Глава 13

Бывшего писателя-исследователя, краеведа, преподавателя обществознания в школе, а ныне обычного пенсионера, Владислава Сергеевича Вятко, Войтех застал дома. Он как раз возился с кустами смородины на заднем дворе и был крайне удивлен, когда жена сказала, что к нему приехал гость.

– Гость? Надо же, какая неожиданность, – говорил он, энергично пожимая Войтеху руку. – В чем же цель вашего визита, молодой человек?

Войтех еще по дороге сюда решил, что скрывать правду от писателя не станет. Текста книги в Сети Иван не нашел, но по ее упоминаниям на одном из форумов было понятно, что автор, скорее всего, не станет относиться со скепсисом к аномальным вещам и людям, их изучающим, потому что сам когда-то пытался заниматься тем же. А вот ложь может легко распознать. Люди, посвятившие всю свою жизнь преподаванию, обычно умеют это делать.

– Меня зовут Войтех Дворжак, я работаю в Институте исследования необъяснимого, – сказал он. – В данный момент занимаюсь изучением одного места в вашей области – Гадовой низины. Знаю, что вы когда-то написали о ней книгу. Потому и хочу поговорить с вами.

Уже полностью седые брови Владислава Сергеевича взлетели вверх, сам он недоверчиво прищурился, но затем все же кивнул.

– Что ж, довольно неожиданно, честно говоря. Но раз так, проходите. – Он кивнул в сторону крыльца. – Варя сделает нам чай, поговорим на веранде. Сегодня погода располагает к душевным беседам на свежем воздухе. Варюша! – Владислав Сергеевич нашел взглядом жену. – Сделаешь нам с гостем чаю?

Женщина кивнула и скрылась за домом. Очевидно, там находился второй вход в дом. Владислав Сергеевич же пригласил Войтеха в большую крытую веранду, окна которой по случаю весеннего тепла были распахнуты настежь. На веранде пахло свежевыстиранным бельем – хотя Войтех нигде не приметил ни веревок для сушки, ни стиральной машины, – залежалой картошкой и свежей зеленью, но не уличной, а той, которую хозяйки обычно еще ранней весной высаживают в горшочки и баночки, чтобы затем пересадить в теплицы или открытый грунт. Впрочем, этому запаху объяснение нашлось быстро: примерно половину веранды занимали не горшочки и ящички, а банки из-под сметаны, йогуртов, даже обрезанные пакеты молока, в каждом из которых торчал какой-нибудь вид рассады. Войтех уже встречал такое у российских хозяек, правда, еще ни разу – в таком количестве.

– Итак, что конкретно вас интересует? – спросил Владислав Сергеевич, когда его жена принесла и расставила на небольшом столе чайник с заваркой, две чашки, а также блюдца с домашним печеньем.

– По правде говоря, всё, – улыбнулся Войтех. – Расскажите о своем расследовании в той местности. Почему оно вас заинтересовало и что вы там нашли?

Владислав Сергеевич откусил печенье, запил его чаем, медленно прожевал и лишь затем начал:

– Историю про Гадову низину я знал с детства. Я родился и вырос здесь неподалеку, поэтому такие сказки нам рассказывали с пеленок. Детьми мы, конечно, верили, выросли – перестали. Я переехал в город, закончил педагогический университет и увлекся краеведением. Писал статьи в газеты, собирал материалы, с учениками иногда выходили в экспедиции. И вот однажды, в поисках идеи, о чем бы написать новую статью, вспомнил и детские рассказы о Гадовой низине. Как раз шел девяносто четвертый год, интерес ко всяким мистическим историям набирал обороты. Во многих, даже крупных газетах им посвящали целые развороты. Мне стало интересно узнать подробности не только о самой низине, но и о том, как и почему эти истории вообще появились.

– И что интересного вы узнали?

– Ну раз вы приехали ко мне, должно быть, уже и сами знаете, что место издавна считалось нехорошим? – Владислав Сергеевич посмотрел на Войтеха и, дождавшись его кивка, продолжил: – Люди там не селились, поскольку место с незапамятных времен было облюбовано змеями. Я тоже встречал там огромные полчища, можно представить, что происходило раньше. То ли климат там для них благоприятный, то ли какая-то неведомая сила их туда гонит, но кроме тех, что жили там постоянно, каждую весну туда сползались гады со всей округи. Я еще мальчишкой был, но помню, что даже по нашей деревне каждый год ползли сотни змей в ту сторону, чтобы через пару месяцев вернуться обратно. Если вы бывали в тех местах, то, должно быть, и сами видели.

– Я бывал, – кивнул Войтех. – Провел там неделю и сейчас к вам оттуда приехал. Не скажу, что их там полчища, но ведь еще не сезон?

– Не сезон, – согласился Владислав Сергеевич. – Миграция чуть позже начнется, в июне будут сотнями ползти. А дом еще стоит?

– Дом?

– Большой, старый. По легенде, принадлежавший местному барину.

Войтех почему-то решил, что говорить о том, что дом перестроен под пансионат, не стоит. Ведь старый краевед наверняка имеет в виду именно его.

– Дом есть.

– С ним ведь тоже связана одна интересная легенда. Я не стал вносить эти данные в свою книгу, но вам могу рассказать.

– С удовольствием послушаю.

