15
Пионерлагерь
Утро не задалось с самого пробуждения. Кат проснулся от холода – дров в костре уже не было, он осел и распался на лаву багровеющих изнутри углей. Снег, судя по отсутствию свежих сугробов на полу, идти перестал, но подморозило. А самое странное – куда-то делся Леший со всем своим скарбом: ни винтовки, ни рюкзака.
Опять же завтракать было нечем. Сталкер допил воду из бутылки, хозяйственно сунул пустую посудину в рюкзак и затянул ремни. Пора было идти в Колизей, и, видимо, одному. Заблудиться невозможно, топай себе по замерзшей реке, да и все. Оставалось только одно дело перед выходом, можно сказать – интимное, и отсутствие спутника было только на руку. Ежась от холода, Кат спустил штаны почти до ботинок и внимательно осмотрел тревожившие его шишки на ногах.
По-прежнему не болят, размер тот же, вроде как… Вот же сука! Появилась еще одна, небольшая. С лесной орех, словно утопленный почти до конца в дубленую кожу сталкера. Если не искать наощупь, то и не заметить.
– Эдак я через месяц весь пойду буграми. Как дерево, – досадливо сообщил Кат пустой хижине. – Дубом стану.
Ответа не было, да и кому здесь отвечать… Кожа-то ладно, даже если что-то серьезное, можно вырезать, а если эдакая дрянь в голове вырастет или возле сердца? Осталось придумать, где взять хоть какого-нибудь врача для совета: дело становилось очень уж тревожным. Тут не то что петь не захочешь – как бы совсем в ящик не сыграть.
Вчерашнее хорошее настроение испарилось вместе с загадочно сгинувшим Лешим. Ушло в неизвестном направлении.
Кат быстро оделся, сгреб угли в центр листа – не стоит поджигать так удачно подвернувшуюся избушку, – и, скрипнув рассохшимися ступеньками, вышел из домика. Цепочка оставленных Лешим следов уходила прочь от реки, в неведомые окрестные поля. По карте там ничего не было на километры вокруг. Куда его все-таки понесло?
Впрочем, этот вопрос беспокоил Ката недолго. Ему есть куда и зачем идти, а наличие человека с кошачьими глазами либо его отсутствие – дело десятое. Меч, правда, пришлось нести в руке, прикрывать сегодня некому.
За ночь реку замело еще сильнее. Теперь уже не разобрать, где крепкий лед, а где так себе. Придется идти наугад, молясь богам. Всякому Ката учили – больше, конечно, в теории, – но вот выбирать маршруты по льду…
Он положился на удачу.
Холодно. Но куда деваться – не костер же разводить посреди реки. Сворачивать в кусты, которыми густо поросли оба берега, Кат не хотел. Мороки много и потеря времени. Так и топал, оглядываясь время от времени, по середине русла, следуя его неожиданным поворотам. Река здесь была неширокая, что помогало, насколько это возможно, контролировать видимые окрестности.
Пионерлагерь показался через час, если считать по ударам колокола. Колизей по этим гулким звукам, от которых лед под ногами дрожал, а воздух – и так ветреное нечто с колючками снежинок – мерно бил в лицо, должен быть совсем недалеко.
Бомм-м-м…
Первым показался бывший пляж. Наверное, летом здесь и правда неплохо – даже сейчас, после Черного дня. В отличие от водохранилища и крупных рек, не такой уж длинный Битюг лежал в стороне и непосредственному заражению не подвергся. С атомной станции, конечно, несло первые лет пятнадцать радиоактивные облака, да и дождевые тучи из более далеких краев никто не отменял, но – достаточно чисто.
Полоска пляжа, за которой виднелась заснеженная набережная с обломанными спичками еще стоявших фонарей, осталась позади. Попался на глаза разрушенный домик лодочной станции, вон и сами сгнившие посудины рядом на берегу. В гуще разросшихся деревьев виднелись довольно большие строения, домики поменьше, вон даже торчала длинная, выше деревьев, мачта.
Флагшток, скорее всего, не антенну же они здесь в глуши влепили.
Первый выстрел был одиночным. Расслабившийся Кат даже не вздрогнул: наверное, опять ветка от мороза треснула. Потом короткая очередь. Это он опознал уже сразу и метнулся к левому берегу: и заросли кустов гуще, и стреляли там, в пионерлагере. Снова одиночный щелчок. Если на слух, то некто экономно работал из автомата. Не Леший – его слонобой очередями стрелять не мог в принципе, да и звук совсем другой. И не Йомм – тот ушел без огнестрела.
