18
Продавец радиации
Первое, что приходило в голову при взгляде на существо, было слово «черт». Можно – лохматый черт, не ошибешься.
С большой буквы. С о-о-очень большой.
Впрочем, все буквы можно было смело делать огромными – нечто имело пару метров в высоту и немногим менее в ширину. Сложнее рассмотреть точно – очень уж он был заросший. Шерсть странного серовато-синего цвета, как искусственный мех на одежде предков – такая иногда попадалась на складах бывших магазинов в городе. Шубки, шапки. Даже сумочки из эдакого дерьма шили.
Безумные люди – кого можно согреть сумкой?
Кат пригляделся: да, вон там, под мышкой неведомого встречного, тлел упакованный, но все-таки различимый глазом синий отблеск. Источник радиации. И край железного ящика виден, когда-то заботливо окрашенного в защитный цвет, а теперь ободранного, в сколах и царапинах. Все как при первых двух встречах, разве что теперь можно рассмотреть самого носителя и упаковку его товара.
Широкие ноздри выдающегося вперед носа чутко изучали их с Лешим запахи, щупали морозный воздух. Из приоткрытой пасти, между выпирающих желтых клыков вытекали струйки пара, возносясь к небу. Глаза – узкие, щелями от носа почти до висков – смотрели внимательно и недоверчиво, но в то же время мелькала в них… надежда, что ли?
«Интересно, а что он делает с патронами?» – вдруг подумал Кат. Для любого действия нужна же какая-то причина. Выковыривает порох и жрет? Меняет на сало по деревням? Стреляет по ночам из пальца в невидимых врагов? Что?!
– Так… – сказал Леший. Голос его, ровный и спокойный, тем не менее не предвещал ничего хорошего. Винтовка словно сама собой начала сползать от сгиба левой руки ближе к запястью.
– Погоди, – удержал его Кат. – Я два раза с ним встречался. Раньше, правда, не рассмотрел толком, но не важно. Он с полсотни олухов покрошил в полной темноте однажды. Ты, конечно, быстрее городских, но… Давай миром попробуем. Это же зверушка…
Существо коротко рыкнуло. Ничего человеческого в этом и правда не было. Но и со «зверушкой» он был явно не согласен.
– Думаешь? – Ствол уже не смотрел в кусты, но и в зверя нацелен пока не был.
– Ага. Чем он хуже медведя?
Лохматый одним незаметным движением бесшумно перетек на метр ближе к путникам. Эдакая меховая капля.
– Один патрон… – прошелестел он. – Огонек. Забери.
Щелкнули задвижки, и вот он уже показывает открытую коробку. Синее сияние стало ярким, от аккуратно уложенного в середине ящика с очень толстыми стенками цилиндра фонило, как от боеголовки какого-нибудь «Минитмена».
– Убери! И так хреново… – Кат напрягся. Пообщаешься с такими, не то что шишки на ногах – вообще сдохнуть недолго. – Закрой ящик.
Раздался парный щелчок, синее свечение почти угасло. Кат видел слабый отблеск, но это было уже не опасно.
– Что там? – одними губами спросил Леший.
– Что-что… Радиация. Дай ему патрон от своей бандуры. Скорее! Он уйти должен.
Леший достал из короткого патронташа на поясе необычный длинный патрон и протянул Кату:
– На, отдай… зверушке. Я что-то подходить близко не хочу. Не радует он меня.
Сталкер бросил патрон существу, которое, легко удержав открытый ящичек одной лапой, поймало оплату в воздухе.
– Слушай, Огонек, а зачем тебе патроны? – не удержался Кат. – И коробку закрой, ну ее!
– Нападение. Лаборатория под угрозой, – прошептало существо. – Нужны боеприпасы.
Леший удивленно вскинул голову:
– Ух ты! Он разговаривает… А какая лаборатория?!
– Воронеж вызывает Центр, – прошелестел лохматый. – Нужна помощь. Угроза периметру.
– А ты один? Я именно тебя встречал раньше или сородичей? – спросил Кат.
