Пустынница
Преподобная Мария Египетская

При императоре Юстине-старшем (он правил в 518–527 годы), в одном из палестинских монастырей в окрестности Кесарии прославился строгой жизнью инок Зосима. Он известен и чудесами, и даром предвидения. Пятьдесят лет прожил он в пустынном уединении, однако при этом пожелал увидеть образцы высшей жизни для своего назидания.

Как-то человек Божий говорит ему:

– Чтобы видеть, какие есть другие пути спасения, иди в Иорданский монастырь.

Зосима отправился в указанную обитель.

– Я пришел для назидания, – сказал он иноку-привратнику.

– Пусть внимает каждый себе, – отвечал тот, – и трезвым смыслом совершает дела при помощи Божией; но так как любовь привела тебя к нам, смиренным, поживи с нами.

Зосима скоро убедился в строгой жизни старцев обители. Они постоянно были заняты то псалмопением, то рукоделием; праздное слово не выходило из их уст. Ни о доходах, ни об удобствах жизни они не заботились, заботились только об умерщвлении тела. Поучение в слове Божием составляло для них самую приятную пищу.

С давнего времени в обители соблюдалось такое правило. Перед наступлением Великого поста, в воскресный день, совершалось таинство и каждый причащался Тела и Крови Господа нашего Иисуса Христа. Немного поев, иноки собирались в храме и после коленопреклоненной молитвы прощались друг с другом; и каждый, падая перед настоятелем, просил молиться за него. Потом отворяли ворота и выходили с пением стихов «Господь Просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюсь?» Оставался один или двое для охраны монастыря (впрочем, ворам красть там было нечего).

Каждый содержал себя, как хотел или мог. Один нес с собой хлеб, другой финики, иной – размоченные бобы, а у другого не было ничего, кроме одежды. В основном же питались травами пустыни.

Правилом положено было не встречаться друг с другом. Перейдя Иордан, они ходили вдали один от другого… Каждый жил для себя и Бога, распевая псалмы и в определенное время принимая пищу.

Так они проводили все время поста, а перед светлым днем Воскресения Христова возвращались в обитель, чтобы торжествовать праздник по чину Церкви.

По уставу обители на пост Зосима тоже ушел в пустыню. Дней двадцать он ходил в Иорданской пустыне с тайным предчувствием чего-то особенного. Однажды в полдень он усердно молился, обратив лицо к востоку, и неожиданно увидел, что кто-то мелькнул мимо, как привидение. Опасаясь обольщения, он оградил себя крестным знамением и продолжил молитву. Окончив ее, оборотился и увидел некоего человека. Нагое тело идущего было сожжено солнцем, волосы короткие и белые, как снег.

Убежденный, что видит одного из святых жителей пустыни, у которого можно научиться духовному совершенству, Зосима воспылал желанием узнать о жизни дивного пустынника. Забывая свои годы, он побежал за явившимся. Тот не желая встречи, перебежал через пересохшее русло реки и двинулся дальше.

Зосима закричал:

– Кто бы ты ни был, служитель Божий, сжалься над хилым стариком, желающим испросить твоих молитв и благословения! Почему ты бежишь от меня, бедного грешника? Вспомни, что сам Бог, Которому ты служишь, не отвергает никого.

На краю русла Зосима услышал ответ:

– Умоляю тебя Богом, блаженный Зосима, не приближайся ко мне. Если хочешь поговорить со мной, брось мне свою накидку; прикрыв наготу, я попрошу тебя благословить грешницу.

Удивленный тем, что его называет по имени женщина, вовсе не известная ему, Зосима понял, что она его знает по откровению. Он бросил ей дырявую накидку и отвернулся. Тогда незнакомка, прикрытая накидкой, перешла на его берег и упала к его ногам, прося благословения. В восторге радости и с чувством уважения Зосима тоже поклонился и попросил благословения.

В этой трогательной борьбе смирения святых пустынница защищала свое желание тем, что она женщина-грешница. Однако и Зосима указывал на свое недостоинство.

– У тебя священное право благословить меня и призвать на меня благодать, ты пресвитер, – сказала явившаяся.

«Она знает и то, что я пресвитер», – подумал Зосима и еще больше утвердился в мысли, что это необыкновенный Божий человек.

– Я вижу, блаженная мать, – сказал Зосима, – что на тебе покоится Дух Божий и что, умертвив себя для мира, ты возвысилась до Всемилостивого благочестием: не Сам ли Он открыл тебе мое имя и мой сан? Обилие благодати, живущей в тебе, выше моего сана, который без благочестия – осуждение для меня. Поэтому умоляю любовью Спасителя нашего, благослови меня и помолись за грешника, нуждающегося в твоих молитвах. Пустынница по послушанию сказала:

– Бог милосердый, хранитель душ и тел наших, да будет благословен во веки.

