Глава 16

На второй день вечером недалеко от нашего места к берегу подъехал старенький советский микроавтобус. Подойдя ближе, я разглядела на лобовом стекле табличку с указанием маршрута.

Из микроавтобуса доносился бодрый рок. Открылись двери, и двое парней лет восемнадцати в обрезанных джинсах и черных безрукавках вывалились из салона на песок и прыснули со смеху. Следом из автобуса вышли две девушки, одна со светлыми кудряшками до плеч, вторая с длинными прямыми волосами цвета смолы. Из водительской двери появился парень, здоровенный как шкаф, ― на вид он казался гораздо старше двоих на песке. Заметив, что я изучаю компанию, он помахал рукой. Я помахала в ответ.

– Когда уходит ваш автобус? ― спросила я. ― Подбросите до Лос-Анджелеса?

– Конечно, подбросим. Отправка через десять минут. ― Он подмигнул мне.

Девушки обратили на меня внимание. Светловолосая кудряшка подошла ко мне.

– Привет! Ну и жара. Пива хочешь? Холодное!

– Привет! Не откажусь.

– Ден! ― крикнула она шкафоподобному водителю, который снова залез в автобус. ― Достань нам еще пива!

– Ловите! ― Он бросил нам сначала одну, потом вторую банку.

Подошел Тошка.

– Привет! ― поздоровался он с Кудряшкой. Вместо ответного приветствия она снова крикнула автобусу:

– Ден! Еще банку!

Банка ударила Тошке прямо в плечо.

– Ай! Это было больно!

Мы втроем одновременно дернули за ключи. Раздалось хоровое шипение.

– Эй, чувак! Они там пиво пьют без нас! ― раздался голос у автобуса.

– Эээ… Что за беспредел?

Двое парней встали с песка и направились к нам. Один выхватил банку у Кудряшки.

– Игорь, совсем офигел? Иди и возьми себе! ― возмутилась девушка и потянулась к своему пиву.

– Неа, из твоей вкуснее! ― Он отошел на шаг.

Девушка побежала за ним, он от нее, и вскоре эти двое уже наматывали круги вокруг автобуса. Через несколько кругов Игорь наткнулся на водителя, который разгружал багажник. Они столкнулись, вещи разлетелись в разные стороны.

– Ден, сорри! ― виновато сказал Игорь.

Тут же подбежала Кудряшка, отняла свою банку и окатила и без того сердитого Дена пивом.

– Что за детский сад устроили? Кроме меня, кто-нибудь остался в адеквате? ― прогремел водитель и стал собирать разбросанные вещи.

– Сорри, Ден, ― повторил Игорь и кинулся помогать. ― Я в полном адеквате!

– И я! ― На помощь ребятам пришла и черноволосая девушка.

Из автобуса вышел парень, катавшийся с Игорем по песку, ― в руках он нес целый ящик пива. Взяв банку, он поставил ящик и сел сверху. Опять раздалось пенное шипение.

– Кайф! ― Он перевел взгляд на меня, Тошку и Кудряшку. ― Эй, чуваки, а нас сколько сюда приехало на басе? Пятеро или семеро?

– Хрен знает, ― ответил ему Игорь. ― Какая разница?

– Блин, если семеро, тогда все плохо.

– Почему?

– Потому что я так обкурился, что не помню имена вот тех двух чуваков. ― Он показал на нас.

– Юрец, ну как же так? ― возмутилась черноволосая девушка, подойдя к нам с Тошкой. Вокруг головы у нее был повязан тонкий кожаный ремешок, сбоку вставлены полевые цветы. ― Мы уже несколько месяцев вместе путешествуем, как ты мог забыть их имена?

Вид у парня был напуганный и растерянный. Он схватился рукой за лоб.

– Черт… Черт… Щас… Щас я вспомню, имена вертятся на языке. Вот щас… Блин, не помню, надо завязывать с травой.

Лицо Юрца было таким несчастным, что мы с Тошкой больше не могли терпеть и взорвались хохотом. Черноволосая присоединилась к нам.

