Глава 9
Пир
Лицо Сигмара омывал теплый свет, отраженный от начищенных щитов Уннтора.
– Что я хочу сказать, – заплетающимся языком выговорил он, – что я хочу сказать, так это что иногда – иногда короли могут быть жалкими и мелкими созданиями.
– Ха! – сказал Карл, обняв шведа одной рукой, а второй ударив по столу. – Что стряслось? В лесу кто-то сдох? Ты впервые сказал что-то толковое с тех пор, как мы сюда приехали.
– И он прав, – сказала Йорунн. – К нам такие заказы из двора приходят – вы не поверите.
Хельга наблюдала, как разговор бесцельно перескакивает с темы на тему, как родичи налегают на стол, хватают друг друга за руки и громко прерывают. Когда они с Эйнаром очистили тарелки, наполнили кружки и устроились в своем уголке, наблюдая издалека, шум наконец отошел на задний план.
Уннтор забил свинью, а они заготовили целую гору свежайших овощей. Карл извлек из седельной сумки мех ароматного красного вина с юга, а Бьёрн принес по два меха в каждой руке. Аслак, под суровым взглядом жены, пожертвовал двумя бурдюками вина, но всех обскакали Йорунн и Сигмар, выставившие три меха, до краев полные шведского меда, с которым семья расправлялась стремительно, становясь все буйнее и буйнее.
– Я днем видела, как Гита опять с тобой говорила, – сказала Хельга Эйнару.
Юноша посмотрел на нее поверх миски с ужином и пожал плечами:
– И что?
– Да перестань, – сказала Хельга, – она миленькая и вешается на тебя. Почему ты ее отгоняешь?
Взгляд был мимолетным, но она все-таки заметила: он посмотрел на стол, где Йорунн травила байки, над которыми потешались ее братья, позабыв о вчерашних раздорах. Ее прекрасное лицо светилось жизнью и радостью.
– Не знаю, – пробормотал Эйнар. – Она маленькая…
Хельга порылась в памяти и чуть не хлопнула себя по лбу. Ну конечно. Заигрывания и погони многолетней давности; Эйнар, становившийся тем напряженнее, чем меньше оставалось времени до приезда гостей…
– Ну может быть, – сказала Хельга и оставила эту тему. Тепло дома убаюкивало ее. – Как у них с медом?
– Я бы сказал, что неплохо, – ответил Эйнар, даже не посмотрев. – По крайней мере они становятся все громче.
– Это просто неправильно, – прорезался сквозь шум голос Аглы. – Она такая молоденькая.
– Согласна, – пьяно проговорила сидевшая рядом Руна. – Но скоро она уже будет замужней.
Хельга бросила взгляд на Гиту, которая ворочалась в постели, пытаясь укрыться от шума.
– И счастливой, – добавила Йорунн. – Или просто счастливой.
– Ты с ней счастлив, Сигмар? – спросила Руна.
– Не могу пожаловаться… – сказал Сигмар.
– …иначе я тебя изобью до полусмерти, – закончила Йорунн.
Бьёрн захохотал первым и громче всех, затем к нему присоединились остальные. На другом конце стола затянул песню Уннтор, и Карл охотно ее подхватил.
– Муженек! – крикнула Хильдигуннюр. – Хорош завывать! Мы умираем от жажды! Пора выкатывать бочку!
Уннтор, пошатываясь, встал под рев одобрения:
– Это, неблагодарные вы гаденыши, бочка лучшего…
– …и крепчайшего, – добавила Хильдигуннюр.
– …и крепчайшего меда из всех, что я варил, – сказал Уннтор. – В том, что вы сегодня не допьете, я буду мочить стрелы для охоты на медведей!
– Давай сюда мед, и мы намочим наши стрелы! – проревел Бьёрн под новый взрыв хохота.
Хельга посмотрела на Эйнара:
– Заберусь-ка я в постельку, как малыши, и буду надеяться, что они все скоро свалятся, – сказала она.
– Свалятся, – пообещал Эйнар. – Я за ними присмотрю.
Выбравшись из угла, Хельга посмотрела через всю комнату в глаза матери. Она бросила взгляд на свою постель, и Хильдигуннюр, улыбнувшись, кивнула.
Она завернулась в одеяло, и в следующий же миг голоса стали ветром в деревьях, волнами в море, танцуя там и сям, вздымаясь и падая, вздымаясь и падая…
Она уснула.