– В общем, примерно в конце девятнадцатого века охотился в тех местах один охотник. Как я говорил, туда старались не соваться, но всегда же найдется человек, готовый бросить вызов самому черту. Вот он туда и поехал. Больше покрасоваться, конечно, но и добычи привезти. Привез, правда, одного только убитого зайца, зато всем хвастался, что убил самого змеиного короля. Дескать, остановился на ночлег, поужинал, лег спать, а ночью к нему со всех сторон начали гады сползаться, во главе с огромной красной змеей с короной на голове. Охотник вскочил, схватил большой нож, который всегда носил с собой, и принялся отбиваться. Многих змей порубил, даже самому змеиному королю голову надвое разрубил. Хвастался он так примерно с месяц, а потом однажды утром из дома не вышел. Жил он один, жена его несколько лет назад в родах вместе с младенцем умерла. Люди забеспокоились, пришли к нему и обомлели. Лежал он посреди комнаты, мертвый уже. Сельский доктор насчитал около тысячи змеиных укусов на его теле! Видать, ночью змеи в дом пробрались и отомстили. А еще через несколько месяцев слух прошел, что низину ту барин некий выкупил, дом и деревню строит. Все ждали, когда он приедет рабочую силу искать, да только строительство шло, а он так и не приехал. Откуда людей набрал – никто не знал. Один раз только в ближайшей деревне зачем-то появился. И вот люди, когда увидели его, обомлели: сам рыжий как огонь, а через все лицо протянулся уродливый красный шрам. Угадайте, что подумали?

– Что это и есть тот самый змеиный король? – усмехнулся Войтех.

– В точку! Стали судачить, что потому и рабочую силу он не искал среди местных, змеи его все строили. Говорили также, что дом строит странный. Внешне обычный, а подвал – огромный! С целыми тоннелями под ним, огромными помещениями. Дескать, чтобы змеям его было где прятаться.

Войтех кивнул, уже не слыша последних слов. Подвал они видели, но тщательно не осматривали. Возможно, где-то за стеллажами и скрываются ходы. Саша при тщательном осмотре вполне может найти что-то такое.

– А сами вы что видели, когда были там?

Владислав Сергеевич снова вернулся к печенью, прежде чем продолжить.

– Честно говоря, дом я не осматривал. Он был запечатан, досками заколочен, да и не рискнул я. Я же краевед обычный, а не… как это нынче называется? Сталкер! Внук меня как-то просветил. Мне бы легенды собирать, в архивах копаться, с людьми разговаривать. Заброшенные дома – не моя стезя. Можете считать меня трусом, но у меня жена, трое детей мелких было.

– Ну что вы, я вовсе не считаю вас трусом, – заверил Войтех. – Разумная осторожность всегда лучше отчаянной храбрости.

– Вот-вот, – кивнул Владислав Сергеевич. – Но кое-что я все же видел. И, наверное, как раз по вашей части.

– Что именно? – тут же заинтересовался Войтех.

– Я туда три раза ездил. Два раза в один год, и потом еще раз, следующим летом. Вот тогда и увидел. Июль стоял, жара страшная. Оставил я машину на окраине дороги, а сам пошел осмотреться. Нам тогда на школу фотоаппарат выделили, вот я и решил пару снимков для стенгазеты и книги своей сделать. Часа два меня не было, наверное. Возвращаюсь, а машина не заводится. Я и так, я и сяк – никакого толку. С ней такое бывало иногда, нужно, чтобы часа три минимум постояла, потом снова начинала заводиться. До ближайшей деревни километров двадцать, сумерки сгущаются уже. Что делать? Решил ждать. Благо не зима, не замерзну. Страшно немного, конечно, рассказы сразу вспоминаются о том, как люди здесь пропадали. И вроде образованный человек, учитель, а как стемнело, так сразу страшилки разные в голову и лезут. Решил никуда от машины не отходить, так и не заблужусь. Развел костер, сижу. И вот уже где-то за полночь слышу, деревья странно колышутся, словно шепчутся. Я же за рулем, не пил. Морок, что ли? Встал, оглядываюсь. И тут вижу, трава начинает шевелиться. Ну я сразу все понял, костер затоптал – и в машину. И точно – ползут змеи. Сначала по одной, потом парами, а потом целыми десятками. А за ними сзади плывут три огненных шара. В ту пору у нас про шаровую молнию никто и не слышал почти, в учебниках детям не писали. Я сам знал, потому что с нашим физиком мы летом на рыбалку часто вместе ходили, вот он и рассказывал. Он, как и я, тоже науку любил, учебным материалом не ограничивался. Вот я и подумал сначала, что это она, шаровая молния.

– Сначала? – настороженно уточнил Войтех. – Что заставило вас передумать?

– Как приблизились они, стали кружить вокруг машины, мне показалось, что они… как бы так помягче сказать? Живые. Наделенные разумом. Они явно не по физическим законам двигались, не перемещению воздуха подчинялись, как это с шаровой молнией происходит. Мне даже казалось, что они словно пытаются общаться. Я двери закрыл, сижу смотрю на них, а самому так и хочется выйти, разглядеть получше. Куда только страх подевался? Но нет, трезвый ум взял верх, остался в машине. Они покружили-покружили немного, да и скрылись в темноте вслед за змеями. Машина у меня завелась, но не рискнул я в темноте ехать. Ну как раздавлю змей, а они потом за мной придут, как за тем охотником? Дождался утра и тогда уже уехал.

Войтех отхлебнул из чашки чай, вспоминая свои ощущения от встречи с огненными шарами. Он тоже не чувствовал страха.

– Думаете, те огненные шары связаны со змеями? – уточнил он.

– Черт его знает, – пожал плечами Владислав Сергеевич. – Но появились они вместе и ушли в одном направлении.

Больше ничего интересного писатель не рассказал, зато, немного помявшись, отдал Войтеху не только пару экземпляров своей книги, но и наработки и фотографии, которые собрал в ту экспедицию и бережно хранил в большой коробке на чердаке. Жалко было выбросить, да и отдавать сейчас тоже жалко, но Войтех заверил, что все вернет. Для отчетов и архивов ИИН просто снимет себе копии.

Прежде чем возвращаться в пансионат, он посетил большой магазин, чтобы закупиться едой. Софья Васильевна без вопросов дала им ключ от дома, но предупредила, что о своем приезде они сказали слишком поздно и никто к нему не подготовился. Войтех заверил, что они справятся сами и приходить не нужно. Так даже лучше: никто не заметит их расследования и не доложит хозяину пансионата. Однако наличие в доме трех взрослых людей, в том числе невероятно прожорливого Ивана, накладывало некоторые обязательства.

