Глава 8
Такута

Такута не сразу понял, где находится. Тело больше не чувствовало тяжести брони, однако картинка перед глазами всё ещё оставалась размытой, а вдохнуть упорно не получалось. Он хрипел, всё сильнее задыхаясь, и отчаянно хватался руками за кого-то, стоящего над ним, пытаясь заполучить хоть немного воздуха.

– Давай же! – послышалось откуда-то сверху, и чьи-то руки резким движением оторвали его спину от пола, заставив согнуться и наклониться вперёд. – Кашляй! Кашляй, я тебе говорю!

Стараясь подавить панику, Такута послушно закашлялся, чувствуя, как глаза наполняются слезами от перенапряжения. Наконец ему удалось сделать глубокий хриплый вдох, а картинка перед ним начала более-менее обретать привычные очертания. Спустя несколько секунд Такута смог различить, что находится на полу своей лаборатории, а человек, стоящий перед ним на коленях, – до смерти перепуганный Сэм.

– Тэко, я думал, вы умерли! – выкрикнул Сэм, упав на четвереньки и глубоко отдышавшись.

Такута оглядел себя и окружающую обстановку. Стул, на котором он сидел, был опрокинут, вокруг была разлита вода, а его волосы и одежда насквозь промокли. Лицо горело от мощных пощёчин, а спина и рёбра были пронизаны ноющей болью.

– Что произошло? – потерянно спросил он.

– Вы упали и начали задыхаться, – сбивчиво пробормотал Сэм, – не реагировали ни на воду, ни на удары. Искусственное дыхание тоже не помогло. – Такута заметил, как трясутся руки парня и как его голос дрожит и то и дело срывается. – Двенадцать, я так испугался!

– Эй! – Такута поднялся на колени и потянул к себе парня, приобняв его. – Всё хорошо, ты успел. Ты молодец, Сэм. Молодец.

Рассвет уже пробивался через окна лаборатории, когда Сэм отправился в свою комнату и мгновенно отключился, повалившись на кровать. Такута закрыл за ним дверь и на подгибающихся ногах вошёл в свой кабинет. Ему до сих пор было немного странно снова чувствовать себя в своём теле. Он так привык к невысокой и подвижной фигуре Мо, что его взрослое мужское тело казалось каким-то чересчур неповоротливым. Такута торопливо сел за стол, сбросив с него наваленные свитки и бумаги. Они успели покрыться пылью за последние недели, когда у него совершенно не было времени навести здесь порядок. Тейна матэ положил перед собой две перьевых ручки и уже успевшую приобрести внушительные размеры папку с записями по делу Мо. Он быстро пробежался по написанному Сэмом, дополнив некоторые моменты ещё свежими воспоминаниями, а затем принялся жадно рисовать чертёж, максимально подробно воспроизводя по памяти облик монстра. Закончив с ним, он приступил к завершающей части текста, обещанного Ри, и к вечеру наконец поднялся из-за стола.

– Как и обещал. – Такута присел за стол в таверне и протянул Ри стопку рисовых листов, аккуратно подшитых к тонкой дощечке. – Занимательное чтиво, кстати.

Ри бережно принял из его рук записи и тупо уставился на них, будто бы не веря своим глазам. Затем он поднял взгляд на Такуту, словно собирался о чём-то спросить его, и Такута понимал, что голова капитана наверняка готова взорваться от количества вопросов. Но Ри лишь смиренно кивнул и как можно более вежливо выдавил сквозь зубы:

– Спасибо, тейна матэ. Хорошая работа.

Он потянулся куда-то под стол и извлёк из сумки три плотные папки.

– Вот все отчёты, как и договаривались. Переписанные с оригиналов до последней буквы. Если не веришь, можешь зайти посмотреть.

– Пока воздержусь. – Такута благодарно принял папки из рук Ри. – Я склонен верить людям, пока они не докажут обратное.

– Дурная привычка, – хмыкнул капитан и поднялся со своего места, – ещё раз спасибо. Признателен за помощь.

Он несколько брезгливо протянул руку Такуте, и тот неуверенно пожал её в ответ.

– Рад помочь, капитан.

Такута сел за стол и разложил перед собой приобретённые сокровища. Он до сих пор не мог поверить, что знания, которых он жаждал столько лет, наконец-то в его руках. Он даже не мог сразу сообразить, с чего ему начать, и лишь растерянно перебирал бумаги, бездумно уставившись в буквы и цифры. Сделав несколько беспокойных кругов по комнате, он внимательно рассмотрел чертежи, сделанные накануне, а затем прикрепил их на стену небольшими гвоздиками.

Выспавшись и наконец-то нормально поев, Такута чувствовал себя отдохнувшим и даже способным соображать, а не потерянно плыть в пространстве, словно призрак из старых легенд.

– Итак, Сэми, – тейна матэ водрузил на комод несколько толстых тяжёлых томов, дальновидно позаимствованных из библиотеки, – сейчас начинается самая интересная часть работы. А может, и самая сложная.

– Вы серьёзно? – воскликнул парень. – Мы освобождали труп от брони, проводили бальзамирование, а потом вы чуть не померли несколько раз, а теперь говорите, что самое сложное впереди?

– Чтобы «помереть», много ума не надо. А вот для анализа и составления полноценной статьи мозги очень даже пригодятся.

