25
Птенцы Гнезда

Первая ракета угодила в лесную дорогу метрах в трехстах от парадного входа в Колизей. Один несомненный плюс в этом попадании имелся – по этому пути в ближайшие лет триста не проедет никакой транспорт. Да и лезть пешком через образовавшийся овраг желающих придется поискать. Обгоревшие остатки танка деревенских подняло в воздух и выкинуло прочь. Неизвестно куда.

Само здание тряхнуло так, что трое его невольных защитников – или пленников? – разлетелись падающими кеглями по полу холла. Садко снес столик, запутавшись ногами в деревянных обломках, Леший едва не разбил голову о ступени лестницы, а Кат обнаружил себя в коридоре, ведущем к кухне. Удачно пролетел, хорошо, что дверь была открыта. С потолка вокруг падали куски штукатурки, один из давно погасших светильников оторвался и свисал теперь на длинном проводе прямо над головой сталкера.

– Погнали! – прохрипел певец, с трудом вставая на ноги. – Пока всем не до нас.

В глубине Колизея что-то с грохотом обвалилось. Здание было построено на совесть, но на близкие ракетные удары не рассчитано.

– Ага… – тряся головой, согласился Леший. Взгляд у него слегка расфокусировался, не прошел полет даром.

За порогом их никто не обстрелял. Видимо, неизвестным бойцам было решительно не до маленького разношерстного отряда – ноги бы унести. Засада возле ворот перестала существовать, сметенная взрывной волной вместе с частью ограды, а те, кто прятался возле развалин башни, еще не успели добежать. Даже если рванули в эту сторону, что сомнительно.

– Уходим! – заорал Кат. – Еще одна ракета – и всем крышка!

Леший несся впереди кенгуриными скачками, покрывая за каждый прыжок метра по три. Он даже оглядывался на ходу, проверяя, не потерялся ли кто. Сталкер почти не отставал, хотя легкие уже горели от морозного воздуха и внезапной нагрузки – все-таки постоянных тренировок в последнее время не хватало. Зажившая, казалось бы, рана на ноге покалывала болью, саднили свежие ссадины на виске и руке. Садко спекся первым, заметно отстав, но все же продолжая бежать по мере сил.

Пыхтел, отплевывался, размахивая гитаркой, но старался.

– К реке! – гаркнул Леший. Вот организм у человека, еще и кричать умудряется.

Кат старался не выронить автомат. Все-таки в руках его волочь неудобно, а ремень кто – то давно оторвал, искорежив антабки. Кому и зачем он понадобился, теперь уже не узнать. Рюкзак еще – хоть и не тяжелый, но болтается за плечами, время от времени бьет замотанным в тряпки шаром между лопаток.

Все же выкинуть его надо. Надоел.

За десять минут в темноте по еле видной тропинке они преодолели с полкилометра. Это их и спасло, когда за спинами выросло огромное кроваво-красное облако с ослепительным белым солнцем разрыва посередине. Впрочем, никто его не увидел – сперва их сзади подняла неведомая сила, бросая вперед, будто гигантскими сапогами пнув пониже спины. Не успев упасть, тела бойцов подлетели вверх от пришедшей по земле волны землетрясения. Кусты вокруг – спасибо, деревьев не было! – сплелись в кипящую кашу, хлеща ветками, стараясь выколоть глаза и располосовать одежду. Модный пуховик Ката в мгновение ока превратился в распоротую сотней иголок подушку, из которой летели во все стороны перья.

– Бля! – орал Садко, то ли подвернув ногу, то ли вовсе сломав ее при падении в колючие заросли. Потом поднял взгляд и застыл, не обращая внимания на боль. Алое облако пламени отразилось в его глазах, притянуло и зачаровало.

Да уж, так зажигалкой не щелкнешь.