Солнце было еще высоко и приятно грело даже через автомобильное стекло, когда Войтех уже покинул город, а еще через некоторое время свернул в лес, оставив позади себя последний населенный пункт. Радио не тянуло, поэтому он выключил его, не став переключать приемник на проигрыш музыки с флешки. Почему-то воспринимать фоном болтовню ведущих у него получалось, а вот не замечать музыку – нет. Сейчас он предпочел ехать в тишине, чтобы иметь возможность немного подумать.

Местность давно имеет название «Гадова низина», а сам пансионат – «Королевская кобра». Целебная сила змеиного яда известна с давних времен, да и символом медицины не зря является оплетающая чашу змея. Очевидно, к исцеляющим свойствам пансионата и местности вокруг него змеи имеют самое непосредственное отношение. Но вот что за огненные шары? Войтеху почему-то казалось, что это не случайно забредшие с той стороны гости, как предполагал Нев. Нет, исцелялись, а затем сходили с ума именно те, кто встречался с ними. И они с Сашей избавились от своих болезней и шрамов именно в тот вечер, когда увидели их в лесу. Очевидно, Женя тоже с ними встречался. Владиславу Сергеевичу Вятко повезло: он сидел в машине и не контактировал с ними. Но по какому принципу огненные гости выбирают, кого исцелять, а кого нет? Ведь из трех студенток не повезло только Анне, из пяти охотников – Льву Никанорову…

«Если только старый козел все не сочинил».

Отчетливый голос прозвучал у самого уха, заставив Войтеха вздрогнуть. Только все его самообладание и выучка не позволили инстинктивно крутануть руль в сторону от голоса и не въехать в дерево, которые в изобилии росли по краям дороги. Он притормозил и медленно остановился. Огляделся, прекрасно зная, что все равно никого не увидит. Голос был таким явным, таким четким, что списать его на бессонную ночь или галлюцинации никак не получалось. И был очень похож на его собственный.

Кажется, времени у него осталось совсем мало.

В глубине души – и даже не так уж и глубоко – Саше было очень страшно. Снова, как и всегда в таких ситуациях, она вспомнила ту страшную осень, когда ослабла защита ее кулона и Темный Ангел по имени Любовь нашел ее, задолго до рождения обещанную ему в жертву. Сейчас, конечно, было страшно еще не настолько, но Саша знала, что это временно. Если они не поймут, что происходит, рано или поздно она окажется в состоянии Жени. В отличие от прошлого раза, она попытается не только убить себя, но и захочет прихватить с собой всех, кто будет рядом в тот момент. Можно сколько угодно убеждать себя, что теперь, когда они знают, как все происходит, она сможет держать себя в руках, но Саша знала, что это не так. На тот момент ей будет казаться правильным все, что она делает. В прошлый раз ее спасали кулон и Войтех, в этот же раз кулон бесполезен, а Войтех подвержен тому же действию. В какой-то момент Саше стало даже интересно, кто из них в итоге грохнет Ваню? Мысль показалась ей забавной, и она с ужасом поспешила избавиться от нее.

Вот странно: почему все эти потусторонние сущности всегда стремятся забрать у человека именно жизнь? Им что, галочки ставят в их потусторонней канцелярии за каждую оборванную нить Мойры?

Саша вот уже больше двух часов внимательно обследовала подвал, стараясь потрогать и переложить с места на место каждую вещицу. Будучи по природе своей кинестетиком, она лучше всего запоминала и реагировала именно на прикосновения. Просто скользнув взглядом по какому-либо предмету, она может пропустить что-то важное, а вот потрогав его, запомнив ощущения в кончиках пальцев, обязательно что-то да разглядит. Пока же ничего интересного ей не попадалось.

Она попыталась выработать систему и разложить все вещи по временным промежуткам. То, что казалось ей довольно новым, что пролежало в подвале не больше года – в одну кучу; несколько лет, примерно со времени основания пансионата – в другую. В третью же складывала вещи, которые явно оказались здесь задолго до основания самого пансионата и принадлежали, скорее всего, предыдущим хозяевам. Таких вещей было немного: старинная шкатулка, которая при заводе открывала крышку, но мелодию уже не проигрывала, разбитое зеркальце в позолоченной раме да еще несколько красивых, но бесполезных мелочей.

Что-то внезапно показалось странным. Только что она сделала нечто, на что не обратила внимания, но что запомнили кончики пальцев. Саша вернулась к той куче, куда положила очередной предмет одежды, и взяла его в руки. Это были штанишки от детской пижамы темно-зеленого цвета с изображением автомобилей из какого-то мультика. Саша не очень-то разбиралась в детях и детских вещах, но, пока еще была замужем за Максимом, приходилось тесно общаться с его племянниками – разновозрастными мальчишками в количестве четырех штук. И она точно помнила, что как-то видела по телевизору этот мультик, когда была в гостях у золовки. Пижама пахла пылью, наверное, лежит тут давно.

Где же она видела ее недавно? Может, опять же у кого-то из племянников? Они с Максимом развелись больше года назад, но общаться не перестали. Да и их родители жили по соседству, поэтому и племянников Саша продолжала видеть. Даже сестра Максима, которая первое время после их развода демонстративно воротила от Саши нос, наконец смирилась и перешла к практически прежней форме общения. Подругами они никогда не были, но при необходимости могли и помощи друг у друга попросить, и просто поболтать.

Так и не вспомнив, Саша на всякий случай отложила штанишки отдельно и продолжила разбор вещей.

Один из стеллажей, до которого она не добиралась раньше, был заставлен картонными коробками, которые оказались довольно тяжелыми, поскольку в них хранились посуда, книги и другие принадлежности, имевшие немаленький вес, но Саша с упрямством, достойным лучшего применения, все равно таскала их сама, не зовя на помощь Ваню. Тот был занят делом, а потому она не хотела его отвлекать. Да и просто с детства привыкла всем доказывать, что не так уж слаба физически, несмотря на вес и рост. Несколько лет работы в реанимации среди мужчин, комплекцией больше всего напоминающих платяные шкафы, только усугубили это ее желание.

