Седьмой смертный «грех» против счастья: зависимость от ума

Одинокие женщины, внимание! Вот вам мысленный эксперимент. Представьте себе, что вы только что записались на вечер экспресс-знакомств. Во время типичного такого вечера двадцать мужчин и двадцать женщин общаются друг с другом примерно по пять минут. Когда все заканчивают знакомиться со всеми потенциальными партнерами, каждый выбирает людей, с которыми он хотел бы пойти на настоящее свидание. Если происходит совпадение – скажем, леди Л. заинтересована в джентльмене Д. и с его стороны есть взаимный интерес, – они встречаются на настоящем свидании. Если леди Л. также заинтересовалась джентльменом М., но, увы, с его стороны интерес отсутствует, то леди Л. не повезло, по крайней мере с этим джентльменом.

Представьте себе, что прямо перед тем, как идти на вечер экспресс-знакомств, вы составляете список черт характера, которые желаете видеть в своем партнере. Поскольку вы умны, вы решаете, что главная черта для вас – это ум и остроумие. Следующей идет романтичность, поскольку, в конце-то концов, кому же не хочется влюбиться до потери сознания? Другие атрибуты, например кулинарные навыки и сильные руки (как вы знаете, это важно для хорошего массажа), фигурируют в вашем списке следующими, но давайте пока не обращать на них внимания.

Представьте, что на вечере экспресс-знакомств вы встречаетесь с двумя джентльменами, описанными ниже. Джентльмен Х оказывается самым умным и самым остроумным из присутствующих, в то время как джентльмен Y – как бы это сказать повежливее? – звезд с неба не хватает. Однако джентльмен Y умеет «закрутить» роман. А джентльмен Х, напротив, больше похож на Дон Кихота, чем на Дон Жуана, когда речь идет о романтике.

Представьте, наконец, что у вас есть время пойти на свидание только с одним из этих двух персонажей, потому что, как и все прочие УиУ на этом свете, вы ведете чрезвычайно насыщенную жизнь, занимаясь всякими крутыми делами.

Кого бы вы выбрали: джентльмена Х или джентльмена Y? (Отвечайте честно, за политкорректность дополнительных очков вы не получите!)

Если вы похожи на большинство дам, принимавших участие в экспериментах, которые проводили мы с моей сотрудницей Су-чи Хуан, преподавателем маркетинга в Стэнфордском университете, вы выбрали бы джентльмена Y – того красавца. Почему? Потому что, хотя он и не является умнейшим и остроумнейшим из всех, вы не можете не повестись на его потрясающую внешность. (И от этого не отвертеться: внешность действительно имеет значение.)

И вот я уже подбираюсь к самой сути, так что будьте внимательны. Выбрав джентльмена Y, будете ли вы ощущать себя обязанными пересмотреть важность критерия «романтичность», оценив его выше, а ценность ума и остроумия снизить, чтобы с большей легкостью оправдать свой выбор?

Оказывается, большинство женщин в конечном итоге действительно корректируют сравнительную важность романтичности и ума и остроумия, выбрав джентльмена Y.

Су-чи и я документировали тенденцию пересматривать рейтинги важности личных качеств в ряде разнообразных контекстов: при выборе кандидата для свидания и кандидатов на работу, электронных книг, продуктов питания, отелей и курсов в колледже.

Мы часто чувствуем себя обязанными оправдывать свои эмоциональные решения, подводя под них «рациональную» базу. При этом мы ощущаем неловкость, признавая, что наши решения движимы чувствами. Причина – в скрытом допущении, что чувства скорее ухудшают, чем улучшают качество наших суждений и решений.

В конце концов, чувства и интуиция часто сбивают нас с пути. Но нельзя и недооценивать важность интуиции и чувств. Я использую термин «зависимость от ума», имея в виду тенденцию игнорировать или недооценивать важность интуиции и чувств. Зависимость от ума коренится в двух взаимосвязанных убеждениях: 1) что наиболее надежный способ решить любую проблему – это вдумчивые логические построения, 2) что чувства и интуиция скорее снижают, чем повышают качество суждений и решений. По причинам, которые мы вскоре выясним, зависимость от ума вносит немалый вклад в то, что многие из нас – особенно умные и успешные – не так счастливы, как могли бы быть.