Между тем на фоне бушующего огня виднелись зубчатые остатки Колизея. Ракета попала куда-то на территорию поместья, не задев само здание. Не стало теперь летнего пруда с одичавшими карасями, псарни, вычурных беседок для вечерних бесед и бани, один в один повторявшей римские термы с залом для омовений и местами для музыкантов. Всего того, что Кат с Лешим даже и не видели, обходя ограду стороной. Но оно раньше было, хотя и находилось в запустении.

До этого момента имело место быть, а теперь перестало.

– Блеск! – с трудом поднимаясь, охая и хватаясь за ногу, сказал певец. – Салют по случаю побега.

Кат отряхнул голову от прилипших перьев, в изобилии усеявших все вокруг. Пуховик теперь не очень-то грел, да и шапка улетела неведомо куда – в темноте не отыскать.

– Куда нам бежать-то?

Леший огляделся.

– До реки почти дошли. Точнее, долетели. Добраться надо до моста. За ним, не доходя Садового, надо свернуть направо, там наши ждут. Несколько человек, но они стоят половины армии коммунаров. Надо только дойти, а с ними уже к князю.

– Навстречу не выйдут?

– Приказа нет, – вмешался Садко, хромая, но уже уверенно держась на ногах. – Будут ждать до последнего.

– Даже после такого фейерверка?

– Даже после… – кивнул Леший.

Третья ракета, направление полета которой скорректировала ударная станция, попала точно в здание Колизея. Если до этого где-то на задворках мыслей Ката вертелось смутное желание когда-нибудь вернуться и разобраться окончательно с системой связи, то теперь все.

Ни возвращаться стало некуда, ни разбираться не с чем – взрыв прогремел ниже первых двух, судя по всему, боеголовка сработала почти у самой поверхности.

Поместья больше не было. А на изрытый глубокими ямами лунный пейзаж – судя по книжкам – даже американцы быстро устали возвращаться.

В свое время.

Взрывная волна снова разметала бойцов по кустам, но на этот раз особых повреждений не причинила. Кат даже автомат не выронил, перекатываясь по веткам. Ветер донес гарь пожара и острую вонь какой-то незнакомой взрывчатки. В любом случае здесь делать больше нечего.

– Пойдем, – сказал Кат. – Мост в той стороне, если я не путаю. Сейчас перейдем реку здесь, иначе по лесу придется…

Откуда они взялись, никто из троих даже не понял – мгновение назад вокруг не было никого. А потом уже каждого из их маленького отряда держат за руки двое. Седьмой, видимо командир, неторопливо подошел к Кату:

– …мы не договорили тогда, под кофе. Есть необходимость продолжить.

– Порчи! – взвизгнул Садко, пытаясь вырваться. Но держали его, как и остальных, крепко. Мертвой хваткой, хотя боли и не причиняли.

Судя по широким поясам и однообразной форме, снова напомнившей Кату летные комбинезоны, певец угадал. Единственное, что было странно: все семеро противников были вооружены короткими тупорылыми автоматами, тогда как во всех рассказах о порчах говорилось, что они – безоружные бродяги.

Безобидные, несмотря на слухи об исчезновении людей.

Леший между тем не шумел и в разговоры не вступал. Неуловимым движением стряхнул руки обоих своих конвоиров – один чуть не упал, а добычей второго стала винтовка лесного воина. Потом обладатель кошачьих глаз отшатнулся назад и ударил порча, неловко державшего оружие. Удар был быстрым и мощным – Кат, стоявший рядом, даже не засек движение, увидев только результат. Порч так же быстро отступил в сторону и бросил винтовку в сторону, а Леший едва не свалился рядом. Рука его прошла мимо.

– Быстрые? – зло прошептал он. – Я могу быть быстрее.

– Этот опасен, – ровно сказал стоявший перед сталкером командир странных людей и кивнул на Лешего. – Убейте.

«А я, значит, не опасен?!» – мысленно возмутился Кат, не оставляя попыток высвободиться. Напрасно. Держали его плотно, словно двумя железными цепями. На человеческие пальцы хватка даже не походила.