«Все равно этого никто не оценит».

Саша вздрогнула, выронила коробку и резко обернулась. Позади никого не было. Она схватила фонарь и быстро обошла весь подвал, но тот был пуст. Неужели у нее тоже началось?..

– Пошел к черту, – неизвестно кому сказала она, возвращаясь к коробкам.

Даже если ее персональный голос уже проснулся, она не даст ему овладеть собой, пока это еще возможно. Наоборот, нужно ускорять поиски. Саша с удвоенной силой принялась стаскивать тяжелые коробки со стеллажа, чтобы затем спокойно разобрать их, но, освободив две нижние полки, удивленно замерла. За стеллажом начали проглядываться очертания двери. Саша присела на корточки, затем почти полностью залезла на полку стеллажа и стерла пыль и паутину со стены. Да, это определенно была дверь.

С еще большим рвением, уже не заботясь о сохранности вещей в коробках, Саша скинула их со стеллажа, оттащила его в сторону и остановилась перед деревянной дверью. Замка на ней не было, но выглядела она внушительно. Саша подергала за ручку, убеждаясь, что она все-таки заперта. Казалось, что ею не пользовались уже лет сто. Саша, конечно, попробовала пару раз ударить по ней плечом, но больше для очистки совести. Прекрасно понимала, что выбить дверь ей не удастся. Надо звать Ваню.

«Замечательная мысль, – с сарказмом прокомментировал все тот же голос. – И вся слава ему, а над тобой еще и посмеются. Слабая женщина попыталась взломать дверь. Ха-ха».

– К черту, я сказала, – повторила Саша, направляясь к выходу из подвала.

Ваня нашелся в том же месте, где и был, когда она пару часов назад спускалась в подвал: сидел на диване в просторной гостиной, поставив один ноутбук на стол, а второй – себе на колени. Рядом с ним лежала уже пустая пачка печенья с россыпью крошек вокруг.

«Как всегда, все сам сожрал, никому не оставил».

На эту фразу Саша уже даже внимания не обратила.

– Как успехи? – поинтересовался Ваня, не отрывая взгляд от ноутбука.

– Нашла кое-что интересное. – Саша уже собиралась рассказать про дверь, когда внезапно вспомнила, где видела похожую пижамку! – Можешь показать мне фотки, что Войта делал утром в деревне?

– Глянь там. – Ваня кивнул на третий ноутбук, лежавший на столе.

Саша быстро нашла нужную папку, пролистала фотографии и наконец отыскала то, что хотела.

– Что там? – поинтересовался Ваня, заметив ее странный взгляд.

Саша повернула ноутбук так, чтобы он видел экран, на котором в данный момент был снимок мальчика, которого они пытались вынести из деревни. Войтех сфотографировал его еще в кроватке. Малыш накрылся одеялом только наполовину, верхняя часть тела видна, а потому легко можно было разглядеть и зеленую курточку пижамы с изображением автомобилей.

– Я нашла в подвале штанишки от этой пижамы, – пояснила Саша.

Ваня отложил в сторону ноутбук, за которым работал, и наклонился ближе:

– Ты уверена?

– Ну я, конечно, не утверждаю, что такую пижаму выпустили всего в одном экземпляре и это точно вещи из одного комплекта, но они такие же.

– Что ж, – Ваня потер подбородок, – это подтверждает нашу теорию о том, что все живущие в той деревне, когда-то гостили в пансионате.

– И еще кое-что. Я нашла дверь.

– Дверь? Куда?

– Если бы я смогла ее открыть, я бы тебе сказала куда.

– Если бы тебя не сожрали раньше, – хмыкнул Ваня, поднимаясь с дивана. – Ты бы не стала меня звать, полезла бы смотреть сама, а то я тебя не знаю. Пойдем посмотрим, что там за дверь и куда она ведет.

«Он смеется над тобой, а ты терпишь, – тут же прокомментировал голос. – Сейчас дверь откроет, потом еще и будет рассказывать всем, как сам ее нашел, а ты ни при чем».

Они спустились в подвал, и дверь на самом деле не вызвала у Вани никаких затруднений. Ему даже не пришлось идти за инструментами, чтобы вскрыть ее, он со второго удара вышиб ее мощным плечом и первым шагнул в темный коридор за ней.

– Что там? – спросила Саша, ступая следом. За широкой Ваниной спиной ей ничего не было видно.

– Коридор. Вроде длинный. Пойдем посмотрим.

Прихватив два мощных фонаря, они двинулись внутрь темного и длинного, как кишка, коридора. Саше никак не удавалось определить, чем выложены стены, поэтому она коснулась их рукой. Пальцы ощутили что-то холодное и немного влажное, отдаленно напоминающее кафельную плитку, но ни единого шва она не увидела. Потолок здесь был довольно низким, несколько раз Ване даже приходилось наклоняться, чтобы не удариться головой. Метров через двадцать коридор делал поворот на девяносто градусов, а затем немного расширялся, что позволило Саше идти уже не за Ваниной спиной, а рядом с ним, поэтому и решетку они увидели вместе.

– Похоже на камеру, – прокомментировала Саша.

– Интересно, что в ней.

Ваня шагнул к решетке первым и удивленно замер.

– Мать твою…

Саша поспешила следом и через мгновение произнесла ту же фразу: за решеткой оказалось крохотное помещение, в котором тем не менее поместилось что-то вроде кушетки, на которой лежал… Женя.

Ступор длился ровно одно мгновение, спустя которое Саша толкнула тяжелую решетку, даже не услышав натужного скрипа, с которым та отворилась, и бросилась к кушетке. В отличие от нее, Ваня обратил внимание, что решетка выглядела ржавой, и, казалось, ее не открывали много лет. Две петли, на которые вешался замок, проржавели почти насквозь, а самого замка не было.

