11
Мой пульс участился. Лицо похолодело.
Но в тот миг я поняла, что не боюсь.
Я всегда переживала, что испугаюсь. Я бахвалилась и изображала из себя победительницу, но сколько драк у меня на счету? Пара потасовок с другими детьми, когда я была помладше? Несколько спаррингов на занятиях по дзюдо?
В глубине души я всегда переживала, что, как только доберусь до неба, ударюсь в панику. Что окажусь трусихой, какой меня все считали. Как… в той лживой истории об отце.
Тем не менее твердой рукой я сбавила тягу и заложила вираж, пытаясь зайти в тыл врагу. Я знала приемы ближнего воздушного боя. Изучила их вдоль и поперек. На всех уроках рисовала их на полях тетрадок.
Но пока что я была безнадежна. Дуга получилась слишком широкой, и Рвота едва не врезалась в меня, когда мы ушли в крен не одновременно.
— Ух, — сказала она, когда мы выровняли курс. — Это сложнее, чем кажется.
Креллский корабль нацелился на Йоргена, дав залп сияющего огня из деструкторов. Я попыталась помочь, но на этот раз повернула слишком резко. Йорген, Недд и вражеский корабль, маневрируя, пронеслись позади.
Я покраснела, ощутив свою бесполезность. Всегда казалось, что… ну, все будет получаться само собой. На деле приходилось попотеть даже для того, чтобы развернуть корабль куда нужно.
Крелл снова прицепился Говнюку на хвост, и тот, тихонько выругавшись, почти идеально ушел в двойное S-образное уклонение. Все вдруг показалось мне гораздо более реальным. Это один из моих товарищей. И враг делает все возможное, чтобы его прикончить.
— Молодец, Йорген, — сказал Кобб. — Но в будущем осторожнее с такими маневрами. Если летаешь намного лучше товарищей, сразу привлекаешь внимание креллов. Если они вычисляют командира звена, то атакуют его в первую очередь.
— Разве они не должны сначала нападать на самых слабых пилотов? — спросила ФМ. — Их проще убить.
Однако креллы мыслили по-другому. Они всегда выискивали и уничтожали лучших пилотов, чтобы разрушить нашу цепочку командования.
— Потом объясню, — напряженно проговорил Кобб. — Недд, тебе надо держаться ближе к Йоргену, если можешь. Пусть крелл опасается, что ты сядешь ему на хвост, если он сядет на хвост ему.
Повезло, что креллы сосредотачивались на хороших пилотах, иначе мы с Рвотой стали бы отличными мишенями. Мы с трудом управляли истребителями. А вот Говнюк… заложил идеальную петлю Альстрома, почти сбросив креллский корабль.
К сожалению, следующий маневр он выполнил не так мастерски — на выходе его «Поко» случайно развернуло в сторону звена. По рации я слышала, как он сквернословит, пытаясь уклониться, но в результате вражеские выстрелы полетели прямо в ребят.
Их закрутило-разбросало во все стороны. Бим зацепил Зарю, молчаливую девушку с татуировками. Их корабли отскочили друг от друга, но никого больше не задели. Несколько выстрелов из деструктора попали прямо в Рига, но его щит выдержал. Он все равно завопил, когда «Поко» окутали вспышки.
Я стиснула зубы, сердце колотилось. Нам с Рвотой удалось — наконец-то! — развернуться в правильном направлении. Но это означало, что мы должны проложить путь через рассеявшиеся корабли, и на этот раз я едва не столкнулась с Бимом.
Скад! Я понимала логику адмирала, но ни в коем случае не следовало поднимать нас в воздух. Такими темпами единственными погребальными кострами сегодня будут наши собственные. Бедняга Киммалин, наверное, не справилась с управлением, потому как опустилась футов на пятьсот ниже.
Говнюк едва держался впереди крелла, хотя давно оставил Недда позади. Я толкнула рычаг двигателя, и корабль ненадолго компенсировал перегрузку, но через несколько секунд она навалилась всей тяжестью, вдавив в кресло.
— Где подкрепление?! — заорал Говнюк, когда враг попал по его щиту.
— Будет с минуты на минуту, — ответил Кобб.