Садко вообще поник. Почему-то от встречи с порчами он ожидал только плохого, но и сил бороться не было. Так и стоял, сжав в опущенных руках свою любимую гитарку. Закашлялся от дыма, плотной пеленой стлавшегося над кустарником со стороны развалин, но не сделал ни малейшей попытки вырваться.

Леший тем временем действовал довольно странно. Видя, что скорости вернуть себе оружие ему явно не хватает – порчи двигались ничуть не медленнее, – он отскочил в кусты, превратившиеся после близкого взрыва в совершенно непроходимую чащу. Боги знают, как он вообще туда пролез и куда делся. По крайней мере порчи крутили головами, но не стреляли. Не видели куда, а патроны и у них, видимо, в хозяйстве дороги.

Неужели сбежал?!

– Александр, – не обращая внимания на суету, связанную с поисками Лешего, продолжил командир. Был он совершенно не похож на погибшего тогда возле фермы порча, другое лицо, низкий голос, да и возрастом явно моложе, – но Кат не мог отделаться от ощущения, что это тот же самый человек. Или – нечеловек. Существо. Некто.

Интонации? Возможно.

– Александр, тебе нужно поехать с нами. Великая Сфера сказала, что ты необходим Гнезду, хотя и предупредила о риске.

– Кому – нужно? – возмутился Кат.

Раз держат руки, надо начинать головой. Не в смысле интеллектом задавить, а в самом прямом смысле – он попытался боднуть лбом командира порчей, чтобы сломать ему нос и вывести из игры. Куда там…

Порч отклонился назад, уходя от удара, и вот уже вновь стоит с ним лицом к лицу. С такой скоростью реакции у людей сталкер вообще не сталкивался. Никогда.

Небо по краям серой крышки из облаков, плотно накрывавшей землю, начало светлеть. Из плохо различимых фигур порчи медленно превращались в самых обыкновенных людей – молодых, постарше, с обычными лицами без признаков мутаций. Даже в глазах у них не плясало никакое пламя. Однако сталкера не отпускало ощущение столкновения с чем-то вовсе нечеловеческим.

Леший, оказывается, вовсе не думал бросать своих товарищей. Просто решил применить последнее из имевшегося у него оружия. Теперь на нем не было одежды. Впрочем, вряд ли кто-нибудь взялся бы сшить наряд для двухметрового, заросшего рыжей шерстью оборотня – леопарда с длинной мордой и необычно высоким лбом.

Садко, увидев его прыжок из зарослей, хмыкнул. Но по-прежнему не делал попыток освободиться сам.

Громадный зверь с блеснувшими отсветами пожара когтями длиной в палец вломился на полянку, где они все находились, как торнадо, разрубая руки державших Ката и Садко порчей. Одним укусом он снес голову командиру, так и не успевшему (который раз?) что – либо объяснить сталкеру. Двое порчей полегли на месте, остальные, скорости которым было не занимать, начали экономно стрелять в мечущуюся по снегу рыжую молнию.

Третий порч с разодранной когтями грудью свалился под ноги своих соратников.

– Едрена мать… – только и успел сказать Кат, как его удивил – для разнообразия – и Садко.

Певец, освободившись стараниями оборотня от захвата, перевернул в воздухе гитарку тыльной стороной деки к себе и резко ударил костяшками пальцев. Хрупкая фанерка треснула, но не разломалась на куски, как должна была. Нет, в центре деки появилось овальное отверстие, словно сделанное заранее, а теперь только освобожденное от фальшивого покрытия.

Садко сунул туда руку, будто решив сыграть на струнах изнутри неким извращенным образом. Дернул грифом в сторону ближайшего порча и что-то нажал. Огненный шар впился в порча, разорвав его напополам, так, что руки разлетелись в стороны.

– Жаль, одноразовый! – крякнул певец и бросил остатки замаскированного гранатомета под ноги. – Дома придется новый делать.