– Он жив!

Только Сашин голос вывел его из задумчивости. Ваня шагнул в камеру, подхватил младшего товарища на руки и понес к выходу.

– Раз жив, нечего ему тут делать, – на ходу проговорил он.

Назад они возвращались гораздо быстрее, чем шли сюда, уже не обращая внимания на обстановку. Отнесли Женю в одну из комнат на втором этаже, ту, где почти две недели назад он ночевал, и уложили на кровать. Саша, естественно, сбегала за своей неизменной аптечкой и принялась колдовать над студентом.

– Как он вообще здесь оказался? – недоумевала она. – Мы ведь звонили в Питер всего несколько часов назад, Долгов говорил, что он там.

– А вот мы сейчас и проверим.

Ваня вытащил смартфон и набрал номер Долгова.

– Костян? Ты где?.. А Женек?.. Точно?.. Сходи проверь… Блин, тебе что, сложно свою холеную задницу от кресла оторвать? Говорю же: сходи проверь!

Саша не слышала, что отвечал Долгов, у нее было занятие поважнее, но, судя по довольному лицу Вани, того достать оказалось несколько легче, чем когда-то Войтеха. Спустя полминуты Костя, видимо, подтвердил, что Женя крепко зафиксирован в лаборатории ИИН, потому что Ваня хмыкнул и сказал:

– Я тебе сейчас фотку пришлю, не клади трубку.

Он сфотографировал лежащего на кровати Женю, отослал снимок Долгову, переключил разговор на громкую связь и положил телефон на тумбочку.

– Ну как тебе?

В трубке несколько секунд висело напряженное молчание, а затем Долгов спросил:

– Что это за ерунда?

– А вот нас с Айболитом тот же вопрос интересует.

– Где вы его нашли?

– В подвале нашего волшебного пансионата. Там целые подземные лабиринты.

– Так… – Саша почти наяву увидела, как Долгов смотрит на «своего» Женю, потирая лоб. – Так, – повторил он. – Я сейчас найду Нева, и созвонимся по скайпу. Ваш экземпляр Жени никуда из дома не выносите, понятно?

Ни Саша, ни Ваня и не собирались этого делать, но последний все же поинтересовался:

– Почему?

– Потому что это может быть так же опасно, как было выносить мальчика из деревни.

– О, еда! – обрадовался Ваня, увидев из окна кухни Войтеха, достающего из машины два больших фирменных пакета одного известного гипермаркета.

– Можно подумать, ты до этого голодал, – проворчала Саша. – Слопал всю пачку печенья, мне ни крошки не оставил.

Они вышли на крыльцо, чтобы помочь Войтеху отнести продукты в дом. Тот выглядел напряженным и обеспокоенным, и Саше хватило всего одного взгляда, чтобы понять, что он тоже слышит голос. Он, видимо, понял это про нее, потому что сочувственно улыбнулся, как бы говоря, что это было ожидаемо, но они попытаются справиться. Ваня, уже увлекшийся разглядыванием содержимого пакетов, обмена взглядами не заметил.

– Хочу сразу предупредить, что ни пива, ни мяса для шашлыков там нет, – заявил Войтех, заходя в дом.

– А я от тебя ничего другого и не ждал, – парировал Ваня. – Ну, рассказывай, что узнал.

Войтех повесил на вешалку куртку и сразу прошел на кухню, чтобы сделать себе чашку кофе. Даже без посторонних голосов вторые бессонные сутки плохо сказывались на нем, а голос только добавлял проблем, постоянно нашептывая на ухо гадости.

Пока они пили кофе с бутербродами, Войтех во всех подробностях пересказал разговор с Владиславом Сергеевичем и заодно свои выводы.

– Так что, по всей видимости, аномальная зона здесь существует давно, – подвел он итог. – И эти огненные шары связаны со змеями. Пока я только не понимаю как. То ли змеи открывают им проход, то ли змеи сами с той стороны. Потому что если принять за правду легенду о первом владельце этого дома, придется признать, что змеиный царь смог обратиться человеком. И еще Владислав Сергеевич считает, что под домом существует разветвленная сеть тоннелей, построенная этим первым хозяином.

– И отчасти он прав, – кивнул Ваня. Поймав удивленный взгляд Войтеха, он продолжил: – Сашка нашла в подвале неприметную дверь. Мы ее вскрыли и обнаружили за ней длинный коридор, а в нем – своеобразную камеру. Возможно, она там не одна, всё мы не осматривали, были заняты кое-чем другим.

– В камере мы нашли Женю, – перебила его Саша, поскольку Ваня мог еще долго тянуть кота за хвост, подводя к главному.

Войтех перевел удивленный взгляд с одного на вторую.

– В каком смысле?

– В прямом, – усмехнулся Ваня. – Пойдем, сам посмотришь.

Войтех мгновенно забыл про недопитый кофе, а адреналин, выплеснувшийся в кровь от волнения, снял усталость и сонливость лучше всякого кофеина. Они поднялись на второй этаж, где Саша и Ваня продемонстрировали ему лежащего на кровати Женю. Самого настоящего Женю. К его руке тянулась тонкая трубка капельницы, присоединенная к большому флакону, подручными средствами закрепленному к изголовью кровати.

– Как он здесь оказался? – недоуменно поинтересовался Войтех, разглядывая привязанные к кровати руки и ноги молодого товарища.

– Не, ты не понял, – хмыкнул Ваня. – Это не тот Женя, которого мы вчера вечером видели в лаборатории ИИН. Мы звонили Долгову, тот Женя по-прежнему у них. Этот – другой.

Войтех устало потер лоб. Это было скорее привычкой, ожиданием мигрени, которая всегда в таких случаях начинала медленно разливаться по черепной коробке, но сегодня этого не произошло.