– Что вы ржете, козлы? ― Юрец злобно посмотрел на нас. ― Я болен, а они ржут!

– Расслабься. Мы не из вашей компашки. Мы устроились вон там. ― Я показала на крутой берег. ― Ты не один такой тут, кто не знает наших имен.

– Ну, слава богу! ― Парень выдохнул и поднял банку. ― Надо выпить за это!

И он высосал пиво залпом за десять секунд.

– Теперь из нашей. ― К нам подошел водитель с ковриком в руках. ― Я Ден. ― Он обменялся рукопожатием с Тошкой, затем подставил мне ладонь, и я хлопнула по ней.

– Я Антон, а это Со… Даша, ― представил нас друг.

– Игорь! ― представился парень, окативший Дена пивом.

– Ника, ― сказала светловолосая Кудряшка.

– Юрец! ― крикнул парень, сидящий на пивном ящике.

– Аня, ― назвалась черноволосая девушка. ― Ой, не наступи на крабика… ― Она бросилась мне под ноги, зачерпнула песок и, сюсюкая в ладони, пошла к морю.

– Не обращайте внимания. Анютка у нас того. ― Юрец покрутил пальцем у виска. ― Помешанная на природе, планете и прочей фигне.

Их пятеро. Еще бы постараться запомнить каждого…

– Откуда вы, ребят? ― спросил Ден.

– Из Московской области, ― сказала я, избегая названия Днице.

– Долго путешествуете?

– Втогая неделя к концу подходит, ― ответил Тошка.

– И на чем вы?

– Большую часть пути пгоделали на товагняках, но еще на попутках, пешком… Ах, да, от Гостова до Тамани доплыли на багже.

Все присвистнули.

– На барже? Круто! И куда направляетесь?

– Планов особых нет, думали до Сочи добгаться, а там как пойдет… ― грустно сказал Тошка. Сочи в нашем предварительном путевом листе намечались как предпоследняя точка. После нее должен был стоять «дом».

– А вы откуда и куда? ― спросила я.

– Мы отовсюду, ― сказала Ника. ― Мы с Игорем и Аней, например, из Екатеринбурга. Юрца подобрали в Уфе, а Денчика в Казани. Цели нет, ездим по городам уже пятый месяц. Сейчас вот тоже до Сочи хотим.

– А как же Сан-Фганциско? ― засмеялся Тошка.

– Сан-Франциско будет следующим в маршруте, ― со смехом ответила Ника.

Тошка пихнул меня в бок.

– Сова, пгикинь, как было бы кгуто на товагняках от Майами до Сан-Фганциско добгаться. Говогят, в Амегике люди спокойно так путешествуют. Запгыгивай в нужный поезд ― и езжай с комфогтом куда надо. Не то что у нас ― сплошные пгоблемы.

Я представила себе товарный поезд, едущий вдоль океана. Романтика!

После того как ребята разбили лагерь, мы вместе собрали хворост и разожгли костер. Из еды у новых знакомых был примерно тот же набор, что у нас, только дополнялся несколькими ящиками алкоголя. Сидя впятером в раскладных креслах на песке и попивая портвейн, мы смотрели, как у самого берега Игорь и Аня купались голышом. Они то дурачились и с визгами брызгались, то подплывали друг к другу и страстно целовались.

Встав с кресла, Юрец пошел к морю, забрал одежду ребят и, вернувшись, спрятал.

– Эй, никто больше не хочет искупаться? ― весело спросил он.

– Нет, спасибо. Перспектива разгуливать голой по лагерю меня не привлекает, ― сказала Ника.

– Меня тоже, ― хмыкнула я.

– А мне пгосто зябко, ― сказал Тошка.

– А у меня нога болит, ― оправдался Ден.

– У тебя всегда что-то болит, ― усмехнулся Юрец. ― Тебе двадцать семь, а дашь все пятьдесят из-за твоего нытья! Ты вообще когда-нибудь вылезешь из этого кресла? За неделю ты ни разу в море не зашел, все протираешь стул, у тебя что, в него жопа вросла?