– Может, мне тогда позаимствовать их у кого-то из подвала… – буркнул Сэм, вспомнив аккуратно уложенные трупы со вскрытыми черепными коробками и ненароком вздрогнув.

– Ты что-то сказал? – повернулся к нему Такута, нахмурившись.

– Говорю – какие будут распоряжения, тейна Такута?

Такута поручил Сэму провести анализ отчётов, а затем выписать из бестиария всех существ, хоть по каким-то признакам пересекающихся с Рэйрой. Сам же он погрузился в медицинское пособие «Органы чувств в живой природе», подробно анализируя каждую статью и делая пометки в журнале. Мужчины просидели до поздней ночи, рождая всё больше записей, сминая исписанные листы и выбрасывая их в корзину, чтобы начать всё заново. Они прервались на несколько часов, чтобы поспать, но уже ранним утром были на ногах, чтобы продолжить. Теперь они вместе перечитывали написанное Сэмом, сверяясь с чертежами Такуты и бурно обсуждая свои открытия.

Во входную дверь неожиданно постучали, и через секунду за ней показалась Тэми.

– Есть кто живой? – прокричала она в пустоту прихожей, после чего из кабинета отозвался голос Такуты.

Женщина прошла внутрь и, войдя в кабинет, прикрыла нос рукой.

– Двенадцать, ну у вас и духота! Вы вообще окна открывали?

– Окна? – задумчиво ответил Такута, грызя кончик перьевой ручки. – Окна…

– Такута! – окликнула его Тэми.

– А? – Тейна матэ посмотрел на неё взглядом растерянного ребёнка.

– Как у вас продвигается? – улыбнулась она, наклонившись над столом и взглянув на записи. – Вижу, довольно продуктивно?

– Да! – Взгляд Такуты снова зажёгся, и он подскочил к Тэми, перебирая бумаги и едва не столкнув недовольного Сэма со стула. – Ты не поверишь, сколько мы всего раскопали! Во-первых, я изучил кожный покров, – Такута сложил пальцы в воздухе, образуя из них ромб, – похоже на ганоидную чешую рогового происхождения, но я пока не понял, что делает её настолько крепкой. Костяные наросты пробивались бы лезвием… Ещё… – Он снова перемешал бумаги, отчего несколько из них повалилось на пол, и Тэми подобрала их, протянув устало вздохнувшему Сэму. – Ещё мы составили список подобных существ. Удивительно, но, похоже, Рэйра имеет особенности, характерные для приматов! А это значит, что оно может быть разумнее, чем мы думали.

– Звучит логично, – хмыкнула Тэми, заглянув через его плечо в записи.

– Ну и наконец, – Такута повернулся к женщине, – я понял, как оно ориентируется! Посмотри сюда! – он указал на один из чертежей на стене. – Видишь? Массивные ноздри я заметил сразу, но оцени форму черепа и выступы на голове… Разгадка не только в обонянии, но и в эхолокации! Разве не здорово?

– Ага, только мы так и не поняли, что же ему не понравилось в девчонке, – тоскливо протянул Сэм.

Тэми нахмурилась и внимательно уставилась на листы, развешанные по стенам. Затем она взяла со стола несколько бумаг и бегло рассмотрела их, вскоре отложив в сторону.

– Такута, ты действительно не понял? – Женщина расплылась в улыбке и исподлобья посмотрела на друга.

– Не понял? – растерянно переспросил он.

Тэми схватила его за рукав и подвела к наброскам, изображающим существо в полный рост.

– Посмотри на строение тазовых костей и грудной клетки. Видишь?

– Вижу что? – нервно ответил он.

– Это самка, Такута. Как ты, тейна матэ, умудрился это упустить?

Такута с Сэмом переглянулись и почти одновременно рванулись к журналу, чтобы найти нужную страницу и сделать там пометку. Оставив это дело Сэму, Такута хлопнул себя ладонью по лбу.

– Ну конечно! – выдохнул он. – Тьма, а ты молодец, Тэми! Это нам точно пригодится!

– Теперь ты видишь ответ на свой вопрос?

– Вопрос? – снова поджал губы Такута.

– Кому-то определённо пора поспать, – вздохнула Тэми, – ты так много работаешь, что теряешь концентрацию. Почему она не напала на Мо? – Тэми посмотрела на Сэма и Такуту, тупо уставившихся на неё. – Мо – человеческая самка, Двенадцать вас разбери! А в бою от стресса потоотделение и секреция гормонов усиливаются. Рэйра почувствовала женский запах и не стала нападать. Только вот почему… – женщина пожала плечами, – вероятно, какие-то поведенческие особенности.

Тэми просидела ещё несколько часов в компании Такуты и Сэма, сжимая в руках кружку горячего чая и наблюдая за их оживлёнными дискуссиями, то и дело вставляя ремарки, от которых они оба хмурились и снова бросались к журналу. Наконец за окном начало темнеть, и женщина засобиралась домой. Такута вышел проводить её, и они оба покинули дом, выйдя на неширокую улицу.

– Послушай, я спросить хотела, – сказала Тэми, глядя ровно перед собой.

– Так спрашивай! – рассмеялся Такута.