– И вы терпеливо ждали, пока мы выпьем кофе и я расскажу о беседе с писателем, прежде чем показать мне его?! – возмутился он.

– Ну про Женьку-то мы уже знали, – усмехнулся Ваня. – Твой рассказ показался интереснее на тот момент.

Войтех с трудом подавил в себе желание ударить его.

– То есть у нас теперь два Жени? – уточнил он.

Ваня кивнул.

– И это еще не все, – вздохнула Саша. – Смотри.

Она подошла к Жене, чуть выше подняла рукав рубашки, демонстрируя Войтеху весьма необычные шрамы на внутренней стороне плеча.

– Я пыталась привести его в чувство, но ничего не вышло, – пояснила Саша. – Тогда решила хоть глюкозу прокапать, ведь неизвестно, сколько он так пролежал в подвале. И хоть его общее состояние не вызывает у меня опасений, лишним не будет. Закатала рукав и увидела шрам. Похоже, когда-то у него был сложный перелом.

– Да, он рассказывал об этом, – кивнул Войтех. – Когда советовал мне этот пансионат, говорил, что понимает, как тебе сложно, поскольку еще подростком тоже ломал руку. Ему даже штифты ставили, поскольку кости могли срастись неправильно. Наверное, шрамы оттуда.

Саша ничего не ответила. Вместо этого вытащила из кармана телефон, вывела на экран фотографию и протянула Войтеху.

– А это та же самая рука Жени, который в лаборатории Института. Долгов сфотографировал по нашей просьбе.

Войтех медленно взял телефон, уставившись на экран. За секунду до того, как он разглядел, что там, он уже знал, что увидит. Для этого не нужно было быть экстрасенсом. Долгов крупным планом сфотографировал абсолютно гладкое, без каких-либо шрамов, плечо Жени.

– То есть у нас два Жени. Один – такой, каким он был всю жизнь, до того как приехал в этот пансионат. Другой – такой, каким он стал после ночи здесь?

– Зришь в корень, чувак, – усмехнулся Ваня, только улыбка эта теперь даже не пыталась выглядеть настоящей.

Войтех протянул Саше телефон и снова встретился с ней взглядом. В ее глазах читалось то же, о чем думал он сам: «А где мы такие, какими были до приезда сюда?» Как бы ни было страшно произнести эти слова, но Войтех все же решился:

– Значит, это место не исцеляет. Оно просто создает идеального двойника.

– Который затем по неизвестной причине сходит с ума, начинает слышать голоса и убивает всех вокруг, – добавил Ваня.

Пожалуй, сейчас Войтеху даже не хватало мигрени, за которую можно было бы спрятаться от собственных мыслей.

– Но что происходит с настоящим человеком?

– Очевидно, он все-таки умирает от истощения, а его призрак переселяется жить в деревню, – мрачно предположила Саша.

– Или не умирает, а просто переселяется в деревню, – возразил Ваня. – Иначе в подвале мы нашли бы горы трупов или скелетов.

– Мы еще не обследовали весь подвал. Кстати, это в любом случае надо сделать, ведь где-то там должны быть и… мы.

– Нет, – твердо заявил Войтех, теперь почему-то избегая смотреть на Сашу. – Пока мы не должны искать себя.

– Но почему? Нам нужна помощь! Мы там лежим больше недели, наверняка обезвожены.

– Ты сама сказала, что состояние Жени не вызывает у тебя опасений, – напомнил Войтех. – А он там лежал дольше нашего. Все симптомы у него проявились раньше, а значит, и двойник появился раньше. Прежде чем искать нас, нужно выяснить, что здесь все-таки происходит. Вдруг встречаться с двойниками так же опасно, как это было в том военном городке под Москвой, помните?

Ваня передернул плечами, вспоминая.

– Пожалуй, я согласен с Дворжаком, – кивнул он. – Пока нам не стоит искать вас. Нев сейчас роет в своих книгах нужную информацию, подождем результатов от него.

– Прекрасно! – фыркнула Саша. – Будем просто сидеть и ждать!

– Нет, мы тоже будем искать информацию, – возразил Войтех. – Вятко дал мне свои рукописи и материалы. Нужно изучить их, возможно, там будет что-то важное.

– Ага, инструкция, как змеиный царь строил этот дом! – Саша развернулась и вышла из комнаты, сильно хлопнув дверью.

– Кажется, Айболит с нами не согласна, – хмыкнул Ваня, проводив ее взглядом.

Войтех кивнул:

– Мы оба уже слышим голоса. Думаю, ее это нервирует. Поверь, ничего хорошего они не говорят.

Ваня мрачно посмотрел на него, а потом ехидно улыбнулся:

– Предупреди, когда вам начнет хотеться меня убить. Я должен быть готов к этому.

– Знаешь, – Войтех внимательно посмотрел на него, – тебя мне хочется убить все время вот уже четыре года, так что я бы на твоем месте вообще не расслаблялся.

Отчасти Войтех переживал, что Саша не послушает его доводов и отправится в подвал искать двойников, поэтому не стал задерживаться в комнате с Женей, а сразу следом за ней вышел в коридор. С Саши бы сталось. Она и так частенько игнорировала его просьбы и приказы, теперь же, когда неизвестный голос наверняка шепчет ей, насколько все вокруг неправильно, кто знает, что взбредет ей в голову? Свой голос Войтех пока мог игнорировать, а вот может ли Саша?

Она к тому времени уже успела спуститься на первый этаж и пересечь гостиную, но вскоре хлопнула не дверь, ведущая в помещение, где находился спуск в подвал, а входная: Саша вышла на улицу. Возможно, стоило дать ей время побыть наедине с собой и своими мыслями, по крайней мере, в подобных ситуациях Войтех хотел бы себе это время, но он уже неплохо успел узнать ее: она была другой. И сейчас наверняка хотела если не поддержки и обещаний, что все будет хорошо, то хотя бы простого разговора об этом. Это он не любил копаться в проблемах, она желала их обсуждать. Тем более она оставила на вешалке куртку, а на улице было еще недостаточно тепло.