Но Кат его уже не слушал, он бросился на помощь Лешему, упавшему под свинцовыми очередями, но еще сопротивляющемуся. Вот оборотень почти зацепил длинными серпами когтей ногу врага, чуть-чуть, но раненый порч отскочил и выбыл из боя.

Еще бы немного. Последнее усилие.

Кат с разворота ударил одного из врагов кулаком. Ему, на спор бившему кирпичи с одного удара еще во время учебы на Базе, показалось, что он попал. Но – то ли порч оказался крепче кирпича, то ли самому сталкеру просто показалось, что он преуспел, – эффекта не было. Враг небрежно отмахнулся, угодив кулаком в челюсть Ката.

В глазах что-то полыхнуло, будто в голову ему попала четвертая, самая маленькая ракета. И мир после попадания почему-то погас, сменившись ровной серой мутью, как в эпицентре живого тумана, там, в Воронеже.

– …будешь?..

Он слышит что-то или ему чудится? Боги знают… Глаза болят, словно в них заколотили по гвоздю, вбив их в мозг, раздавив и порвав.

– Жить, говорю, будешь?

Какой противный голос. Пусть он замолчит. К тому же вокруг не тишина, а странное гудение, иногда прерываемое скрежетом и хлопками, но вновь возвращающееся к ровному тону.

Перед глазами по-прежнему серая пелена. Такое ощущение, что он плывет в облаках, ныряет глубже, поднимается, но так и не достает взглядом космической дали, усыпанной звездами, которая должна быть выше.

– Не знаю, – отвечает Кат. Кому он это говорит, зачем?

– …удешшш… – срывается в шипение противный голос.

Но сталкеру не до него – туман (или это само небо?) вокруг расцветает странными точками, связанными полупрозрачными нитями. Точки горят каждая своим цветом, блестят, больно царапая глаз. Однако в их мешанине и нарочитом беспорядке разбросанных по клубку нитей стразов есть свой порядок. Есть незнакомая, но очень стройная система.

И он не только видит их. Он слышит эти хрупкие, словно сделанные из хрусталя, звезды. Они шепчут, обсуждают, говорят разными голосами, сливающимися в один стройный хор.

– Великая Сфера, сталкер…

– Она указала на тебя.

– Она не ошибается. Мы не ошибаемся.

– Но есть риск…

Цветные точки сорвались со своих мест, закружились в странном хороводе, двигаясь то плавно, то рывками. Движениями смертельно раненного животного.

Три из них приблизились, образовали равнобедренный треугольник вокруг Ката. Странно, но он видел их все, несмотря на то что две задние сферы были у него за плечами. Теперь, когда они стали ближе, он различал действующие, искрящие внутри себя молниями стеклянные шары. Как тогда, в мастерской Рыжего, где он увидел такой шар впервые. Странные электрические игрушки, кроме которых вокруг больше никого и ничего не было. И – как показалось – быть не могло.

Они и были всем миром, доступным сейчас сталкеру.

– Подходит…

– Сфера не ошибается.

– Он готов к инициации. Гнездо ждет…

Кат пошевелился, ощутив под собой какую-то жесткую поверхность. Доски? Слегка трясло, но он не мог понять, на самом деле или это ему кажется после удара. И гудение, назойливое, как пойманная в кулак пчела, приложенная к уху.

– Риск – дело благородное, – ответил он вслух.

– Ты чего, очнулся? – спросил кто-то. Противный голос, противный… Звезды так не разговаривали.

– Не пойму, – прошептал Кат.

– Глаза-то открой, чего зажмурился!

Садко, связанный и украшенный расплывавшимся на скуле здоровенным синяком, улыбался. Иногда только щурился и отплевывал снег, летевший в лицо.

– Вот, так-то лучше… – проворчал певец. – А то я думал – сдох. Хотя чего тебя мертвого везти? Выкинули бы.

Кат пошевелился, пытаясь лечь удобнее, и понял, что его запястья и лодыжки тоже стянуты веревками. Не вскочить. К тому же рядом с ними сидел неулыбчивый порч, держа наготове свой странный короткий автомат.