– В первый день октября в Мраморном Доме будет приём. Они, видимо, созвали всех, кого только могли, – придворных, учёных, преподавателей и прочую «элиту»…

– Про тейна матэ, как всегда, забыли, – скривился Такута.

– Ну ты же знаешь, – вздохнула Тэми, – это профессия немного другого круга. Я бы испугалась, что ты обидишься, но прекрасно знаю, что ты и сам в курсе.

– Ну так что там с приёмом?

– Вообще-то я не собиралась идти. Ты знаешь, я не люблю эти вычурные праздники, где нужно ровно держать спину и поддерживать бессмысленные разговоры. Но, возможно, это неплохой шанс бросить себе социальный вызов.

– Действительно неплохой, – Такута улыбнулся.

– Я хотела спросить, не составишь ли ты мне компанию? А то я всегда чувствую себя не в своей тарелке. Такое чувство, что на меня все пялятся и думают: «Ну и дурёха!»

– Именно так они и думают, – саркастично проговорил Такута, – глядя на одного из лучших профессоров Академии.

Тэми нервно рассмеялась и заправила прядь волос за ухо.

– Но вообще идея хорошая, – продолжил он, – а то я никак не могу оторваться от дел.

– О, понимаю, – улыбнулась Тэми, – я недели три не спала, когда нашла тему для своей научной работы. Проклятые позвонки заполонили мой разум! – Женщина сделала угрожающий жест в воздухе.

– Видимо, они до сих пор там, раз ты настолько помешана на работе, – рассмеялся Такута.

– И ничего не помешана!

– Да ну? Когда ты сама в последний раз выбиралась куда-то, помимо лекционных залов?

– Проклятье, – злобно посмотрела на него Тэми.

– Я думаю, что нам обоим и правда нужно развеяться. А то такими темпами мы лишимся рассудка.

– Ты ведь так совершенно не думаешь, да? – Тэми заговорщицки вскинула бровь.

– Вообще нет, – виновато улыбнулся Такута, – и, честно говоря, я бы просидел в лаборатории ещё дней десять, пока замертво не упаду головой в стол. Но, кажется, за меня сейчас говорит мой инстинкт самосохранения.

– А он здраво рассуждает, – кивнула Тэми.

– Так что посоревнуемся, кто быстрее захочет домой? – усмехнулся Такута.

– Это было бы слишком жестоко, – трагично рассмеялась Тэми, – но, если проиграешь, будешь должен бутылку орехового ликёра.

Такута нервно переминался с ноги на ногу перед зданием Академии, не решаясь войти внутрь. Он не мог избавиться от беспокойства и роящихся в голове мыслей. Наконец Тэми показалась из входных дверей в сопровождении нескольких студентов. Заприметив Такуту, она попрощалась с подопечными и быстрым шагом направилась к нему, протянув кончики пальцев для приветствия.

– Рада тебя видеть! Чем обязана? – улыбнулась она. С их последней встречи прошло два дня, но Такута будто бы потерял счёт времени в своей одержимости исследованиями.

– Я тоже, – натянуто улыбнулся он, – как поживаете, хинэ Тэми?

– Да вот, курирую отстающих, пытаюсь вложить хоть что-нибудь в их «светлые головы». А ещё магистр собирается поставить мне в расписание спецкурс по сосудам, представляешь? – Такута вскинул брови. – Вот и я о том же! – продолжила Тэми. – Где я и где сосуды? Я не для того соглашалась на общую анатомию у этих обалдуев, чтобы мне ещё и ставили непрофильные спецкурсы! Такута?

Тэми беспокойно посмотрела на него, заметив в его взгляде какую-то отсутствующую пустоту.

– А у тебя-то всё хорошо? Что-то случилось?

– Нет… – Такута встряхнул головой. – Нет, всё отлично! Я пришёл тебя поблагодарить за помощь. Мы здорово продвинулись в составлении статьи благодаря тебе.

– Оу, рада слышать, – скромно улыбнулась Тэми.

– И да, сочувствую твоим… сосудам, – неловко рассмеялся Такута.

– Да ничего, – махнула рукой Тэми, – ты меня знаешь, я себя в обиду не дам. И сосуды. Они тоже сами о себе позаботятся.

– Это точно! Послушай, Тэми, – Такута понизил голос, – я могу тебя кое-о-чём… попросить?

– Конечно, – она кивнула головой, – что такое?

– В общем, как я уже сказал, мы здорово продвинулись вперёд. И можно сказать, упёрлись в потолок своих возможностей. Я собрал максимально подробное дело, но это всё, что я могу. И в общем… я хочу пойти туда.

– Куда? – Глаза Тэми округлились.

– В пещеру, – выпалил Такута.

– Ты совсем рехнулся? – повысила голос женщина. – Такута, тебе настолько жить надоело? Может, там работу сменишь или съездишь к океану голову прочистить? Не знаю, как ты, а я не очень-то жажду дружить с мертвецами!

– Я правда очень близко подобрался, Тэми. Я уже не могу это просто так оставить. Думаю, я справлюсь.

– Ладно, давай попробуем опустить тот факт, что ты безумный идиот. – Тэми закатила глаза. – Но я-то тебе чем могу помочь?