Саша сидела на лавочке неподалеку от входа и курила. Почему-то это напомнило Войтеху их самую первую поездку в глухую деревню, где рано утром он вот так же вынес ей куртку и обнаружил ее на скамейке с сигаретой. Забавно, что даже время года было примерно то же самое.

Войтех молча накинул ей куртку на плечи и сел рядом, не зная, что сказать. С Сашей это никогда и не требовалось, она спокойно могла начать сама, рассказать о том, что ее волнует. Вот и сейчас, несколько раз затянувшись и выпустив в прохладный апрельский воздух сизый дым, который мгновенно унес прочь легкий ветерок, сказала:

– Я знаю, что обещала тебе курить поменьше, но как тут удержаться?

Войтех покосился на нее и согласно кивнул:

– Если тебя это успокаивает, то я тебе даже завидую.

– Мне кажется, в такой ситуации вообще ничего не успокаивает. Помнишь, когда мы проводили расследование в том городке с Зеркалом Смерти, которое мучило нас кошмарами, ты однажды признался мне, что боишься, что все это может быть ненастоящим, лишь твоей фантазией?

Конечно же, Войтех это помнил. Зеркало тогда погружало их из одного кошмарного сна в другой, в одном из которых он увидел себя в кабинете психиатра. Тот утверждал, что никаких расследований аномальных явлений, никаких новых друзей, никаких обоюдных чувств с Сашей у него нет. Все это лишь бред его воспаленного мозга, не способного справиться с пугающей реальностью, в которой он потерял работу, карьеру, друзей, родных, способность чем-либо заниматься в жизни и что-то значить. Очнувшись от того сна, Войтех еще долго не мог поверить, что это был всего лишь сон.

– Помню, – кивнул он.

– Я тогда много думала над твоими словами, – продолжила Саша, посмотрев на него. – Даже потом, когда мы уничтожили зеркало, уехали из того города и вернулись к обычной жизни. Пыталась представить, что я чувствовала бы, если бы вдруг однажды узнала, что вся моя жизнь – неправда. И что делала бы в таком случае.

– И что же?

– Попыталась бы принять правду, смириться с ней. Ведь даже когда я поняла, что влюбилась в тебя, и мне казалось, что ты испытываешь ко мне те же чувства, но на твоем пути снова возникла Кристина, я ушла. Потому что только настоящее имеет значение, не наши фантазии и мечты, какими бы приятными они ни были.

Войтех стянул с руки перчатку, отстраненно отмечая, что продолжает носить их по привычке, хотя в этом уже нет необходимости, и коснулся ее прохладных пальцев, сжимая в поддержке. Он не удивился ее ответу. Для нее всегда имела значение только правда.

– Но сейчас другое, – продолжила Саша. – Сейчас все вокруг – настоящее, даже если мне уже начинает казаться, что это не так. Все – настоящее, а я – фальшивая. И вот с этим смириться уже сложнее.

– Ты не фальшивая, – возразил Войтех. – Разве ты чувствуешь себя фальшивой?

– А разве имеет смысл то, что я чувствую, если мы оба знаем, что ненастоящие? Двойники тех, кто сейчас, скорее всего, заперт где-то в подвале. Мы существуем меньше двух недель, я – не Саша Рейхерд.

Войтех крепче сжал ее руку, затем поднес ладонь к губам и коротко поцеловал.

– Ты и есть Саша Рейхерд. У тебя ведь есть все ее воспоминания, ее чувства, так?

– Как я могу быть уверена, что это именно ее воспоминания? Что я ничего не придумала?

– Это вскрылось бы, обязательно. Ведь эти две недели мы не жили в изоляции. Мы общались с другими людьми, ходили на работу, встречались с родными. И ни разу ни у кого не возникло подозрений, что что-то не так. Наши воспоминания совпадают, а значит, они настоящие. Ты же помнишь наше расследование в исчезнувшем замке?

– Не всегда все четко, но помню, – кивнула Саша.

– Вот! А ведь его даже, по сути, не было. Когда мы вернулись из замка, реальность изменилась. Если бы сейчас твои воспоминания были фальшивыми, не Саши Рейхерд, едва ли ты помнила бы то расследование.

Саша ненадолго задумалась, докурила сигарету, затушила ее о край лавочки и положила окурок рядом, чтобы выбросить, когда пойдет в дом. Возможно, сама она не обратила на это внимания, но для Войтеха это было еще одним доказательством того, что все ее привычки – настоящие. Саша никогда не бросала окурки на землю.

– А тело? – снова спросила она. – Тело ведь ненастоящее.

– Смотря что для тебя важнее: сознание, чувства, привычки и мысли – или тело.

– Допустим, я скажу – сознание, но что будет с телом? Ведь сейчас нас двое. По крайней мере, если судить по Жене. Если мы сможем разобраться с этим делом, то кто из нас останется?

Войтех ненадолго задумался, продолжая машинально поглаживать ее пальцы. Он не знал ответа на этот вопрос, более того, боялся его узнавать. Ему казалось, что сейчас это бессмысленно: они не знают, что происходит с настоящим телом, возможно ли его спасти. Как и пока не знают, как остановить деградацию двойника. Так какой смысл сейчас думать о том, кто из них останется? И что произойдет с тем, кто не останется?

– Даже несмотря на то, что мы – фальшивые, я бы хотела, чтобы остались эти мы, – внезапно сказала Саша.

– Почему? – удивился Войтех. Это ее заявление шло вразрез со всем, что она говорила раньше.