Новые претенденты? Не вовремя…
У самого сталкера меч и нож, иди повоюй. К счастью, стреляли не то что не по нему – вообще в глубине зарослей. Снова одиночный. Если Кат не ошибался, звук был все-таки от двух трещоток. Сразу двое? Чудны дела ваши, боги…
Он поднялся на невысокий берег, цепляясь за ветки безымянных кустов, и пошел. Но не на звук выстрелов – не идиот же, в самом деле! – а обходя поле боя левее. Посмотреть. Со стороны. А там, возможно, извлечь какую-нибудь выгоду из происходящего.
Через полсотни метров пришлось опуститься на снег и ползти, стараясь минимально тревожить кусты над головой. Хорошо, птиц никаких не слышно – они бы выдали его перемещение сразу. Ползком обогнул развалины низкого длинного здания – скорее всего, местная столовая, – и выбрался на относительно чистое пространство. Когда-то здесь сходились звездой несколько тропинок, а в центре, на невысоком постаменте, торчали остатки гипсовой статуи. Уже и не понять – пионер это с горном или вообще абстракция.
Предчувствие грядущего ужаса работы безымянного скульптора.
Хотя последнее для пионеров было бы странно. В общем, торчало нечто, присыпанное снегом, из которого виднелись ржавые прутья арматуры.
Стрельбы больше не было. С одной стороны – хорошо, а то попадешь под случайную пулю и кукуй себе в снегу, пока не замерзнешь. А с другой… Похоже, что стрелки затаились. И он, не вовремя высунувшись, получит сразу пару маслят в голову. И вовсе не случайных.
Кат приподнял голову над сугробом, в который не очень удачно уперся ползком. Никого не видно. Никто не стонет, не зовет на помощь и не орет победную песню.
Не вставая, стащил со спины рюкзак, положил рядом меч и присыпал все снегом. Против автомата его гладиус не играет, а вот с ножом, подобравшись незаметно с тыла, дел натворить можно. Вопрос только – к кому подбираться.
Замер и внимательно оглядел окрестности. И ведь не зря – вон какое-то движение под крышей более-менее сохранившегося домика, на чердаке. Шевельнулось нечто в окошке. Когда-то там пионеры, наверное, тайком курили, а теперь – да, точно, самый кончик ствола. Компенсатор. Один из стрелков вычислен, а кто его противник?
Впрочем, один – уже отлично. Взяв круто влево, Кат очень медленно и очень осторожно подполз к нужному домику с тыла, как раз туда, куда выходила закрытая дверь. Не из окошка же стрелок прыгать будет, выйдет. Вот тут его сюрприз и будет ждать. Кат очистил нож от снега, протер его о рукав. Взвесил на пальцах. Все-таки отвратительный баланс, но другого ножа не было, надо работать как учили.
Чем есть.
Поднялся на ноги возле ствола ближайшего к двери дерева – какая-никакая, а защита – и стал терпеливо ждать. По его внутренним часам, одобренным ударом колокола, прошло не меньше часа. Сидит, кукушка, не выходит. Но все-таки плюсы есть: стрелок там явно один, противник, похоже, вообще уже ушел, а до приятной тяжести автомата в руках Ката осталось всего ничего. Приходилось только греться без движений, по вековой методике напрягая и расслабляя группы мышц. Занятие полезное, но нудное. Зато не замерзнешь.
Стрелок показался еще через час. Сперва внутри домика послышалось некоторое шевеление – все же деревянное, за столько лет рассохлось и, как ни таись, выдает при спуске по лестнице. Даже просто при ходьбе по полу.
Кат перехватил нож удобнее и встал немного боком к двери.
Если там, за дверью, не дурак, он сперва осмотрится. Дверь с пинка и автомат наружу. Вот этот момент не самый лучший, иди попади еще. А когда выйдет – самое время. Ката он вряд ли заметит, тоже навыки никуда не делись. Где стоять, как. Зачем. Дерево-то не перед дверью, сбоку. Из проема не увидишь.
Все верно. Сперва распахнулась от удара дверь, ударившись о стену. Но оттуда никто не вышел, проверяет, молодец… Потом высунулся ствол автомата, повернулся слева направо, описав небольшую дугу. А вот и непосредственно человек, прямо-таки жаждущий вручить Кату оружие серьезнее холодного.
Нож пролетел мимо шеи, чавкнув на излете деревяшкой стены, в которую ушел почти по рукоятку. Обидно Кату не было, потому что он резко отпрянул за дерево, заслонившись от зло шлепнувших пуль, и заорал:
– Не стреляй! Свои!
В наступившей тишине человек с автоматом хмыкнул и спросил:
– Серьезно, что ли?! Командир?
Кат вынырнул из-за дерева и, уже не скрываясь, подбежал к двери.
– Винни, дубина! Чему я тебя учил, а? Чуть правее кинул бы – и все, вари кутью.
Щекастый сталкер, обросший за время их расставания клочковатой рыжей щетиной, расплылся в улыбке:
– Так не попал же…
– Мудак ты! Узнал в последний момент, вот мимо и бросил.