– В этом и загвоздка. – Такута опустил глаза. – У меня есть план. Знаешь Ки’Утэ из верхнего города? Один из лучших алхимиков здесь. В общем, он недавно нахваливал своё новое зелье-хамелеон. Очень податливая жидкость, которая идеально впитывает запах всего, что с ней смешано. Я тогда подумал, что он идиот и в очередной раз изобрёл какую-то безделушку, которой разве что девиц на рынке заманивать, впаривая им один из «чарующих ароматов». Но вчера ночью меня осенило! Если Рэйра не нападает на женщин, то, чтобы подобраться к ней, я должен стать женщиной! – Тэми посмотрела на него как на сумасшедшего, поэтому он поспешил продолжить: – Конечно, ввиду биологических причин я этого сделать не могу. Но если она «видит» носом, то с женским запахом у меня есть шанс!

– Шанс быть растерзанным на кусочки, как и десятки предыдущих смельчаков, – скептически протянула Тэми.

– Может быть, – послушно кивнул Такута, – но ты только подумай, какой это будет эксперимент! Насколько это необычный подход, сколько всего я смогу привнести в науку!

Конечно, в словах Такуты слышалась некоторая натянутость, ведь научный вклад в этом деле для него стоял далеко не на первом месте. Ему необъяснимо хотелось взглянуть на монстра своими глазами, чтобы встретиться с чем-то… подобным ему. Конечно, он понимал, что на самом-то деле у них нет ничего общего, но с самого детства его увлечение сверхъестественным поддерживало в нём способность принимать себя и не сдаваться в мире, который постоянно отвергал его. И ему хотелось любой ценой прикоснуться к чему-то столь же непостижимому человеческим разумом, а может, даже узнать с его помощью больше о вещах, занимавших его столько лет.

– Допустим. – Тэми сложила руки на груди. – Так чего ты хочешь от меня?

– Мне нужно серьёзно поработать над своим «костюмом». Нужно будет обработать кожу, волосы, одежду, продумать мельчайшие детали. И потребуется не один день за алхимическим столом. Смешать разные запахи, расщепить их на составляющие, найти оптимальную комбинацию… Никто ещё такого не делал, но я примерно представляю процесс. Но мне нужны все возможные образцы секрета с женского тела.

Тэми выжидающе посмотрела на него, полагая, что он продолжит говорить, но Такута замолчал, глядя куда-то сквозь неё и стараясь не встречаться с ней взглядом. Он явно был озадачен и обескуражен своим неловким положением и сейчас напоминал скорее молодого неуверенного практиканта, чем взрослого и опытного тейна матэ. Возможно, так сказалось присутствие близкого друга в лице Тэми, что мешало переключиться на профессиональное восприятие ситуации. Такута и так чувствовал себя последним идиотом, а как только он представлял, что может почувствовать женщина, которую о таком просят, то и вовсе был готов просто провалиться под землю.

Наконец до Тэми начала доходить суть его просьбы, и её глаза округлились ещё сильнее.

– Ты просишь меня всё это собрать? Двенадцать, Такута!

– Я знаю, что это безумная просьба, и я не обижусь, если ты откажешь, но как учёный ты должна меня понять…

– Я тебя понимаю, – голос Тэми вдруг похолодел, – и могу понять твою одержимость, хоть она и начинает выглядеть нездоровой. Но, Такута, – она посмотрела на него строгим взглядом, – я не только учёный. Я человек. И знаешь, честно сказать… я даже не помню, когда мы в последний раз виделись, чтобы ты не пришёл ко мне покалеченным в поисках лечения или в очередной раз не втянул меня в свой мозговой штурм относительно Рэйры. Я всегда рада тебе помочь и поучаствовать в твоих исследованиях, но, проклятье, когда ты наконец увидишь во мне личность, а не набор знаний? – В её глазах отразилась тяжёлая обида, будто бы месяцами копившаяся внутри неё. – Даже если бы я сейчас переступила через свой дискомфорт, а он, поверь, безграничен, я стану для тебя не более чем биологическим образцом. Что дальше? Позовёшь меня на вскрытие? Испробуешь на мне новые растворы?

– Тэми, я…

– Я не могу тебя винить, Такута, – прервала его Тэми, – я знаю, как ты горишь своим делом, и знаю, как всё это важно. Для науки. И для тебя. Но я не могу ежесекундно жить для науки. И никто не может. Не представляю, как можешь ты… – Её глаза увлажнились и заблестели в солнечном свете. – Прости, если слишком остро реагирую. Считай это моей слабостью и непрофессионализмом.

Женщина поспешно вытерла глаза рукавом и, отвернувшись, быстро зашагала в сторону Академии, моментально натянув на лицо маску радушия и завязав диалог с одним из профессоров, проходящих мимо. Такута остался стоять посреди по-осеннему желтеющего двора и проводил Тэми взглядом, пока она не скрылась за углом здания.