Саша посмотрела на него, не зная, стоит ли говорить то, что вертится на языке, но не выдержала. Она не хотела приезжать сюда с расследованием. И если бы все не случилось так, как случилось, возможно, нашла бы способ уговорить Войтеха не делать этого, не пытаться все вернуть. С того самого момента, как она узнала о его опухоли, это пугало ее до обморока. Она пообещала ему не паниковать, не искать лучшие клиники и знакомых врачей, добровольно отдала все наблюдение в руки Долгова, но сама, конечно же, не могла не быть в курсе. После каждого обследования тщательно просматривала результаты, благо доступ у нее был, сравнивала, порой даже решалась как бы невзначай поинтересоваться мнением Долгова. Тот от нее ничего не скрывал, сразу предупредил, что еще один сильный скачок роста опухоли Войтех может не пережить.

Перед Новым годом Саше удалось посетить одну врачебную конференцию, на которую она заглядывалась уже больше года, еще работая в больнице, и даже проконсультироваться с ведущим российским нейрохирургом. Увидев снимки Войтеха, у того загорелись глаза. Он с радостью взялся бы за операцию, поскольку в этом месте оперировать ему еще никогда не приходилось, а для научных трудов очень пригодилось бы. К сожалению, несмотря на желание взяться за такого пациента, никаких обещаний он дать не мог. Саша не ждала от него гарантий, понимала, что это в принципе невозможно, когда дело касается такой тонкой науки, как нейрохирургия, но и процент благополучного исхода он давал не больше, чем остальные. Ему просто было интересно получить такой материал, что, конечно, совсем не устраивало Сашу. И уж тем более не устроило бы Войтеха.

И когда опухоль исчезла сама по себе, Саша с трудом смогла скрыть радость. Видела, что Войтех скорее расстроен этим, а потому сдержалась. Ничего не сказала, но сама надеялась придумать такие аргументы, которые он смог бы принять. Да, у него больше не будет его дара, но его жизни ничего не будет угрожать. И где-то в самой глубине души она понимала, что на его месте тоже хотела бы все вернуть. Потому что даже самая долгая, но скучная жизнь никогда не перекроет короткой, но яркой и насыщенной. Ей хотелось обезопасить его, но его желание она могла понять. И вот времени заставить его передумать у нее не осталось.

– Потому что у старой версии нас, скорее всего, остались все наши старые болячки, – просто сказала она. – И черт с ней, с моей рукой, но я не хочу, чтобы у тебя снова была эта опухоль. Татуировку, если уж так хочешь, можешь сделать заново, но опухоль – я не хочу.

Войтех посмотрел на нее удивленно, как будто в его голове что-то не сходилось.

– Но ведь тогда у меня не будет и экстрасенсорных способностей, – напомнил он.

– Да и черт с ними! – с жаром воскликнула Саша. – Зато ты будешь здоров, и каждый раз, когда ты уезжаешь куда-то без меня, я не буду мысленно с тобой прощаться. Ты что же, не понимаешь, что очередная смертельная опасность может поджидать где угодно? Тем более с такой работой, как наша. Еще раз приблизишься к краю – и все, можешь уже не вернуться. Долгов ведь предупреждал тебя!

Войтех осторожно выпустил ее руку и чуть выпрямился.

– Вижу, он обсуждал это и с тобой, – чуть прохладнее заметил он.

– Я обещала не быть рядом с тобой врачом, но это не значит, что я за тебя не волнуюсь и не хочу быть в курсе происходящего. Войта, – Саша нежно улыбнулась и сама взяла его за руку, – я просто хочу, чтобы ты был здоров. И чтобы мы прожили с тобой долгую и счастливую жизнь.

– Долгую, счастливую и скучную? – не сдержался он.

– Кто тебе сказал, что она непременно будет скучной? Ведь ни у Сидоровых, ни у меня, ни у Долгова с Дементьевым нет никаких экстрасенсорных или магических способностей, но мы работаем на этой работе, и нам вовсе не скучно. Так почему ты думаешь, что ты заскучаешь?

– Я боюсь, что заскучаешь ты. Ты влюбилась в меня уже в экстрасенса. Ты не знаешь меня другого. Что, если я обычный тебе не понравлюсь?

Саша долго и внимательно разглядывала его лицо, а затем рассмеялась.

– Дурак ты, Дворжак. Ты уже однажды пытался напугать меня тем, что, узнав тебя в обычной жизни, я разочаруюсь. Но я не разочаровалась. Так почему ты думаешь, что я непременно разочаруюсь теперь? Я же не за экстрасенсорные способности тебя люблю.

– А за что?

– За слабости, это же очевидно. – Она наклонилась к нему и коснулась его губ в легком поцелуе. – Охотник за привидениями ты, конечно, знатный, но я люблю в тебе обычного человека. Того, который выглядит небритым и лохматым по утрам, порой смешно сопит по ночам, педантично раскладывает вещи по местам и иногда даже болеет. Который не всегда знает, как поступить, и иногда ошибается. Не героя, способного спасти мир, жертвуя собой, а того, кто может признать, что не все в этом мире в его власти.

Войтех наконец улыбнулся в ответ, свободной рукой коснулся ее щеки, чуть погладив, а затем скользнул ладонью на затылок, чтобы притянуть к себе для более длительного поцелуя.

– Почему ты не сказала мне об этом в Питере, а сразу согласилась приехать сюда с расследованием, чтобы понять, как все произошло?

– Потому что не хотела обижать тебя своей необдуманной реакцией, – тихо ответила она. – Я знаю, что раньше часто так делала, и мне не хотелось повторять своих ошибок. Я хотела поразмыслить и придумать, как осторожно убедить тебя не делать этого.

Войтех несколько долгих секунд смотрел на нее, а затем кивнул. По крайней мере, сейчас она думает так, а затем они разберутся. Может быть, все еще удастся вернуть, а если нет, тогда и будет думать, что делать.

– Пойдем, я уложу тебя немного отдохнуть, – предложил он. – Ты не спишь вторые сутки, сон не будет лишним. А помочь пока все равно ничем не можешь.

Он ждал, что Саша начнет возражать и упрямиться, но она позволила поднять себя с лавочки и послушно последовала за ним в дом.