антрес.

– Тогда я хочу того же для детеныша О’Брайена. Это будет наша росомаха – и если ей придется проявить свирепость росомахи, она будет делать это, чтобы защитить Стаю.

Антрес пригладил ей волосы.

– Мне нравится, как ты мыслишь.

– Хорошо, потому что мне бы не хотелось меняться.

Антрес хохотнул.

– Не хотелось бы меняться? Ты меняешь всю свою жизнь этим путешествием и любовью к нам с Баст.

– Это другое. То, куда я иду и с кем я, изменилось, но я осталась прежней. А если и изменилась, то немного. – Она закусила губу, и Антрес понял, что она думает о нападении, которое действительно вызвало в ней перемены.

Он взял ее за руку.

– Теперь понимаю. И знай, что я люблю тебя именно такой, какая ты есть.

Данита вынырнула из мрачных воспоминаний и лукаво улыбнулась.

– Я знаю! И это одна из вещей, которые нравятся мне в тебе больше всего. – Она прильнула к Антресу и поцеловала его.

Антрес расслабился, наслаждаясь ее вкусом и ощущением ее тела рядом с собой. Он обнимал ее, но некрепко: месяцы, что они провели вместе, научили его, что, ограничивая свободу Даниты, он заставляет ее чувствовать себя в ловушке.

Он ожидал, что она прервет поцелуй, как это бывало раньше, и был к этому готов. Разумеется, он предпочел бы касаться ее и дальше – заниматься с ней любовью, – но он глубоко любил Даниту и понимал, что после нападения на нее прошло всего несколько месяцев. Чтобы приручить ее, требовались терпение и любовь, но это его не останавливало. Данита стоила всех усилий. И он был готов ждать столько, сколько потребуется, чтобы ее душа исцелилась.

Но она не прервала поцелуй. Ее руки скользнули по его плечам, и она удовлетворенно вздохнула, когда поцелуй стал глубже. Затем ладони Даниты робко коснулись его груди, которую она исследовала нежными, мягкими прикосновениями. Ее губы опустились ему на шею, повторяя путь ладоней, и у него вырвался стон удовольствия.

– Хорошо? – спросила она.

– Лучше, чем хорошо, – выдохнул он.

Она ухмыльнулась.

– Значит, я все делаю правильно!

– Ты не можешь делать неправильно. Это ведь мы. Ты можешь трогать меня где и как пожелаешь.

Ее улыбка стала шире.

– Теперь это звучит весело.

– Так и должно быть!

Она снова поцеловала его в шею, пробуя его кожу на вкус, и игриво прихватила зубами мочку уха.

Он рассмеялся и переместился так, что теперь она оказалась на спине, а он – над ней. Она потянулась к нему, притягивая к себе его губы, и Антрес страстно поцеловал ее, крепче сжимая в объятиях.

Данита застыла и, кажется, перестала дышать.

В ту же секунду Антрес отодвинулся, нежно коснувшись ее волос и лица.

– Все хорошо. Все хорошо. Это всего лишь я. Ты в безопасности. Со мной тебе ничего не грозит.

Данита села, дрожащей рукой вытирая с лица слезы. Обычно в такие моменты она, опустошенная и притихшая, засыпала, а утром снова становилась собой. Но на этот раз все было по-другому – она была другой.

– У меня есть идея, – сказала она.

– Слушаю…

– Мне нравится тебя целовать. Очень нравится, – сказала Данита.

– Мне тоже нравится тебя целовать. Очень.

– Но, когда ты надо мной, я пугаюсь, – продолжила она.

– Да. Прости. Я не хотел…

Она прижала палец к его губам.

– Не извиняйся. Я хочу чувствовать твои объятия. Только это ты и делал – притягивал меня к себе. Ну а если притягивать мне?

Уголки его губ дрогнули.

– «Тянуть»?

– Да, вот так. – Он полулежал на спине, откинувшись на шкуры. Данита подалась ближе, крепко взяла его за плечи и притянула себя к нему, а потом запечатлела на его губах долгий поцелуй. Потом она выпрямилась и спросила: – Ну как?

Антрес ответил быстро, но сдавленно, словно после бега:

– Восхитительно.

– Хорошо. Мне нужно попрактиковаться. Но только держи руки неподвижно, а все остальное позволь мне сделать самой, договорились?

– Я с огромным удовольствием позволю тебе делать все, что угодно, – сказал он.

И Данита сполна воспользовалась его разрешением. Она целовала его и исследовала его тело. Она даже сняла с него рубашку, но замялась, когда дошла до пояса штанов.

– Я… кажется, я не могу.

Антрес открыл рот, чтобы ответить, но Данита снова прервала его, на этот раз прижавшись губами к его губам, и шепнула:

– Пока.

Когда забрезжил рассвет и их начало клонить в сон, Данита свернулась на груди Антреса. Крепко обнимая его, она заснула с улыбкой на губах, а Баст с громким урчанием прижалась к ее спине.

Сердцебиение Антреса успокаивалось. Медленно и осторожно он обвил ее руками – так, чтобы касаться ее без риска напугать. Он поцеловал ее в лоб, вдыхая ее аромат и наслаждаясь тем, как она растворяется в нем, каждую ночь доказывая, что по-настоящему доверяет ему – по-настоящему любит.

За мгновение до того, как Антрес погрузился в мирный сон, он понял, что никогда в жизни не был так счастлив.