Следующие дни протекали словно в тумане. Закончив работу, Такута возвращался в кабинет, где по несколько часов сидел, бездумно перебирая исписанные листы. Он старался сконцентрироваться на чём-то, но ощущение внутренней пустоты не давало ему этого сделать. Когда же он пытался заглянуть в неё, то находил там отчаяние, будто бы все его исследования были напрасны, вперемешку с чувством жгучей вины перед Тэми. Он постоянно прокручивал в голове её слова и пытался понять, какие чувства они в нём вызывают. И его невероятно пугало осознание того, что она права. Он жил ради науки всё время, сколько себя помнит, с самого детства. Возможно, просто потому, что у него не было других причин жить. В то же время он был одержим поиском чего-то фантастически нового, и Рэйра привнесла это в его жизнь. Узнав о ней, Такута снова обрёл мечту. Достигнув относительных успехов, в какой-то момент замечаешь, что огонёк внутри тебя постепенно гаснет, и вера в то, что ты можешь узнать что-то очень важное, – это лучшее, что может вновь разжечь его. Именно это всегда заботило Такуту, но страшнее всего то, что Тэми была права не только в этом. Она была права ещё и в том, что никто не может ежесекундно жить ради науки. Но только не он. Наверное, подобные беспокойства звучат глупо со стороны, ведь все вокруг только и твердят о тех трудолюбивых «гениях», что положили жизнь ради своего дела. Но сейчас он смотрел на все тридцать три года своей жизни и видел, какую пропасть он проложил между собой и миром за стенами лаборатории. Как будто на самом деле он выбрал свой путь просто потому, что другого у него не было. Конечно, он по-своему ценил людей – иначе бы не провёл большую часть своей жизни в загнивающем Тэйчи, чтобы быть рядом с родителями, не помог бы Сэму, когда тот сам вырыл себе яму, и не проводил бы столько времени с Тэми, делясь с ней тем, что было для него важнее всего. Но он никогда не умел выражать этой привязанности и зачастую и вовсе забывал о ней. Она всегда была где-то на подкорке, в то время как цели его жизни были перед ним. Наверное, на месте Тэми он бы тоже почувствовал себя лишь ресурсом рядом с таким человеком, и это было ужасающе. Но как изменить себя, когда даже не знаешь, как должен мыслить нормальный человек? Все эти люди вокруг такие живые и уверенные, будто им с детства вложили в голову идеально отлаженный механизм существования в кругу себе подобных. А в голове Такуты словно едва крутились старые проржавевшие шестерёнки, вот-вот готовые слететь со своих осей. Был ли он часовщиком, способным всё исправить? Очевидно, не был. Признаться, он вообще никем не был. Лишь набор знаний и навыков, пусть и мастерски отточенных, но ничего за собой не таящих. Пара наивных мечтаний и бесконечный страх самого себя. Может, его имя и останется в книгах на несколько следующих веков, но кто вспомнит это имя сейчас, если он вдруг исчезнет? Может, поэтому он и забывался, видя в людях лишь рациональное и отчаянно пытаясь втиснуть мир в ему одному известные рамки. Видеть в других то единственное, что ценит в себе он сам, и упорно закрывать глаза на то, что во всех остальных есть вещи, которых ему никогда не постичь.

Сейчас Такуте очень не хватало возможности поговорить с Тэми. Поделиться с ней своими мыслями, как он привык это делать летними вечерами в саду Академии под тёплым светом бумажных фонарей. Когда неумолимое время двигалось к полуночи, Тэми всегда натягивала чересчур длинные рукава плаща, прикрывая начинающие мёрзнуть кисти рук, и, опираясь локтями на стол, клала на них голову, с усталой улыбкой слушая Такуту. Она всегда слушала и слышала его, всегда говорила о важном и прекрасном и всегда знала, что и когда сказать. Но Такута не знал. Ему безумно хотелось увидеть её сейчас, извиниться, рассказать, о том, каким кретином он себя чувствует и как ему хочется научиться лучше понимать мир вокруг.

Такута поднялся со стула, размял затёкшие ноги и, уставившись в окно на несколько минут, попытался собраться с силами, чтобы выйти из дома и наконец-то начать менять к лучшему то, что он всегда упускал. Как вдруг он услышал скрип входной двери. Вздрогнув, Такута бросился к выходу из кабинета, но застал в прихожей лишь Сэма.

– У тебя разве не выходной сегодня? – удивлённо пробубнил тейна матэ.

– Выходной, – Сэм растянул довольную улыбку до ушей. – Но у меня для вас кое-что есть!

– Решил подарить мне цветы? – сыронизировал Такута, сложив руки на груди и опершись на дверной косяк кабинета.

– Я человек религиозный, а Двенадцать не одобряют необоснованное надругательство над природой! – пафосно продекламировал Сэм, подняв палец вверх.

– Сложно, наверное, было такое заучить. Лучше б наконец-то разобрался с дыхательной системой, я не собираюсь до конца жизни за тебя с лёгкими возиться. – Он картинно закатил глаза. – Так что там у тебя?

– Гостя вам привёл!

После этого из-за приоткрытой двери показалась худая светловолосая девушка и приветливо помахала Такуте.

– Знакомьтесь, это Кани!

Такута сделал шаг вперёд и пожал девушке руку, обхватив её ладонью в мягкой перчатке.

– Я надеюсь, ты не свататься пришла? – нахмурился Такута, после чего недоверчиво покосился на Сэма.

– На то и без меня кандидатов достаточно, – хихикнула Кани.

– Вот вы шутки шутите, а Кани, между прочим, согласилась вам помочь за какие-то несчастные сто золотых! – обиженно буркнул Сэм.

Глаза Такуты округлились, и он окинул девушку поражённым взглядом:

– Серьёзно?