Первая и наиболее очевидная причина, по которой зависимость от ума снижает уровень счастья, заключается в том, что она ведет к обесцениванию счастья. В одном эксперименте первокурсникам Виргинского университета предлагали на выбор пять разных плакатов. Участникам говорили, что им подарят экземпляр выбранного плаката. Прежде чем указать свой выбор, одну группу участников просили подумать о его причинах и назвать их. Другую группу не обязывали думать о причинах их выбора. Затем участникам обеих групп отдали выбранные ими плакаты. Как оказалось, размышление о причинах выбора оказывало на него существенное воздействие: участники первой группы выбирали иной тип плакатов, нежели участники второй. Спустя пару недель участников обеих групп попросили указать, насколько они довольны своим выбором. Результаты показали, что вторая группа участников была более удовлетворена своим решением, чем первая. Аналогичные результаты были получены в самых разных контекстах – например, при выборе сортов джема и курсов лекций в колледже.

Эти исследования показывают, что для того, чтобы принимать максимизирующие счастье решения, порой лучше основывать выбор на чувствах и интуиции, чем на мыслях и логических рассуждениях. Это, разумеется, не означает, что всегда лучше полагаться на чувства и интуицию; иногда – например, решая, какие акции покупать, – возможно, лучше полагаться на логику. Ближе к концу этой главы я расскажу о том, когда лучше опираться на чувства и интуицию, а когда – на логику. Пока же позвольте мне обратиться к причинам, по которым зависимость от ума может порой вести к обесцениванию счастья, ибо такое понимание способно помочь нам обнаружить некоторые другие способы, которыми зависимость от ума может препятствовать счастью.

Одна из причин, по которым слишком упорные размышления мешают принимать решения, максимизирующие счастье, заключается в том, что мысли отвлекают нас от интеллекта, скрытого в наших чувствах и интуиции. Как показывают результаты нескольких исследований, интуиция и чувства не бывают случайными и произвольными; напротив, они представляют собой хранилище массы полезной информации, которая хорошо послужила нам в нашем адаптивном прошлом. В одной особенно поразительной демонстрации этой идеи исследователи показывали участникам, студентам Гарвардского университета, очень короткие – длившиеся по три секунды или меньше – видеозаписи лекций нескольких профессоров. Аудиодорожки в этих записях были заглушены, чтобы участники не слышали, что профессора говорят; они могли только видеть изображение. После просмотра каждого клипа участников просили оценить увиденного профессора по ряду личных характеристик, в числе которых были «теплота», «энтузиазм» и «профессионализм». Затем исследователи оценивали, могут ли эти «ломтиковые суждения» (названные так потому, что были сделаны на основе минимального воздействия стимула) предсказать рейтинги преподавательских способностей профессоров в конце семестра. И так и случилось!

Многие из моих студентов находят этот результат настолько поразительным, что едва способны в него поверить. Нет нужды говорить, что он был воспроизведен в других исследованиях еще несколько раз. В одном таком повторном исследовании мы с Ребеккой Нейлор – профессором маркетинга из Университета штата Огайо – оценивали, могут ли суждения о продавцах машин, сделанные на основе их фотографий, предсказать долгосрочные успехи в торговле машинами. Мы отправились в местный автосалон, который согласился участвовать в исследовании, и попросили выдать нам и фотографии, и послужные списки продавцов. Угадаете, что было дальше? Предсказания студентов замечательно четко совпали с реальными послужными списками продавцов!

Если наши чувства и интуиция так точны, как показывают эти исследования, то почему мы игнорируем или недооцениваем их важность?

Я подозреваю, что существует несколько причин, по которым мы недооцениваем важность чувств и интуиции. Одна из причин связана с нашей образовательной системой, которая, как правило, подчеркнуто выделяет логические рассуждения как единственное средство анализировать и искать решения наших проблем. Если существует какая-то одна мысль, пронизывающая буквально все, чему нас учат в школах, то это мысль о том, что в решении проблем лучше полагаться на разум, а не на сердце. Еще одна причина, по которой мы недооцениваем важность чувств и интуиции, полагаю, связана с типами целей, к которым мы стремимся. Большинство наших целей обычно количественно по своей природе – например, сбросить определенное количество фунтов к концу года или накопить определенное количество денег к пенсии. Мы стремимся к количественным целям, поскольку они более конкретны, а мы находим конкретные цели более привлекательными, чем абстрактные. Оказывается, когда речь идет о достижении количественных целей, мы выигрываем, основывая свои решения на логических рассуждениях, а не на чувствах и интуиции. Например, мы с большей вероятностью достигнем цели сбросить вес, если наш выбор продуктов будет основан на их питательной ценности, а не на внешней привлекательности. Мы с большей вероятностью накопим денег к пенсии, если будем принимать инвестиционные решения, основанные на логическом мышлении, а не на интуиции. Так что важной причиной того, что мы чрезмерно зависим от мыслей и логики, может быть именно количественность большинства наших целей. Если бы мы стремились к другому набору целей – целям скорее «качественным», таким как максимизация удовольствия или повышение доверия, – возможно, зависимость от ума была бы менее распространенной.