Существо задумалось, медленно хлопая ресницами – такими же густыми и серыми, как остальной мех:
– Один. Много. Нет. Нужна помощь.
Содержательно изложил, что и говорить…
– Ты за мной ходишь или это случайно получается? – не отставал Кат, не очень надеясь, впрочем, на осмысленный ответ.
– Много. Нужна помощь.
Кат успел рассмотреть мелкие буквы на боку ящика, который существо сунуло обратно под мышку.
«В.С.Л.Б.Э.». Как на пластинке, найденной в медвежьей берлоге. Вот и гадай теперь, что это означает. Сколько хочешь, столько и расшифровывай, но уже самостоятельно – лохматый будто растворился в кустах, заставив удавиться какого-нибудь следопыта от зависти – беззвучно и быстро. Даже серой шерстинки не оставил на колючих ветках.
– М-да… – потянул Леший. Теперь винтовка уже была нацелена на то место, где стоял таинственный встречный, да что толку. – И что это было?
– Не знаю. Но ссориться с ним – себе дороже. А что за лаборатория, ты что-нибудь слышал раньше?
– Ну так… Слухи. Сказки. Ладно, не бери в голову. Если Дюкер знает, при встрече расскажет. Да и то не факт. Или вон у порчей спроси, если встретишь, говорят, они тоже знатоки разных разностей.
Кат немного обиделся. Нет, понятно, что сотрудничество у них с Лешим временное, скажет тому хозяин, и все закончится. Не исключено, что стрельбой в голову. Но информацией поделиться-то можно…
– Спрошу, – коротко ответил он Лешему. – Но мог бы и сейчас рассказать. Пока время есть.
– Сейчас? Да не психуй, я сам мало что знаю. Якобы есть в Воронеже у вас какое-то тайное убежище…
– Да у нас их до хрена! Ту же Базу взять…
– Погоди ты, не шуми! Тайное – значит тайное. Бывшая лаборатория, в которой до войны проводили некие опыты. И после Черного дня она осталась, вот в чем дело. Не разрушена, до сих пор есть. И люди там тоже остались.
– Да ну, бред это! Я за свои двадцать два года сам весь город обошел, а уж другие сталкеры!.. Да где они только не бывали.
– Да я спорю разве? – Леший поправил свои зеркальные очки-консервы. – Ты городской, тебе виднее. Только фишка в том, что не все себя показывают. Мало ли какие тайны…
– До сих пор, что ли?! Фигня полная. Положим, это Дюкеру и вашей компании прятаться надо: бензин, все дела, найдут – отнимут. А что в городе прятать?
– Наивный ты пацан, Кат… У предков чего только не было в закромах. И что-то остаться могло запросто.
– Оружие?
– Сам думай. Я деревенский, откуда мне знать. Раз думаешь, что нет секретов, – может, и нет. Про твою Базу все знают, а тоже, небось, хватает всякого внутри. Не для всех.
Кат открыл рот, чтобы возразить, но промолчал. Вообще-то да. Про криобанк никто почти не знал, да и вот эти слова на прощание, что смысла в Базе куда больше, чем кажется… Обдумать надо. Но, конечно, не на бегу, позже. Когда с Поединком все закончится, а он с Филей… Стало чертовски жаль Винни, подружился он с ним со времен похода в Лес, а теперь вот…
Кат сжал зубы и огляделся по сторонам:
– Пойдем дальше. Вон башня торчит – Колизей, наверное?
– Ну да, он, родимый. Только не все так просто.
– Приехали… Что еще надо?! Жар-птицу выловить? Или сапоги-скороходы сшить? Задолбали меня местные ритуалы и особенности!
Кат разозлился. Не на Лешего – хотя стоило бы, – на весь этот карнавал с масками. Огнестрел нельзя, медведей не тронь, реки заминированы, а единственный друг совсем недавно закончил свои дни подо льдом речки, и названия-то которой не знал. В Воронеже Кат сам решал, что и как делать. По крайней мере, ему хотелось так думать. А здесь – ведут как свинью на веревке, вынуждая сделать тот или иной шаг. Хватит уже.