– Ну да, – кивнула она, – Сэм мне рассказал про ваши трудности с поиском помощниц, а мне не сложно. Да и лишняя сотня всегда пригодится!

Сэм буквально увидел, как глаза Такуты загорелись, и он молниеносно бросился к лестнице в лабораторию. Сэм и Кани переглянулись и спешно последовали за ним.

– Так, рост 158 сантиметров, вес 45 килограммов… Ты вообще ешь? – нахмурился Такута, осторожно обхватив пальцами предплечье девушки.

– Конечно, – улыбнулась она, – просто много работаю.

– Пока вы не начали свои грязные дела… могу я уже идти? – осторожно поинтересовался Сэм.

– Проваливай, – по-доброму прикрикнул на него Такута, – тебе повезло, что у тебя выходной!

Когда Сэми скрылся наверху, Такута записал оставшиеся характеристики девушки и снова подошёл к ней. Она сидела на операционном столе, по-детски небрежно болтая ногами. Интересно, была бы она такой же непосредственной, зная, что буквально за стеной время от времени мирно спят самые настоящие мертвецы? Впрочем, лишний раз пугать её тейна матэ не намеревался, а потому лишь приветливо улыбнулся.

– Так что я должна делать? – с любопытством спросила она, глядя Такуте прямо в глаза, отчего тот даже слегка растерялся.

– Смотри, сейчас мы будем собирать твои биологические материалы. Сэм ведь посвятил тебя в курс дела, да?

– Немного. – Девушка почесала в затылке. – Сказал, что это что-то связанное с запахами. А ещё что это что-то о-о-очень противное, – она снова хихикнула, прикрыв рот ладошкой.

– Узнаю профессионализм своего товарища, – вздохнул Такута, – тогда даже не представляю, как он тебя уговорил. Ну да ладно. Противного в этом ничего нет, возможно, иногда будет нелегко, но, думаю, мы справимся. Смотри, – он протянул девушке дощечку с прикреплённым к ней списком, – мы должны собрать все эти жидкости для моего эксперимента.

– Слюна, пот, моча, – она повела бровью и улыбнулась уголком рта, – кровь, мен… – Кани с трудом прочла незнакомое слово, – менструальная кровь? Ха, – её улыбка показалась Такуте слегка смущённой, но с лица девушки до сих пор не исчезало радушное любопытство, – и… – Глядя на последний пункт списка, она смешливо поджала губы и подняла глаза на Такуту: – Ну хорошо, я в вашем распоряжении!

Такута расслабленно выдохнул, убедившись, что она понимает, на что подписалась.

– Если тебе всё понятно, то можем начинать! Предлагаю начать по списку. Думаю, со слюной проблем не будет. – Он взял с рабочего стола небольшую баночку и стержень с ватным тампоном. Кани широко открыла рот и высунула длинный розовый язык, даже сейчас не опуская уголков рта.

– Подумай о чём-то вкусном, – подбодрил её Такута, осторожно собирая слюну, – отлично! Сможешь ещё сплюнуть сюда?

– Без проблем, – девушка послушно наклонилась над сосудом и, пошевелив губами, собирая во рту слюну, наполнила баночку изящным плевком.

– Спасибо, – улыбнулся ей Такута, – теперь задачка посложнее. Как у тебя с потоотделением?

– В смысле? – Кани непонятливо захлопала глазами.

– В смысле, ты часто потеешь?

– Не очень. – Она грустно отвела глаза.

– Ничего страшного. – Тейна матэ ободряюще подтолкнул её в плечо. – Я всё продумал.

– Иголок не боишься? – заботливо поинтересовался Такута, закончив со сбором пота.

– Немножко, – пожала плечами девушка, – но меня непросто напугать!

– Хорошо, – тогда, если не возражаешь, заберу у тебя немного крови. Только обязательно скажи, если станет нехорошо.

– Как скажете! – Девушка по-военному отдала честь, вызвав у Такуты сдавленный смешок.

Он как можно более аккуратно перевязал её руку жгутом и принялся наполнять шприц тёмной кровью.

– А кем ты работаешь? – как бы между делом поинтересовался Такута.

– Я стараюсь на благо революции! – бравировала Кани. – Ну а в остальное время – в таверне у тейна Ха’Ранги и хинэ Матуа.

– Здорово! Официанткой?

– Нет, – ответила девушка после небольшой паузы.

Такута поджал губы и вспомнил упомянутых тавернщиков и их заведения. Матуа держала «После заката» в нижнем городе неподалёку от рыночной площади, а Ха’Ранги заправлял «Медовым элем» в трущобах самых отдалённых нижних кварталов. Оба заведения имели весьма сомнительную репутацию, но всё же пользовались большим спросом. В основном из-за эффектных девушек, всегда готовых разделить с гостями пинту-другую эля и составить им приятную компанию на всю оставшуюся ночь. Внутри Такуты что-то ёкнуло, как только он понял, что наивная улыбчивая Кани связана со столь неблагодарным трудом.

– Пока вроде не поплохело, только голова немного кружится, – с улыбкой прервала его размышления Кани.

Для следующего шага Кани отправилась в ванную и уже через несколько минут вернулась с самоуверенной миной и закупоренной колбой, заполненной жёлтой жидкостью весьма однозначного происхождения.

– Хороший цвет, – нервно усмехнулся Такута.