— У меня нет минуты! Попробую увести его повыше, чтобы до него дотянулись зенитки. Сообщите им.
— Готово, — сказал Кобб. — Щит крелла по-прежнему активен, так что тебе придется подержать его в радиусе действия зениток, чтобы стрелки попали по нему несколько раз.
— Хорошо… постараюсь… Что это за красная лампочка мигает на приборной доске?
— Твой щит отключен, — тихо ответил Кобб.
«Я могу его спасти, — в отчаянии подумала я. — Я должна его спасти!»
Оба корабля набрали большую высоту. Моей единственной надеждой было побыстрее туда добраться, сесть креллу на хвост и сбить его. Так что я задрала нос корабля кверху и ударила по рычагу, врубая форсаж.
Перегрузка вдавила меня в кресло, и я почувствовала, как становлюсь тяжелее. Странное ощущение, совсем не так, как я представляла. Казалось, кожа сползает с лица, а руки наливаются свинцом и управлять кораблем все труднее.
Хуже того, желудок провалился куда-то вниз, и меня накрыла волна дурноты. Всего через несколько секунд я начала отключаться.
Нет… Я заставила себя сжать пальцы на рычаге и отвести его обратно, замедляя корабль. Едва удавалось оставаться в сознании.
Внизу начали стрелять зенитные пушки, защищавшие «Альту», но по сравнению с юркими истребителями они казались неуклюжими и медленными. Вокруг маленького «Поко» Йоргена и странного недостроенного корабля крелла гремели взрывы. Яркая вспышка возвестила о прямом попадании, щит крелла испарился, но враг все так же сидел на хвосте у Йоргена.
И следующим выстрелом точно не промажет.
Нет!
В тот же миг снизу вырвался луч чистого света и пробил корабль крелла прямо по центру. Тот в огненной вспышке разлетелся на куски.
Йорген вздохнул с облегчением.
— Кобб, поблагодари за меня подкрепление.
— Это не они, сынок.
— О! — воскликнула Киммалин. — Я попала? Попала! Говнюк, с тобой все хорошо?
Нахмурившись, я посмотрела вниз. Стреляла Киммалин. Она расположилась ниже и в стороне, но не чтобы сбежать, а чтобы как следует прицелиться во врага, не задев своих.
Честно говоря, я была ошеломлена. Судя по голосу, Йорген тоже:
— Скад! Бзик, неужели ты сбила креллский истребитель дальним выстрелом?
Кобб усмехнулся по рации.
— Выходит, твое досье не врет, Бзик.
— Я не… — начала она, но лишь вздохнула. — Не важно. Пусть будет Бзик. В общем, да, сэр.
— О чем это вы? — спросил Йорген.
— Она дочь зенитных стрелков из Благодатной пещеры, — пояснил Кобб. — Из тех, кто метко бьют из малых зениток, традиционно получаются хорошие пилоты. Их вращающиеся кресла приучают шевелиться и стрелять, и у нашей юной Бзик весьма впечатляющие показатели.
— Если честно, я даже не собиралась проходить тест на пилота, — заговорщически поведала она. — Но тут объявились рекрутеры АОН и попросили продемонстрировать, на что я способна, так что выбора не было. Лучше всего скромность проявляется во время хвастовства, как наставляла Святая. Когда мне сказали, что, возможно, я гожусь для полетов… если честно, идея привела меня в легкий восторг.
Неожиданно ее присутствие среди нас обрело смысл.
— Отставить разговоры, — приказал Йорген. Голос у него дрожал. — Отчет о текущем состоянии, начиная с раненых, если есть.
— Меня… — заговорил Риг, — меня подбили.
— Насколько серьезно?
— Просто тряхнуло. Но меня… вырвало.
Рвота заржала в голос.
— Ригмарол, возвращайся на базу, — тут же приказал Йорген. — Заря, обеспечь сопровождение. Остальные в строй.
Мы подчинились, теперь более сдержанно. Пока мы наблюдали за перестрелкой на расстоянии, шутки стихли. Вскоре нас сменило подкрепление. Кобб приказал возвращаться на базу вместе с другим учебным звеном, которое тоже использовали как фальшивый резерв.