Еще одной причиной, по которой мы недооцениваем важность чувств и интуиции, может быть наша потребность в контактах с другими. Стремление создавать и поддерживать узы является самой что ни на есть первичной потребностью, и оказывается, что у тех, кто опирается на логику в принятии решений, больше шансов создавать контакты с другими. Мы считаем принимающих логические решения людей более объективными и менее склонными к фаворитизму, порывистости или своекорыстным атрибутивным искажениям. Еще одна причина, по которой мы предпочитаем создавать узы с людьми, принимающими решения на основе логики, – это наша образовательная система, в результате воздействия которой мы начинаем считать тех, кто принимает логические решения, людьми более «рациональными» и «разумными».

В результате многие из нас приходит к убеждению, что свои лучшие идеи мы выдвигаем, опираясь на логику, а не на чувства и интуицию. Но что, если в действительности верно обратное? Что, если наши лучшие идеи подбрасывают нам именно чувства и интуиция?

Возможно, вы не слышали об Августе Кекуле, но то, как ему пришла в голову идея молекулярной структуры бензола, представляет собой захватывающую иллюстрацию той роли, которую наши чувства и интуиция (или подсознание) играют в генерировании идей.

Август Кекуле бился над проблемой структуры бензола несколько лет, но тщетно. А потом в один прекрасный вечер он увидел сон наяву: черные шары углерода превратились в чертенят, которые принялись носиться кругами по лаборатории и вскоре перебили в ней все аппараты. Кекуле был уже готов выгнать негодяев прочь. Но потом, практически внезапно, суматоха утихла, каждый чертенок схватил за хвост стоявшего перед ним, все шестеро помахали ему, и группа закружилась в хороводе.

Кекуле вздрогнул и очнулся, сознавая, что чертенята разыграли перед ним формулу бензола. Откуда пришла к нему идея бензольного кольца? Уж точно не из логического рассуждения, а из подсознания. И это не случайно. Почти все творческие идеи появляются у людей из подсознания. Приведу недавний пример: история Гарри Поттера явилась Дж. К. Роулинг словно из ниоткуда.

Это, разумеется, не значит, что логические рассуждения не играют никакой роли в рождении творческих идей, – исследования показывают, что лишь те, кто долго и упорно размышляет о проблеме, тем самым делают себя «доступными» для идей, порождаемых подсознанием. Кекуле, например, более десяти лет работал не только в области молекулярных структур, но и в конкретной области структуры молекул, содержащих атомы углерода. Роулинг тоже писала свои истории с тех пор, как была ребенком. Однако логические размышления могут оказать лишь ограниченную помощь в генерации идей, особенно вдохновляющих.

Или, другими словами, без сотрудничества чувств и интуиции логические размышления хромали бы на обе ноги. Это потому, что источник всех наших идей скрывается в нашем подсознании. Следовательно, логические размышления, вместо того чтобы помогать процессу генерации идей, отвлекают нас, не давая подключиться к подсознанию, следовательно, тормозят этот процесс. Вот почему наши лучшие идеи приходят к нам не тогда, когда мы активно думаем о проблеме, которую пытаемся разрешить, а когда мы думаем о чем-то совершенно другом.

Томас Эдисон придумал хитрый способ «обманывать» мысли, чтобы подключаться к творческому потенциалу своего подсознания, чувств и интуиции. Как и многие другие, он тоже заметил, что лучшие идеи приходят к нему тогда, когда он не думает о решении проблемы активно; скорее они приходят к нему в той самой сумеречной зоне между бодрствованием и сном. Поэтому он часто позволял себе подремать в своем любимом кресле, взяв в каждую руку по стальному шару. По обе стороны от кресла стояли металлические тазы, стратегически размещенные на полу точно под его руками, чтобы как раз в тот момент, когда он начнет засыпать, шары выкатывались из его рук и падали в тазы. Грохот и звон будили Эдисона – как раз вовремя, чтобы он мог записать явившиеся ему озарения!