– В кресле куда лучше, чем в этом вашем соленом мокром море, ― неторопливо сказал Ден, ничуть не обидевшись. Он производил впечатление спокойного, уравновешенного человека, который все делает размеренно и неспешно. ― И чего попусту тратить энергию? Расходую силы с умом, ― рассудительно добавил он.

– Ника, а ты с кем?.. ― спросила я девушку, мотнув головой в сторону моря, где опять целовалась сладкая парочка «твикс», а потом посмотрела на Дена и Юрца.

Юрец хохотнул и ответил за нее:

– Не, она ни с кем из нас. Ну… Или с каждым по чуть-чуть. Но не так, как у Игоря и Аньки. Вообще у нас Ника больше любит клубничное мороженое, чем ванильное. Ванильное она ест только иногда, по настроению.

– Что? ― удивился Тошка.

– Вагины она любит, вот что.

Тошка поперхнулся портвейном. Ника только улыбалась.

Открытость ребят мне нравилась. Здесь никто вообще не следил за языком. Все говорили то, что думали. И никто не обижался друг на друга.

– А как понять… Кто ты? Какая ты и кто тебе подходит? ― спросила я Нику.

Она посмотрела на меня с любопытством.

– Думаешь, ты лесби?

– Нет, но… я не знаю, кто я, ― вздохнула я. ― Просто интересно, как узнать. Вдруг мне подходят девушки?

Ника поманила меня пальцем. Я наклонилась к ней. Она убрала назад мои волосы, коснулась лица ладонями. Мне было приятно. Ника казалась просто ангелом с этими очаровательными светлыми кудряшками. Из-за милой внешности и низкого роста ей можно было дать и двенадцать, и восемнадцать, с ходу не поймешь.

Она подалась ближе и поцеловала меня. Это было странное ощущение, но я всеми силами пыталась не показывать волнение и замешательство: ответила так, будто каждый день целуюсь с девушками. Не хотелось упасть в грязь лицом перед новой компанией.

– Вашу мать! Вот это поворот! ― Юрец рядом присвистнул.

Ника серьезно посмотрела на меня.

– Ты не лесби.

– Как ты это поняла? ― удивленно спросил Тошка.

– Другой вкус, ― ответила она ему. ― Вкус лесбиянок особенный, его ни с чем не спутаешь. Забирай ее себе, она натуралка.

Все посмотрели на Тошку: как он отреагирует? Все ждали от него действий. Позже, спустя годы, я часто вспоминала этот момент. Возможно, если бы он что-то сделал ― взял бы меня за руку, обнял… между нами что-то и могло бы быть. Но он лишь застенчиво опустил взгляд в свой стакан. Я хмыкнула. Когда мы были «под травой» в подсолнуховом поле, что-то он так не робел. А сейчас вдруг этот приступ стыдливости, который меня жутко взбесил.

– Что за прикол? Где наши шмотки? ― раздался голос с берега. ― Твари, кто украл нашу одежду? Юрец, это ты, гнида?

– Неа, ― гаденько ответил тот.

– Врешь, гад! Куда ты дел наши шмотки?

– А ты подойди и поищи.

Аня осталась в воде. Игорь, закрыв руками причинное место, побежал к огню.

– Куда ты дел вещи?!

Юрец как ни в чем не бывало попивал портвейн.

– Спляши, тогда скажу.

– Ах ты, падаль! Я тебе щас двину!

Игорь навалился на Юрца, опрокинул того вместе с креслом. Игорь был чуть крупнее, поэтому без труда перевернул Юрца на живот и стал тыкать лицом в песок.

– Слезь с меня, педик! ― кричал Юрец. ― И не трись об меня своим членом!

– Не скажешь, куда дел шмотки, ― засажу в твою узкую задницу!

– В палатке моей, иди забирай, только отведи от моей жопы свое дуло!