Мы приземлились рядом с кораблями Рига и Зари. Ребята уже ушли — наверное, чтобы Риг посидел в сторонке и успокоился. Его легко выбить из колеи. Надо будет потом разыскать его и, если нужно, поговорить и поддержать.
Когда мы выбрались из кораблей, Рвота испустила вопль восторга и бросилась к Киммалин.
— Твоя первая сбитая цель! Если станешь асом до окончания школы, меня вырвет!
Киммалин явно не знала, как реагировать на похвалу. Остальные собрались вокруг с шлемами в руках и поздравляли. Даже Говнюк кивнул ей и вскинул кулак в знак признания.
Я пробралась к нему. В небе он показал себя потрясающе.
— Эй, Говнюк… — начала я.
Он обернулся и едва не зарычал:
— Ты! Курсант, нам надо поговорить. Тебе необходимо срочно исправить свое поведение.
Что? Именно тогда, когда я собиралась его похвалить?
— Так уж совпало, — огрызнулась я, — что тебе необходимо срочно исправить рожу.
— Так и будешь создавать проблемы? И вообще, откуда у тебя этот летный комбинезон? Я думал, грабить трупы запрещено законом.
Скад, может, он и провернул в воздухе нечто потрясающее, но его физиономия… по-прежнему хотелось ему вмазать.
— Осторожнее. — Жаль, не на что было встать, чтобы не смотреть на него снизу вверх. — Когда ты будешь сломлен и станешь оплакивать свое падение с небес на землю, моя тень поглотит твою и я посмеюсь над твоими муками.
— Ты странная девчушка, Штопор.
Девчушка?
Девчушка?!
— Я…
— Смирно! — крикнул Кобб, хромая к нам.
Девчушка?!!
Я вскипела, но вспомнив, какой мне устроили разнос, сумела сдержаться и встала в строй к остальным. На Говнюка я демонстративно не смотрела.
— В жизни не видел столь неловкого и в то же время столь захватывающего зрелища в исполнении курсантов! — воскликнул Кобб. — Вы должны стыдиться. И гордиться. Заберите вещи из класса, встретимся в зале «Эпсилон» для расквартирования. Вам всем надо помыться и подкрепиться.
Остальные ребята умчались прочь. Я задержалась, чтобы спросить про Рига, но Кобб приказал мне тоже идти. Похоже, ему не нравилось, когда кто-то ждал, пока он ковыляет.
Я плелась за остальными, ощущая… ну, в принципе то, о чем говорил Кобб, — стыд и гордость.
Я побывала в небе. Побывала в битве. Стала частью Армии Обороны Непокорных.
Вместе с тем проявила я себя отвратительно. Несмотря на всю похвальбу и подготовку, от меня было больше помех, чем помощи. Предстояло еще много над чем поработать.
И я не сдамся. Научусь. Я воин, как учила Бабуля. И путь воина — не бегать от поражений, а признавать их и стремиться к лучшему.
Пока мы шли по коридорам, включилась система оповещения.
— В сегодняшнем бою мы одержали потрясающую победу, — раздался голос адмирала Железнобокой. — Доказали силу и упорство Непокорных. Помните, ради чего вы сражаетесь. Помните, что, если враг сумеет подобраться с могильщицей в зону поражения, он уничтожит не только базу, но и всех, кто находится под ней, и все, что мы любим. Вы — та грань, что отделяет цивилизацию от безумия. В особенности хочу отметить курсантов учебных звеньев B и C, пока не обзаведшихся названиями. Их первый вылет демонстрирует, что все они, за некоторыми исключениями, достойны восхищения.
«За некоторыми исключениями». Скад! Как адмирал всей АОН может быть такой мелочной?
Мы вошли в класс, где оставили рюкзаки с одеждой, которую взяли с собой на «Альту». Закидывая свой на плечо, я задела Рвоту. Спортивная девушка засмеялась и пошутила насчет того, как едва не врезалась в меня в бою. Я улыбнулась. Похоже, наши выкрутасы в небе ее не разочаровали, а воодушевили.
Пока мы шли к общежитиям, Рвота держалась рядом, чтобы мне не идти одной. Парни впереди смеялись над какой-то шуткой Недда, и я решила, что не дам Железнобокой сломить меня. Мое звено — мои союзники, и все они — кроме, конечно, Говнюка — производили впечатление достойных людей. Может, здесь я впервые в жизни обрету свое место.