Они обнялись. В этом гребаном лесу встретить старого друга – даже лучше, чем заполучить автомат. Кат, по крайней мере, так и считал. Винни тоже расчувствовался, вон как рот скривило. Заплачет еще.
– Ты-то здесь что забыл, командир? Я думал, так и сидишь у князя, брюхо наедаешь.
При этих словах в животе у Ката тревожно заурчало.
– Кстати, насчет брюха… Я вчера все дожрал, еще и делиться пришлось.
Винни ухмыльнулся:
– А я ж – хозяйственный! Найдем кое-что для хорошего человека.
– Скажи сначала, в кого стрелял?
– А бес его знает. Я ж за Председателя играю, вот мне единственному… Хотя нет, еще у кого-то, выходит, есть автомат. В общем, ствол вручили и дорогу показали. Против правил, да и похер. Я вчера еще сюда дошел, переночевал нормально, пожрал. Ночью шум был какой-то. Орал, что ли, кто, я даже не понял, человек или зверь. Но без стрельбы. Да плевать, если и со стрельбой: на чердаке и с тремя магазинами в запасе не страшно. А с утра хотел уже идти – а тут смотрю из своего скворечника – человечек идет. Рюкзак, автомат. Дай думаю, количество претендентов сокращу. Первым выстрелом не попал, грешен, а человек шустрый попался как понос – в ответ палит. Прицельно, чуть не попал. Как он меня только вычислил, сука, один выстрел же всего… Неужели на звук?
Кат жевал вареную картошку, присев прямо на рюкзак, и слушал. Вот сало еще – получше их вчерашнего, розовое, с прожилками. И хлеб неплохой.
– Короче, когда я выглянул – нет никого. Но я ж не дурак, сидел, ждал. Окрестности контролировал. Тебя, правда, не приметил…
Винни вздохнул и вытер нос рукавицей.
– Меня мало кто приметит. – Кат дожевал сало. – А чего сразу в Колизей не пошел?
– А на хрен? Там же эти, владетели… Глазам им мозолить не хотелось, траванут еще. Пять часов осталось, вот как раз и подойду.
Винни замолчал и почесал лоб, сдвинув назад шапку:
– Черт, а ты ж тоже за кого-то выступаешь? Бля… И что нам теперь делать?!
Скоростью мысли второй сталкер не отличался отродясь. Но человек он верный. Правильный.
– За князя, естественно, – Кат хлопнул друга по плечу. – Да не ссы, есть идея! Бой вроде как не насмерть. Тебе что Председатель пообещал?
– Ну… Типа помочь вас с Филей освободить. Потом, со временем. На кого-то из князевых обменять, что ли. Или еще как. Ты не подумай! – Винни вскинулся. – Я не из-за товаров или чеков их сраных! Из-за вас же и влез в эту тему…
– Да уймись ты! Ничего я и не подумал.
Кат встал, надо было подобрать рюкзак и меч.
– Тебе какое оружие-то досталось официально? Из того набора при храме?
Винни засмеялся с облегчением. Командир рядом, не обижается, что-нибудь изобретет. Да и жену свою вытащит, не бросит же.
– Копье короткое и щит. Они ж тут в игрушки все играются. Вон в домике стоят, я хотел осмотреться и забрать. Со стволом-то в Колизей нельзя, это мне пять раз сказали.
– Копье на хер не нужно, а вот щит – это недурно. Покажи-ка!
Сойдет. Круглый, обитый железной полоской, не очень тяжелый. Нож выдернуть из стены да меч подобрать – нормальный комплект. А может, и драться не придется, если все пойдет как задумано.
– Идея такая… – по дороге к своим вещам рассказал Кат. – Деревенский участник, Колун, остался на турбазе. Здоровый, зараза, но медведь покрупнее будет…
– Так там медведь? – заинтересовался Винни. – Мне сказали туда ни ногой. Иначе смерть.
– Да. Не перебивай. Это минус один. Йомм – это от викингов товарищ – где-то здесь бродит раненый. Я ему ножом плечо пробил. С одной рукой теперь и без молотка своего. Он злой, конечно, как беременный морт, но не особо опасен. Еще двое – мы с тобой.
– Стрелял точно не викинг, обе руки действовали. А пятый? Про какого-то лешего говорили…
– Вот с ним мы вчера сало и жрали. Он не в игре. В смысле, в игре, но не против меня. Да и тебя, думаю, тоже. Он – человек Дюкера, им бойцы нужны. Договоримся как-нибудь.
Надо было выйти к реке и идти дальше, но Кат заметил в стороне от дорожки, по которой они с Винни шли, увязая в снегу, цепочку следов. Так-так, а не таинственный ли это стрелок?
Махнув другу, Кат свернул и пошел по следу. Вмятины глубокие, но размер ноги очень уж маленький. Мальчишка с грузом?