Опять же заледеневшая куртка задолбала – хрустит при любом движении. Хотя у Лешего тоже одежда промерзла, но куртка-то сухая…
– Тише, мыши, кот на крыше… – оторопел тот. – Я-то при чем? Просто мы идем с другой стороны, здесь забор, охрана и некоторые препятствия. Шли бы к парадному входу, все было бы проще.
– Ну так и пойдем!
– Да времени нет, а по реке ты сам не захотел. Так что терпи теперь.
– Не хочу я, дружище, ни хера терпеть. Натерпелся! Через парадный, говоришь? Веди, успеем.
– Это крюк с полтора километра. Но… Как скажешь, пойдем туда.
Только свернув с тропинки, Кат оценил, как легко им было до этого – сплошной забор из переплетенных веток, колючек, дрожащих на ветру остатков сухих листьев – и так метр за метром.
Зато своей дорогой пошел? Ну-ну…
Однако он не сдавался, вволю работая мечом. Скорость по сравнению с предыдущей прогулкой резко упала, но они шли. Разгоряченный Кат посматривал время от времени на торчавшую впереди башню. Вот и еще один удар колокола тряхнул воздух – знать бы, последний или есть еще час?
– Когда время выйдет, в колокол будут бить часто, подряд. Не переживай. – Леший был свеж, словно не по кустам ломился, а спокойно гулял по полям. Даже не запыхался. Правда, винтовку теперь держал в руках, хватило ему неожиданной встречи с продавцом огонька.
– А это еще что за… – Леший остановился.
Судя по всему, они вышли к ограде Колизея – не к парадному входу, туда еще идти и идти, – но к высокому забору из колючей проволоки с «егозой» поверху. И здесь любого человека из зарослей предусмотрительно ждал пост охраны. Два человека при оружии и собака – не породистый зверь, как раньше, дворняга. Но крупная.
Правда, сейчас от ее размера толку не было. Если только поразиться силе человека, свернувшего ей шею и закинувшего труп кобеля прямо на забор, так, что голова с высунутым навсегда языком свисала внутрь периметра, а все остальное – вдоль забора снаружи. Людям повезло не больше – у одного вместо глаза кровавое месиво, явно бросок ножа. Лицо второго было целым, но в застывших глазах до сих пор стекленело некое удивление. Он сидел на снегу, привалившись к забору спиной, безглазый лежал.
– Совсем недавно, – потрогав за шею сидящего, сказал Кат. – Даже на таком морозе еще теплый. Минут десять. Пятнадцать.
Автоматы лежали в стороне, без магазинов бесполезные, как дохлый морт. Скорее всего, патроны убийца хозяйственно забрал с собой. Да даже если и выкинул – не полезешь же все кусты вокруг осматривать. Кат на его месте их бы вообще через забор перекинул – тогда без шансов отыскать.
– Следы видишь? Странные… Пацан, что ли, совсем, – сказал Леший, мотнув головой в сторону уходящей по тропинке вдоль забора цепочки узких и коротких вмятин. Кат мог поклясться, что уже видел такие. Там, в пионерлагере.
– Угу… Или баба. Не знаю, что хуже. Похоже, что это тот, кто речку минировал. Ну, с кем ты перестреливался возле лагеря.
Леший неопределенно качнул головой, то ли соглашаясь, то ли просто приняв версию к сведению.
Тропинка, довольно утоптанная, но покрытая свежим снежком, нанесенным ветром, вела за угол. Судя по размаху, огородили Колизей знатно, гектаров несколько под охраной. Второй попавшийся по дороге пост мало чем отличался от первого. Только что собаки не было, зато пара трупов в наличии. Опять работали ножом, снова не оставив ни единого патрона.
Леший нахмурился:
– Ты, городской, похоже, так и придешь туда с мечом. Не судьба разжиться чем-то еще.
– Да с кем мне там сражаться, с тобой?