– Аминь, – отвечал Зосима.

Они поднялись.

– Зачем ты пришел к грешнице? Нет, не ты, а Бог привел тебя, чтобы подарить мне духовное подаяние. Скажи же, святой отец, в каком состоянии находится христианство? Как управляется Церковь Божия? – спросила пустынница.

– По благости Иисуса Христа, Бог даровал твердый мир, – отвечал Зосима и попросил рабу Божию помолиться обо всем мире.

Уступив этой новой настойчивой, как и прежняя, просьбе, явившаяся обратилась к востоку, подняла руки к небу и стала молиться так тихо, что Зосима не мог расслышать слов. Молитва лилась к небу довольно долго. Зосима с изумлением увидел, что молящаяся поднялась с земли в воздух больше, чем на локоть.

Пораженный и испуганный, старец пал на землю и повторял слова:

– Господи Иисусе Христе! Помилуй меня, грешного…

Пустынница закончила молитву и, подойдя к Зосиме, сказала:

– Зачем, блаженный, ты впадаешь в смущение? Я не дух, как ты подозреваешь, я – тело и кости, я грешница, но удостоена святого крещения.

Затем она оградила крестным знамением лоб, глаза, грудь и сказала:

– Да избавит нас Господь от искушений демона силой Святого Креста.

Зосима, уверенный, что видит избранную слугу Божию, бросился к ее ногам и умолял рассказать, кто она, как долго живет в пустыне и какую ведет жизнь. Он доказывал, что не праздное любопытство просит ее о том, а искреннее желание узнать для себя и других нужное для спасения души.

– Я родом из Египта, – сказала пустынница, – мне было не более двенадцати лет, когда, предпочитая преступную свободу долгу поддерживать родителей, я ушла в Александрию… Без ужаса не могу вспомнить, какую вела там жизнь. Почти семнадцать лет я предавалась ужаснейшему распутству, и не для того, чтобы получать деньги, а только для того, чтобы удовлетворять похоть. Я не просила денег у любовников, лишь бы они служили мне…

Живя так, на двадцать девятом году я увидела в летний день множество людей из Египта и Ливии, которые толпами направлялись к морю.

Я спросила у кого то:

– Что это значит?

Мне отвечали, что эти люди отплывают в Палестину – торжествовать в Иерусалиме праздник Воздвижения Креста. Мне вздумалось отправиться с ними. Я не имела ничего, чтобы заплатить за переезд и прокорм, но была уверена, что мои преступления доставят мне все нужное. С наглостью бесстыдной распутницы я привязалась к молодым людям и с ними взошла на корабль. На пути я тонула в мерзостях и то же делала в Иерусалиме.

Когда наступил праздник, пошла и я с другими в церковь. Но когда дошла до дверей, невидимая рука с силой отбросила меня от входа. Все входили, и никто никому не препятствовал. Три или четыре раза пыталась войти в храм, и каждый раз невидимая рука отбрасывала меня. Полная смущения и стыда, я встала на паперти и задумалась о причине необычного обстоятельства. Она объяснилась, как только я бросила взгляд на мерзость моей жизни.

Благодать проникла в мое сердце, и я залилась горячими слезами, била себя в грудь и терзалась. Рыдая и стеная, я подняла глаза и увидела, что стою перед иконой Божией Матери. Я обратилась к Ней с мольбой смилостивиться над грешницей, открыть ей вход в святой храм. Долго молилась я и с некоторой надеждой пошла к дверям церкви.

Трепет объял меня перед входом, но я вошла в церковь. Я вошла и вместе с другими поклонилась Животворящему Кресту. Распростертая перед Ним, я изумлялась в трепете, что Он допускает до Себя такую преступницу.

Возвратившись к образу Пресвятой Богородицы, я излила благодарность за Ее милость и молила Ее горячими слезами указать мне путь покаяния.

Тогда издали послышался мне голос:

– Перейди Иордан, и там найдешь покой.

Я почувствовала, что это относится ко мне, и с горячими слезами воскликнула:

– Владычица! Владычица! Не покидай меня! Тогда же я решила следовать голосу.

При выходе кто-то подал мне три монеты. Я купила на них три хлеба и, узнав дорогу за Иордан, отправилась.

Весь день я шла, проливая слезы, и на закате солнца достигла храма Иоанна Крестителя на Иордане. Помолившись, я омыла лицо и руки в водах священной реки и возвратилась в церковь, где присутствовала при богослужении. Съев половину одного из трех хлебов, я заснула на земле, а утром переправилась через Иордан в челноке. Так я достигла пустыни и с тех пор одна, отрешенная от людей, живу здесь в ожидании милосердия Божия, укрепляющего своей благодатью кающихся и искренно обращающихся.