Однако в отличие от Эдисона большинство из нас – особенно умные и успешные – не в состоянии распознать роль чувств и интуиции в генерации своих наиболее вдохновляющих идей, а потому не могут воспользоваться наиболее мощным источником креативности в себе.

До сих пор я говорил о двух проблемах, которые возникают из зависимости от сознания, – об обесценивании счастья и о лишении себя возможности подключаться к своему творческому потенциалу. Обе проблемы возникают в результате недооценки интеллекта в чувствах и интуиции. Следующий ряд проблем, связанных с зависимостью от сознания, коренится в ином феномене – в отсутствии осознанности.

Как мы уже убедились, зависимость от ума, по крайней мере отчасти, растет из нашего стремления к «рациональности». Именно это стремление заставляет нас притворяться, что наши суждения и решения не подвержены влиянию чувств и интуиции. При этом усугубляется другая проблема, которую многие вдумчивые исследователи считают одной из самых значительных причин нашей несчастливости: отсутствие осознанности.

Для своего курса по теме счастья на Coursera я брал интервью у многих ученых, включая профессора Ричи Дэвидсона из Висконсинского университета в Мэдисоне. Профессор Дэвидсон более всего известен как первопроходец в использовании нейровизуализационной технологии для документирования воздействия практики осознанности на головной мозг. Он первым доказал, например, что «эксперты» в медитации (люди, которые практиковали осознанность по 10 тысяч часов или более) имеют более толстый слой коры головного мозга в левом полушарии (это та часть мозга, которая связана с ощущением счастья), чем новички. По словам Дэвидсона, отсутствие осознанности – один из главных убийц счастья. Почему? Одна из причин: без определенного уровня осознанности человек вряд ли распознает способы, которыми он может подрывать собственное счастье. Вот простой пример. Представьте, что вы хотя и являетесь человеком, который придает огромное значение превосходству над другими, при этом пытаетесь сделать вид, будто превосходство вас совершенно не волнует. Представьте также, что хотя вы глубоко закомплексованы и зависимы в отношениях, вам кажется, что вы – ходячее воплощение безопасной привязанности. Так вот, чем меньше вы себя осознаёте, тем легче вам будет убедить себя в том, что вы равнодушны к статусу или что у вас нет комплексов. В долгосрочной перспективе этот самообман почти наверняка преградит вам путь к счастью – по многочисленным причинам, которые мы рассматривали в предыдущих главах: невозможно сохранить уровень счастья, если вы гонитесь за превосходством или отчаянно жаждете любви. Так что с точки зрения максимизации счастья наиболее разумным было бы перестать обманывать себя и стать честнее, чтобы получить возможность докопаться до способов, которыми вы, возможно, саботируете собственное счастье.

Вдобавок к развитию честности в диалоге с самим собой есть еще одна причина, по которой осознанность важна для счастья: она необходима для демонстрации необходимого уровня гибкости, когда имеешь дело с жизненными трудностями. Честность в диалоге с собой продуктивна только в том случае, если самооценка человека – или, как вариант, способность к самосостраданию – достаточно высока. Одна притча о Будде прекрасно выражает эту идею. Будда подходит к границе леса вместе со своими учениками. Ученики боятся входить в лес, ибо кто знает, какие пугающие вещи он может скрывать? И все же Будда, не раз проходивший через этот лес, знает, что способен безопасно провести через него учеников. И что же делает Будда? Хотя он, очевидно, является убежденным сторонником осознанности (главной составляющей которой, как мы обнаружим в следующей главе, и является честность в диалоге с собой), он не заставляет учеников встречаться со своими страхами лицом к лицу. Напротив, он приуменьшает их страхи, чтобы ученики не пали духом. Он делает это, потому что, по его оценкам, ученики еще не готовы встретиться со своими страхами на данном этапе; их страхи слишком сильны, чтобы они полностью осознанно подходили к ним, поэтому потребность текущего момента – наращивание уверенности, а не честность в диалоге с собой.