– Рюкзак большой был у того?..
– Ага, – кивнул Винни, обшаривая взглядом молчаливый лес вокруг. – Тактический, с верхом. До хрена всего уволочь можно.
Следы были слегка заметены снегом. Ночью оставлены, край – ранним утром. Несколько часов назад.
Цепочка поворачивала в сторону от реки, к темневшему в зарослях зданию. То ли место сборов юных пионеров вечерней порой, то ли типа спортзала что-то, не понять. Прошли огромную, вкопанную когда-то в землю цистерну. Красная краска, которой ее старательно покрасили, облупилась и висела неровными клочьями по бокам, а вот табличка «Техническая вода» уцелела и была вполне читаемой даже через столько лет. Пожарный щит рядом накренился почти до земли, со смешным, конусом, ведром, гнилым насквозь, и остатками топоров, багров и прочих нужных вещей.
Основательно предки к пожарам готовились, да только беда оказалась гораздо страшнее. Ведром ракеты не погасишь и топор за океан не закинешь.
– Как тогда… В Шиловском, – шепотом сказал Винни.
– Помолчи. Надо посмотреть, куда этот, с рюкзаком, шел.
Следы завернули за угол. Повинуясь взмаху руки командира, Винни послушно присел возле угла и выглянул, готовый отпрянуть назад при малейшей угрозе.
Но странно – голову он убрал медленно, обернулся и похлопал глазами, будто не веря в увиденное.
– Что там? Засада?
– Нет… командир! – опомнился Винни. Встал на ноги, поправил ремень автомата. – Ты, это… Сам посмотри.
Кат, удивленный поведением друга, выглянул из-за угла. Ну да, на засаду это походило меньше всего. Точнее, засада-то была, видимо, прошлой ночью, но сейчас место больше напоминало бойню.
Пропитанный кровью снег начинался метрах в двух от угла, из-за которого они вывернули. Если не знать, что во взрослом человеке всего литров пять крови, могло показаться, что ею здесь поливали из шланга. Успевший вобрать замерзшую жидкость снег будто светился изнутри алыми и темными пятнами, напоминая картину безумного художника, творящего прямо по полотну природы.
– Неужели живой? Да ну, бред… – вскрикнул Винни. Он даже автомат из рук выпустил, потрясенный донельзя.
Нельзя сказать, что людей редко убивали. Часто. И разными способами. Но в основном это были благородная стрельба из оставшегося от предков оружия или один-два удара ножом: зачем больше?
Тот, кто здесь выступил в роли мясника, явно считал по-другому. Чем больше – тем лучше. Тело Йомма – так сразу не узнать, но валявшийся рядом рогатый шлем, мятый, сплющенный, словно попавший под колесо машины, говорил в пользу этой версии, – висело, прибитое длинными ржавыми гвоздями к стене. Живот был распорот, над длинными, крест-накрест разрезами, из которых вываливались сизовато-багровые кишки, курился легкий пар. Голова, обезображенная, с отрезанными ушами и носом, свисала на грудь.
Кат очень не любил викингов, самих знавших толк в подобных развлечениях, но здесь поработал совсем уж маньяк. Безумец, кем бы он ни был, прибил рядом с головой Йомма его же уши – слева и справа, делая покойного похожим на какую-то уродливую пародию на человека. Над головой, завершая триптих, был прибит язык, синий, длинный, вырезанный, видимо, от горла.
– Ебена мать… – выдохнул Винни, стараясь обходить багровые островки снега. Получалось плохо, в крови здесь было решительно все.
– Не спорю, – ответил Кат, внимательно оглядываясь. Да нет, никого. Этот псих уже куда-то подевался, оставив картину возможным ценителям. – Черт, но кто здесь еще бродит?!
Йомм, услышав голоса, пошевелился. Мухоморы тому причиной или железное здоровье викинга, а, может, и просто несгибаемая воля – но он был жив! Мотнул головой, с трудом ее приподняв. Глаза были выколоты, на сталкеров смотрели два бурых от запекшейся крови кратера.
Винни поднял автомат. Даже не спрашивая приказа или совета, ничего не говоря Кату.
– Погоди, – буркнул тот. – По-другому.
Он отложил в сторону щит, поднял с земли валявшийся длинный нож викинга, которым – не исключено! – его и превратили в скотину на бойне. Вложил нож в с трудом сжавшиеся пальцы висевшего мученика. Потом отошел на шаг назад и одним ударом снес Йомму голову мечом. Сталь даже скрипнула о стену за перерубленной шеей.
– По вере ему и смерть. С оружием и в бою. Может, попадет теперь в Вальгаллу…
Винни, проводив взглядом откатившийся кочан головы, промолчал. Только зябко повел плечами, словно только сейчас заметил мороз вокруг.
– Всем нам. По вере… – эхом повторил он после паузы.