Пустынница принесла исповедь Зосиме в грешной жизни, но ничего не сказала, как жила в пустыне. Потому Зосима снова попросил ее сказать, давно ли она в пустыне, чем питалась и что испытала.

– Прошло около сорока семи лет, – отвечала она, – со времени моего выхода из Иерусалима в пустыню. У меня оставалось два с половиной хлеба, когда я переправилась через Иордан; понемногу я съела их и потом питалась травой. Борьба моя продолжалась семнадцать лет. Она была такова, что я теперь содрогаюсь. С одной стороны, я невыразимо страдала от голода и жажды. Мука усиливалась воспоминанием о вкусной пище и вине времен моего разврата. Злой дух воскрешал в мыслях со всей живостью распутные песни, которые я пела, и мерзкие, похотливые картины неисчислимых моих преступлений. С другой стороны, одежда, в которой я вышла, совсем распалась, и я подвергалась всем жестокостям погоды: то солнце жгло раскаленными лучами, то холод охватывали меня. Тогда я падала на землю, сожженная или продрогшая, и чувствовала, что умираю, а тысячи искушений нападали на меня с демонской силой.

В этом неизъяснимо тяжком состоянии Пресвятая Богородица была мне пристанищем. Я горько рыдала и, ударяя себя в грудь, простиралась на земле и молила Владычицу не лишать меня помощи. После рыдания и мольбы свет озарял душу и возвращался покой. Милостивая Царица не отказывала мне в помощи.

– Вспоминая, – продолжала пустынница, – от каких зол избавил меня Господь, я питаюсь пищей неистлевающей, надеждой спасения, питаюсь и покрываюсь словом Бога, содержащего все (Втор. 8 гл.). Не одним хлебом живет человек (Мф. 3).

Когда Зосима услышал, что пустынница произносит слова Священного Писания, он спросил:

– Откуда ты знаешь Священное Писание?

Она улыбнулась и сказала:

– Я ни в мире не училась, ни в пустыне не слышала, некому было читать мне книги. Голос Божий, живой и действенный, раздающийся в сердце, – вот кто мой единственный наставник. Но довольно обо мне, я исполнила твое желание.

Упав к ногам Зосимы, она попросила благословить ее.

Он со слезами произнес:

– Да будет благословен Бог, совершающий чудеса! Да будет Он благословен и за милость ко мне.

Пустынница встала и, удержав Зосиму, готового пасть ей в ноги, сказала:

– Умоляю тебя именем Спасителя не говорить обо мне никому ничего, пока я не умру. В следующем году ты не выходи из монастыря с другими в начале поста, да и нельзя будет выйти; в Великий четверток приди на берег Иордана и принеси сосуд с Телом и Кровью Христовой, чтобы я удостоилась приобщиться Святых Тайн. Дай знать отцу Иоанну, настоятелю, чтобы смотрел за стадом своим – в нем многое требует исправления. Но об этом скажешь после того, как приобщишь меня.

В следующем году Зосима лежал больной, когда братия в начале поста выходили в пустыню. Он вспомнил тогда слова пустынницы. В Великий четверток он отправился со Святыми Дарами к Иордану.

Вечером он увидел святую на другом берегу. Она осенила крестом воду и пошла по воде как по суше.

Она попросила прочитать Символ веры и молитву Господню «Отче наш».

Когда она приобщилась Тела и Крови Господа, то, подняв руки к небу, произнесла:

– Ныне отпускаешь Ты рабу Твою, Владыка, по слову Твоему, с миром, глаза мои видели спасение души моей.

Потом сказала старцу:

– И ты, отец Зосима, сотвори для меня любовь, не откажись прийти в следующий пост на то место, где в первый раз мы говорили.

Она взяла только три зерна чечевицы и отправилась через реку, как пришла, по воде как по суше.

В следующем году Зосима пришел на то место, где в первый раз виделся с пустынницей. Здесь он увидел мертвое тело праведницы и оросил ее ноги слезами. Он начал петь псалмы, но колебался сомнениями, где похоронить пустынницу. Лицо усопшей было обращено к востоку, а близ головы он увидел на песке слова: «Авва Зосима! Погреби здесь тело бедной Марии и, предав прах праху, помолись за ту, которая отходит к Господу после приобщения Святой Вечери».

Зосима похоронил тело святой в яме, выкопанной львом, явившимся к праведнице, чтобы прислуживать ей.

Кончина равноангельной Марии последовала в 522 году.

Зосима, возвратившись в обитель, рассказал о Марии все, что узнал, во славу Божию.