Эта притча подводит к выводу, что хотя не предаваться себялюбивому самообману в общем и целом предпочтительнее, позволять его себе время от времени – например, когда уже пошатываешься от ряда ударов по самооценке – может быть вполне благоразумным поступком. Похожая гибкость требуется, разумеется, и во множестве других контекстов, в том числе тогда, когда приходится выбирать между любым «грехом» и привычкой, которые мы до сих пор успели обсудить. То есть, хотя было бы лучше всего избегать совершения «грехов» вообще, возможны случаи, в которых они более оправданны. Например, в контекстах, в которых на кону стоит выживание, возможно, лучше стремиться к превосходству, чем к потоку. Когда человек долгое время был обделен любовью или заботой, возможно, лучше демонстрировать психологическую зависимость в обществе тех, кто готов удовлетворить эту потребность, и т. д. Если же необходима гибкость в преодолении трудностей, то осознанность становится критически важна, поскольку гибкость легче приходит к тем, кто лучше осознает себя. Без осознанности не обойтись, если нужно определить, для чего послужит резкий свет честности в диалоге с собой – для дезинфекции или для наказания себя.

Та гибкость, которую порождает осознанность, поможет определить, когда стоит полагаться на чувства и интуицию, а когда – на логику в разрешении проблем и трудностей. Похоже, наша интуиция намного умнее, когда речь идет о стимулах, которые были знакомы нашим предкам, чем о тех, которых они в глаза не видели. Результаты нескольких замечательных исследований показали, что легче научить человеческих младенцев – и даже крыс и обезьян – бояться опасных стимулов, с которыми встречались наши предки (например, змей), чем приучить их бояться стимулов, предкам не знакомых (например, геометрических фигур или электрических розеток). Например, выяснилось, что даже выросшие в клетках крысы, которые никогда не встречались с кошками, демонстрируют инстинктивный страх, когда им показывают кошачью шерсть.

Одна из причин, по которым мы так точно судим о людях, заключается именно в том, что (поскольку мы – социальные животные) наши предки накопили огромный опыт, имея дело с людьми. Вторая причина: наша интуиция оказывается очень полезной, когда речь идет о таких сферах, в которых у нас лично накоплен большой опыт. Так, например, опытный музейный работник «шестым чувством» ощущает подлинность произведения искусства еще до экспертизы. Инстинкт опытного врача в отношении болезни, мучающей пациента, может указать проблему точнее, чем диагноз, к которому врач приходит, взвесив все логические данные. Таким образом, в сферах, где человек обладает небольшим опытом, было бы уместно не принимать решений, основанных на интуиции, а пользоваться вместо нее логическими рассуждениями.

Другой контекст, в котором мы можем выиграть, принимая решения, основанные на интуиции, – это когда результат, к которому мы стремимся, является эмоциональным или «гедонистическим». Мы уже видели свидетельства в пользу этой идеи в эксперименте с плакатами: участники, которые выбирали плакаты, опираясь на интуицию, были счастливее, чем те, кто выбирал по рациональным соображениям. Следовательно, мы можем выиграть, основывая свои решения на логических рассуждениях, когда результат, к которому мы стремимся, является функциональным. При покупке квартиры или земли в качестве вложения или при игре в блэкджек нам лучше основывать свое решение на логическом рассуждении, а не на интуиции. Еще один контекст, в котором лучше послушаться «шестого чувства», – это когда мы стремимся сделать приносящий удовлетворение выбор (и не обязательно «наилучший») и при этом имеем ограниченный запас времени. В этой ситуации, как показывают исследования, наша долгосрочная удовлетворенность своим решением, вероятно, будет выше, если мы не будем предаваться логическим рассуждениям, а примем решение, сообразуясь с подсказками интуиции.

Еще контекст, в котором лучше прибегать к логике, – когда решение предстоит принимать от лица группы, в особенности если желаемый результат – функциональный (например, приглашение человека на открытую вакансию в вашей организации), а не гедонистический (например, выбор ресторана для корпоративной вечеринки по случаю завершения года). Это потому, что людям нравятся те люди, которые принимают решения, опираясь на логические рассуждения, а не на чувства и интуицию.

Учитывая, насколько важна осознанность для счастья, я включил в завершение этой главы специальную шкалу – на случай, если вам любопытно оценить собственный уровень осознанности.

Самоосознанность, как мы убедились, чрезвычайно важна для принятия разумных, усиливающих счастье решений в разнообразных контекстах. Она помогает распознавать способы, которыми ум преграждает нам путь к счастью. В частности, она помогает понять, что когда наблюдаешь происходящее как внутри у себя, так и снаружи не комментируя, не судя, не раскладывая по категориям и не пережевывая, имеет место некое таинственное явление: человек чувствует себя менее зажатым стрессом и более счастливым. Что существует источник счастья внутри нас, который потенциально может быть доступен всегда, если только знать, как до него добраться.

Я объясню, что́ имею в виду, в следующей главе.