Остальные повалились со смеху от этой сцены.

Когда все успокоились и расселись вокруг костра, Юрец принес из автобуса гитару, стал играть. Я слушала музыку и незаметно рассматривала ребят. Юрец и Игорь казались чем-то похожими, их имена я поначалу путала. Оба в одинаковой одежде, схожей комплекции. Сияющие лица, горящие глаза, дерзкие улыбки. Только прически разные: у Игоря черные волосы до плеч, собранные в хвост, а у Юрца ― ирокез. Отличались парни и характерами: Юрец был более говорливым и наглым, любил пофилософствовать, а Игорь чаще молчал.

Спокойнее всех вел себя Ден ― вообще не любил дурачиться. Ему исполнилось двадцать семь, он был значительно старше нас, меня ― аж на двенадцать лет. Он был и выше, и крупнее остальных парней, с короткими темно-русыми волосами. Серые глаза ― мудрые и печальные; движения неторопливые; лицо ― как у старца-отшельника, какое-то отрешенное. Будто и впрямь монах. На спине из-под белой майки проглядывала татуировка ― ангел, держащий над головой крест.

Было видно, что Ден сохнет по Нике: постоянно рядом с ней, охраняет, как верный пес. Но, как сказал Юрец, Ника больше по «клубничному мороженому» и «со всеми по чуть-чуть». Мне бы хотелось, чтобы Ника была с Деном. Они подходили друг другу. Ден казался таким надежным. Но ведь «надежный» ― иногда то же самое, что «скучный», не правда ли?

Когда Юрцу надоело играть, мы рассказали о себе: в основном, отвечали на вопросы ребят, избегая подробностей. Говорили, о том, как нас достала унылая жизнь в Днице, и, поругавшись с родителями, мы забрались в грузовой полувагон и пустились во все тяжкие. Как по ошибке доехали до Мурома, как потом добирались до Воронежа, оттуда ― до Ростова и дальше до Тамани. Мы утаили только убийство бона в Днице.

В ответ ребята тоже немного о себе рассказали.

Ника и Игорь объединили всех и создали эту компанию; как ― я пока не поняла. Нике оказалось восемнадцать; как я и думала, ее немного детская внешность была обманчивой. Высокая и стройная, с томным взглядом, Аня, наоборот, выглядела старше своих четырнадцати.

У Ани с Игорем была большая любовь. Я пока не знала, какая Аня по характеру, она казалась закрытой ― молча сидела и глядела в пламя. Но было видно, что она безумно влюблена в Игоря. Эти двое ни разу за вечер не расцепили рук. Как выяснилось, Игорь и Аня ― сводные брат и сестра. Отец Игоря умер, и Игорь жил вместе с Аней и мачехой.

– Мачеха не разрешала нам быть вместе. Считала, что мы должны относиться друг к другу как брат и сестра. Но мы не могли, ― сказал Игорь. ― Мачеха меня ненавидела. И мы с Аней решили, что побег для нас единственный выход. Незадолго до этого я познакомился с Никой, у которой тоже дома были проблемы. Вот так мы отправились дальше. Просто странствовали без дела, потом подобрали Юрца. Такой парень, как Юрец, нужен в каждой компании. Без этого чувака никуда, хотя он тот еще засранец и я часто думаю, что лучше бы мы оставили его на дороге.

Речь Игоря прервал взрыв хохота.

– Я тоже тебя люблю, чувак. ― Юрец чмокнул воздух.

– Ден к нам пришел последним. Как-то увидели грустного чувака на обочине и просто не могли проехать мимо. Ден тогда только вышел из тюрьмы и не знал, куда ему идти.

– Из тюрьмы? ― удивилась я. ― А за что ты сидел?

Ден грустно улыбнулся.

– Хотел защитить семью.

Повисло молчание. Я поняла, что Ден не хочет говорить об этом, и перевела тему.

– А на какие деньги живете?