Мы дошли до общежитий: два коридора с комнатами по обеим сторонам, один для парней, другой для девушек. Все знали, что в летной школе действовал строгий запрет на отношения: крутить шуры-муры можно только после выпускного. Да и у кого вообще есть на это время? Хотя, надо признать, Бим неплохо смотрелся в летном комбинезоне. И синие волосы мне тоже нравились.
Вместе с парнями мы пошли узнать, как там Риг. Их комната оказалась почти такой же маленькой, как та, что я делила с мамой и Бабулей в Вулканической. У каждой стены стояла двухэтажная кровать. На койках Артуро, Недда и Говнюка были таблички с именами, а на четвертой уже лежал Риг. Бедняге Биму принесли раскладушку.
Риг спал. Хотя скорее притворялся спящим, но это значило, что он хочет побыть один. Мы с девчонками вернулись в наш коридор и нашли предназначенную для нас комнату. Такая же маленькая и тесная. В ней было четыре койки, как и в комнате у парней, все с табличками, кто где должен разместиться: Киммалин, Рвота, ФМ и Заря, с их настоящими именами. Я предпочитала мысленно называть их позывными, разве что за исключением Киммалин. Неужели она всерьез хочет, чтобы ее называли Бзик? Надо с ней об этом поговорить.
Впрочем, в тот миг мое внимание привлекло кое-что другое.
Для меня не было ни койки, ни таблички. Ни даже раскладушки.
— Ох, какая жалость, — сказала Киммалин. — Штопор, похоже, тебе достанется раскладушка. Когда ее принесут. Хочешь, буду меняться с тобой через ночь?
Эта девушка была слишком милой для военной службы.
Итак, где моя раскладушка? Я выглянула в коридор и увидела хромающего к нам Кобба. Двое мужчин в форме военной полиции замерли у него за спиной — не приближаясь, но явно чего-то ожидая.
Я подошла к Коббу, оставив девочек в комнате.
— Сэр?
— Я пытался. Меня не стали слушать. — Он скривился. — Для тебя не будет койки. И еды в столовой.
— Что? — Я ушам не поверила.
— Ты можешь посещать мой класс — насчет этого последнее слово за мной, но остальные в АОН не согласны с тем, что я сделал. Я не вправе обеспечить тебя бытовыми удобствами, а командование решило не выделять на тебя ресурсы. Ты можешь учиться и, к счастью, летать на «Поко». Но на этом все. Мне жаль.
Я почувствовала, как холодеет лицо, а внутри поднимается волна гнева.
— И как я должна летать, если даже поесть не могу?
— Тебе придется есть внизу, в Вулканической, где принимают ваши талоны. Придется спускаться на лифте каждый вечер и возвращаться к утру.
— На лифт уйдут часы! — возмутилась я. — Все свободное время я буду тратить на дорогу! Как мне быть частью звена, если я даже жить с остальными не могу? Это… это…
— Возмутительно. — Кобб встретился со мной взглядом. — Согласен. Так что, ты сдашься?
Глубоко вздохнув, я покачала головой.
— Умница. Скажу остальным, что тебе не дали койку из-за дурацкой внутренней политики. — Он взглянул на полицейских. — Эти веселые ребята покажут тебе, как выйти из комплекса, и удостоверятся, что ты не осталась спать на улице. — Он наклонился ко мне. — Это просто еще одна битва, Штопор. Я тебя предупреждал. Спуску тебе не дадут. Я все исправлю при первой возможности. Но до тех пор держись.
Он заковылял прочь.
Я прислонилась к стене. Такое ощущение, что мне отрезали ноги. «Никогда я не стану здесь своей, — поняла я. — Адмирал об этом позаботится».
Полицейские восприняли уход Кобба как знак того, что можно подойти.
— Уже иду.
Я закинула рюкзак на плечо и побрела к выходу. Они шли следом.
Я хотела попрощаться с остальными, но не было желания объяснять. Так что я просто ушла. На все вопросы отвечу утром.
Внезапно навалилась усталость.