– Эм… Спасибо, наверное, – добродушно рассмеялась девушка.

– Ну что, остались самые сложные задачи. – Такута глубоко вдохнул. – Расскажи мне, пожалуйста, когда у тебя начинается цикл?

– Ой! – Кани задумчиво приложила палец к губам. – Я вечно сбиваюсь со счёта… Кажется, через четыре или пять дней или вроде того.

– Хорошо, – хмыкнул Такута, – тогда тебе нужно будет заглянуть ко мне в первый и второй день.

– Поняла! – чётко отрезала Кани – Но вы странный.

– Я знаю, дорогая моя. До сих пор удивляюсь, что под моей дверью ещё не стоит толпа с вилами и факелами.

– Да ладно вам. Вы добрый человек, а таких не сжигают! И не протыкают…

– Надеюсь… – неловко рассмеялся Такута. – Что ж, остался последний пункт. Сейчас, – он выдвинул ящик рабочего стола и, торопливо перебрав его содержимое, извлёк на свет круглую плоскую баночку с невысокими стенками и плотной крышкой. Он протянул её девушке и постарался говорить как можно более спокойным тоном: – В следующий раз, когда будешь с мужчиной, постарайся собрать сюда хоть немного до непосредственного контакта. Прости, что прошу о таком, наверное нелегко будет объяснить это твоему… другу, но…

– Это точно, – перебила его Кани, – прямо представляю, как внезапно подскакиваю с постели и убегаю куда-то с банкой в руках, – девушка звонко рассмеялась.

– Проклятье, это ужасно, – зажмурился Такута, – мне правда стыдно перед тобой за то, что доставляю такие хлопоты.

– Так, может, сразу всё и закончим, чтобы не создавать их лишний раз? – наивно спросила девушка.

– Что ты имеешь в виду?

Кани встала со стула и подошла к Такуте, сидящему напротив неё. Она положила ладони ему на плечи и заискивающе улыбнулась:

– Честно сказать, я была уверена, что вы меня не только об образцах попросите. Всё-таки сто золотых – большая сумма. На неё многое можно… купить.

Девушка внезапно опустилась на колени Такуты, обняв его за шею. Тейна матэ ошарашенно посмотрел на неё и промямлил:

– Кани, я бы ни за что… то есть… я бы никогда так не поступил со своей пациенткой…

В голове у него на секунду промелькнула колкая мысль: «Идиот! Все твои пациентки мёртвые! Ещё бы ты с ними как-то поступал…»

– Да ладно вам. – Она с улыбкой положила ладонь на щёку Такуты.

Он напрягся и принялся лихорадочно думать, как найти выход из ситуации.

Проклятье, эта девушка точно знала, что делает. Её прикосновения были смелыми, но в то же время нежными, словно идеально отточенными годами практики. Впрочем, это было недалеко от истины, и смущала тут только её совсем ещё расцветающая молодость и видимая хрупкая наивность. От её проникновенного взгляда у Такуты едва ли не потемнело в глазах. В юные годы он пытался встречаться с девушками, но когда дело доходило до прикосновений – так и не решался приблизиться к ним. Его способность слишком пугала его, он так приучил себя бояться её, что делал всё, лишь бы не пережить это снова, не напугать других и не подвергнуть опасности себя. Даже перчатки на руках не давали достаточной уверенности, чтобы почувствовать себя полноценным человеком. Сейчас же у него на коленях сидела молодая и абсолютно развязная девушка, не стирающая с лица самоуверенной и одновременно ужасно милой улыбки. И, возможно, Такута даже мог бы назвать её привлекательной, лежи она на его столе. Не то чтобы его больше интересовали мёртвые, чем живые. Всё же он не был настолько странным и пугающим типом. Просто через его руки проходило столько тел, что он давно привык воспринимать их как материал. Но подобно ювелиру, который даже спустя годы лишь сильнее учится оценивать красоту камней, Такута тоже с каждым годом учился видеть в своих «пациентах» особое очарование. Находить прекрасными черты тех, кто, увидь его кто-то на улице, показался бы совсем невзрачным. Видеть на обожжённом теле всё ещё изысканную форму ключиц, восхищаться тонкими губами и орлиным носом, украшающими благородное бледное лицо. Смотреть на мужчин и женщин одинаковыми глазами – глазами, видящими незамутнённую красоту человека в том, каким его создала природа. Со шрамами, ямочками, неровностями, несовершенствами. И лежи у него на столе юная девушка, как лежала когда-то Мо, он, может, восхищался бы её округлыми бёдрами или ямочками на пояснице, с трепетным уважением рассматривал бы костяшки её пальцев или родинку на плече. Но сейчас, когда такое молодое создание смотрело на него полным похоти взглядом, ему казалось это чем-то неправильным. Будто бы в священный храм тела, который он привык охранять многие годы, бесцеремонно ворвались вооружённые воины. Он просто не мог воспринять эту прекрасную девушку как объект вожделения, даже если бы постарался. Потому что с самого начала не видел её такой и не хотел видеть. Такута сбивчиво дышал и не мог понять, что должен делать – он ощущал, как разум всё сильнее застилает дымка, лишая его возможности соображать, но в то же время он всё ещё помнил себя – Такуту, который спустился в этот подвал для того, чтобы следовать своему острому и находчивому уму, чтобы открыть что-то совершенно новое для науки и для самого себя. И более того, он вдруг почувствовал какую-то обиду. Конечно, он на протяжении всей своей жизни время от времени думал, как сильно ему хочется прикоснуться к живой женщине, ощутить её тепло, испытать те чувства, о которых он мог узнать лишь из книг или рассказов чрезмерно болтливых случайных знакомых за кружкой особенно крепкого эля. Но сейчас он понимал, что он ни за что не хотел бы, чтобы это произошло вот так.