– Со мной – не надо… А ты еще не понял, что Поединка не будет? Эта тварь впереди вырежет всех, кого сможет. С ней и придется драться, Кат.
Сталкер посмотрел на одного из убитых. А ведь он его видел раньше – это же тот голосистый младший комиссар из упээс, которого пришлось оглушить ради значка недалеко от ворот храма в Анне. Как его, Тренько? Значит, охрана Колизея из людей Председателя. Отборные, надо полагать, товарищи, проверенные, как этот самый коммунар. Только что-то не заметно их эффективности: режут как свиней под праздник.
– Я бы поспешил остановить убийцу… – проронил Леший. – Иначе твою жену некому будет освобождать. А при дележе власти в княжестве… Сам понимаешь. Возможны проблемы с пленниками. Выведут всех разом – да и расстреляют во дворе. Или так же оптом отпустят. Хрен знает, что им там в голову стукнет.
Кат прибавил шаг.
Резонно излагает товарищ с кошачьими глазами, поспорить сложно. Башня, которую было видно с любой точки вдоль забора, словно следила за ними слепыми проемами наверху, под крышей. Вон он колокол, в глубине висит, поблескивает. Только рядом с ним звонаря не видно – наверное, заметил резню у забора и побежал докладывать.
Леший шел впереди, напряженно всматриваясь в любые подозрительные места. Почти прозрачный забор из колючки сменили глухие бетонные блоки, сама ограда была не прямой, а словно издеваясь над крадущимися бойцами, шла уступами, странными в этих местах зигзагами. Выступ поставленных под тупым углом плит, потом – впадина.
Сплошные углы, идеальное место для засады. Но никого не видно.
– Товарищи… – прошептал кто – то невидимый. Леший вскинул винтовку, готовый выстрелить на звук.
– Товарищи… Нападение. Доложите… Председателю.
Вон он, бедолага, – лежит вдоль ограды в серо-белой зимней куртке. Сливается с пейзажем. Только алая лужица крови ярким пятном возле рта. И при каждом слове пополняется, парит на морозном воздухе.
– Кто напал, говори? – Леший даже не наклонился, просто подошел ближе, ощупывая взглядом окрестности.
– Не знаю… – Еще толчок крови изо рта, пузырь вспух и опал на губах, видимо, легкое пробито. – Мелкий кто-то… Шустрый. Торопитесь, товарищи… Слава великому…
И все. Уткнулся носом в свою же кровь. Категоричный жест, окончательный. Кого перед смертью восхвалять решил – осталось неизвестным.
Дальше пришлось почти бегом, несмотря на сложный рельеф ограды. Чуть на этом и не попались – Кат успел ухватить бегущего впереди Лешего за плечо и резко рвануть к себе:
– Стой! И не дыши.
Леший так и застыл, приподняв одну ногу. И хорошо, что не успел шагнуть – под ногами блестела проволока, тонкая как паутинка, уходя от забора в недалекие кусты.
– Растяжка… – опустив глаза, сказал Леший. – Ну ты глазастый, городской. Я и не заметил.
– Меня учили, деревенский, – в тон ему ответил Кат. – Ногу-то опусти, птица цапля. Осторожно только.
Перебрались и через это. Времени на разминирование не было, но сталкер место запомнил. Если обратно здесь же придется идти, надо бы аккуратно.
Над бетоном ограды словно поднялись сами собой стены Колизея. Видно только крышу. Потом верхний этаж. Вот уже и часть окон второго. Все уже рядом – руку протяни.
Бомм-м-м… И сразу, без передышки, еще раз и еще. Тревожные удары колокола сбивали с мысли, заставляли дрожать что-то внутри тела, отвечающее резонансом на сотрясение воздуха, на колебания всего мироздания вокруг. Казалось, что и бетонные плиты забора поддались этому звуку и тоже затряслись, завибрировали.
– Время! – выдохнул Леший. – Если мы не войдем в Колизей, ты проиграл.
– А ты?
– Да мне по херу. Ты-то живой? Вот в этом и была моя задача.