Я зря задала этот вопрос. Ребята переглянулись. Игорь постарался увильнуть:

– Да так. То тут, то там кое-какая подработка подворачивается. Вообще, если ты задашься целью путешествовать без денег и научишься просить, то удивишься, сколько вокруг добрых людей, готовых дать тебе еду и пустить переночевать.

Мы поговорили еще немного. Оказалось, что Игорю восемнадцать, а Юрцу ― двадцать три. Как же обманчива внешность! Парни смотрелись ровесниками! А вообще осталось ощущение, что каждый из наших новых знакомых что-то скрывает. Они, как и мы, не поделились своими тайнами. Интересно, например, узнать, как Ден попал в тюрьму. Почему Аня и Игорь сбежали на самом деле? Не верю я в эту приторно-сладкую историю.

В любом случае, мы все рассказали друг другу столько, сколько нужно для того, чтобы завязать знакомство и понять, что мы с Тошкой подходим этим ребятам, а они подходят нам.

Песня группы «The Offspring» из магнитофона заставила Аню, Игоря и Юрца подняться с кресел и пуститься в дикий танец. Вскоре их энергетика передалась и мне, и я тоже стала скакать у костра, как сумасшедшая. Заметила, что Тошка, сидя в кресле, внимательно смотрит на меня. Я улыбнулась. Мне нравилось, что он смотрит, как я танцую.

Отплясав несколько песен, мы повалились на свои места. Подняли стаканы.

– За музыку! ― сказал Юрец. ― За музыку, которая дает вкус жизни. За музыку, которая сказала нам, что все в наших руках. За музыку, ради которой стоит умереть. Она объединила нас всех. За музыку, которая велит нам подчиняться только себе, и которая…

– Да заткнись уже, бухой философ! ― засмеялся Игорь, и мы яростно чокнулись, расплескав добрую часть портвейна.

– Вы ― панки? ― спросила я.

Меня только что осенило. Ребята не походили на панков из Днице, которых легко узнать по толстовке «Король и Шут» и «Гражданской обороне», орущей из магнитофона. Мои новые знакомые были одеты в обрезанные джинсы, безрукавки и простые футболки. Слушали разную музыку, не пытались выделиться из толпы. Ну, может, разве что прически Игоря и Юрца выглядели довольно необычно… Девочки носили длинные мужские майки. У Ники в ухе вместо сережки была большая булавка.

Повисла тишина.

– Я бы хотела… стать панком, ― добавила я.

– Смотря, что ты подразумеваешь под словом «панк», ― усмехнулся Юрец. ― Что ты знаешь о панках, ребенок?

– Ну, это люди, отрицающие любую власть, они ходят с длинными волосами, редко моются, одеваются в кожаные куртки с заклепками, много бухают, ― перечислила я, стараясь не сердиться на это унизительное обращение ― «ребенок». Я поняла, что, если хочу остаться в этой компании, нужно не обижаться на подобные подколы.

– И все?

– Ну, а еще, чтобы стать панком, надо пройти посвящение и сожрать собственную блевотину. Ну, или чью-то еще. Так, по крайней мере, было в моем городе.

После моих слов все, кроме меня и Тошки, долго хохотали до истерики.

– И чем же тебя так впечатлило панк-движение по этому описанию? Кроме музыки? Неужто этим приятным ритуалом посвящения?

– Панков осуждают. Этого достаточно, чтобы почувствовать себя своей среди них. И я не позволяю никому управлять мной, ― смело сказала я.

Юрец удовлетворенно кивнул.

– А что, такого посвящения нет? Я знала! Я с самого начала знала, что панки из Днице ненастоящие, ― уверенно сказала я. ― А какие тогда ― настоящие?

Юрец снова усмехнулся.

– Эх, ребенок. У тебя такой замусоренный мозг, что будет не просто тебе объяснить даже простую истину. Не существует настоящих и ненастоящих. Панк не укладывается ни в какие рамки. Никаких долбаных правил, стандартов, стереотипов, категорий или классификаций. Это не просто волосатые чуваки в заклепках. Это нечто другое, чему не дашь определения, потому что любое чертово определение ― это попытка отличить первый предмет от второго, объединить второй с третьим. А панк ― это что-то за гранью всего этого дерьма, разбитого по большим и маленьким вонючим кучкам.