Внезапно Кани отстранилась от него и сверкнула мраморно-белым оскалом молодой хищницы.

– Ладно, сама справлюсь. – Она поднялась с колен Такуты и подняла ладонь вверх, многозначительно взмахнув двумя пальцами, а затем спешно исчезла вверху лестницы.

Такута всё ещё сидел на стуле с ошарашенным взглядом и пытался прийти в себя. Он был безмерно счастлив, что смог отделаться, не обидев девушку своим отказом (хотя, наверное, у него было такое лицо, что кто угодно предпочёл бы услышать тысячу отказов, лишь бы не созерцать эту кривую мину). В то же время тейна матэ поверить не мог, что всё может быть так просто и сейчас она вернётся, а в его распоряжении будут почти все нужные материалы. Останется только подождать несколько дней (если Кани, конечно, не возненавидит его после произошедшего), и у него на самом деле появится шанс сделать невероятное. Даже если Рэйра разорвёт его на части (что, конечно, не было предпочтительным исходом), его огромная алхимическая работа над разложением секрета стала бы монументальным достижением. Хотя внутри него и разрасталась тревога, что образцов с одной женщины может оказаться недостаточно, особенно если он хоть где-нибудь ошибётся и испортит пробу. А учитывая то, что подобных опытов в его практике ещё не было, это было очень вероятно.

Кани наконец вернулась и, как ни в чём не бывало, протянула Такуте сосуд с прозрачной клейкой субстанцией, небрежно размазанной по донышку. Тем не менее её было даже больше, чем Такута ожидал получить.

– Всё, что смогла, – лучезарно улыбнулась Кани, и Такута нервно оскалился в ответ.

Провожая девушку, Такута вышел с ней на улицу и, найдя в себе силы заговорить, начал:

– Спасибо тебе, Кани. Ты даже не представляешь, как ты помогла.

– Да что вы, я всегда рада помочь хорошему делу!

– Послушай… – тейна матэ опустил глаза, – я всё хотел спросить – тебе нравится твоя работа?

– Конечно, я мечтала об этом всю свою жизнь и целиком отдаюсь любимому делу! – Такута округлил глаза, но понял, что она иронизирует. Было странно вдруг услышать от неё сарказм, учитывая её манеру максимально просто и прямо изъясняться. – Нравится – это громко сказано, – продолжила она, – но я больше ничего особо не умею. Знаете ли, в приютской школе не многому могут научить. Ну и всё же… эта работа не так плоха. Иногда даже бывает весело, и деньги неплохие. А если рассказать посетителю историю своего грустного сиротского детства, то могут накинуть двойную цену! – Кани артистично сделала печальные глаза, а затем подмигнула Такуте.

– Но разве тебе никогда не хотелось стать кем-то другим?

– Не знаю, – девушка пожала плечами. – Все говорят, что нужно к чему-то стремиться, что-то уметь, но я не знаю, что я могла бы делать. По крайней мере пока. Да и кому мы нужны? Нижний город – помойка, это все знают. Вот когда революция наступит, я точно смогу стать кем-то! Потому что тогда в этом королевстве будет место всем людям. Ну а сейчас не думаю, что могла бы быть врачом, или художником, или… какие там ещё скучные профессии есть?

– Тейна матэ, – улыбнулся Такута.

– И тейна матэ тоже, – согласилась она, – вот из Сэма отличный тейна матэ выйдет. Он умный, а ещё он это дело очень любит. И после того как он к вам пришёл, он совсем другим человеком стал. До сих пор не могу привыкнуть, что он так чем-то горит!

– Я рад это слышать, – Такута кивнул.

– Я знаю, что он дурак, тейна Такута. И участие в наших миссиях его до добра не доведёт. Особенно после последнего раза… Но вы не бросайте его. Пусть хоть один из нас станет достойным человеком.

– Любой человек может быть достойным, для этого достаточно просто поступать правильно. Всегда.

– А правильно – это как?

– А это уже каждый сам решает. Вот собираешься что-то сделать – спроси себя, считаешь ли ты это верным? И если считаешь, то именно так и стоит делать. Достойный человек не всегда уважаемый и хороший. Но достоинство – это уважение к тому, во что ты искренне веришь, каким бы оно ни было.

– Вы очень умный, тейна Такута, – проникновенно посмотрела на него Кани, – теперь я буду стараться тоже быть достойной.

– Это хорошая цель, – мягко улыбнулся Такута, – и твоя сегодняшняя помощь – это точно достойный поступок, на который далеко не каждый может пойти. Так что можешь считать, что с сегодняшнего дня начинается твой путь.

Такута проводил девушку до дороги и, ещё раз поблагодарив её на прощание, вернулся в дом, решив не гасить на ночь фонарь у входной двери.