Тропинка резко свернула вправо, за угол ограды. Вон и парадный вход – чему еще быть распахнутым воротам, украшенным алой тканью с какими-то надписями. А вот охрана и здесь подкачала: двое? – нет, трое, вон третий на дороге. Только умерли они, к бабушке не ходи – живые люди в таких позах не лежат.
Колокол бил как безумный, голова уже трещала от такого грохота. Звонарь глухой, наверное, или уши залил воском до самого мозга – там наверху же с ума сойти можно.
Кат опередил своего спутника возле ворот и вошел первым. Длинная ковровая дорожка, красная как кровь, полосой лежала прямо на снегу, упираясь в ступени крыльца. Теперь Колизей предстал перед ними во всем великолепии – круглое трехэтажное здание с торчащей позади высокой квадратной башней, на которой и лупил колокол.
Подобных домов в Воронеже Кат не видел – вычурные украшения на крыше, статуи по всему фасаду, окна арками – то узкие, то широкие. Даже дождевые трубы – и те фигурные, с раструбами-ртами каких-то сказочных существ. Камень, мрамор и никакого пластика. Даже окна – тяжелые, деревянные рамы с мелкими квадратами стекол. Как есть – замок некоего средневекового графа откуда-нибудь из старой Англии.
В чем-то и рамонский дворец принцессы Ольденбургской, несмотря на его старинное происхождение и царские корни, уступал этому сооружению.
– Люди-то где? – спросил практичный Леший, не отвлекаясь на красоту здания.
Никого не видно. Крыльцо пусто, толстая деревянная дверь, окованная металлическими полосами, закрыта. Ни оркестра, ни приветственных воплей. Впрочем, это было бы лишним – Кат пробежал к ступенькам, легко взлетел по ним к двери и… остановился.
При любви неведомого врага к взрывному делу спешить не стоило.
– Веревка есть? – спросил он у прикрывавшего спину Лешего, неторопливо шагавшего следом.
Колокол, едва они миновали ворота, затих, гудя как потревоженный шмель, но больше не грохоча.
– Нет. Да режь коврик, не жалко.
Кат сбежал вниз, подцепил край ковровой дорожки мечом, нажал и повел клинком. Метров пять надо, не меньше. Тонкая полоса ковра стелилась за ним, пока он бежал к воротам. Остро заточенный меч не подвел, дав не пять, а все семь метров почти каната.
– Тяни к себе и привязывай к ручке. Только осторожно, не дерни! – помогая волокущему на себя змею самодельной веревки Лешему, пропыхтел сталкер. – А я – вокруг колонны и в сторону, рычаг создадим.
Где-то внутри Колизея, едва слышные из-за толстых стен, сухо протрещали выстрелы. Там, похоже, сейчас самое пекло и происходит, а они даже зайти еще не успели.
Ковровая полоса алой лентой, иногда перемежаемой серыми клочьями изнанки, протянулась от двери к колонне, послужившей упором, и дальше за уходившую изгибом стену левее от входа, где второй ее конец крепко держал Кат. Леший по-прежнему больше обращал внимание на округу, недовольно глядя на окна над собой: мало ли кто за ними. Стоявший в стороне хозяйственный блок он тоже не упускал из виду.
– Дергай давай, городской! Нам бы внутрь пора.
Кат рванул конец самодельной веревки. Раздался негромкий металлический щелчок, потом, спустя пару секунд, что-то хлопнуло, и видимую из-за угла часть двора до самых ворот засыпало мелкими осколками.
– Джек-пот, – повторил когда-то услышанное от стариков словечко Кат.
– Это куда ты меня сейчас послал? – ухмыльнувшись, поинтересовался Леший.
– Снова выиграли, говорю, деревня мазутная! Пошли злого убийцу ловить, надоел он мне уже.
Остатки ковровой дорожки, и так крепко порезанной до того мечом, напоминали сейчас местами решето. То ли другую придется добывать товарищу Председателю к следующему Поединку, то ли… Впрочем, думать на эту тему было некогда – из распахнутой двери теперь вовсю неслись звуки стрельбы.