Я слушала, стараясь не пропустить ни слова. Раньше я отвергала учебу, считая ее способом внушить мне чужие ложные убеждения. Но с такой позицией можно упустить много полезной информации. А сейчас мне хотелось впитывать ее, как губка.

– Будете с нами ― поймете суть. Словами не объяснить.

– А вы возьмете нас? ― с надеждой спросила я и посмотрела на Тошку. Он хмурился. Казалось, не особо-то он хочет присоединяться к ребятам.

Юрец, видимо, понял, что дал маху, и растерянно оглядел остальных. Одобрят ли они?

– Парни, возьмем новичков? ― спросил он, обращаясь ко всем, в том числе и к девушкам.

– Я бы не спешил… ― виновато сказал Игорь. ― Мы уезжаем завтра, вот утром и решал бы на трезвую голову.

Я кивнула. Нам еще не доверяли. И я окончательно убедилась: у ребят есть свои тайны.

– А я за, ― весело сказала Ника. ― Вот прям с ходу. Они такие же, как мы, Игорь. Ты что, не видишь? Я сразу вижу людей. Это большая редкость ― встретить на дороге родственные души.

– Я ― за! Дети хотят знать, что такое панк, я покажу им панк! ― сказал Юрец, залпом допил портвейн из горла, повалился назад прямо на стуле и захрапел на песке.

– Я как Игорь. Не стала бы спешить. Я ничего не имею против, вы очень классные, правда. ― Аня обратилась к нам с Тошкой, и я поняла, что она сказала больше слов, чем за весь вечер. ― Просто… с нашим образом жизни надо взвешивать такие решения.

– Мы должны взять их. У нас в басе семь мест, а нас только пятеро. Их двое. Это знак, ― тоном проповедника сказал Ден.

– Ты во всем видишь знаки, ― вздохнул Игорь. ― Ну ладно, вообще я тоже за ребят, просто… Думаю, нам надо осторожничать.

Когда мы легли спать на берегу, на ковриках, Тошка спросил меня:

– Ты что, собигаешься ехать с ними?

– Да. И ты тоже. Разве нет? ― насторожилась я.

– Нет. У них своя тусовка, свои пгавила. Я им не довегяю.

Голос Тошки был напряженным, недовольным.

– Но почему, Тошк? Они безумно классные!

– Они какие-то мутные, Сова. Да еще эта тюгьма… Чем они загабатывают? Вдгуг они вогуют или убивают?

– Да брось ты! Они хорошие люди, по ним видно.

– Ох, не знаю, Сова. Втянут они нас в свои темные делишки, вляпаемся по полной.

– Да не ссы ты! Никуда мы не вляпаемся. Я очень хочу поехать с ними. Это же другой мир, другая жизнь. Ты слишком подозрительный, расслабься.

Тошка тяжело вздохнул.

– Даже если они ничем таким мутным не занимаются, все гавно. Пгосто подумай. Вдвоем мы можем делать что хотим, и никто нам не указ. А тут… пгидется считаться. Идти за ними. Туда, куда хотят они.

Он был прав, а вот я не подумала об этом. И все же я предложила:

– Давай так: если поймем, что нам с ними не нравится, просто уйдем своей дорогой. Нас ничто не держит, мы не обязаны таскаться за этими ребятами до конца жизни. Мы просто попробуем попутешествовать с ними. Идет?

Тошка немного помолчал.

– Не знаю, я все гавно им не довегяю.

– И не доверяй. Покатаемся с ними пару дней, а там посмотрим. Если хотя бы на чуть-чуть заподозрим, что компания эта мутная, сразу уйдем.

– Точно? Обещаешь?

Вроде бы, судя по голосу, Тошка успокоился.

– Обещаю.

– Тогда идет.

На этом мы и уснули.