Все они находились… А, черт, кстати, где? Лодка? Было бы похоже, если б не зима.

– Это аэросани, – словно прочитав его нехитрые мысли, уточнил Садко. – Лешего в расход, не помогли ему зубы и когти. А нас с тобой в плен взяли, падлы. Теперь везут к себе.

Кат выгнул шею, стараясь посмотреть на корму их странного транспорта. Да, как раз оттуда гудение и доносилось. Сам двигатель заслонял собой еще один порч, но забранный в решетку гигантский – диаметром не уступавший росту самого сталкера – пропеллер увидел. Ну как увидел – белесое пятно, слившееся в круг, которое и толкало сани вперед.

Покрутил головой еще. Вон на носу водитель, сжимающий в руках нечто вроде мотоциклетного руля. Порчей осталось всего трое? Впрочем, связанным он и с Садко-то не справился бы, не говоря уже о них.

Перед глазами, мгновенно уставшими от ветра и бьющих в лицо зарядов снега, мелькнуло воспоминание – тело Лешего в его зверином образе, пробитое десятками пуль. Лежит, только задняя лапа дергается… Мир праху, почти выручил их.

– Я, кажется, догадался… – прикрыв глаза, сказал он Садко, – почему Леший за тебя жизнь отдал.

– А я сразу сказал – толковый ты. Только нам это теперь вряд ли поможет. Мои люди ждут приказа, а эти, – певец махнул головой в сторону пленивших их порчей, – такую добычу, как ты и я, не упустят.

– Ну ты-то понятно, – Кат прикрыл глаза. Голова не просто болела, она шла трещинами, будто кто-то методично отбивал зубилом куски черепа. – Бензин, дизтопливо… А я им нахрен?

– Как раз Дюкер нам особо ни к чему, – вмешался в разговор охранник. Все те же интонации, та же манера говорить, что и у остальных. Блядь, да кто ж они есть?! – Но пригодится. А искали мы тебя, Александр. Ты – человек, в присутствии которого меняется мир. И нам это сейчас жизненно необходимо, так сложилась схема будущего.

Кат расхохотался, плюнув на боль и вызвав недоуменный взгляд Дюкера, так успешно маскировавшегося под бродячего артиста, чтобы все время быть в центре событий.

– Ребята, я же Кат – потому что «катастрофа». Вам самим не страшно?

– Нам ближе версия с «катализатором». Великая Сфера говорит нашими голосами об этом.

– Вы – психи, да? – От смеха и ветра в лицо на глазах Ката выступили слезы. Ему на самом деле стало смешно. Вся эта мутная история с Поединком – только ради того, чтобы узнать, что сражение который раз будет позже? Вашу ж мать…

– Мы – птенцы Гнезда. Голоса Великой Сферы. Части единого, которому нужен и ты.

На этот раз говорили все трое – охранник, рулевой и сидевший сзади моторист. Как актеры, не перебивая друг друга и озвучивая каждый свою роль.

– Бред, – недовольно сказал Садко. Или Дюкер. Или как там его еще зовут, октанового короля. – Предлагаю выкуп, раз уж я вам не нужен. Половина склада. Сразу, в обмен на меня. А этого городского оставьте себе, раз уж так вышло. Не обидишься, бро?

Кат промолчал. Если человек – говно, обижаться на него бессмысленно. Только вот как теперь выручить Филю?

– Не обиделся? Ну и отлично! – осклабился Дюкер. – Вас таких много, а я – один. Меня беречь надо, как талант и хранителя наследия предков.

Порчи промолчали, продолжая следить – кто за дорогой, кто за пленниками. Судя по всему, освобождать певца и магната никто не собирался.

– А где Чистый Град, знатоки? – спросил Кат у охранника. Похоже, было все равно, к кому из них обращаться. Просто этот ближе сидит.

– А его нет, Александр, – без улыбки ответил порч. – Да это и не важно. У тебя другая судьба, навсегда связанная с нашей.