«Не показывай им, что склоняешь голову», — подумала я, гордо распрямив спину. Полицейские сопроводили меня до выхода из корпуса. Я была почти уверена, что в одном из коридоров заметила Железнобокую, которая хотела лично убедиться, что я покинула базу.
Однако как только я вышла из летной школы, меня оставили. Вот тебе и удостоверились, что я не буду спать на улице. Может, именно на это и надеялась адмирал — арест за бродяжничество, и можно попробовать вышвырнуть меня из АОН.
Я поймала себя на том, что расхаживаю туда-сюда перед корпусом, не слишком желая уходить. Не желая покидать остальных и то чувство товарищества, что себе навоображала.
Одна. Почему-то по-прежнему одна.
— Это просто невыносимо, Кобб! — раздался голос неподалеку. Неужели… Говнюк?
Я прижалась к стене и выглянула за угол. Задний вход в школу. И правда, Говнюк торчал перед дверным проемом и разговаривал со стоящим внутри Коббом.
Говнюк вскинул руки.
— Как я могу быть командиром звена, если меня не уважают? Как мне отдавать приказы, когда меня так называют? Надо это как-то из них выбить. Запретить. Приказать повиноваться.
— Сынок, ты не особо разбираешься в военной службе, верно? — спросил Кобб.
— Я готовился к этому всю жизнь!
— Тогда ты должен знать — уважение не прилагается к нашивкам или значку пилота. Оно нарабатывается с опытом и временем. Что касается позывного, он начинает запоминаться, поэтому у тебя два варианта: не обращать внимания, смириться и надеяться, что о нем забудут, или принять его, и он перестанет быть обидным.
— Ни за что. Это нарушение субординации.
Я покачала головой. Что за ужасный командир.
— Сынок…
Говнюк скрестил руки на груди.
— Мне нужно вернуться домой. Меня ждут к семи на официальном ужине с послом из Магистральной пещеры.
Говнюк подошел к чрезвычайно красивому ховеркару. Личный автомобиль с собственным маленьким подъемным кольцом? Я иногда видела такие внизу.
Говнюк забрался в машину и включил зажигание. Двигатель заурчал, и этот звук был даже более утробным, чем плавный гул ускорителя.
«Ска-а-а-а-а-а-а-а-ад, — подумала я. — Насколько же богат этот парень?»
Должно быть, у его семьи куча заслуг, если они могут позволить себе нечто подобное. И похоже, он богат настолько, что ему не подобает жить с остальными курсантами. Автомобиль плавно оторвался от земли. Как же несправедливо, что меня лишают того, от чего он отказался, словно от гнилого куска сырого мяса.
Закинув рюкзак на плечо, я поплелась прочь. Вышла через ворота в окружающей АОН стене, и другая пара полицейских сделала пометку в журнале. По широкой аллее я побрела к лифтам. Мой район располагался в дальнем конце Вулканической, так что на дорогу и правда уйдут часы. Может, попробовать поискать внизу место для ночлега поближе к лифтам?
Но от этого тоже было тошно. Я добралась до лифтов, однако там выстроились длинные очереди, скорее всего, из-за поломок, про которые все говорили. Я настроилась на долгое ожидание, но потом посмотрела налево — за здания, за поля. Саму «Альту» защищали стена и щит, но у импровизированного городка, полного фермеров, которые были Непокорными в другом смысле, не имелось ограды. Да и зачем она им? Вокруг только пыль, камни… и пещеры.
Меня осенило. Это же недалеко…
Я вышла из очереди и зашагала прочь, мимо построек, мимо посадок. Работающие фермеры косились на меня, но ничего не говорили. Вот мой настоящий дом: пещеры, скалы и открытое небо. После смерти отца я провела здесь больше времени, чем в Вулканической.
До пещеры с разбившимся кораблем было с полчаса ходьбы, но я без особых проблем нашла дорогу. Трещина оказалась меньше, чем я помнила, но с помощью светолинии удалось спуститься.
Старинный корабль выглядел еще более поврежденным. Может, из-за того, что я только что полетала на новом. Впрочем, кабина удобная, а кресло полностью раскладывается.
Глупая идея, конечно. Если начнет падать космический мусор, можно угодить под обвал. Но я была слишком обижена, слишком измотана и слишком ошеломлена, чтобы это меня волновало.
